Юлия Ефимова
Отель «Китовый райк»
– Откуда тогда такая уверенность, что она все-таки существовала, эта капля? Что все это не плод чьей-то фантазии?
– Эту военную часть и, соответственно, лабораторию буквально накануне посещало высшее руководство, которому и было продемонстрировано данное изобретение во всей красе. Поэтому советское правительство долго отходило от шока: вот же, климатическое оружие было в руках и исчезло.
– Искали?
– Не то слово. Песок на пляже через сито просеивали в желании найти хоть бумажку из записей, загнали туда несколько рот солдат.
– И ничего?
– Абсолютно, – ответил дед.
– Я думаю, сейчас будет какое-нибудь «но», – предположила Зина.
– Не совсем, в том страшном пятьдесят втором никакого «но» не случилось, восстановить процесс изготовления капли никто так и не смог, хотя и пытались. Продолжение случилось внезапно год назад. В сети вдруг появилось видео, где некто бросает каплю в ведро, а из него появляется смерч, столб воды, уходящий в небо. Конечно, это мог быть монтаж, и, возможно, спецслужбы, которые отслеживают контент, не обратили бы на него никакого внимания, если бы не геолокация. Ролик оказался снят на одном из Курильских островов. Нет, это был не Парамушир – этот остров намного меньше, и постоянно там никто не проживает, но он находился на пути той самой волны, что смыла Северо-Курильск. У наших доблестных чекистов все сложилось еще и потому, что в это время на острове могли находиться две группы – это ученые из НИИ экологии Южно-Сахалинска и студенты-выпускники университета экологии и природопользования того же города. Одни там проходили преддипломную практику, исследовали состояние воды, другие должны были следить за миграцией китов, это одно из направлений работы этого института. У обеих групп все разрешения и согласования имелись, но, по официальной информации, они уже должны были покинуть остров. Оказалось, произошли непредвиденные обстоятельства в виде шторма, и небольшая группа ученых осталась на острове еще на несколько дней, пока погода не нормализовалась. К тому времени, когда все это всплыло, ученые-экологи оказались уже доставлены в Южно-Сахалинск.
– Даже не стану спрашивать, откуда ты все это знаешь, – усмехнулась Зина.
– Это был бы пустой вопрос, – прокомментировал ее выпад дед.
– Значит, оружие вернулось?
– Оружие – нет, оно, словно мираж, показалось и вновь исчезло. Ученые уверяли, что совершенно случайно нашли каплю на листьях лопуха, растущего возле станции наблюдений на острове, после шторма. Один из них пошел прогуляться, когда затихла стихия и обратил на нее внимание на странную, большую каплю росы. Это был как я понял компетентный и очень въедливый человек, он сразу понял, что с этой росой что-то не так. Ему стала подозрительна статичная форма, большой размер и ненатуральный оттенок. Из любопытства ну и по причине того, что они были заперты на том острове и скучали он решил разглядеть ее в микроскоп. Капля поразила его своей структурой и к исследованию подключились остальные. Она не смешивались ни с чем, даже с водой, странно на нее влияя. По их словам, первый раз капля случайно упала в стакан с водой и вызвала эффект выплеснутого ведра воды. Далее было ведро, именно этот эксперимент сняла молодая студентка, случайно оказавшаяся в компании ученых, отбившись от своих, и выложила видео в сеть. В оправдание ученые рассказали немного глупую историю, в которую трудно поверить, но в то же время выдумать-то такое сложно. Мол, они не могли поделить находку и положили в один из трех одинаковых пластиковых контейнеров, как в игре наперстки покрутили и разобрали контейнеры, не зная, кому достанется капля, но на Большой земле все открыли пустые контейнеры. Куда делась капля – никто не знает, сами же они предположили, что она испарилась благодаря высокой температуре в контейнере. Насколько я понял, в конторе им поверили, но это все чушь, данная капля, не может испариться. Естественно, был обыск, естественно, детектор и уйма допросов не только ученых, но и команды того самого катера, на котором они возвращались, и бедной студентки, оказавшейся совсем ни при чем, но по итогу ничего так и не нашли.
– То есть ты предполагаешь, что капля все же у кого-то из ученых, они обошли детектор и все допросы, смогли спрятать ее так, что даже спецслужбы не сумели найти? Просто агенты ноль-ноль семь, не иначе. И при всей серьезности наших спецслужб и какой-то суперспособности ученых ты хочешь, чтоб Дилетанты просто пришли и нашли эту каплю?
– Совершенно верно, – согласился дед, – на то вы и Дилетанты.
– Но чем страшна одна-единственная капля?
– Своим секретом – она делится на самом деле, но только с помощью чистого этилового спирта, – ответил дед. – Если она у кого-то из ученных, данное открытие рано или поздно произойдет, и тогда можно будет сделать тысячу, миллион таких капель, даже не разгадав ее происхождения. И вот тогда это может стать настоящим оружием. Органы, отработав ребят, потеряли к ним интерес, решив, как и ты, не суперагенты же они, на самом деле, чтоб полиграф обмануть и так уверенно врать. Мы же продолжали за этой группой приглядывать, отрабатывали их знакомства, чтобы исключить передачу капли в недружественные, да что там, в любые иные государства. В городе это сделать было нетрудно, Южно-Сахалинск не самый популярный среди наших туристов город, а иностранных – тем более. Не поверили мы, что ученые, настоящие ученые, дали бы этому открытию, прорыву в науке так глупо потеряться.
– Что же случилось сейчас? – спросила Зина.
– Международная конференция по экологии, на которую так удачно едут именно три этих ученых.
– Ты говорил о четверых, была еще студентка? – уточнила Зина.
– Это молодая девчонка, которая, в отличие от остальных, не понимает даже сути находки. Навряд ли она смогла бы пройти допросы и особенно детектор. Именно она совершила глупость, выложив видео в интернет, ни один понимающий человек так бы не поступил. Да и, насколько я знаю, она не едет на конференцию.
– С чего ты вообще взял, что, если даже капля существует, кто-то попытается ее продать? Это же ученые, скорее всего, они хотят изучить это чудо, понять и наконец воссоздать. А не отдали, потому что побоялись, что у них ее заберут. Может, и не будет никакого торга, – предположила Зина.
– Будет, – отозвался дед спокойно. – Полгода назад кто-то написал в даркнете на доске объявлений, есть там такая, о продаже климатического оружия. Сообщение было таким: «Продаю климатическое оружие – каплю, если вы понимаете, о чем я, на губе в конце мая будет проведен аукцион».
– Вот как? – удивилась Зина. – У меня сразу несколько вопросов. Первый: с чего вы взяли, что это ученые? Второй: что такое губа? И третий: почему продавец был уверен, что кто-то поймет суть и не воспримет объявление как чей-то бред или шутку.
– Ну, первый вопрос глупый. На нас работают очень хорошие айтишники, и мы установили на всех доступных этим людям компьютерах и даже смартфонах что-то типа маячка, и когда они входят в интернет, то мы видим, куда именно.
– Так вы знаете, кто выложил объявление? – уточнила Зина.
– К сожалению, нет, объявление было написано с компьютера, установленного в НИИ, доступ к нему имеют все трое ученых. Если бы компьютеры в институте были более продвинутые, мы бы подключились к камере и знали, кто именно сидел за экраном в это время, но там стоят динозавры, недоступные для подключения. Губа и конец мая – это указание места и времени. В министерстве экологии как раз в этот момент было определено время и место международной экологической конференции о миграции китов, так вот отель «Китовый райк», где она будет проходить, как раз смотрит на Малую Волоковую губу. Двое из троих ученых, находящихся на подозрении, будут на этой конференции. Они – самые титулованные специалисты в нашей стране по миграции и сохранению популяции китов. Ну а третье… Ты даже не представляешь, сколько людей, компьютерщиков и аналитиков разных стран, а также таких обществ, как наше, круглосуточно дежурят в сети, выискивая что-то подозрительное и обрабатывая информацию. Как говорится, знающий поймет.
– А вы точно тайное общество, или вас можно вызвать по объявлению? – решила пошутить Зина, но поняла, что деду это не понравилось. Она решила больше не ерничать. – Ученые действуют вместе или кто-то один?
– Мы этого не знаем, – развел дед руками. – Вот еще что, из странного, на почту к Борису Бортко последние полгода, как раз после появления того объявления, стали приходить письма с угрозами.
– На электронную? – уточнила Зина.
– Нет, на обычную, – ответил дед. – Ее мы тоже проверяли. Это были простые конверты, подписанные от руки, но коряво, скорее всего левой рукой. Там ничего особенного, сплошь угрозы. «Ты ответишь», «месть близко», «за все надо платить» и так далее. Ни отпечатков пальцев, ни ДНК на них мы не обнаружили.
– Человеку-то потом эти письма вернули? А то его пугают, а он и не в курсе, – не удержалась опять Зина.
– Вернули и даже проследили за реакцией. Первое письмо его озадачило, а последующие он просто выкидывал в урну прямо в подъезде, я тебе их фото скину. Вдруг пригодится.
– Не знаю, как-то всего тут намешано, словно специально, – рассуждала она, разглядывая свои записи.
– Я посмотрел заявки на участие, – продолжил дед, словно не услышав. – Там будут китайцы, англичане, индусы, американцы и турки.
– То есть у нас есть конкуренты, – усмехнулась Зина. – У китайцев наверняка денег как у дурака фантиков? Боишься, что можете проиграть?
– И это тоже, – коротко ответил он, и Зина видела, что дед недоговаривает. – Но еще больше боюсь, что кто-то станет вести нечестную игру.
– Значит, ты хочешь, чтоб мы создали группу Дилетантов и проследили за подозреваемыми?
– Я бы сказал, подстраховали меня, – поправил ее дед. – Но лучшим результатом, конечно же, стало бы то стечение обстоятельств, когда ты отдала бы каплю мне, и она не досталась бы больше никому.
– Никому?
– Абсолютно, даже другим представителям «Северного сияния». Это слишком страшное оружие и слишком желанное, которое может смутить душу любого, даже самого просветленного человека, – произнес дед с сожалением.
– Еще недавно ты говорил о членах вашего тайного общества как о святых людях, а сейчас боишься, что капля попадет к кому-то из твоих избранных? Повторюсь, по-моему, вы просто кружок богатеньких буратино, которым под видом спасения человечества захотелось потешить свое эго и поиграть в управление миром. И никакие вы не святые, а возможно, еще более корыстные, чем мы, простые смертные.
– Ты не понимаешь, – вздохнул дед и на этот раз даже не рассердился на Зину за столь резкое высказывание. – Искушение слишком велико и может смутить всякого.
– А тебя? – спросила Зина, но дед не ответил, лишь улыбнулся одними глазами так, как умел только он.
Глава 4
Нельзя доводить людей до безразличия, они оттуда уже не вернутся.
Савелий Сергеевич Штольц, глава тайного общества «Северное сияние». Записки на полях
Это точно была не ее жизнь. Анна Крапивина проживала, да что там, уже доживала не свою – чужую жизнь, хотя и повесила ее, надо сказать, на себя самостоятельно.
Маленькая Анюта была веселым ребенком, способным заставить улыбнуться любого взрослого. Розовые щечки, мелкие завитки на голове и огромные смеющиеся глаза. Девочка нравилась абсолютно всем – воспитателям, учителям, продавцам в магазине, пока не поняла, что она некрасивая.
Это понимание пришло резко, как удар под дых. Она услышала разговор мальчишек, нет, не подслушала, а именно услышала, потому как они даже не скрывались. Молодые люди делили меж собой, кого будут приглашать на танец на школьной дискотеке. И вот когда все красивые девочки класса были ими распределены, парни начали шутить, что остальные могут танцевать с Анькой. Тон их был настолько насмешлив и брезглив, что она сначала впала в ступор, а потом потеряла сознание. Очнулась Аня на кушетке в школьном медпункте. Вокруг стояли встревоженные фельдшер, классная руководительница и даже директор школы.
– Я некрасивая, – было первое, что произнесла Аня, когда очнулась.
– Ну слава богу, – вздохнул старый фельдшер. – Она в порядке.
Когда Анюта вышла из кабинета, ее жизнь изменилась. В зеркало теперь смотрела крупная девочка с большими щеками и узкими глазками-щелками, а нелепые завитушки стали самой большой проблемой. Каждый день, стоя перед зеркалом, она спрашивала себя: «Как могло произойти, что я не замечала всего этого уродства раньше?»
Изменения потянули за собой различные проблемы, Анна закрылась и перестала улыбаться.
Спасение пришло в одиннадцатом классе, когда к ним школу пришел новенький. Это был очень красивый мальчик с модной челкой набок и очаровательной улыбкой парня из американских фильмов. Вокруг него сразу стала виться толпа девчонок, и даже мальчишки старались заслужить его дружбу. Анюта лишь ходила и вздыхала, поглядывая в его сторону, и еще больше погружалась в свое несчастье. Ей в голову даже начали приходить мысли о суициде, но она все же отбрасывала их, потому что очень любила родителей и не могла поступить с ними жестоко. Жить только ради родителей – что хуже можно придумать для подростка? И вот когда ее жизненная сила уже почти иссякла, на ее орбите появился он – Боря, лучший мальчик школы.
– Привет, – сказал он беззаботно, присев на лавочку рядом.
В спортзале школы шел новогодний бал, и, как и подобает старшеклассникам, это была дискотека. Аня же сидела тихо и мечтала, чтобы все это побыстрее закончилось. Совсем не идти был не вариант, потому как родители потом замучили бы вопросами, а хуже того, пошли бы к классной разбираться, почему их ребенок не посещает общественные мероприятия. Анна уже все это испытала и потому научилась не попадать в лишние неприятности.
Так же искусно Аня Крапивина научилась уходить в свою скорлупу и не слышать окружающий мир. В спортзале играла музыка, но девушка сидела в тишине. Поэтому вдвойне странно было услышать это такое простое и безобидное «привет». Как его привет смог пробиться через толстые стены созданного ею кокона? Это было так неожиданно, что Аня не успела подготовиться.
– Привет, – ответила она ему на автомате и к тому же глупо улыбнулась, чего не позволяла себе уже давно.
– Пойдем потанцуем? – предложил он и протянул ей руку.
Только сейчас Аня заметила, что играет медленная композиция. Ничего не говоря, девушка протянула ему свою и, как ей показалось, немного неуклюже встала с лавки. Но Боря не обратил на это внимания и, выведя ее в центр спортивного зала, закружил в танце. На самом деле, они стояли, топчась на одном месте, но Ане Крапивиной казалось, что мир вокруг них кружится с бешеной скоростью. Именно тогда, на новогодней дискотеке в школьном спортзале, она поняла, что можно быть счастливой в этой жизни. Можно, но только рядом с ним.
И вот уже более двадцати пяти лет она как хвостик таскается по жизни за красивым мальчиком Борей, стараясь урвать частичку своего счастья, а он милосердно ей это позволяет.
Учась в школе, Аня планировала стать программистом, работать с числами и алгоритмами, но Боря пошел поступать на специальность «экология и природопользование», и Анна без колебаний отправилась за ним. В универе они тоже учились в одной группе все пять лет, возможно, поэтому учеба, пролетев как один день, сблизила ее с Борисом еще больше. Тот видел в Ане всех – секретаря, помощницу и единомышленника, который никогда не предаст, а она – возможность быть счастливой. Поэтому и дальше по жизни они пошли вместе. Там же, в институте, к ним прибился и Максим. Хотя сейчас, по прошествии времени, Анне казалось, что это Боря взял его в их команду, увидев потенциал в скромном молодом человеке, с которым никто не общался. У Бориса был один несомненный талант – он умел разглядеть умного человека и сделать его своим слугой.
Экспедиции, конференции, кафедры, гранты – везде Анна и Максим, как верные Санчо Панса, сопровождали своего кумира. Уже никто и не удивлялся их трио, а напротив, если где-то они появлялись поодиночке, это вызывало резонанс. Бортко равно Крапивина и Правдин – так считалось в среде экологов. Они уже давно не просто Борис, Анна и Максим, им по сорок четыре года, они имеют ученые степени, их имена на слуху в тесном кругу экологов, но Анна до сих пор лишь бледная тень своего любимого красивого мальчика, а Максим – некрасивый друг лучшего в универе парня.
Даже когда Анна забеременела, то не было и мысли уйти в декрет, как же любимый без помощи и поддержки? Поэтому родив она тут же вышла на работу оставив сына на попечение бабушки, за что очень сильно сейчас себя ругала.
Надо сказать, Аня, не питавшая вначале надежд на большее, а сразу согласившаяся на дружбу, после школы похорошела. Даже просто находясь рядом со своим кумиром, надо было выглядеть подобающе, чтоб не компрометировать его своим уродством. Девушка похудела, стала посещать спортзал и разных косметологов. Анке, как называл ее Боря еще со школы, мужчины начали говорить комплименты, но она им не верила. Из зеркала на нее по-прежнему смотрела некрасивая старшеклассница с ужасными, непослушными завитками волос.
Анна периодически ревновала своего обожаемого Борю, когда он заводил романы и особенно когда собирался в очередной раз жениться. Между своими влюбленностями он вспоминал про подругу, но никаких обещаний не давал и не оправдывался, когда вновь уходил от нее в очередной брак. К сорока четырем годам у него уже числилось три бывших официальных супруги и даже почти наметившаяся будущая. Молоденькая девчонка, только после университета, годившаяся ему в дочери, тут же околдовала замдиректора по научной работе и заведующего ведущей лабораторией изучения моря Бориса Бортко. Анке бы ревновать, но ей вдруг стало все равно.
Сейчас Аня не знала, что именно послужило ее прозрению – возраст или молодая коллега, а может быть их недавний разговор, когда Борис кричал и даже переходил на оскорбления, а она лишь тихо умоляла его помочь, но именно сейчас что-то для нее закончилось. Она пока не понимала насколько, но ощущала в себе очень сильные перемены.
– Значит, так, – завершил свою речь Борис, подводя финал очередной летучке, – на экологическую конференцию едут: я как руководитель группы, Максим, он будет выступать, и Милочка, пусть набирается опыта и как переводчик в том числе.
Все с сожалением посмотрели на Анну. Это было не впервой, но почему-то именно сейчас ей стала неприятна жалость коллег. Все эти Милочки периодически приходили и уходили, а Аня являлась константой, и потому ей было плевать на любые взгляды, но сейчас в ней что-то действительно сломалось.
– Но как же так, – громко и излишне нервно сказал Максим. Он начинал вместе с Борей и Аней, а потому знал все и даже больше об их отношениях и профессиональных заслугах каждого. – Это работа в первую очередь Анны Николаевны, я иду в ней лишь как соавтор. Именно она должна ехать в Мурманск. Кольский полуостров – это ее тема, а тем более киты.
Надо сказать, не только Анна похорошела с годами, Максим из сухощавого ботаника превратился в представительного мужчину с ранней сединой, но почему-то, как и Аня, так и не смог устроиться в жизни. Словно Борис перекрыл им обоим кислород и запретил быть счастливыми.
– Ты же знаешь, что лучше воспринимаются мужчины, – отмахнулся Борис, даже не поняв, о чем говорит коллега. – Я уверен, Анна Николаевна не против. Все, тема закрыта.
– Мы должны поехать туда вдвоем, – продолжил ее защитник, не собираясь сдаваться. В другое время Аня была бы ему очень благодарна, но сейчас ей стало тошно от того, что кто-то, унижаясь, отстаивает то, что и так по закону принадлежит ей. Будто она немощная.
– Ты предлагаешь мне остаться? – железным голосом спросил Боря у Макса, и Аня поняла, что Борис уже рассердился, он не любил, когда ему перечили. Конечно, Максим был свой человек и на него так просто не сорвешься, но сейчас Борис был готов уже и к этому.
– Я предлагаю оставить в Южно-Сахалинске Людмилу. Простите, забыл, как ее по отчеству, – сказал Максим как можно спокойнее и перешел этим все допустимые границы, установленные Борей с подчиненными. Никому нельзя было подвергать сомнению выбор начальника, особенно если это касалось очередной Милочки.
Наивысший накал ситуации придавало то, что за этим сейчас наблюдали тридцать человек, которые очень хотели закричать: «Акела промахнулся».
У Бориса желваки заходили так, что он не справлялся с ними, и лицо исказила отвратительная гримаса. Анна и представить себе раньше не могла, что идеальное лицо ее Бореньки может быть настолько отвратительным, и поняла, что это конец. Конец ее иллюзиям и придуманной ею самой жизни. Внутри стало пусто, и в то же время она почувствовала свободу, которую до этого никогда не ощущала. В голове всплыло стихотворение, которое она недавно прочитала на одном форуме и заучила, видимо, очень оно ее затронуло, ковырнуло по живому:
Сегодня я узнала, что ты глупый,
А не смешной, как мне всегда казалось.
Я ото сна очнулась будто
И поняла, как сильно ошибалась.
И вот передо мной, глядя с укором,
Предстал сейчас во всей красе
Король, что оказался просто голым,
Король, что оказался вдруг как все.
Все, что в тебе являлось даром,
На деле был дурной каприз.
Но как же это я не замечала,
Что ты, мой друг, простой нарцисс!
От стресса в кровь искусанные губы,
Глазам за слепоту ужасно стыдно.
Сегодня я узнала, что ты глупый,
Когда не любишь – это очень видно.
– Не стоит ругаться, Максим, – произнесла она как можно мягче.
Нет, Анне кровь из носу надо было поехать на Кольский. Она не могла предать человека, который спас ее сына, и должна была выполнить его последнюю просьбу. Анна Николаевна Крапивина даже подстраховалась, чтоб это случилось наверняка, предполагая такое решение Бориса, но сейчас очень хотелось позлить его, и она не удержалась:
– Я все равно увольняюсь, – чересчур радостно улыбаясь, заявила она. – Заявление уже лежит на столе, я как раз сегодня хотела отнести его в отдел кадров. Так что все нормально, пусть едет Людмила – я, простите, тоже забыла, как отчество нашего нового сотрудника, – и учится, набирается опыта, а также делится своим. Мне почему-то кажется, что в некотором роде она уже профессионал. Молодым везде у нас дорога, – сказала она и надменно усмехнулась.
Так она не вела себя никогда, более того, Анна даже не знала, что способна на такое. Мысль, что в ней действительно что-то сломалось, теперь прочно засела в голове, как условие задачи, которое просто невозможно уже изменить.
Сказать, что это был гром среди ясного неба, значит не сказать ничего. И Борис, и даже только что защищавший Анку Максим – абсолютно все присутствующие повернулись в ее сторону и не могли скрыть своего изумления. Зрители жадно впитывали назревающий скандал и просто требовали продолжения банкета. Закрытый коллектив – это отдельная субстанция. Он может спокойно существовать, периодически пережевывая сплетни, но очень чувствителен к бурям, а увольнение ведущего научного сотрудника было из разряда девятибалльных штормов. Такое событие могло не только всколыхнуть затянувшийся тиной коллектив, но вызвать революционные изменения, чего всегда боялся Борис. Сейчас с него сошла даже его обычная спесь, и он, наплевав на вечный официоз, на котором так настаивал, немного грубо спросил:
– Анка, ты рехнулась?
Зрители почти не дышали, понимая, что сейчас происходит нечто большее, чем просто рабочий разбор полетов. Рвется что-то личное, вечное, которое по определению не должно было порваться, которое являлось аксиомой не только личной жизни действующих лиц, но и, пожалуй, всего института.
– Борис Борисович, держите себя в руках, – немного раздраженно, чего раньше она себе не позволяла, сказала Аня. – Я не Анка, а Анна Николаевна, попрошу впредь соблюдать субординацию.
В этот момент, словно бы стараясь всем помочь и снять напряжение в кабинете, которое, казалось, вот-вот сдетонирует, ожил телефон. Этого звонка очень ждала Аня, уже начав беспокоиться, что о ее просьбе забыли.
Заместитель директора института проблем экологии, профессор, что для его лет уже огромное достижение, заведующий лабораторией Борис Борисович Бортко, выслушав звонившего и глядя на Анну с непониманием, немного обескураженно пробормотал:
– Звонили из министерства, сказали, что в Мурманск должна обязательно ехать именно ты. Ты с кем-то договаривалась за моей спиной? Что вообще с тобой происходит? – И вдруг вспомнив о подчиненных, с жадностью наблюдавших скандал, бросил: – Все свободны. Остаются Анна Николаевна и Максим Викторович. Быстро!
Когда недовольные, из-за того, что им не дали досмотреть трагедию, коллеги все же покинули кабинет, Борис продолжил разговор:
– Хорошо, добилась, ты едешь. И никакого увольнения не будет, поняла?!
Он почти кричал, его лицо сделалось красным, а обычно грамотная речь стала почти бессвязной.
«Дура, какая же ты дура, Аня. Он не спас тебя, а испортил, изувечил тебе жизнь и сейчас хочет это же сделать с твоим сыном, – пронеслось у нее в голове. – Он должен за это заплатить своей жизнью. Жизнь за жизнь. Но сначала надо решить другой вопрос».
Посоветоваться одиночке Анне Крапивиной было не с кем. Недаром тот, кто доверил Анюте тайну, не хотел, чтоб о ней знали именно Борис и Максим.
– Так и быть, – с улыбкой на лице, хотя внутри все пылало, сказала она вслух. – Я уволюсь, но позже, по возвращении. А вашей Милочке придется набираться опыта в следующий раз.
От этой улыбки и такого грубого и высокомерного тона у Бориса мурашки по спине побежали. Он сейчас не узнавал свою Анку, своего личного Санчо Панса, свою бессменную тень, свою преданную служанку. Более того, он сейчас ее даже боялся и не понимал, что происходит. Особенно в контексте тех писем, которые уже полгода приходили ему на почту.
