Юлия Журавлева
Целитель магических животных
13. Птица рухх
Приемный день закончился как-то резко и сразу. Раз – и все перевязаны, прокапаны, привиты и так далее по списку. Один рухх дремал в клетке под покрывалом, но с ним я позже разберусь.
Все это время Жак сидел в коридоре и никаких попыток заговорить со мной не предпринимал. Только за это я испытывала некое подобие благодарности, так как брату Рози явно имелось, что мне сказать и высказать. Собственно, что именно, я догадывалась, тут все слишком очевидно. Но Жак честно продержался до конца дня.
– Можно зайти? – заглянул ко мне в кабинет мужчина.
– Конечно, проходите, присаживайтесь. Вы не против, если я продолжу подготовку к завтрашнему дню?
На полки предстояло расставить все лекарства и инструменты в давно заведенном и устоявшемся порядке. Какие-то инструменты убрать в обеззараживающий короб. Заранее приготовить чистые пеленки, ветошь, бинты для перевязки. Небольшой ежевечерний ритуал.
– Местресс, мне не нравится, что Розалинда у вас работает, – без предисловий и расшаркиваний начал Жак.
Хорошо иметь дело с простыми людьми, не приходится тратить по часу на пустой разговор ни о чем.
– Человеку без магии в вашей клинике делать нечего, – закончил он мысль.
– Вы так считаете? – обернулась я.
– Да. За сегодня я увидел достаточно. И прошу отпустить мою сестру.
Мужчина не смотрел на меня и напряженно стоял, сложив руки на груди и широко расставив ноги. Устойчивая поза, из которой Жак, кажется, был готов мгновенно перейти как к обороне, так и к нападению. Сесть мой гость не пожелал и возвышался посреди кабинета, давя на меня ростом. Точнее пытался, пусть и бессознательно, скорее всего. Надавить на меня не настолько просто. К тому же я тоже, прямо скажем, не маленькая.
– Жак, послушайте, где-то на юге, говорят, рабство до сих пор сохранилось, но у нас его отменили несколько веков назад. Я не держу вашу сестру. Работает она у меня по собственному желанию и, хочу заметить, с удовольствием.
– В этом и дело, – мужчина был непоколебим. – Она не хочет уходить, а вы еще и потакаете ей.
– Рози взрослая и разумная девушка, а не капризный ребенок. Кстати, достаточно взрослая, чтобы принимать решения самой.
Технически мою помощницу нельзя принудить к чему-либо, с пятнадцати лет девушка может действовать самостоятельно. А при условии, что она работает и полностью обеспечивает себя, не находясь на содержании семьи, будь то отец, брат или муж, становится абсолютно независимой личностью. С другой стороны, попытайся она свое право использовать, ее вполне могут отлучить от дома, а до таких крайностей доводить нежелательно. Сталкивать помощницу с ее родственниками я совсем не планировала.
– Если вас волнует безопасность сестры, то абсолютно напрасно. На Рози постоянно надет артефакт пассивной защиты, он активируется сам при любых всплесках магии. И сегодня он незаметно для всех защищал хозяйку. Просто, дабы не пугать клиентов, его визуальные проявления сведены к минимуму.
Судя по тому, как сдвинулись густые брови, Жак не очень понял, но переспрашивать не стал.
– Плюс у нее к столу прикреплены несколько артефактов, которые активируются при прикосновении. Это уже на чрезвычайные случаи.
– И все равно. Рози здесь не место. – Все мои доводы разбивалось о пресловутое и ничем не обоснованное «нет».
Это как играть в игру: почему – потому что.
– Жак, давайте все-таки присядем. – Мне надоело смотреть снизу вверх. – Хотите, я кофе сварю. Булочки остались, не знаете?
Любая еда сейчас пришлась бы кстати.
– Выпечка закончилась еще в первой половине дня.
Казалось бы, хорошая новость, но Жак явно был недоволен еще и тем фактом, что моя идея выгорела. Такими темпами мы можем продавать вдвое больше, чем не повод Рози остаться?
Но в кресло для посетителей все-таки сел, сцепил пальцы в замок и смотрел куда-то себе под ноги. Короче говоря, не был настроен на позитивный разговор и всячески это демонстрировал.
– Жак, вам не нравится, что ваша сестра работает с целителем, так? Рози рассказывала о вашей неприязни к лечащим магам.
Жак молчал. Только поза стала еще напряженнее, вены на руках вздулись, пальцы побелели.
– Поверьте, в большинстве своем целители полностью отдаются своему делу. Встречаются исключения, но их мало. Да и долго они в клиниках не задерживаются.
– Но вы лечите животных, – негромко отозвался мужчина.
– Они тоже болеют, кто-то должен лечить и их. Но при необходимости и человека я смогу вылечить. Первые три года целители обучаются вместе, потом уже идет специализация. Так что мы достаточно универсальны.
– Вы тоже считаете себя всемогущей, – тихо произнес мужчина. – Делаете вид, что все можете. Все держите под контролем. А на деле оказывается, что уповать можно только на волю ушедших богов.
– Кто вам такое сказал? Я не считаю себя всемогущей, глупость какая! Но я до конца борюсь за каждого пациента!
– Животного.
– Для меня это пациенты.
– Которых вы лечите за большие деньги.
– Позади вас клетка, там сидит подкидыш, которого я вылечу совершенно бесплатно, просто потому, что не могу бросить на произвол судьбы. – Мой голос рос вверх, в то время как собеседник по-прежнему оставался совершенно спокоен, тих и смотрел куда угодно, только не на меня.
– Тогда почему вы не помогаете людям?
– Если кому-то потребуется моя помощь, мимо не пройду, уж поверьте.
Я встала и прошлась по кабинету к окну. Глупый какой-то разговор. Не о том совсем.
– Нам тоже обещали, что помогут. И когда было очень нужно – не помогли.
Наверное, этому человеку самому не помешает целитель. Не тот, что лечит тело, а способный заглянуть в душу и вытащить из нее прижившиеся, укоренившиеся побеги горечи, которую полностью не смоет ни работа, ни время, ни алкоголь.
– Жак, я понимаю, что вами движет. Но если все-таки настоите на том, что Рози должна уйти из клиники, то хуже сделаете только ей. Подумайте. И дайте своей сестре шанс. Хотя бы для того, чтобы не жалеть потом ни о чем и не обвинять в своих возможных неудачах других.
И себе заодно, чтобы снова поверить в людей и целителей. Но об этом вслух лучше не говорить.
Повисла тишина, я молчала, понимая, что это решение Жак должен принять сам.
– Я буду заходить и проверять, как она здесь.
– Хорошо. – Я выдохнула. До конца не верила, что этот суровый мужчина согласится. – Мои двери всегда открыты для вас.
Жак, все так же не глядя на меня, кивнул и поднялся.
Рози ходила взад-вперед в коридоре и резко остановилась, стоило двери открыться.
– Завтра жду тебя, как обычно, – подмигнула девушке я.
– Спасибо! – В порыве чувств помощница бросилась ко мне на шею. – Местресс, я вас не подведу!
– Не сомневаюсь, – я обняла девушку в ответ.
Удивительно, у меня и подруг-то настоящих никогда не было. Сейчас же я сама понимала, что не хочу отпускать не просто помощницу, а человека, ставшего частью моей клиники и жизни, что по сути одно и то же.
– И тебе спасибо, Жак, – Рози осторожно коснулась руки брата, тот только вздохнул. – Идем домой?
– Да.
– До завтра, местресс! – Девушка просто сияла, и ее улыбка передалась мне.
– До завтра. И вам, Жак, до свидания. И спасибо.
Последнее я сказала тихо, но была услышана.
– У вас четыре личных сообщения на переговорном артефакте, – на прощание предупредила помощница.
И все-таки она у меня умница. Сама бы я вряд ли пошла проверять артефакт. О том, что он у меня вообще имеется, я вспоминаю только в случаях крайней необходимости.
Первое сообщение заставило меня скривиться. Местор Пауль напоминал, что ждет меня в гости на этой неделе. Надо сходить, не отстанет же.
Второе сообщение от Дарела Вольса, который интересовался, все ли у меня в порядке и не доставила ли птица много неудобств?
«Все хорошо», – ответила я, ничего не уточняя. С руххом уж как-нибудь разберусь.
Третье сообщение от Ксавьера Дагье (начинаю чувствовать себя роковой женщиной, столько сообщений от мужчин. Так и зазнаться недолго!). Лорд Тайны аккуратно интересовался, как хранятся заготовки на зиму в кладовке? Не поленилась, поднялась и проверила, как там наши окаменелости.
«Без изменений».
А последнее послание пришло от Майка:
«Жди через несколько дней».
Ох, как я люблю эти неопределенности! Майк, никогда не отличавшийся пунктуальностью, мог прибыть как через два дня, во что верилось слабо, так и через двадцать два. Остается надеяться на лучшее. Потому что с окаменелостями и впрямь пора что-то решать. Интуиция, основанная на знании целительства, подсказывала, что чем дольше горемыки проведут в таком состоянии, тем сложнее их потом вернуть к жизни. А про полноценную жизнь и говорить нечего. Какие изменения происходят в организме людей, попавших под воздействие василиска, никто не изучал.
Поэтому сообщение «Поторопись» другу направила, надеясь, что он прислушается.
Но пока поможем тому, кому можем. Рухх достаточно отдохнул, пора лечить крыло.
Стоило стянуть покрывало с клетки, как рухх встрепенулся и нахохлился, по крыльям побежали искры. Хвост с длинными тонкими перьями и своеобразной кисточкой на кончике подрагивал, небольшие ушки грозно топорщились. Птенец неотрывно наблюдал за мной, периодически щелкая клювом. Что именно означало щелканье, я догадывалась: кое-кто, как и я, целый день голодный.
Руххи питались мясом, причем свежим, только что добытым. Такого в моем распоряжении не имелось (давно не наведывалась к мяснику в лавку), так что пришлось рухху довольствоваться обычным мясом из холодильного ларя. Решив позаботиться о малыше, я нарезала кусок говядины мелкими кусками и потом наблюдала, как работает рухх острыми когтями и клювом. Да он бы и здоровый шмат сам разорвал и съел, не подавившись. Нет, такого оставлять страшно. Да и ест взрослый рухх, как Церя, если не больше. Двух прожорливых хищников я не прокормлю, разве что снять их с довольствия и время от времени выпускать на охоту.
Мысль была дельная и забавная, но за такое быстро найдут и отправят на каторгу, причем меня, а не цербера с руххом. За содержание магических животных хозяин нес очень серьезную ответственность. И это абсолютно правильно, если вспомнить, на что многие из животных способны.
Наевшись, птенец подобрел. В его эмоциях уже не чувствовалось столько агрессии, но страх все еще оставался. И если пока рухх расправлялся с мясом, я сидела поодаль, дабы не нервировать своим присутствием, то к сытой и почти довольной птице я подошла и села рядом. Рухх снова нахохлился, но больше для порядка, и изучал меня с интересом. Странно, конечно, как он попал в город? Руххи обитают высоко в горах, а горы от нас в нескольких днях полета. Уж не контрабандой ли приехал сюда малыш? Наверняка…
Я надела перчатки и открыла клетку, решив ничего больше не предпринимать. Рухх сидел минут пять, но любопытство взяло верх, и он осторожно, бочком, то и дело поглядывая на меня, вылез из клетки. Дальше убегать не спешил, так как бегал плохо, а с перебитым крылом не полетаешь.
Будто невзначай подвинув руку с куском мяса, я стала наблюдать, как поведет себя птенец. Он долго присматривался, но подходить не решался. Я чуть усилила эмпатическое воздействие, даря ощущение защищенности и сытости. А что еще нужно маленькому, пусть и пернатому, ребенку?
Рухх, набравшись смелости, подошел и выхватил мясо из моих пальцев. Перчатка защитила не только от острого клюва, но и от небольшого разряда молнии. Не зря я в свое время отдала за необычный защитный артефакт столько денег мехам.
А вот рухх, испугавшись моей реакции, сразу метнулся в сторону и чуть не упал со стола, забил крыльями, забыв, что одно из четырех у него повреждено, чем напугал сам себя еще сильнее. Я по-прежнему не шевелилась, показывая, что не обиделась и не разозлилась, продолжая излучать спокойствие и уверенность. Птенец не со зла, просто не научился еще управлять своей силой. Но то, как он испугался и ждал наказания, показывало, что с людьми ему встречаться уже доводилось…
На то, чтобы успокоиться, рухху потребовалось несколько минут. Еще пару минут для полного осознания, что он теперь в безопасности.
– Малыш, – я осторожно потянулась к птице, – нам надо осмотреть твое крыло. Так что ты, пожалуйста, потерпи.
Поскольку на приручение рухха могут уйти годы, и то не факт, что получится, мне пришлось попросту обездвижить птенца и, чувствуя его страх и отчаяние, приступить к лечению. По-детски тонкие кости оказались сломаны почти у самого основания. Крыло рухха наверняка онемело, кровоснабжение нарушено, к счастью, не сильно, так что ничего критичного произойти не успело. Сначала обезболиваем и восстанавливаем кость, сращивая тонкие кусочки. Но лубок я все-таки наложила, чтобы кости не сместились и срослись правильно. Дальше регенерация справится за несколько дней. Теперь снимаем отек, полностью восстанавливаем кровоснабжение. А небольшая гематома заживет сама.
– Ну вот, – я погладила еще не отошедшего от обездвиживания птенца. – Ничего страшного, а ты боялся.
И поспешила засунуть одеревеневшее тельце в клетку, надежно закрыв замок.
Стоило рухху отмереть, как он грозно запищал, а кабинет наполнил характерный грозовой запах озона. Так что в руки я клетку брать не решилась, при помощи магии перенеся ее в угол.
– Отдыхай. – Я послала птенцу успокаивающих эмоций и накрыла его покрывалом. Пусть спит.
Теперь бы и мне перекусить не мешало. Даже не знаю, откуда, но в холодильном ящике нашлись яйца, из которых вышла замечательная глазунья. Жизнь продолжается. Надо завтра обязательно встать пораньше и пройтись по лавочникам. Но сначала зайти в банк. Миасский банк открывается с первыми лучами солнца и работает почти до полуночи. Он вообще был всем удобен и хорош, кроме процентов за займы. Как здорово, что мне не придется обращаться к ним снова.
От стука в дверь я вздрогнула, воздушное настроение враз испарилось, оставив самое нехорошее предчувствие. В последнее время поздние визиты приносят мне только проблемы и головную боль.
Твердо решила, что если за дверью обнаружится какой-нибудь подозрительный, истекающий кровью мужчина, возможно лорд, вызываю стражу и не ввязываюсь в очередные неприятности.
Но за дверью стоял всего лишь однокурсник Дарел Вольс. Внимательно изучив его в глазок, я пришла к выводу, что кровью он не истекает и ни от кого не убегает. И, что важно, очередную живность мне не притащил, поскольку на сегодня мой рабочий день закончен и к новым свершениям я абсолютно не расположена.
– Привет! – Я открыла дверь, пропуская однокурсника. – Ты пришел узнать, как твой подкидыш?
– Добрый вечер. – Дарел переступил порог, но дальше проходить не стал. – Извини, что так поздно. Да, решил узнать про маленького рухха. Если хочешь, могу оплатить его лечение.
– Да брось, – отмахнулась я. – У меня такое регулярно случается. Сколько раз находила под дверью клиники всякие свертки и коробки с живностью. Правда, рухха надо куда-нибудь пристроить. А это, как ты сам понимаешь, непросто.
– Честно сказать, даже не представляю, кто бы мог его приютить, – задумался однокурсник. – Дело ведь не только в деньгах. С такой птичкой нужно уметь обращаться. Все-таки зря я тебе его прислал, – покаялся Дарел.
– А были другие варианты, кроме меня? – Интересно, с кем еще из зооцелителей он поддерживает отношения.
– Был вариант сдать рухха страже. Думаю, тебе не нужно объяснять, почему я им не воспользовался.
Стража вряд ли бы стала церемониться с такой опасной находкой. К тому же раненой. Прибили бы, чтоб не мучился. И чтоб самим не мучиться с ним.
– Хочешь кофе? Обычно чай предлагают, но я не уверена, что он у меня остался. А того, что принято к нему предлагать, точно нет, – чтобы не дарить лишние надежды, предупредила я.
– Давай, – улыбнулся целитель. А мог бы и отказаться из вежливости.
И как он все-таки изменился. Дело не только во внешности, но и в умении себя держать.
– Кстати, с кем еще из наших ты общаешься? – не из интереса (избавьте ушедшие боги – мне скучать по однокурсникам), а чтобы заполнить паузу, пока варится кофе, поинтересовалась я. – Кроме тех двоих, разумеется. – От воспоминаний о заклятых подругах я чуть не передернулась.
– Если честно, мы с Инессой и Анжеликой почти не общаемся. И видимся редко. – Дарел замолчал, почему-то не спеша ничего рассказывать. Кажется, я задала вполне невинный вопрос. Или нет?
– Я мало с кем поддерживаю отношения из наших, – все-таки продолжил мужчина, когда кофе в турке закипел. – Так или иначе пересекаюсь со многими, в одном котле ведь варимся. В центральном прилично выпускников нашей академии работает. Сама знаешь, как престижно туда попасть.
– Ты давно там? – Чашки я выбирала придирчиво, проверяя на наличие сколов и трещин. Захотелось показать себя не с самой плохой стороны. Не уверена, правда, получится ли, все-таки хозяйственностью я никогда не отличалась. Да и красивые чашки вряд ли компенсируют отсутствие вкусняшек.
– С самого выпуска. Сначала на практику позвали, а спустя полгода оставили насовсем. Инесса с Анжеликой там года три, кажется. А до этого работали где-то в других клиниках.
Наверное, всеми силами рвались на теплое местечко.
– А почему не общаешься? – Сейчас Дарел меньше всего походил на замкнутого закомплексованного мальчика. Не похоже, чтобы у него имелись какие-то барьеры.
– Может, потому что все помнят, каким я был раньше, и не упускают возможности напомнить об этом и мне? – Усмешка мужчины вышла невеселая, а я решила впредь стараться больше думать и меньше говорить.
Вольс всегда был в числе лучших, пусть и не отличался силой магии, но с умом использовал накопители и вспомогательные артефакты. Если б еще устно нормально отвечал…
– Извини, что больше предложить нечего, в последнее время ничего не успеваю. – И в такие моменты только и остается, что посыпать голову пеплом из-за собственной непрозорливости. Надо было сразу несколько булочек для себя отложить, не пришлось бы сейчас чувствовать себя скрягой.
– Ерунда, мне самому не следовало приходить с пустыми руками. За помощь с руххом с меня вкусный ужин.
– Не стоит, говорю же, мне несложно помочь животному в беде, – попробовала отвертеться я от какого-то слишком неожиданного приглашения.
– То есть ты отказываешься со мной поужинать, я правильно понял? – подловил меня однокурсник.
– Из-за рухха ужинать не буду.
– Тогда поужинай со мной просто так.
Наверное, проще было отказаться. Мы случайно встретились после десяти лет академии и до этого никогда не общались. С сидящим передо мной мужчиной меня не роднило общим счетом ничего. И скажи я «нет», Дарел, скорее всего, примет отказ нормально, и больше мы не увидимся. Разве что случайно. И наверное, будь на месте Дарела любой другой однокурсник или просто мужчина, я бы так и поступила. Но отказать тому, кто проделал такой путь от посмешища до успешного целителя…
– Дарел, почему я и почему так внезапно?
– Может, я был в тебя по уши влюблен и помнил все эти годы? – Я чуть не скривилась в ответ на такое заявление.
Я никогда не питала иллюзий по поводу того, что могу стать для кого-то предметом воздыхания. А нет, вру, питала. Когда чуть не вышла замуж за Эдварда. Но это было недолгое помутнение, спасибо папе.
– Нет, такой вариант не подходит, давай что-нибудь ближе к реальности.
– Ближе к реальности… хорошо. Я провожу исследования, мы с несколькими врачами разработали ряд лекарств, теперь нужно перейти к практическим испытаниям.
– И ты решил, что зверушек не жалко? – Да лучше бы он ждал моей благосклонности все эти годы, честное слово!
– Мы уже протестировали что могли на обычных животных, но некоторые препараты рассчитаны на людей с магическим резервом, – принялся объяснять Дарел. – Мы пытаемся перенаправить резерв на регенерацию. Самоисцеление в каком-то смысле. Там нет каких-то серьезных противопоказаний. Я принес с собой образец. – На стол лег небольшой флакончик из темного стекла с биркой. – Хочешь – можешь его сначала исследовать, прежде чем кому-то давать.
Я нехотя взяла флакон в руку. На бирке указано название, способ применения и дозировка. Ничего себе, какой сложный расчет дозировки! Вес, магический резерв, характер повреждений, ожидаемый срок выздоровления…
Да тут замучаешься высчитывать, сколько капель надо дать пациенту. Без специального курса не разберешься!
– Вижу, ты увлеклась, – довольно заметил Дарел, отпивая кофе.
– Потенциал у идеи есть, – признала я.
Когда магический резерв полон, а жизнь висит на волоске – это настоящее спасение. К тому же магический резерв восстанавливается быстро: как правило, за ночь здорового восьмичасового сна восполняется полностью. Исключение – сильное истощение. И то за несколько дней, если не прибегать к магии, резерв вернется в норму. А вот срастить за ночь кость или восстановить пробитое легкое, мягко говоря, проблемно, а по сути – невозможно.
Но вот передо мной зелье, открывающее воистину удивительные перспективы.
– А есть более полное описание? – Я крутила пузырек в руке, чувствуя, как руки горят от желания получше его изучить.
Дарел молча достал из внутреннего кармана пиджака объемный свиток и протянул мне. Свиток я развернула сразу и кроме состава обнаружила огромную таблицу по расчету дозировки действительно при самых разных повреждениях. Подумать только! Да это годы работы!
– Вижу, кое-кто зря времени не терял… – протянула я, медленно спускаясь по таблице. Внутриматочное кровотечение… чего здесь только нет, однако.
– Те, что отмечены галочкой, подтверждены опытным путем. В остальном расчет чисто теоретический, – пояснил условные обозначения целитель. Я кивнула.
Состав нашелся в самом низу, и он впечатлял не меньше. Ингредиенты, прямо скажем, недешевые, я пробежалась глазами по списку, прикидывая стоимость пузырька, с которым у меня теперь никак не получалось расстаться. Так и сжимала его в руке, второй держа свиток. Объем такого флакона – пятнадцать миллилитров, по всему выходит, что стоит он пару тысяч, не меньше. Вытяжки, эссенции, в том числе и из животных, кстати. Энтузиазм мой поутих, с учетом цены такая вещь никогда не выйдет в широкие массы, так и останется лечение при помощи активации магического резерва уделом богатеев. Магически одаренных богатеев, надо заметить.
– Не буду спрашивать, как ты выбил финансирование на такой затратный проект.
«Который не факт, что когда-нибудь окупится», – хотелось добавить мне. Но Дарел и без моих дополнений считал продолжение.
– Нас финансирует корона, – с неохотой признал однокурсник.
– Тогда понятно.
Королевская семья, разумеется, магически более чем одарена. И в таких лекарствах, способных фактически вернуть с того света, очень нуждается. Рисковое это дело – сидеть на троне. И стоять возле него, кстати, тоже.
– Если присоединишься к нам, сможешь вписать свое имя в анналы истории, – привел весьма сомнительный аргумент собеседник. – Или просто получить бесценный опыт проектной работы. – Я только глаза закатила. Бесценнее не бывает. Работа в команде – это точно не мое, я единоличница. – Безусловно, твою работу оценят по достоинству и соответствующе оплатят.
В данный конкретный момент в деньгах я не то чтобы нуждалась, но последний аргумент хотя бы немного заставлял задуматься.
– В любом случае я оставлю тебе образец. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что пока проект секретный. В конце недели постарайся дать ответ, присоединишься к нашим исследованиям или нет. – Дарел поднялся. – И спасибо за кофе. И за то, что уделила время.
– Кофе и времени мне для тебя не жалко, – немного покривила душой я. Времени мне и на себя иногда было жалко, что уж говорить о других. – Я обещаю подумать. Особенно если ты расскажешь, где берете ингредиенты. Может, у тебя имеются поставщики?
За некоторые наименования можно и душу продать, не то что вступить в кружок по интересам, сидящий под крылом у короны.
– С ингредиентами сейчас туго, – признал Дарел. – Ты ведь слышала о прокатившейся волне краж? Цены взлетели до небес, и без того редкие вещества совсем пропали из продажи. Пока что мы работаем на имеющихся запасах, но если так дальше пойдет, придется что-то придумывать.
– Неужто корона не столь щедра, как принято считать? – не удержалась я.
– Дело не в деньгах, нельзя купить то, что не продается.
И я бы поверила в эти слова, но что-то промелькнуло такое… не в словах, в эмоциях Дарела, что я уловила краем сознания. Однокурсник не лгал, но где-то о чем-то недоговаривал. Понять бы еще, о чем именно.
– Линда, я очень на тебя рассчитываю, – сказал Дарел перед уходом, а я задумалась.
Проект, безусловно, важен для Вольса. Он длился не один год, принес ему немало денег и, не сомневаюсь, других привилегий. А если где-то прибыло, то где-то обязательно убудет, закон сообщающихся сосудов действует безотказно. У него наверняка достаточно завистников и злопыхателей, попросить любого и каждого он не может – слишком большой риск как утечки, так и банальной диверсии. Но ко мне не побоялся прийти.
Я зашла в кабинет, который уже успела запереть на ночь. Рухх дремал в клетке под покрывалом, все лежало на своих местах. Сейф надежно заперт. Сев за стол, я открыла ящик и достала бумагу с королевским гербом. На ней не шибко разборчивым, но вполне читаемым почерком неизвестный, пока неизвестный мне маг расписывался в получении денег. Пятьдесят марок – совсем немного за излечение огненной игуаны. У меня полный прием столько по стандарту стоит.
Итак, что мы имеем.
Королевский бланк, исходим из того, что настоящий. Но даже если столь искусно подделанный – ничего хорошего.
Рядом встал пузырек с баснословно дорогим лекарством только для богатых магов.
Неизвестные, но хорошо подготовленные воры, обкрадывающие целителей и ворующие редкие и дорогие ингредиенты.
И лорд Тайны, сунувшийся во все это и получивший проклятье.
Надо бы его все-таки расспросить об этом деле, в которое я как-то нехотя влезла. Ведь не собиралась ни во что ввязываться, но оно само притянулось ко мне. Неужто настало время проявить гражданскую позицию, которой у меня отродясь не имелось?
Я взяла пузырек, достала свиток с описанием, довольно быстро поняв, что все равно придется действовать по наитию, и накапала две капли для огненной игуаны. Ей магия в данный момент ни к чему, а вот какую-то трудно диагностируемую болячку вылечить можно. Наверное. Вот и проверим. В крайнем случае огненная игуана лишится магического резерва (это самое серьезное из побочных эффектов), зато перестанет нести опасность для себя и окружающих.
Рухху я отмерила пять капель в воду, которую поставила в небольшом блюдце в клетку. Все же он сильнее, да и влить лекарство ему насильно в одиночку сложнее. Наверное, ему с его-то магическим резервом можно и больше дать, но маленький еще, страшно. Посмотрим, что из этого выйдет.
Пузырек со свитком я убрала в сейф, три раза проверив, надежно ли тот закрыт.
Теперь надо позаботиться об остальной живности и укладываться спать, завтра у меня намечается ранний подъем.
