Юлия Флёри
Волчья ягода

Глава 8

Понятно, что провожатый из него ещё тот, да и повод остаться наедине весьма сомнительный. Рома даже не мог толком объяснить, что взбрело ему в голову. Знал только, что отпускать её сейчас нельзя, что придётся удержать под любым предлогом. И, казалось бы, ничего сложного: стоит только очаровать юную красавицу. Сложностей, собственно, и не было, а вот исполнение явно хромало. Впрочем, едва ли девчонка нуждалась в первой любви и сомнительных отношениях. По крайней мере, сам Рома считал именно так, но продолжал давить на единственный более или менее реальный вариант своей заинтересованности. Да и кто бы мог подумать, что мимолётное знакомство вывернет ситуацию в подобное русло?..

Явиться на сомнительное торжество требовало недавно приобретённое положение. Он заключил важный контракт, вышел на другой уровень. Ситуация жаждала срочных вливаний, а, значит, пришло время заводить новые полезные знакомства и удачно использовать давно имеющиеся в запасе активы. Ему следовало больше светиться, участвовать в знаковых мероприятиях и источать уверенность и позитив. Лицо! «Держать лицо» нужно было вне зависимости от реального положения дел. Он, собственно, и явился на вечер только с целью несколько раз приветственно махнуть рукой, да «отработать программу» удачливого бизнесмена. Девчонку увидел в последний момент.

Она стояла всего в нескольких метрах и казалась полностью поглощена собственными мыслями. Полумрак и неплохая память на лица сыграли с ним злую шутку. В голове мелькнуло узнавание, и Рома сделал ставку на одну из случайных любовниц. В конце концов, должна же быть какая-то польза и от этого вечера! Стандартный набор слов и улыбок не вытянул ситуацию, пришлось импровизировать.

Дилемма разрешилась довольно быстро, никакой интриги из собственной личности девчонка делать не стала. Она назвала причину их первой встречи, имя Рома вспомнил самостоятельно. Мира. Очаровательная бродяжка с чёрными глазами сейчас стояла напротив него и мало походила на себя прежнюю.

Оказавшись рядом с ней в зале, Рома, разумеется, высмеял игру собственного воображения: теперь-то уж он точно видел, что возрастная категория девчонки была за гранью его интересов. Да и следом он поплёлся из чистого любопытства: ведь что-то привело её на улицу несколько лет назад. И это что-то было не капризом и не принципом. Тогда, в момент первой встречи, он отдавал себе отчёт, что девчонка отлично освоилась в роли бродяжки и даже успела завести друзей. А вот среди высшего общества явно чувствовала себя куда менее уверенной. Он просто вызвался помочь. По крайней мере, себе Рома объяснил это именно так.

Кое-что прояснилось, когда появился её отец. Давид Газаев был из тех мастодонтов, которые всех и всегда гнули под свои интересы. Удачливый в бизнесе, да и по жизни, он отличался завидным трудоголизмом, имел свою точку зрения на любое происходящее событие и многим в городе был как кость в глотке. Он не лебезил, не уступал, не реагировал на шантаж и страдал излишней самоуверенностью. Но самое неприятное, что он не хотел меняться. Все менялись с течением времени, а Газаев пёр как танк и плевал на любого, кто смел указать на ошибки. В семье человек подобного склада характера ожидаемо был тираном и причина, по которой Мира когда-то сбежала из дома, показалась вполне понятной.

Проблема сейчас была в другом. Проблема заключалась в той мелочи, что Газаев своё отыграл, а в городе нашёлся упрямец, который давно сплёл новую паутину власти и сейчас вошёл в ту орбиту, когда наступает пора избавляться от неугодных. По сути, с Газаевым было решено. Он и сам понимал это и все его действия, все порывы больше напоминали агонию. Давид дёргал за не раз проверенные узелки и вынужден был с неудовольствием отмечать, что на их месте оказывалось пусто. Кого-то нагнули более умело, кого-то тупо перекупили, кто-то, как и Газаев сейчас, ждал своей очереди. Не знал Давил только того, что отсчёт уже запущен. А Рома знал. Так уж случилось.

Смотреть на происходящее со стороны было дико, а порой даже жутко. И только равнодушное и неумолимое понятие «система» не позволяло вклиниться и потянуть одеяло на себя. Для этого у Ромы не было ни достаточного опыта, ни оборота.

Ситуация изменилась одномоментно. И у этой «ситуации» было имя, упрямый взгляд и целая жизнь впереди. А у Ромы было желание что-то изменить, влезть в мясорубку и доказать, наконец, самому себе, что он чего-то да стоит. Чего-то настоящего, более ценного, чем деньги, власть, положение. Наверно, был и интерес… но на этот интерес времени катастрофически не хватало. Не было возможности его распознать, распробовать его природу и характер, и уж тем более удовлетворить.

Мира упрямилась, злилась, осторожничала. Она пристально вглядывалась в его лицо, пыталась уловить меняющееся как ветер настроение и, так и норовила улизнуть. Стоит ли отмечать, что на эту глупость Рома не оставил ей и малейшего шанса?

Узкая дорожка вела вокруг здания. Мира шла с видом заключённого, и конвоир ей отчего-то не нравился. То и дело она опасливо вскидывала голову, но не находила ни малейшего повода взбрыкнуть. Рома галантно придерживал её за талию, но всем своим видом демонстрировал холодное безразличие. Едва ли она могла обидеться на такое его невнимание, скорее, причины подобного поведения оставались загадкой. А как девочка с опытом она явно знала, что не все загадки бывают с хорошим концом.

В общей темноте спокойного вечера призывно мерцали габариты авто, и Рома успел облегчённо выдохнуть. Мира, словно уловив это, разочарованно потянула:

– Отъезжаем с заднего двора?

Рома паршиво улыбнулся и развёл руками.

– Что поделать… Ваш первый бал, мадмуазель, не удался.

Малышка явно решила покапризничать и, остановившись на месте, демонстративно топнула ногой.

– Вообще-то, принцессы не отправляются в путь с чёрного входа!

– Так, то настоящие принцессы, Мир, а ты у нас кто?

– А я и есть настоящая! – возмутилась она, каким-то невероятным образом выбрав для этого самое неподходящее время. Отвлекая, Рома щёлкнул её по носу.

– Увы… если только в душе… – со смешком выдал он, как вдруг обернулся в сторону громкого вскрика и изменился в лице.

Мира тоже посмотрела в ту сторону: всего в паре сотен метров от них, у центрального входа, заливисто хохотала Милена. Мира дёрнулась, но Рома требовательно сжал её плечо.

– Там папа, я пойду к нему, – улыбнулась она, а, глядя на Рому, хитро прищурилась. – Ты скрасил мой вечер, спасибо. Я пойду… – повторилась она, понимая, что хватка на плече только усилилась.

– Не пойдёшь, – неприятно улыбнулся Роман и подвёл Миру к своему автомобилю. Она принялась упираться и выкручиваться.

– Прекрати, это уже не смешно! – в голос возмутилась она и нетерпимо тряханула рукой. Рома примирительно отступил, но плечами всё ещё загораживал проход.

От резкого движения миниатюрная сумочка, что всё это время висела за спиной, зазвенела своими малюсенькими колокольчиками и Мира вспомнила о телефоне. Изловчившись, она достала мобильный и успела его разблокировать.

– Я сейчас позвоню ему и…

Рома перехватил её телефон тут же и спрятал в карман брюк.

– Никуда звонить ты не будешь… – предупредил тоном, не предполагающим возражения. Мира нахмурилась.

– Да что с тобой?! – разволновалась она и, бросив беспомощный взгляд в сторону центрального входа, часто задышала.

Отец о чём-то разговаривал с незнакомым мужчиной, но уже держался за дверцу авто, явно торопясь отбыть. Рома, перехватив её за подбородок, настойчиво развернул лицо к себе.

– Просто сядь в машину, – спокойно и будто устало скомандовал он, но Мира и не подумала послушаться. Она лишь раздражённо отмахнулась.

– Рома, хватит!

В одно мгновение на прежде мягком лице не осталось ни благодушия, ни безразличия. Мужчина напряжённо стиснул челюсти, а в его глазах загорелся недобрый азарт.

– Сядь… в машину. Сейчас, – злобно процедил он и весьма неосторожно подтолкнул Миру к авто. Она оступилась и больно ударилась локтем, посмотрела на мужчину с обвинением и упрёком. Из машины тут же выскочил водитель.

– Роман Борисыч, всё в порядке?

– Вернись за руль! – рыкнул Рома и, явно сдерживая эмоции, вытолкнул из себя воздух. – А ты садись в машину.

Его улыбка вышла торопливой и ненастоящей. Мира чувствовала, как внутри неё поднимается волна протеста.

– Не сяду! – вскрикнула она, демонстрируя характер, и только предательские слёзы подступили к глазам.

Рома неодобрительно покачал головой и, тоже в некоторой степени признавая собственную растерянность, провёл ладонью по волосам, взъерошивая их.

– Мира…

– Я не хочу! – выкрикнула она снова, не позволив ему как-то объясниться.

Рома торопливо сглотнул и выдал очередную фальшивую улыбку.

– Не нужно кричать, – предупредил он, на что Мира решительно шагнула вперёд. В то же мгновение на плечах сомкнулась стальная мужская хватка.

– Прекрати, мне больно! – завертелась она, начисто забыв про все приличия и условности.

– Плевать! – рыкнул Рома, и, распахнув дверцу, попытался толкнуть Миру вглубь салона авто.

Она среагировала тут же и не постеснялась ударить исподтишка. Сначала локтем под дых, а затем вполне решительно кулаком в нос. Рома не то чтобы ощутил особый дискомфорт, но на время всё же опешил. И этого Мире хватило, чтобы сорваться с места и побежать. Но разве же на каблуках можно убежать далеко?.. Рома настиг её буквально в несколько шагов и снова дёрнул на себя. На этот раз, не заботясь о том, что она подумает. Хлёсткая пощёчина и ощущение острых коготков на своей щеке разбудили вполне понятный азарт. Скрутить Миру не составило труда. И пусть девчонка по-прежнему брыкалась и извивалась в его руках, определённую степень удовольствия от «охоты» он всё же уловил. Рома как раз собирался шепнуть ей на ухо что-то мерзкое и непристойное, как прогремел взрыв. На мгновение всё вокруг стихло и даже сопротивление Миры ослабело на десяток градусов. В голове наметился неприятный шум, в глазах напротив Рома разглядел растерянность и какую-то детскую обиду. Будто нехотя Мира обернулась. Секунду, может, две она смотрела на пылающее авто, а потом вся заколотилась, завибрировала от нахлынувшего ужаса.

– Папочка! – выкрикнула она и рванула в сторону огня с такой силой, что Рома не смог удержать.

Он догнал Миру практически сразу, но сила, зародившаяся в тщедушном тельце, отказывалась поддаваться.

– Папа! – крикнула она на всю мощь голоса, продолжая сопротивляться хватке, вот только в этот раз Рома оказался сильнее. В этот раз он точно хотел удержать. Мира на какое-то мгновение растерялась, замерла и беспомощно всматривалась в его лицо. – Рома, Рома помоги! – слёзно закричала она, всё ещё находясь на грани истерики, но не погружаясь в неё. – Его надо вытащить, Рома! – с безумием во взгляде доказывала она, искренне недоумевая, почему тот стоит сам и не пускает её.

Мира вцепилась в его предплечья и бессознательно дёргала на себя, в сторону развернувшейся трагедии.

– Рома, пожалуйста!.. – затряслась она, понимая, что её силы не хватит, чтобы сдвинуть мужчину с места.

Сил хватило, чтобы оттолкнуть. Потому что он сомневался. Он струсил! Так Мира посчитала. Оттолкнула и бросилась к полыхающей огнём машине. Преградой стали высокие кусты «живой изгороди» и она замешкалась, пытаясь отодрать от колючих веток запутавшееся в них платье. Свобода показалась практически возможной, как вдруг в волосах Мира почувствовала грубую хватку чужих пальцев. Боль ослепила и оглушила. И даже собственный крик остался где-то за гранью сознания. До машины Рома тащил её волоком, не позволяя встать на ноги, а затем зашвырнул в салон, как бесправную марионетку, и навалился сверху, больно удерживая за шею, сжимая запястья.

– Двери блокируй и поехали! – крикнул он водителю.

Раздался щелчок, Мира взвыла.

– Выпусти меня! – взревела она, царапаясь из последних сил, раздирая его запястья в кровь. – Выпусти, я пойду к нему! – просилась, захлёбываясь слезами и собственными воплями. – Ты не смеешь, не смеешь! – кричала она так, будто кожу сдирают живьём. А, может, именно так и чувствовала. Кожу сдирали с души. С её затравленной, измученной души.

Борьба была абсолютно бессмысленной, но Мира отказывалась это понимать. Она упиралась ногами в дверцу авто, пыталась вывернуться из железной хватки, совершенно не заботясь о том, какие следы оставляют его пальцы, с какой силой в живот упирается острое колено. А Рома давил. И на мгновение не уступал. Он ждал, пока Мира успокоится или просто сдастся. Он наивно надеялся, будто она сможет осознать, что сейчас произошло. Его пощёчина, казалось, могла начисто вынести ей челюсть, но Мира просто стихла, глядя безумными глазами.

– Всё закончилось, Мира. Его больше нет, – проронил он, совершенно растерявшись от такой её реакции.

Истерика ушла, а вот справиться с её слезами он был уже не в силах. Мира больше не кричала и никуда не рвалась. По-прежнему нависая над ней, Рома даже не сразу вспомнил ослабить хватку. Лишь спустя время пальцы разжались сами собой, а тело, будто поддаваясь неслышимому приказу, качнулось назад. Опомнившись, Рома отшатнулся и всего на мгновение позволил себе слабость: разглядел мелкую дрожь в пальцах. Пытаясь отдышаться, он грузно опустился на сидение, попутно выталкивая из-под себя ножки Миры. Уперев локти в колени, Рома устало обтёр ладонями лицо, шумно вытолкнул из себя воздух. В горле стоял непроходимый ком.

Всё осталось позади. И шумный праздник, и страшный взрыв. Там же остались сложные шутки, недомолвки, пылкие взгляды. Мира, затаившись, скрутилась на сидении, подтянув колени к груди. Она вздрогнула, замерла, услышав громкий звук сирены пожарной бригады, но так и не решилась сдвинуться с места. А ведь Рома всерьёз опасался, что её попытка повторится и не единожды. Также реагируя на сирену, он скосил на Миру глаза и напрягся всем корпусом, готовясь погасить очередную истерику, но обошлось. Поймав в зеркале заднего вида взгляд водителя, Рома упрямо вскинул подбородок, тем самым подтверждая абсолютную уверенность в своих действиях.

Нужно было что-то сказать. Мире. Сказать, успокоить, может быть обнять. Что-либо объяснять сейчас было бесполезно, а вот продемонстрировать поддержку… Впрочем, отчего-то Рома промолчал. Возможно, причиной тому была её напряжённая поза, возможно, ногти, впивающиеся в обивку сидения. Миру не отпустило, вот ни разу. Сейчас она чувствует растерянность, но совсем скоро предъявит ему обвинение, уж в этом Рома не сомневался.

Он не хотел, чтобы девчонка видела… Уж лучше бы узнала потом или прочла в новостной сводке. Видеть и при этом чувствовать свою беспомощность всегда страшнее. Рома знал это чувство. Оно ворвалось в душу, когда после недолгой болезни уходила мама. Эта беспомощность иссушала, опустошала, выпивала до капли. Она забирала последние силы, оставляя эгоистичное желание оказаться на месте матери, ведь уйти думалось проще, чем остаться. А теперь он смотрел на Миру и не мог произнести слова, которые позволят ей поверить, будто он всё понимает. А ещё у них впереди целая ночь. Длинная и сложная. В эту ночь Мира будет гореть, погружаясь в собственные страхи, Роме же предстоит непростая задача…

Он даже не успел толком прочувствовать вкус свободы. Почти три года как проклятый. Но тогда боролся за своё, и потому даже бессонные ночи были в радость. Он рос, развивался, он учился расправлять крылья. А сейчас ему снова придётся ухищряться, договариваться, идти на уступки. Только уровень куда круче и ставки на порядок выше. А он даже не может объяснить, в какой момент чужая жизнь стала дороже собственной шкуры. Жизнь посторонней, по сути, девчонки. Рома снова бросил на Миру короткий косой взгляд, вспомнилась их первая встреча. Тогда девчонка тоже зависела от него, но был один существенный момент… в тот день решение проблемы оказалось подвластно его воле. Сейчас же Рома стоял в вынужденной позе, совершенно неожиданно для самого себя он перестал вести в игре, и это было неприятно.

Глава 9

Машина неслась по тёмной глухой трассе, всё удаляясь от города. Совсем скоро показался съезд к посёлку, но расслабиться так и не удалось. В кармане вибрировал телефон. Одного взгляда на имя звонившего хватило, чтобы понять, насколько же он влип. Звонил отец. Впервые с момента их ссоры. Значит, уже донесли, что Рома вписался. И это очень плохо. Отвечать на вызов Новак не захотел. Понятное дело, отец в приказном порядке потребует объяснений и немедленной капитуляции. Он в принципе не признавал чужих проблем, не считая их достойными собственного внимания. До сегодняшнего дня Рома поддерживал такой его выбор, а вот сейчас программа вдруг дала сбой: Мире была необходима защита, и оставалось надеяться, что его сил и дара убеждения окажется достаточно.

На подъезде к дому Рома тихо позвал Миру по имени, но никакого отклика не последовало – она замкнулась, и очень хотелось верить, что «отомкнёт» её нескоро. Ему было нужно время. Чтобы договориться, что-то решить и выдохнуть перед вторым раундом.

Оказавшись во дворе, некоторое время Рома приценивался к её состоянию, примеряясь к возможным рискам, но в один момент решился взять Миру на руки. Она легко поддалась или, скорее, не нашла в себе сил как-то возразить. Дорога к дому показалась чем-то сродни затяжному прыжку с парашютом или переходом по канату, натянутому между двух небоскрёбов. По крайней мере, осторожности было именно столько.

Рома не стал рисковать и запер Миру в одном из технических помещений подвала. Уходя, он окинул беглым взглядом периметр на предмет возможных последствий, но навредить себе или дому Мира не смогла бы при всём желании. Кроме нескольких старых стульев, на которых Рома как раз её и устроил, да швабры в углу, в комнате практически ничего не было. Накинув на её недвижимые плечи свой пиджак, Рома вышел и запер дверь на ключ.

– Будешь здесь, – бросил он водителю и тяжело вздохнул. – Откроешь только в крайнем случае, – предупредил, передавая тому ключ.

Сам же Рома отправился к машине. Ему следовало вернуться в город. Предстояли сложные переговоры, из которых он просто обязан выйти победителем.

Когда Новак вошёл в кабинет, его уже ждали. Вместо наголо бритых братков, во все тридцать два скалились зубастые юристы, вместо угрозы только внимательный и предельно серьёзный взгляд.

– Ну и задачку ты мне задал… – упуская приветствие, неприятно оскалился мужчина, сидящий во главе стола. – Торговаться будешь? – насмешливо бросил он.

Рома нагло улыбнулся и обречённо махнул головой, будто в намерении озвучить последнюю просьбу перед казнью.

– Буду.

Мужчина, теперь уже превесело поглядывая на него, развёл руками.

– Ну, тогда торгуйся. А мои ребята тебе помогут, – безразлично отозвался он и со скучающим видом отвернулся к панорамному окну кабинета.

Всё равно, что дал команду «фас», и те приготовились рвать Рому на части, в желании выслужиться, в намерении выхватить кусок побольше.

Покинуть «гостеприимный» офис удалось только под утро. Первым желанием было просто отдышаться, но такой роскоши позволить себе Рома не мог – знал: за ним пристально наблюдают из окна верхнего этажа. Это чувство разъедало затылок, словно ядовитая кислота. Оно жгло, оно же и заставляло упрямо расправлять плечи, не выдавая и малейшего неудобства.

Новак спокойно пересёк просторную стоянку, сел за руль автомобиля и плавно тронулся с места. И только когда здание офисного центра осталось далеко позади, он прижался к обочине, врубил аварийку и зло ударил ладонями по рулевому колесу. Эти несколько часов его буквально выпотрошили. Его и… наследство Миры. От богатого приданого остался один пшик, от целого холдинга – лишь название. А он сам поручился за каждую копейку, ведь активы ещё только предстоит перевести каким-то неимоверно хитрым и, что уж таить… незаконным способом. И единственное, в чём он уж точно одержал верх, так это девчонка, ведь именно так о Мире отзывался глава юридического отдела. Просто «девчонка», банальная помеха между ними и нехилым состоянием Давида Газаева.

Опомниться удалось не сразу. Рома взъерошил волосы напряжённой ладонью и старательно растёр лицо. Рассеянный взгляд усилием воли удалось устремить вперёд, в целый айсберг проблем, вершину которого он этой ночью так необдуманно сдёрнул. Его выходка оказалась самонадеянной и глупой, порыв – неоправданным. И лишь внутри теплилась слабая надежда на то, что он сумеет справиться, что выплывет, что хватит сил вытащить за собой Миру.

Вернувшись домой, первым делом Рома глотнул коньяка. Ему было просто необходимо расслабиться, разогнать по телу тепло, растворить в алкогольной дымке всё нарастающее напряжение. Тепло пошло, кровь понесла его по телу и едва ощутимо толкнула в опухшую от мыслей голову. Глаза слипались от усталости, по кончикам пальцев так и норовила ударить нервная дрожь. Легче не стало. Стало муторно и маетно, стало невыносимо тоскливо, и дальнейшее ожидание просто утратило свой смысл. Вот тогда-то он и спустился в подвал.

Неоправданно высокие потолки и светлые стены именно сегодня неимоверно давили на сознание. По мере приближения к кладовой, где он запер Миру, сердце стучало всё глуше, всё тише. Никто не хочет быть гонцом, что приносит дурные вести. У Ромы мнения никто не спросил. На него тупо возложили такие обязанности. К слову, сам он эти обязанности и возложил. Постарался – ничего не скажешь!

Водитель устроился стоя у стены и с видом бесконечно уставшего человека пялился в запертую дверь. При появлении хозяина он подобрался и извлёк из кармана пиджака ключ, протянул его Новаку. Рома бросил на водителя напряжённый взгляд.

– Ну что там?

– Тихо, – пожал тот плечами. – Сначала девчонка ещё немного повыла, а потом затихла. Я часа два назад заглядывал – спит.

– Хорошо, свободен.

– Точно справитесь? Девчонка-то с норовом.

Рома криво улыбнулся и махнул рукой.

– Старая знакомая… как-нибудь договоримся.

– Я тогда пойду? – с признаками явного облегчения водитель неосознанно шагнул в сторону выхода. Рома сосредоточенно кивнул.

– Ну давай. На сегодня свободен. Только ты знаешь, что… набери Софью, пусть сегодня не приходит. Пока без подробностей, я ей потом про гостью сам скажу, лады?

Рома хлопнул водителя по плечу и задавил взглядом, давая понять, что прозвучала отнюдь не просьба, прозвучал приказ.

Дождавшись, пока водитель скроется из виду, Рома вставил и провернул в замке ключ, толкнул дверь вперёд и погрузился в гнетущую тишину комнаты. Привычно серый цвет стен ударил по глазам, какой-то невообразимо пыльный воздух спёр дыхание. Только сейчас Новак и обнаружил, что на его шее так и болтается галстук-бабочка. Он сдёрнул неуместный аксессуар, смял его в кулаке, спрятал в кармане брюк и, наконец, сумел напряжённо вытолкнуть из себя воздух.

Мира спала. Она так и лежала на дурацких стульях, рёбра сидений которых наверняка впивались в её бока. На плечах его пиджак, на лице старательно подтёртые следы недавних слёз. Именно так. Тёмные разводы от косметики остались только в зоне ресниц. Удивительная сознательность поразила и одновременно испугала. Разве об этом должна была думать девчонка её возраста? Разве об этом она должна беспокоиться? Задушив подобную мысль на корню, Новак подошёл к пленнице максимально близко и старательно прочистил горло.

– Мира?

На его зов Мира не отозвалась, чем буквально зарубила на корню демонстративную холодность и напускное безразличие. Конечно, жалость была! Наверно, Рома просто не научился открещиваться или не замечать собственных эмоций. Нормальных человеческих эмоций! Наверно, это приходит с опытом… Вторая попытка оказалась не столь отчуждённой. Новак склонился над девчонкой, долго и пристально разглядывал её умиротворённое лицо, упрямо поджатые губы, коснулся пальцами светлых волос. Он вдруг поймал себя на мысли, что помнит этот оттенок. Помнит её голос, улыбку, как выглядят её глаза в момент, когда в них загорается искорка надежды. И эти воспоминания сочатся не из вчерашнего случайного вечера. Этим воспоминаниям несколько лет. Он запомнил всё это ещё тогда, в первую встречу. Мира произвела впечатление. А сейчас это впечатление накрыло с головой и толкнуло на… на подвиг, что ли… Да ему прежде и не приходилось испытывать нечто подобное! Это бурлящее внутри желание действовать, стремительно двигаться вперёд, побеждать! Выходит, малышка умеет вдохновлять…

Рома криво улыбнулся и прогнал наивные мысли подальше. Лишний романтизм ему сейчас точно не в масть! А этот поступок… дурость, не более того. Вдруг стало легче. Отпустило. Новак раздражённо вздохнул и выпрямился.

– Мира, просыпайся, – осторожно позвал Рома и коснулся тонкого плеча.

Она подскочила как по команде «Смирно», будто и не спала вовсе. Подскочила и явно намеревалась бежать в пока ещё неизвестном направлении. Рома не сдержал улыбки: Мира наверняка всю ночь обдумывала этот побег. Обдумывала, планировала, а в момент истины отключилась и вот результат: вместо стремительных действий она растерянно хватает воздух ртом.

– Можешь не торопиться, нам ещё предстоит кое-что обсудить, – насмешливо проговорил Новак, вполне ощутимо оттесняя Миру в угол комнаты.

Она попятилась, но явно не сдалась – характер ещё тот. Теперь хотя бы стали объяснимы её манипуляции с лицом: Рома практически наяву видел, с какой решительностью она трёт щёки, избавляясь от комичных чёрных разводов.

– Чего ты хочешь? – проронила Мира, явно вложив в тихий и осторожный вопрос всю волю и решимость.

Она пыталась смотреть в глаза, пыталась придать собственному взгляду упрямства, но всё равно продолжала бояться. Себя, его, ситуации в целом. Погиб человек, её отец. Места для шуток и глупых ошибок просто не осталось. Своенравная натура требовала действий, разум умолял остановиться, а Мира так и замерла на перепутье, не решаясь шагнуть ни в одну из сторон.

С ответом Рома не торопился. Потому что ответа не было. Не говорить же, в самом деле, что он сам, точно как Мира сейчас, пытается нащупать верную стратегию. Пытается. В темноте и с закрытыми глазами. Примерно так выглядела ситуация с его стороны. Не об этом же ей нужно сказать! Потому Новак вздохнул и сделал попытку примирительно улыбнуться.

– Ты сейчас беспомощна, точно слепой котёнок, чего я могу хотеть? К примеру, чтобы ты, наконец, перестала стучать зубами и выдохнула?

– Ну да, как же! – зло выкрикнула Мира, вздрогнув всем телом.

Рома широко улыбнулся. Широко и холодно. Так, что Мира замерла перед ним, готовая вот-вот рухнуть в обморок.

– Что? Даже не попробуешь? – наигранно удивился он, и из глаз девчонки потекли злые слёзы. – Если позволишь, то у меня есть небольшое предисловие, – смягчился Новак и получил в награду полный ненависти взгляд. Он стряхнул его с себя, как пыль, и продолжил: – Из-за случившегося, ты, вероятно, подумала, что жизнь кончена, самое страшное свершилось, а впереди лишь пустота и темнота. Так вот это не так. Для нас с тобой всё только начинается. И, хочешь ты того или нет, этот непростой путь мы пройдём вместе. Так бывает. Выбора не остаётся, и ты вынужден принять предложенные условия или отступить. Отступать, как ты понимаешь, некуда.

– Я не понимаю, зачем ты всё это говоришь! – взвинчено заявила Мира, смахивая горячие слёзы со щёк, будто это гремучие змеи.

– Хочу, чтобы поняла: я тебе не враг. Ты потеряла близкого человека. Тебе больно, обидно, страшно. К сожалению, я не могу этого изменить. Ты тоже не можешь. И потому придётся смириться.

Мира прикрыла глаза и перевела дыхание. Смаргивая усиливающийся поток слёз, она множественно кивнула, будто принимая его правду.

– Ты знал, да? – странно усмехнулась она и вдруг вскинула взгляд. – Ты знал! – обвинила, заставляя Рому скрипнуть зубами, признавая жуткую правду.

– Знал! – Новак прищурился и однобоко ухмыльнулся, выражая явную неприязнь. – Не спрашивай, как так вышло – всё равно не отвечу.

Мира сжала кулаки и решительно шагнула вперёд.

– Ты знал и ничего не сделал! – обвинила она, а Рома вскинул подбородок, на его скулах выступили желваки напряжения.

– Я забрал тебя, – сдержанно пояснил он, принимая удар. – Или считаешь, что этого мало?

– Ты просто не имел права промолчать – вот, что я считаю!

– Да ты просто пионер! – охнул Новак, не справившись с эмоциями. – Сама бы наверняка так и поступила! Вот только я – не ты, и у меня есть свои доводы.

– Ты просто трус!

– А ты глупый ребёнок, который ничего не понимает в жизни, потому последнее твоё высказывание можно смело опустить. Вернёмся к началу разговора: некоторое время ты поживёшь у меня. По моим правилам. Не выделываясь и не показывая зубы, которые у тебя, безусловно, острые.

– С какой стати?!

– По нелепому стечению обстоятельств, крошка! И нам предстоит хорошо поработать над тем, чтобы в эти планы никто не вмешался. Это в твоих интересах.

– А иначе что?

– Вариант «отправиться за папочкой» озвучивать или сама как-нибудь допрёшь?!

– Угрожаешь?

– Я пытаюсь тебя защитить!

От оглушительного крика Мира зажмурилась и закрыла уши ладонями. Спустя время она опомнилась и беспомощно опала у стены.

– Зачем?.. – раздался тихий шёпот и Новак едва не застонал, столько непонимания было в её словах.

– Я могу не отвечать и на этот вопрос тоже? – сухо усмехнулся он. – Хотя, наверно, всё дело в моей импульсивности, – словно в диалоге с самим собой предположил Новак. – Всё произошло слишком быстро. В такие минуты нельзя выстроить логическую цепь и принять взвешенное решение. Я не хотел, чтобы для тебя всё закончилось так…

Голос сел, и за эту слабину Рома себя возненавидел, а впрочем, Мира на это будто и не обратила внимания. Он даже не мог утверждать наверняка, слышала ли она его откровения.

– В любом случае, сейчас всё это не имеет никакого значения. Правильнее будет обсудить, что следует делать дальше.

– А что будет дальше? – неожиданно проронила Мира, и в её тихом голосе слышался реальный испуг. Вероятно, она зациклилась на произошедшем и о том, что это самое «дальше» наступит очень скоро, даже не вспомнила.

– А дальше… – Новак взмахнул рукой и странно качнул головой, а уже в следующую секунду сосредоточенно сощурил глаза. – У тебя родственники есть? Дальние… тётки, бабки?.. Кто там может быть ещё?.. Чтоб ты знала, их наличие ситуацию не изменит – ты всё равно останешься под моей опекой. Но в то же время все эти дальние родственники ощутимо усложнят задачу.

– Это всё из-за денег, верно? – словно не обращая внимания на все его рассуждения, Мира бросила один из тех взглядов, что проникают в душу и стремительно выворачивают её наизнанку.