Юлия Журавлева
Целитель магических животных
Если мужчина и смутился или удивился, то вида не подал. А крючки расстегнулись, как по волшебству. Ничего себе, какие у него интересные навыки…
– Пациентов часто доставляют в одежде, которую нужно немедленно снять. – А я, между прочим, ничего не говорила и стояла к нему спиной, руками держа платье спереди.
– Понятно. Спасибо.
– Значит, теперь ты Ринолет? На вывеске при входе написано. – Не знаю, зачем кому-то моя новая фамилия, но я только кивнула.
– Мне после выпуска в деканате сказали, что ты сменила фамилию, но на какую – не сказали.
– А зачем тебе моя фамилия? – Не помню точно, кто он. Но однозначно не тот, кого должна волновать моя судьба.
– Я хотел тебя найти, – просто ответил однокурсник. Напрямую, что ли, его имя спросить? Или это совсем невежливо?
– Зачем? – Даже интересно, кому и для чего я могла понадобиться?
Мужчина усмехнулся и посмотрел куда-то мимо меня. По лестнице сползал Дао, привлеченный звуками голосов. Сторожевой василиск на посту.
– Тебе идет стрижка.
– Спасибо.
А точно ли это мой однокурсник? Вроде ж был такой? Или нет? Может, на магическое зрение перейти? Нет, он точно маг, почувствует сканирование, и что тогда? Как отреагирует?
– Но и с хвостиком ты смотрелась мило.
Здесь я благодарить не стала. У меня никогда не хватало времени на прически, так что собрать волосы в хвост было самым быстрым и простым. Стрижка избавила меня от многих проблем, если подумать. Но теперь я перестала сомневаться, что мы знакомы. Вспомнить бы его еще.
– У тебя постоянно соскакивала резинка, и ты вечно поправляла волосы.
А ватрушка, кажется, сделала очередной кульбит в животе, вызывая новою волну неприятных ощущений. Я поморщилась, желая поскорее лечь, и чтобы никто не беспокоил и не бередил душу ненужными воспоминаниями.
– Извини, я правда плохо себя чувствую. – Надеюсь, он не такой толстолобый и непробиваемый, как Анжелика. А то ведь с кем поведешься…
– Конечно, отдыхай. А завтра посиди денек на бульоне, – не удержался от рекомендаций целитель. Я кивнула. – Дарел Вольс к твоим услугам, – с улыбкой легко поклонился однокурсник, наверное, давно догадавшийся, что у меня не выходит его вспомнить. – Я к тебе как-нибудь еще загляну. – И вышел, оставив переваривать услышанное.
Дарел Вольс… это ведь тот прыщавый тщедушный тип, он еще вечно заикался при устных ответах, за что его, бедолагу, безбожно гнобили. Неужели этот ухоженный, подтянутый, привлекательный, одетый со вкусом мужчина и есть Дарел? А куда делось заикание? Нет, не так. Куда делся Дарел, который и с парнями-то не очень общался, а с девушками и подавно двух слов связать не мог?
Сейчас и глазом не моргнул, расстегивая на мне платье…
Да, вот они, настоящие чудеса. Но за однокурсника я искренне порадовалась. Дарел всегда был неплохим парнем, пусть и излишне застенчивым. И если кто-то чего-то и достиг в этой жизни, то совсем не Эдвард, пользующийся деньгами и связями жены, а также дарованными природой обаянием и внешностью, а Вольс. Представляю, какую работу над собой он проделал. Не знаю, встретимся ли мы еще, заглянет ли он или нет, но один человек сегодня за считанные минуты умудрился поразить меня и заслужить уважение. Такой непростой во всех отношениях день закончился на удивление позитивно. Сразу нашлись силы накормить всю живность, убрать за ней и привести себя в порядок.
Заодно я проверила переговорный артефакт, на который пришло лаконичное сообщение от моего лучшего, а по-хорошему и единственного друга: «Выезжаю».
Ну что ж, значит, Майк скоро, относительно, конечно, вернется в столицу. Я улыбнулась. Давно не видела засранца. Не одичал там, в непроходимых лесах Ристоля? В любом случае мне есть что ему рассказать и чем удивить.
12. Корзина с выпечкой
Подъем без будильника вышел тяжелый. Почему-то ценить вещи мы начинаем только тогда, когда их больше нет. И не так уж противно звенел почивший агрегат…
Проблема номер два выявилась за завтраком, которого не было. Собственно, проблема и заключалась в отсутствии завтрака и продуктов. Хоть кофе имелся, и то хорошо.
За приготовлением кофе пришла и третья проблема. Я вспомнила совершенно сумасшедший вчерашний день, с чего начался, чем закончился… Надо было послать Анжелику и Инессу гулять дальше пешим ходом, а не позволять себе минутные слабости. Вот они – издержки хорошего воспитания, всплывающего в самые неподходящие моменты.
Но дела насущные требовали внимания, пусть на голодный желудок думалось плохо и совсем не о том. Вексель я пока убрала в сейф. Предстояло составить список необходимого и все закупить, а там смотреть, снимать ли мне что-то или приберечь как раз на два следующих взноса и всякие непредвиденные ситуации. Окаменелые по-прежнему лежали в кладовке, Церя тосковал, Дао спал под одеялом, гидра впала в меланхолию, поползень вообще был существом малоподвижным, а ушан… грызун он и есть грызун, даром что магический.
А еще сегодня ко мне придут Рози и ее старший брат. И Брайан ждет лекарство от спины. Получит он его примерно тогда же, когда изобретут лекарство от глупости для меня и от всех болезней – для остальных. Зачем было давать столь опрометчивые обещания? Я сто лет не готовила лекарства для людей, для начала неплохо было бы узнать причину появления болей. Спина ведь болит не сама по себе, а от чего-то. Но у нас же все забывают о таких мелочах и желают, чтобы целитель безо всяких обследований, анализов и диагнозов дал чудо-таблетку, чтобы все сразу прошло.
И вопрос, как мне заманить отца Рози на обследование? Вот как? Да и смогу ли я точно поставить человеку диагноз?
Чем я только вчера думала? Это все ватрушка виновата!
Рози появилась за десять минут до начала приемного дня, следом за ней брат с объемной корзиной, полной свежайшей выпечки, благоухающей на весь дом. Тут-то я и оценила всю прелесть своей идеи: доставка еды на дом, не иначе! С другой стороны, эдак я парой сантиметров в талии на таком питании не отделаюсь…
Стоило мне потянуться к вожделенной корзине, как она резко ушла в сторону. Я же недоуменно посмотрела на старшего брата помощницы, которого с голодухи толком и не заметила.
Высокий и статный мужчина с ухоженной бородой, выгоревшими на несколько тонов русыми волосами, загорелой кожей, на которой выделялись светлые, тоже выгоревшие брови, и с острыми голубыми глазами. Он был по-своему привлекателен настоящей мужской красотой, и простого кроя одежда из грубой ткани его брутальную внешность только подчеркивала.
– Доброе утро, – запоздало поздоровалась я. С голода соображается плохо, вчера ведь я тоже ничего толком не ела. – Я сегодня без завтрака, можно я стащу что-нибудь из корзины?
– Это все на продажу, – резко ответил брат Рози, чем вызвал у меня волну негодования, поднявшуюся из пустого желудка.
– Я заплачу.
– Нет, – отрезал жестокосердный человек, обрекая меня на голодный день. – Если мы с первого дня не будем соблюдать правила, то смысл в нашем сотрудничестве?
– Жак, прекрати! – вмешалась в наш спор Рози. – Местресс еще весь день работать, а поесть она вчера не успела, потому что к нам ездила.
– Женщина должна лучше следить за хозяйством, – ответил Жак, но корзинку мне протянул.
– Спасибо. – Я взяла одну булочку, до сих пор теплую, видимо, только из печи. Аппетит мой за время спора поумерился, но об отказе я бы точно через пару часов пожалела.
– Меня зовут Линда, вас, как я уже услышала, Жак. Будем знакомы. Проходите, могу предложить вам кофе.
Жак знакомству рад не был, он хмуро огляделся по сторонам и устроился на стуле для посетителей. Больше ни одного слова я от него не дождалась. Ну и ладно, зато булочка вкусная.
– Местресс, – заглянула ко мне Рози. – Вы не обижайтесь на Жака, он не любит целителей.
– Всех вообще? Или только зооцелителей? – К классическим целителям люди обычно относятся с уважением.
– Всех, – вздохнула девушка. – У него пять лет назад жена родами умерла, и малыша спасти не удалось. С тех пор он и замкнулся в себе. А так Жак неплохой, правда.
– Я верю, Рози, и не обижаюсь.
Многие считают целителей всемогущими, и если пациент в итоге умирает, обвиняют нас. Думают, что не выложились до конца, не сделали все возможное. И зачастую мне самой искренне жаль, что мы не боги и не способны на настоящие чудеса. Но ничего не поделаешь.
Первый клиент постучался в дверь, отвлекая меня от невеселых мыслей.
– Доброе утро, Линда, – зашел в приемную Ксавьер Дагье. – Вижу, вы все-таки озаботились охраной. Рад, конечно, но в очередной раз спасибо за доверие. Не думал, что мои люди, по-вашему, настолько плохи, чтобы нанять кого-то со стороны…
Лорд выглядел так, словно лимон съел, да к тому же незрелый. И я не сразу поняла, о чем он вообще, какая охрана?
– И вам здрасьте. Вы о том мужчине с бородой в коридоре?
– А у вас их несколько? – поднял бровь Ксавьер.
– Нет, только этот. И он не меня охраняет, а Рози, но не суть. Что вы здесь делаете? Вам опять нездоровится?
– Со мной все хорошо, но я же обещал показать вам Фарго, – с укором напомнил лорд. Да, вот такие мы, женщины, непостоянные, только он от меня съехал, а я уже обо всем забыла.
– И где Фарго? – Неужели в коридоре?!
– Ждет на улице, – успокоил Ксавьер.
– Идемте.
Я вышла из кабинета.
– Рози, к нам привели черного пегаса, не хочешь взглянуть? – Девушка с готовностью вскочила со своего места. – И вы, Жак, если желаете, можете присоединиться.
Наш «охранник» нехотя поднялся.
На улице гарцевал вороной красавец, разминая прекрасные, переливающиеся на солнце крылья. Я замерла, любуясь бесподобным животным. Грива металась по всей спине от взмаха исполинских крыльев, интересно, каково на нем лететь? Разрешит ли лорд на нем разок прокатиться? После полного восстановления пегаса, разумеется.
Под длинные поводья, стоя на почтительном расстоянии, Фарго держал немолодой конюх. Я, глядя пегасу в глаза, перехватила поводья. Зверь недовольно засопел, поглядывая то на меня, то на хозяина. Я на Ксавьера не смотрела, знала, что смогу договориться и без его участия.
«Не нервничай, красавчик, я только хочу убедиться, что твое крыло в порядке и ты готов подняться в небо. Ты же так давно не летал, да?»
Рухнувшие на меня эмоции буквально сметали, придавили к земле, на минуту я забыла, как дышать и что дышать вообще нужно. Из нас двоих пегас был значительно сильнее в эмпатии. Поэтому слабость проявлять нельзя, иначе животное не подчинится.
Он хотел летать. Без возможности взлететь пегас ощущал себя неполноценным, запертым в клетке. А значит, дружок, мы покажем тебе небо.
Много образов закатов, рассветов, бездонной насыщенной синевы, почти прозрачного голубого или черных грозовых туч. Пегас впитывал все и, решившись, шагнул ко мне. За возможность поскорее подняться в воздух Фарго готов стерпеть мой осмотр, по прошлой памяти весьма неприятный, но жизненно необходимый для одного крылатого существа.
– Давай-ка отойдем, красавчик, – я потянула пегаса на задний двор, не желая привлекать лишнего внимания. Вокруг нас и так собралась порядочная толпа.
Закрыв скрипучую створку (все-таки нужно привести и эту часть клиники в порядок), я принялась осматривать крыло, с удовлетворением отмечая, что оно восстановилось, как и магические потоки. Еще неделька, и Фарго может отправляться в полет. Сначала, конечно, один и ненадолго, постепенно увеличивая нагрузку, а затем и с наездником, о чем и сказала Ксавьеру.
– Наконец-то! – Лорд довольно потрепал любимца за гриву. – Рад, что Фарго выздоравливает без последствий. А у вас как дела?
– У меня все просто замечательно, – поспешила ответить я. – А с вашими деньгами – так и вовсе отлично.
– Надеюсь, вы не начнете снова настаивать на их возвращении?
– Нет, будем считать, вы оплатили мои услуги на несколько лет вперед.
– Не хотелось бы, – передернулся лорд.
Причин задерживаться у Ксавьера больше не имелось, так что он с подозрительностью посмотрел на угрюмого брата Рози, но решил данную тему больше не поднимать.
– Кстати, – оживилась я. – Не желаете купить у нас пирожков?
– Если пекли вы, то нет, – совершенно бесцеремонно заявил мужчина, за что мне тут же захотелось его прибить.
– А почему сразу нет? – начала заводиться я. – Может, выпечка – моя тайная страсть!
– Пусть ваша страсть и дальше остается для меня тайной, – поспешил отчалить высокий лорд. – Простите, местресс, но вашу готовку я уже попробовал и больше рисковать не хочу.
– Ах так!
– Лорд, – пришла на помощь помощница, – это выпечка моей семьи, которая уже несколько поколений держит лавку в торговом квартале. И она очень вкусная, в чем вы легко убедитесь. Попробуйте, – мило улыбнулась девушка.
Лорд переводил взгляд с меня на Рози, а потом на Жака, явно готовящегося принять отказ как личное оскорбление, потом опять на меня.
– С удовольствием попробую, – все-таки решил проявить благоразумие Ксавьер.
– Пятьдесят марок за штуку, – мстительно озвучила цену я. Брови лорда поползли вверх.
– Наверное, это будут самые вкусные булочки, которые я когда-либо ел. И точно самые дорогие, – резюмировал мужчина, но отсчитал нужную сумму и взял первую попавшуюся булочку.
На этом мы вполне по-дружески расстались, так как день мой снова был загружен под завязку.
– Местресс, – Рози провожала взглядом лорда, обнюхивающего со всех сторон булочку, – не подумайте, я рада, что вы так успешно продаете нашу выпечку и так высоко ее оценили, во всех смыслах… но пятьдесят марок, как бы сказать, немножечко дороговато.
– А сколько вообще это все стоит? – понятно, что Ксавьер – случай исключительный, но в отношении других потенциальных покупателей наглеть не следует.
– Они идут примерно в одну цену, – начала помощница, которая как раз до прихода ко мне стояла за прилавком булочной-кондитерской. – С начинкой – одна марка, а без начинки – полмарки.
– Буду иметь в виду. – Да, неплохо так мы нажились на лорде. Но ничего, с него не убудет. Будет еще какой-то лорд сомневаться в моих кулинарных способностях. Сама знаю, что готовка – это не мое.
Удивительно, я обычно не воспринимаю чьи-то слова близко к сердцу, но высказывания лорда Тайны про мою готовку задевали. Где мне было научиться, когда дома на кухню я заглядывала, только чтобы стащить там чего-нибудь, в очередной раз прогуляв обед, а в академии у нас имелась столовая. Да и после академии меня или кормили сердобольные наниматели (как же, худющая девчонка из столицы), или я находила места с недорогой и готовой едой, где и предпочитала столоваться. И вообще, можно подумать, сам ходячий идеал! Вон даже сигналку нормальную на дверь поставить не может.
Но долго злиться и перемалывать в голове произошедшее с моей работой при всем желании не получится, новые пациенты прибывали один за другим. Я только и делала, что бегала вокруг лежащей под капельницей ехидны – кусачей твари, которую побаивался сам хозяин. Фиксацию – что магическую, что обычную – в силу своих способностей и пронырливости зараза сбрасывала, и мне приходилось снова, рискуя пальцами, скручивать ее, используя весь свой как магический, так и обычный арсенал намордников и пеленок. Самое интересное, что ехидны исключительно травоядны, но зубы, перетирающие даже самые твердые предметы, в том числе орехи в скорлупе, легко способны отхватить палец. А подвижная челюсть с вытянутой мордочкой, заканчивающейся небольшим пятачком, только упрощает ехидне задачу и усложняет жизнь мне.
– Развяжешься еще раз – скормлю церберу, – шепнула я вредине, присовокупив мысленный образ голодного Цери для убедительности.
Ехидна замерла, с ужасом глядя на меня большими выпученными глазами. То-то же.
Теперь я могла плотно заняться сидящим в клетке на операционном столе руххом. Совсем еще птенец, опериться нормально не успел, детский пух покрывал небольшое пока тельце. Размером новорожденный рухх был с филина, за которого его поначалу и принял владелец магазина, не обратив внимания на характерную особенность – две пары крыльев. А потом попытался взять в руки…
Собственно, незадачливый человек в данный момент лечился у целителей в центральном целительском корпусе от ожога, а маленького рухха доставили мне с запиской от Дарела Вольса. Птенец искрил молниями, которые каждую пару минут пробегали по нему, не давая притронуться, поэтому вытаскивать из клетки я рухха не спешила, основательно готовясь к осмотру. Специальные перчатки, защитные артефакты, а также набор для перевязки (у малыша было перебито крыло) ждал своего часа, пока я сканировала пациента, чтобы сразу подготовиться ко всем неожиданностям.
Что с руххом делать, я пока не придумала. Оставить у себя птицу, да еще столь немалых размеров, просто невозможно. К тому же, в отличие от того же цербера, рухха практически нельзя приручить. Несколько удачных случаев на множество, закончившихся весьма плачевно для экспериментаторов, наглядно подтверждали данное утверждение.
Но для начала мой долг оказать ему первую помощь. В тот момент, когда я собралась это сделать и потянулась к клетке, в коридоре послышались какой-то шум и крики.
– Местресс! – испуганный крик Рози, не первый день у меня работающей, а потому по пустякам не переживающей, говорил, что пахнет жареным.
И точно, в коридоре полыхала огненная игуана. Сначала я даже не поняла, что это игуана, просто увидела таз, в котором что-то горело. Игуана напоминала горящую в костре головешку, в тазу бурлила кипящая вода (наверное, хозяева думали так остудить игуану, наивные…). Всю ситуацию я оценила за три секунды, а после набросила изолирующий щит, подняла таз с игуаной в воздух и занесла в кабинет.
В том, что это уже виденная мною ранее игуана хозяев-скупердяев, сомневаться не приходилось.
От огня рухх занервничал сильнее, так что я накинула на него покрывало, дабы не нервировать птицу. Маленький рухх, конечно, не способен на серьезные разрушения, но кто знает, не создаст ли он полноценную молнию в случае мнимой опасности?
Игуана продолжала гореть, поэтому я схватила пустой артефакт-накопитель и начала вытягивать из животного силу. Заряжала накопители я средненько, все-таки не артефактор, но позволить магии рассеяться в воздухе категорически нельзя. Это может негативно сказаться на других животных, сделать их агрессивными и просто навредить чужеродной силой. А магией игуана была забита под завязку…
Для таких всплесков существуют специальные артефакты, которые сами, без участия мага, абсорбируют в себя силу. Но они у меня, как назло, закончились, приходилось выкручиваться. Спасибо, накопители пустые имелись.
В итоге, прежде чем игуана пришла в норму, в дело пошло пять накопителей, весьма емких, хочу заметить.
Огонь ушел, с ней магия и силы игуаны, обвисшей в раскаленном тазу полуживой болотно-зеленой тряпкой.
По-прежнему не прикасаясь к животному, я при помощи телекинеза подняла ее и переложила на металлический операционный стол, сразу начавший нагреваться.
Так, пора приглашать «родителей».
Виденный мною ранее угрюмый мужчина за прошедшие несколько дней стал еще угрюмее, а его жена то и дело нервно вытирала вспотевшие ладони о подол. Шляпы на ней в этот раз не было, да и прически как таковой тоже. Видимо, не до сборов, когда твое животное неожиданно вспыхивает, как факел.
– Проходите, – я указала на открытую дверь в приемную и мысленно обратилась к ушедшим богам, чтобы ниспослали мне терпения. – Рассказывайте, что произошло с нашей последней встречи такого, что не горящая игуана начала так… активно гореть?
Поинтересовалась я, на самом деле примерно понимая, как развивались события. Но хотелось услышать все от людей, ответственных за тех, кого завели. Кстати, ответственность в данном случае вполне себе уголовная. Любое магическое животное – потенциально опасное, и если сейчас я решу, что из-за небрежности или безответственности людей едва не случилась беда (а она обязательно случилась бы, начини игуана гореть ночью, пока все спят), то имею право вызвать стражу. И наказание нерадивых хозяев ждет начиная от крупного штрафа, заканчивая исправительными работами и каторгой.
До каторги тут, конечно, далеко, а вот на штраф, по моему мнению, два сидящих передо мной человека наработали.
– Ну, мы, это, пошли к другому целителю, тоже по живности, – начал мужчина. – Он осматривал долго и сказал, что ей всего-то сил побольше надо. Ну и намагичил там чего-то.
– Она после этого регулярно вспыхивала, – подхватила жена. – Мы так за нее радовались. У нас специальное стекло в трактире, люди в зале сидят, игуана за стеклом горит, народ развлекает.
Понятно, кто радовался больше. Хозяева трактира, для которых игуана завлекала любопытных посетителей, охочих поглазеть на всякую невидаль. Бедная игуана, судя по тому, как вспыхнула, от заново приобретенных способностей находилась совсем не в восторге.
Итак, картина вырисовывалась следующая. Какой-то маг-недоучка не придумал ничего умнее, чем накачать бедную животину магией. Игуане просто некуда было деваться, так как магия требовала выхода, тут хочешь не хочешь полыхнешь. Но животное продолжало болеть, с магией не справлялось, и в один прекрасный момент вспыхнуло так, что усмирить собственный огонь не смогло.
– Значит, так, – приняла решение я. – Поскольку вы несете ответственность за содержание магического животного, то страже о подобном случае я сообщу. К тому же в трактире могли пострадать люди.
Клиенты враз поникли еще сильнее, пусть и до этого не веселились, но наверняка надеялись избежать наказания. Зря. Я выглянула, отдав соответствующее распоряжение Рози связаться по переговорному артефакту со стражами.
– Далее. Игуана нуждается в лечении. И надлежащем уходе. Поэтому я беру у нее все необходимые анализы, оставляю ее во избежание новых всплесков у себя в стационаре и, как только ставлю диагноз, назначаю лечение, которому вы неукоснительно следуете. Это ясно?
Хозяева со вздохом кивнули, прикидывая убытки, в которые их вводит недавняя любимица.
– И последнее. Может, вспомните, что именно за целитель так вылечил вашу игуану?
– Так и вспоминать нечего, – мужчина достал из куртки помятую, но все равно узнаваемую бумажку с гербом. – Вот, я ж дела давно веду, настоял, чтобы он мне расписку выписал на своей бумаге о получении денег. Как чувствовал, что шарлатан.
Чувствовал, но все равно игуану ему доверил и деньги заплатил. Заплатил, надо признать, немного. И пусть фамилия и инициалы мне ничего не говорили, но вот гербовая бумага, доступная только королевской канцелярии или приближенной к ним…
Странно как-то. Не в королевском же дворце им игуану лечили, а бумагу дали самую что ни на есть королевскую. Можно, конечно, отдать все на откуп стражам, пусть разбираются, но что-то в истории мне совсем не понравилось.
– А в какую вы клинику обращались? – Я по-прежнему крутила бумагу в руке, стараясь уловить никак не формирующуюся мысль.
– Так не в клинику мы. Один посетитель трактира сказал, что есть у него знакомый целитель, так мы через него сговорились, и этот целитель сам к нам пришел. Целители же ходят по домам и сами, – пожал плечами трактирщик, а я чуть за голову не схватилась.
Ага. Ходят. К лорду Тайны в сопровождении его людей или по вызову в королевский дворец.
Нет, обычной страже такое дело отдавать нельзя. Уверена, посмотрят они на бумажку, пораскинут мозгами, да и спалят ее, чтоб глаза не мозолила. А ведь кто-то предоставляет свои услуги нелегально (могу поспорить!), прикрываясь королевскими бумагами. Ой, что-то здесь нехорошее творится. То ли бумаги воруют или подделывают, то ли…
Я с сомнением покосилась на нанесенный специальным составом и закрепленный магией герб. В свое время насмотрелась я подобных гербов достаточно, нет, подделать такой сложно. Если обычной краской нарисовать может любой рукастый умелец, то магический оттиск скопировать и перенести…
Поэтому когда за дверью раздались голоса прибывших на вызов стражей, я спешно сунула бумагу в ящик стола, решив не пороть горячку, а взвесить и обдумать все еще раз после окончания рабочего дня.
Хозяев игуаны увели, мы с руххом остались. Приоткрыв драпировку, я узрела умильнейшую картину. Птенец спал, засунув голову под здоровое крыло. Устал, малыш, перенервничал.
Осторожно накрыв рухха обратно, я нежно провела пальцами по прутьям клетки. И что мне с ним делать? Крыло явно повреждено, без лечения птенец не выживет. Но и отпустить его после выздоровления невозможно: родители к тому моменту о нем забудут, да и самостоятельно он никогда не найдет гнездо. А вот неприятности такому найти – как делать нечего. Тут и искать не надо: первые же мальчишки, рискнувшие взять его в руки. Или кинуть камень. Даже маленький рухх способен постоять за себя и ответить разрядом молнии. Не всякий человек после такого выживает.
Так что на волю рухху отныне путь заказан. Только устроить подобную птичку в неволе не так-то просто…
Но пора возвращаться к остальным пациентам. Вон у ехидны капельница закончилась. Бедолага даже шевельнуться боялась, а у ее хозяина и подавно глаз подергивался. Да, игуана навела у меня шороха. Отпустив ехидну, я выглянула в коридор, отметив, что людей с клетками в нем прилично. И все они едят пирожки и булочки. Собственно, в том, что Рози распродаст всю корзину еще до конца дня, лично я не сомневалась. Только брат ее отчего-то выглядел совсем не радостно. И взгляд у него был такой многообещающий. И обещал он не самый приятный разговор. Но это после. Сначала закончим с пациентами.
