Юлия Ефимова
Остров тринадцати приговоренных
«Бульвар Капуцинок»
– Вы знаете, что Моне написал два «Бульвара Капуцинок»? – спросила Рузанна мужчину, который стоял в пустом зале Пушкинского музея, пристально вглядываясь в прохожих на оживленном бульваре, словно пытаясь узнать в этих тонких графических фигурах своих знакомых.
– Безусловно, – ответил он, оторвавшись от созерцания. – Горизонтальная и вертикальная. И вы знаете, – обратился он к ней, – не в обиду Ивану Морозову, который приобрел в свою коллекцию эту, горизонтальную, и уж конечно, не в обиду вашему музею, вертикальная, что хранится в музее искусств в Канзас-Сити, мне нравится несколько больше. В ней есть некая проекция, я бы сказал, глубина.
– Зато здесь широта, – поспорила с мужчиной Рузанна.
– Но я думаю, вы хотели со мной поговорить не о Клоде Моне и его изобразительных подвигах на балконе фотографической студии Надара? – перевел разговор в деловое русло собеседник.
– Да, – Рузанна кивнула головой и оглянулась.
Музей был уже давно закрыт, а коллеги отмечали Новый год тортом и хорошим шампанским в кабинете заместителя директора. Рузанна специально выбрала это время для встречи, чтобы можно было поговорить без свидетелей.
– Мы с вами давно знакомы, – начала она говорить, словно подбирая каждое слово, – поэтому я надеюсь, что разговор останется между нами.
– Безусловно, – не задумываясь, подтвердил собеседник.
– Мне нужна хорошая копия Моне «Мыс Боре». Очень хорошая, – подумав, добавила Рузанна. – Такая, чтобы простой обыватель не понял разницы. У вас есть такие специалисты?
– Милочка моя, я, бесспорно, знаю многих талантливых художников, но мне кажется, что вы попали в неприятности? – поинтересовался мужчина.
– Нет, поверьте, тут нет никакого риска и никакого криминала. Простите, но я не могу вам всего рассказать, – проговорила Рузанна и по-детски приложила руку ко рту, словно боялась сболтнуть лишнего.
– Не можете всего, скажите тогда, с чего рисовать, – развел руками собеседник. – Картина уже очень давно где-то в частной коллекции и не выставляется, а по каталогам хорошо не нарисуешь, – мужчина произносил слова с явным одесским выговором, и сейчас было не понять, шутит он или говорит всерьез.
– С этим проблем не будет, – уже более уверенно заговорила Рузанна. – В январе у нас выставка импрессионистов, и эта картина тоже будет выставляться. Поэтому можно ходить обсматривать, обнюхивать и даже фотографировать.
– Ну знаете, – возмутился мужчина, – рисовать по памяти, притом очень хорошо – это почти проблема.
– Значит, нет, – быстро сдалась Рузанна, вздохнув и нервно поправив волосы. Она словно ждала отказа как спасения и боялась одновременно.
– Это не значит нет, это значит дорого и надо подумать, – философски закончил собеседник.
– Спасибо, – женщина не выдержала и на эмоциях обняла уже немолодого мужчину.
– Мне, конечно, приятно ваше спасибо, – улыбнулся он, – но деньги так не появляются.
– Деньги есть, – быстро успокоила она своего собеседника, одновременно соображая, где может еще взять, если не хватит скопленного.
– А вот это правильно. Моя мама говорила: «Берегись тех, кто обещает что-то за ничто. Потому что за все в этом мире надо платить». Я позвоню вам, когда буду знать, что ответить.
Рузанна с легким сердцем вернулась к празднующим коллегам. Поздравления уже вошли в активную фазу: люди читали самодельные новогодние стишки и стандартно желали любви, удачи и денег.
«Любви», – ухмыльнулась она про себя.
Рузанна уже давно все для себя решила и все себе объяснила. Любовь – это, скорее всего, не для всех. И радость материнства тоже. У каждого своя судьба, и не стоит строить лишних иллюзий в тридцать девять лет. В мире много прекрасного и без этого омерзительного чувства зависимости и боли, которое люди называют любовью. Как там писал Есенин: «Нужно обязательно хоть раз в жизни полюбить, иначе вы так и будете думать, что это прекрасно». Рузанна согласилась с классиком уже давно и не чувствовала по этому поводу никаких душевных терзаний.
– А я вам всем желаю побольше прекрасных выставок в нашем музее, – сказала Рузанна, когда очередь дошла до нее.
Коллеги громко засмеялись, подумав, что это шутка, но она не шутила. Все счастье в ее жизни заключалось в служении шедеврам искусства, так воспитали ее родители, такое они ей оставили жизненное завещание.
Не смотрите российские новости на ночь
Дамир наполовину – надо сказать, на свою лучшую половину – был татарин. Он искренне считал, что все положительные качества ему достались от матери. Он даже в подростковом возрасте хотел сменить свою незвучную фамилию Иванов на звучную татарскую Хайрулин. Хотелось ему это сделать еще и потому, что тот, кто наградил его этой самой русской фамилией, тихо замерз пьяным в сугробе, когда Дамиру не исполнилось и десяти лет. Он очень стыдился данного факта и каждый раз врал, когда у него спрашивали про отца. Дедом же по материнской линии, который носил красивую татарскую фамилию, мальчик, наоборот, очень гордился и всякий раз рассказывал про него друзьям. Честно сказать, там было чем гордиться – директор огромного завода в Казани. Его уважали и боялись. Дед легко находил подход к людям и незаметно для них самих заставлял ему прислуживать. Именно он и отговорил от столь резкого поступка внука.
– Знаешь, – сказал он, ему немного подумав, когда Дамир пришел, надо сказать, не за советом, он пришел уже с готовым решением и надеялся, что дед обрадуется, – я бы тебе не рекомендовал это делать. В нашей стране легче быть русским.
Дед был очень мудрым и умным человеком. Во время перестройки он выкупил завод, который возглавлял, и стал одним из богатейших людей Казани. Но Дамир до сих пор не мог понять, как дед, умнейший человек, мог позволить матери выйти замуж за Витю Иванова, нищего студента. Тот к тому же имел дурную наследственность, которой не поленился воспользоваться, и стал пить, много и беспробудно. Нет, мать Дамир не судил, он, как настоящий мужчина, жалел ее и уважал, несмотря ни на что, но считал, что дед должен был оградить свою дочь от участи жены алкоголика.
– Что смотришь? – в комнату вошла девушка Дамира.
Они были вместе уже полтора года, и он, как ни странно, не спешил с ней расставаться. Обычно девушки у него менялись одна за другой. Дамир не хотел привыкать и, возможно, даже боялся этого. Поэтому каждый раз, когда очередная пассия, сморщив носик, спрашивала, где они будут проводить следующий отпуск, он понимал, что пора уходить. В этой же было что-то родное, что-то, что вызывало в душе приступ тепла, и, хотя критическая отметка была пройдена, он решил все же Новый год отметить вместе.
– А ты почему без звука? – забеспокоилась она. – Голова опять болит?
– Нет, – улыбнулся он, – просто задумался.
Только сейчас Дамир отчетливо понял, чем эта девушка, младше его на десять лет, так зацепила – заботой. При своей красоте и грации, при своем уме она так искренне за него волновалась, что даже не возникало ни грамма сомнения, что он ей небезразличен. Бывших пассий волновали шмотки, поездки к морю и топовые рестораны Москвы, поэтому эта разница и подкупила старого холостяка Дамира настолько, что он не заметил, как пролетело время.
– Ой! – воскликнула девушка и, схватив пульт, прибавила звук. – Смотри, твой друг. Ну помнишь, ты мне про него рассказывал? Кстати, ты обещал меня с ним познакомить. Ты же знаешь, я психолог, и мне интересен его случай.
Дамир поднял руку и остановил речь Веры, показав резким жестом, чтобы она замолчала. И это тоже было очень ценное качество – девушка тут же, прибавив еще звук телевизора, сделалась немой.
– На этой неделе из-за границы вернулся Александр Сергеевич Базаров, – говорил ведущий. – Напомню, что он проходил там лечение после жуткой аварии, в которую попал год назад, везя в больницу своего брата. Бизнесмен обнаружил его в собственной квартире при смерти с признаками отравления. В предновогодний день ждать «скорую» пришлось бы очень долго, поэтому Александр Сергеевич Базаров решил везти брата в больницу самостоятельно. На скользкой дороге машину занесло, и она дважды перевернулась. Александра вытащил из машины проезжавший мимо полицейский, Владу же Базарову на тот момент помочь уже было нельзя. Он умер от отравления организма сильнодействующими веществами. Очень знаково, что именно сегодня следствие закрыло дело, придя к выводу, что это было самоубийство и Владислава Базарова никто не убивал. Послушаем, что на эту новость ответил бизнесмен нашему корреспонденту в аэропорту Москвы.
– Я уверен, что это было убийство, – сказал мужчина в маске и очках, закрывающих все лицо. То, что это красавец Алекс Базаров, можно было понять лишь по его пышным черным волосам, уложенным в шикарную прическу с красивым чубом. – Я не оставлю это и буду подавать жалобу, требуя дополнительного следствия. Виновные должны и будут наказаны.
Он словно сказал заранее заготовленную речь и, не обращая внимания на дополнительные вопросы молоденькой журналистки, покинул здание аэропорта.
Дамир выключил телевизор и продолжил смотреть в экран.
– Что-то не так?
Вопрос прозвучал неожиданно, мужчина словно забыл, что не один.
– Нет, все нормально, – Дамир стряхнул с себя ненужные мысли. – Ты спрашивала, где мы будем отмечать Новый год. Так вот, для тебя это будет два в одном. Алекс пригласил нас сделать это в его компании, там я вас и познакомлю. Иди собирайся, мы летим в Таиланд.
Дамир был напуган, он не знал, чего ожидать от такого Алекса. Раньше никто не знал, чего ожидать от Влада, вот кто был человек-вулкан. Александр же был больше похож на его тень, скучную и расчетливую. Но сейчас, после пережитого, он уже не будет прежним. Все знают его патологическую любовь к брату, которая сейчас, скорее всего, станет патологической жаждой мести. Занятый своими невеселыми мыслями и подавлением внутреннего страха, Дамир не заметил, как заблестели глаза у Веры. Хотя если бы даже он увидел это, то принял бы за детскую радость от поездки в тропическую страну.
Журналист, он еще немного и следователь
– Скворцова, хватит работать, – в кабинет заглянул друг и коллега Вольдемар, по паспорту просто Владимир, с явными признаками празднования Нового года на лице.
– Ну, судя по твоему довольному лицу, торопиться мне уже некуда, ты опустошил все запасы спиртного на вечеринке, – сказала Юлианна, складывая бумаги в папку.
Она все-таки решилась поехать и отметить Новый год с этим Алексом Базаровым. Девушка долго отказывалась, пока его помощник не сказал фразу, которая стала для нее решающей. «Там он расскажет, кто убил Влада. Александр собственными силами провел расследование». И все, после этого она уже не могла отказаться. «Убили Влада» – так не говорил никто, кроме самой Юлианны. Все склонялись к выводу, что это самоубийство, а следствие проводилось только ради проформы. Юлианна весь год тоже проводила свое личное расследование. Она точно знала, что Влад не мог это сделать, у них было куча планов, куча мечтаний. Они только нашли друг друга, и он обещал, что они не расстанутся больше никогда. Он просто не мог так с ней поступить. И тут из трубки ей сказали, что предатель – а Юлианна именно так для себя окрестила Алекса за то, что он уехал, за то, что бросил расследование на произвол судьбы и не добивался, чтобы преступник был наказан, – оказывается, тоже не верит в самоубийство.
– Скворцова, ты бука, – сказал, пьяно улыбаясь, Вольдемар. Так его нарекла Юля еще в институте, и пафосное имя прилепилось к молодому человеку настолько плотно, что уже сам Вова Шкода представлялся Вольдемаром при знакомстве. Он был щупл и как мужчина невыразителен, поэтому такое имя украшало его, хоть немного делая интересным. – Скажи, на Новый год к тебе, как всегда?
– Нет.
Юлианна оглядела стол, не забыла ли она чего. Ей нужен каждый документ, каждая записка, которые она собрала за это время, чтобы проверить версию Александра Базарова.
– Как нет? – перестал улыбаться Вольдемар и, выпучив глаза, уставился на подругу. – Мы же всегда… Я уже решил… – он пытался подобрать довод получше, но у него не получалось, то ли от количества выпитого, то ли от обиды.
– Ладно, не хнычь, – сказала Юлианна, убирая свои папки в рюкзак, – не в тебе дело. Просто я еду отмечать Новый год в Таиланд.
– Круто! – подскочил друг. – Возьми меня с собой? Что я буду десять дней делать в холодной Москве?
– Давай по-честному, не без тебя, а без твоей квартиры – сказала Юлианна, вздохнув.
Вольдемар был неместным и снимал квартиру на троих с двумя студентами. Те на любые большие и маленькие праздники устраивали шабаш, и жить в квартире становилось невозможно. Не помогали ни просьбы, ни угрозы, съезжать от них тоже было не вариант, потому как иначе вся зарплата журналиста уходила бы на съем квартиры. Поэтому Вольдемар нашел свой выход из сложившейся ситуации: на праздники он переезжал к своей институтской подруге, а ныне коллеге – Юлианне.
– С мужчиной едешь? – по-детски завистливо вздохнул Вовка Шкода, видимо смирившись с тем, что придется терпеть гуляния широкой русской души все десять дней.
– С мужчиной, – согласно махнула головой Юля. – С Александром Сергеевичем Базаровым.
– Что?! – Вольдемар подпрыгнул на месте от новости. – Зачем?
– Он пригласил меня отметить Новый год вместе и через вежливого слугу передал, что откроет мне тайну, кто убил Влада. Завтра самолет, – сказала Юлианна, оглядывая свой кабинет.
Она была уже полностью одета и собиралась выходить. Ей не хотелось праздновать с коллегами наступление Нового года. Сегодня у нее горе, она возьмет бутылку белого вина, такого, какое любил Влад, и выпьет ее в одиночестве, вспоминая все хорошие моменты, которые успели у них произойти за такое короткое время, что они были вместе.
– Возьми меня с собой! – взмолился Вольдемар. – Я тебе пригожусь, я даже сам самолет оплачу, я на машину копил. Да бог с ней, с этой машиной. Тебе нельзя одной туда. Я слышал, у него не только травмы, у него еще и крыша поехала на фоне смерти брата.
Юлианна подошла к большому панорамному окну. Внизу шумела жизнь, с красивых праздничных билбордов то тут, то там знаменитости поздравляли страну с Новым годом. Словно магниты, елки на площадях притягивали туристов и жителей столицы своими огнями и обязательным горячим глинтвейном из огромного бака. Все были в предвкушении Нового года. Вовка ей и правда там не помешал бы, но она не может потерять еще одного родного человека. Сначала мама, потом Влад. Вольдемар остался единственным, кому она могла верить как себе. Он прав, это может быть опасно, но это ее война, и больше жертв Юлианна не допустит. Ее профессия журналиста очень схожа с работой сыщика, и потому Юлианна может что-то узнать. Да что там, она уже почти все узнала. Остались только небольшие штрихи, которых не хватало для полной картины.
Развернувшись к окну спиной, она подошла и по-сестрински обняла Вольдемара. Минута была чересчур мимимишная, и Юля нарочито весело сказала:
– Ладно, уговорил, оставлю тебе ключи от квартиры. Только девок, чур, не водить, квартира исключительно для личного пользования. На, – она протянула другу запасной комплект и решительно вышла из кабинета.
Она должна докопаться до истины и наказать убийцу Влада, даже если им окажется его родной брат.
* * *
Книга всегда успокаивала и вселяла надежду. Сейчас уже и не вспомнить, с какой книжной полки она сошла. Было понятно одно: сделала она это очень вовремя, тогда, когда казалось, что все кончено.
Вендетта обязательна
Глава 2
Петроград, сентябрь 1917 г.
Ирочка Яковлева
– Доченька, одумайся, – мама снова начала разговор, который ничего не решал, сейчас-то уж точно. Сумки были собраны, оставалось только дождаться Николая.
– Мама, я уже полгода как обручена, – как довод выдвинула Ирочка, поправляя у зеркала шляпку.
Ей необычайно шли разного рода шляпки, и она меняла их постоянно, благо папино наследство позволяло им с мамой жить безбедно. При воспоминании о папе Ирочка снова взглянула на кольцо, которое тот подарил ей на последний день рождения, когда был с ней. Ирочка не особо вслушивалась в историю украшения в надежде, что выспросит все потом, но потом не случилось. Именно тогда она поняла, что в жизни слово «потом» – очень неоднозначное и не всегда правильное.
Странное кольцо с тайником внутри страшило и притягивало одновременно. Одно Ирочка помнила доподлинно: когда-то кольцо принадлежало сильной женщине, и эту силу оно теперь передает всем своим последующим хозяевам.
– Да и вообще, – нахмурилась девушка в зеркало, – наступают другие времена. Женщины скоро будут иметь столько же прав, сколько и мужчины. Может быть, я вообще в правительство попаду.
– Не говори глупости, – сморщилась женщина от слов дочери. – Помяни мое слово: это ужасное время до добра не доведет. Давай лучше уедем с тобой в Париж, пока твой жених будет кататься по губерниям, ища поддержки для Временного правительства и, в частности, для этого негодяя Керенского.
– Мама! – дочь беспомощно вскинула руки. – Сколько раз я просила вас не называть его негодяем. Хорошо еще, что Николай этого не слышал. Он верит Керенскому и считает, что так мы сможем создать новое свободное государство.
– А вот дворянское сословие никогда не протянет руку этому председателю Временного правительства – фу, даже звучит ужасно, – которому так верит твой жених. Ему не простят падения монархии. А твой Аркелов лучше бы остался адвокатом. Профессия хоть и грязная, но не настолько, как помощник дьявола, – тихо сказала мать, но Ирина услышала и решила не идти на дальнейшую конфронтацию, а все-таки успокоить родительницу.
– Милая моя, – Ирина подошла и обняла родные плечи, – я люблю его и, как настоящая жена, полностью разделяю все его убеждения. Как вы с папой, помнишь? Я всегда восхищалась вами и мечтала так же прожить жизнь с любимым человеком. Он лучший мужчина на свете, умный, добрый, благородный. На таких, как он, держится Россия, такие, как он, и спасут ее из этого, как ты говоришь, смутного времени, а монархия – уже пережиток прошлого. Парламентская республика – вот к чему стремится сейчас Россия. Мамочка, милая, вы еще будете гордиться своим зятем. Возможно, с его умом и благородством он и сам когда-нибудь займет место в правительстве.
– Куда хоть вы точно едете? – женщина, похоже, сдалась под натиском слов своей единственной, а оттого горячо любимой дочери.
– Я точно не знаю, возможно, это государственная тайна, – легкомысленно засмеялась Ирина, видя, что буря миновала. – По-моему, я слышала, в Центрально-Черноземный район, но это не имеет абсолютно никакого значения, потому как мне с Николаем будет хорошо везде.
В этот момент послышались шаги, и в дверях появился виновник нынешнего спора. Николай Аркелов не был красавцем, к тому же имел слабое зрение и хромоту от рождения, подтягивая при ходьбе не полностью функционирующую ногу. Не о такой партии для красавицы-дочери мечтала мать. Когда за светящейся от счастья парой закрылась дверь, мать тяжело вздохнула и, перекрестив их спины, сказала:
– Ну, возможно, ты и права, доченька.
Хотя материнское сердце почему-то неустанно ныло, предвещая беду.
Семейные узы
– Что ты здесь делаешь? – Бронислав увидел в зале ожидания бизнес-класса аэропорта свою жену, и желваки заходили у него на щеках. – Какого лешего, я спрашиваю, ты здесь делаешь? – зло прошипел он, наклонившись к ее уху.
Было видно, как девушка испугалась и даже немного втянула голову в плечи, словно хотела защититься от мужа.
– Меня тоже пригласили, – голосом игрушечной Барби произнесла она.
Бронислав хорошо знал цену и этому голосу, и шикарным белым волосам с прической Мерилин Монро и даже загадочной мушке над пухлой губой. Хорошо знал, но, видимо, эта болезнь неизлечима, потому как от ее голоса пробежали мурашки по телу.
– Слышишь, ты, – грубо начал он, но усилием воли остановил себя и уже спокойнее сказал: – Наташа, мы с тобой обо всем договорились. Мы делаем вид, что вместе ради твоей мамы, которая сейчас восстанавливается после операции на сердце. Мои же все знают, что мы не вместе. Так какого черта ты здесь, спрашиваю я тебя? – было видно, как молодой человек сдерживается, чтобы не начать кричать.
– Ты же знаешь, я не люблю это имя, – сказала девушка, сморщив свой красивый вздернутый носик. Было такое чувство, что ее задело только то, как он ее назвал, все остальное красавица пропустила мимо ушей. – Милый, называй меня, пожалуйста, Сандра. Возможно, вокруг сидят мои подписчики, и ты меня дискредитируешь.
– Какие мы слова знаем, – к столику подошла Марго и с ходу вцепилась в ненавистную невестку. – Боже, Натуля, а где это ты его услышала, в каком видосике подсмотрела? Выкинь его срочно из головы, не засоряй свой кристально чистый мозг, – и она громко захохотала. Подошедший следом Кирилл поддержал ее, оценив шутку сестры.
– А ты, как всегда, не один, а в сопровождении семейства, – сказала Сандра, не сменив тона, и получилось неясно, то ли она хвалит, то ли смеется над Брониславом.
– Ну мы-то понятно, – сказала Марго, разместившись в удобном кресле зала ожидания, и продолжила говорить, не обращая внимания на бормотание невестки. – Мы летим отмечать Новый год семьей. А ты-то чего собралась? Сыночка, принеси мне виски, – скомандовала она, а когда тот удалился, наклонилась и зашипела: – Слушай меня внимательно, Сандра недоделанная. Кому бы ты в своем Интернете была бы интересна без мужа-актера и его знаменитых родителей? Я знаю, почему ты захотела поехать к Александру, хайпануть хочешь на родственных связях. Так вот, я тебя предупреждаю: делай что хочешь, только не вздумай уши ему греть про Роню и меня. Да у тебя это и не получится, поверь мне. Это тебе не Влад, Алекс сделан из другого теста. Это тебе только кажется, что ты его очаруешь. Этот зверь раскусит тебя и даже не подавится. Но если же твоя белесая морда все-таки решится перейти мне дорогу, знай, я не Роня, я тебя просто убью.
Тирада была долгой и вдохновенной, но Марго успела сказать невестке все, что планировала, до прихода сына. Глотнув сносный виски, она повернулась к примолкнувшей девушке и с улыбкой на лице сказала, словно только что вспомнила:
– Знаешь, а ведь мне ничего за это не будет, я в этом деле почти профи.
– В чем? Ты о чем, мам? – спросил непонимающе Бронислав у сидящих за столом.
– Не обращай внимания – улыбаясь, успокоил его Кирилл. – Мама, как всегда, хвастается своим умением убеждать людей. Вот и жену твою бывшую пыталась убедить на семейном празднике не высовываться. Я тебя, Сандра, действительно не понимаю, – Кирилл считал себя дипломатом и поэтому специально назвал бывшую невестку так, как она любила, – вот зачем тебе туда лететь? Сидела бы в Москве, видосики свои пилила, лайки получала. Вон мэр сколько настроил декораций новогодних для тебя, снимай не хочу, все четырнадцатилетние дурочки у тебя в подписчиках ленту порвут от лайков. Вот я бы не поехал, если бы имел такую возможность, – закончил философски Кирилл, и последняя фраза была сказана от души.
– Во-первых, я не бывшая жена, – все так же тихо и манерно ответила виновница скандала. – А во-вторых, что я скажу маме? Почему отмечаю Новый год отдельно от семьи? Она начнет переживать, а ей нельзя, – две скупых слезы блеснули в глазах блондинки, но не потекла. Видимо, хозяйка посчитала, что будет достаточно и просто мокрых глаз.
– Ладно, – сдался Бронислав. – Только спать мы будем в разных комнатах, – поставил он условие.
На этих словах Марго громко захохотала.
– Дурак ты, сыночка, – сказала она расстроенно, просмеявшись. – Ей не это нужно, эта стервятница едет за другим, совсем за другим. Ну а тебя я предупредила, – подвела она итог, ткнув указательным пальцем в блондинку, и залпом осушила стакан с виски.
– Ой, чувствую, ребята, Новый год предстоит у нас с вами замечательный, – ухмыльнулся Кирилл, глотнув шампанского. – Компания подбирается шикарная, не люди, а золото.
