Юлия Давыдова
Хранитель талисманов 2
Дикад молчал, а оборотень обвёл взглядом других аркаидов и всех собравшихся воинов Навии.
– Я должен найти особое оружие и использовать его против Алавии, – сказал он. – Такова последняя воля повелителя.
Таркор снял со своей груди плетёный шнур, вдетый в каменную печать с золотыми пластинками, и медальон берегини с изображением скрещённых мечей. Он поднял эти вещицы, отданные ему Скарадом, показывая так, чтобы все увидели.
Дикад подошёл вплотную, внимательно рассматривая печать и медальон.
– Ключ от зала Дизея не делает тебя новым повелителем, – выдавил он в лицо оборотня.
Таркор улыбнулся. Аркаида он убьёт. Позже, когда тот станет не нужным. А пока лишь напомнил:
– Если хочешь сражаться с Алавией сам, то не забудь, что почти все твои воины уже погибли. Скоро убьют последнего аркаида, и тебе будет более некем сражаться.
Лицо Дикада свирепело:
– Мы вышвырнем алавийцев!
– Как? – насмешливо спросил оборотень.
– Затаимся на время, – зарычал Дикад. – Они пустят в ход отряды оборотней и людей, и мы перебьём их.
Таркор засмеялся:
– Если кто-то хочет играть в партизан, я не держу.
Командиры сурвак и оборотней, собравшиеся в коридоре, внимательно смотрели на Таркора.
– Проваливайте в смерть! – жёстко сказал он. – И расскажите повелителю, как вы предали его. Но кто хочет выполнить его волю и стереть стены Алавии в пыль, те оставайтесь и присягните на верность мне.
– Не раньше, чем я увижу что за этими воротами, – прорычал Дикад.
Таркор переложил в ладонь каменную печать и передвинул когтями золотые пластинки на её поверхности, как в кодовом замке. Едва последняя встала на своё место, как массивные створки ворот с грохотом двинулись, таща за собой клубы пыли. За ними открылось огромное помещение, противоположные стены которого едва угадывались. Но через минуту оборотни выложили горящими факелами гладкий пол, покрытый мраморными плитами, и всё пространство озарилось неровным золотым светом.
От огня ярко засверкали кристаллы, покрывающие колонны, уходящие вверх к высоченным сводам. Казалось, что пламя вспыхнуло прямо в их гранях, освещая огромный зал, стены которого украшали выточенные в камне ажурные орнаменты.
Но здесь… ничего не было. Пустота. Лишь поднималась клубами пыль.
Дикад зарычал:
– И это всё? Таркор!
Оборотень, не обратив внимания на аркаида, вошёл в зал и двинулся к столу управления, расположенному в самой глубине. Все последовали за ним. Оборотни, сурваки и аркаиды осматривались в незнакомом месте, а Дикад отпустил злую насмешку:
– Ну? Так чем мы сокрушим Алавию? Воздухом?
Таркор остановился у стола управления и вытер пыль с его поверхности. Вспыхнула всего пара символов. Стол был отключён от основных систем города, да и почти все они были уничтожены. Скарад разрушил Дизей очень давно. Ещё в первую войну. Но зал управления оставил не тронутым. По определённым причинам.
На поверхности стола прорисовалось и очертание ладони с круглым углублением посередине. Таркор вложил в него медальон берегини Алавии. Всё было ровно так, как говорил ему повелитель, поэтому оборотень точно знал что делать и зачем.
Неяркий свет родился в пространстве меж тремя колоннами напротив стола управления. Мягко проступили в нём линии карты. Ничего особенного, просто обычная карта местности, какая есть в любом городе. Границы княжеств, ленты рек и дорог, точки малых и больших селений. Но именно эта карта – та, что здесь, в Дизее, хранила нужную информацию.
Неспешность Таркора раздражала Дикада, и оборотень, видя это, не торопился.
– Ты помнишь о князе Бимире? – спросил он.
– Да. И что? – недовольно ответил аркаид.
– И легенду о созданном им оружии против Озёр Мрака?
Дикад хмыкнул:
– Дизейцы помогли Бимиру создать особое оружие. Как оно выглядит никто не знает, как работает тоже. Уж ни его ли ты ищешь?
Аркаид заржал:
– Ха! Если бы это было правдой, Повелитель давно уничтожил бы это оружие или использовал его сам.
Губы Таркора тронула улыбка:
– Он не успел.
– Что? – коротко рыкнул Дикад.
На столе управления рядом с очертанием ладони появился схематический знак – изображение трёх соколов, соединённых крыльями по кругу, и закрытого свитка в центре меж ними. Это говорило о том, что в медальоне осталось сохранённое послание. Таркор знал о чём оно со слов Скарада, но ни разу не видел.
Знак из трёх соколов вспыхнул под пальцем оборотня, когда он нажал на него, и в следующий момент пространство озарилось светом. Ярко засияли кристаллы на колоннах, освещая залитые кровью плиты пола и тела воинов, защищавших зал управления. Вокруг было полно сурвак и медведей, в центре стоял Повелитель и перед ним на коленях женщина в боевой одежде Алавии.
Медальон берегини лежал в ладони Скарада и светился ярко, сохраняя всё, что происходит вокруг, в послание, которое сейчас запустил в действие Таркор.
Дикад и остальные удивлённо осматривались. Послание было записано специальным способом, и они словно оказались внутри того, что происходило в этом зале сотню лет назад.
– Взгляни на меня берегиня, – говорил Скарад, – я срежу твоё лицо, заверну в него твой медальон и отправлю известие о твоей смерти этим посланием в Алавию, если не скажешь мне, где Бимир сокрыл оружие от Мрака озёр.
Женщина, сидевшая на полу, тяжело дышала. Её колени утопали в собственной крови, разорванный броневой панцирь лежал в стороне, а на теле от шеи до живота кровили глубокие порезы от драконьих когтей Скарада. Но она внезапно улыбнулась красными от крови губами и подняла на повелителя сияющий синим пламенем взгляд.
– И почему же ты думаешь, что я не скажу тебе? – прошептала она.
Скарад с интересом сощурился, а берегиня так и улыбалась:
– Я хочу, чтобы ты знал. Знал и боялся. Оружие уничтожит тьму озёр, и у тебя больше не будет власти, дракон. Обернись.
Повелитель ещё секунду раздумывал, но всё-таки повернул голову. За его спиной ярко светилась карта.
– Смотри внимательно, – прошептала женщина, неотрывно глядя на Скарада. – Оно в одном из подземных городов. На этой карте он отмечен скрытым ориентиром.
Берегиня сглотнула потёкшую по щеке слезу и провела по полу тыльной стороной ладони, одетой в металлическую перчатку. Внешняя пластинка отошла, обнажая совсем тонкое лезвие, впаянное в металл.
– Только моя рука открывает на этой карте отметку, которой помечен нужный тебе город, – шептала женщина. – Поэтому ты никогда не узнаешь, где оружие.
Скарад обернулся молниеносно и ринулся к берегине, но…
Она уже поднесла руку в перчатке к своим губам и провела по ним отравленным лезвием. Яд вошёл в кровь мгновенно, губы и лицо женщины покрыла красная сеть вздувшихся сосудов. Скарад схватил её с рычанием:
– Нет! Тирина!
Но голубое пламя в глазах берегини погасло, и она обмякла в его объятиях.
Повелитель в бешенстве отшвырнул тело женщины и её медальон. Он ударился о пол, и сохранённое им послание закончилось. Зал Дизея снова охватила полутьма. Лишь мерцала неяркими линиями карта, и вдоль стен горели факелы.
Оборотни с интересом смотрели на Таркора. Все, кроме одного. Туран остался взглядом на том месте, где истекала кровью берегиня. Почему-то ещё несколько мгновений так и стояла перед глазами её смерть, и ему было жаль её.
А на лице Таркора появлялась довольная улыбка.
– Значит, всё правда, – произнёс он.
Дикад схватил быстро, но хмуро свёл тяжёлые брови.
– И что дальше? – спросил он. – Если на этой карте действительно есть ориентир, который указывает место, где спрятано оружие князя Бимира, её не запустить без берегини. А она убилась сто лет назад.
Таркор усмехнулся:
– Эту проблему предстоит решить не тебе.
Дикад злобно взглянул на него:
– Что же ты отвёл мне?
– Лопаты у входа, – ответил оборотень.
Было заметно, как толстые жилы в мышцах аркаида наливаются кровью.
– На это есть сурваки! – рявкнул он.
Командир сурвак потянул за рукоять меча.
– Считаешь, что мы не воины? – прошипел он.
– Тихо, – приказал Таркор. – Я доставлю сюда берегиню.
– Ты доставишь? – Дикад оскалился в улыбке, забыв о сурваках. – У тебя есть заклинание для открытия дороги в прошлое?
Оборотень отрицательно покачал головой.
– Тирина успела оставить свою кровь в нашем мире, – произнёс он. – У неё был сын.
– Так что же повелитель его не взял, чтобы запустить карту? – прорычал аркаид.
– Он был бесполезен, – ответил Таркор. – Ориентир запускается рукой живой берегини. Только женщины. К тому же всех потомков Тирины начали прятать сразу после того, как Бимир озвучил своё предсказание о хранителе и лазурном драконе. Но, к нашему счастью…род лазурных драконов дал ещё одну женщину, а хранитель помог нам, сам того не зная. Не дал ей умереть, сохранил все талисманы и ключи к ним, и всё это в одном месте.
Аркаид думал, сложив руки на груди, но теперь, после слов оборотня, начал понимать, что они имеют смысл. А Таркор нашёл глазами среди всей толпы фигуры в тёмных плащах. Велеалы молча наблюдали происходящее. Оборотень едва заметно улыбнулся. Хорошо, что остались последние из этого народа, именно они и пригодятся для того, чтобы забрать берегиню. И больше они не нужны.
Командиры сурвак, недолго посовещавшись, подошли к Таркору.
– Мы готовы послужить последней воле повелителя, – озвучил один общее решение. – Клянёмся тебе в верности, оборотень. Приказывай.
И Дикад, наконец, согласился:
– Ладно, выкормыш. Я тоже послужу последней воле повелителя.
Таркор не обратил внимания на слово, которым аркаид назвал его, и подозвал к себе оборотней.
– Помимо остального, нам нужен хранитель, – сказал он. – Соберите группы. Одна во внешний мир, одна в Рилеву. Доставить нужно живым.
Таркор обвёл оборотней внимательным взглядом.
– Только живым, – повторил он, – и никак иначе.
* * *
Очередная прогулка прошла спокойно. На ночных аллеях никто не встретился, а дорогу Велехов перебегал, посмотрев направо и налево, чтобы не было приближающихся машин. Уже на подходе к дому ветер принёс знакомый запах, и Никита заинтересованно свернул в соседний двор.
На детских качелях качались совсем не детки. Едва вмещая разъевшуюся пятую точку между подлокотниками, здоровый парень лет двадцати дразнил Наташу бутылкой пива. Ещё двое сидели на бортиках песочницы, громко смеясь, а девочка пыталась изобразить стриптиз под хлопанье парней. Уже куртку сняла.
Велехов фыркнул:
– Приехали…
Чего-то подобного он и боялся. Ребёнок, считай, на улице живёт. Рано или поздно плохая компания затянет.
Присутствующим в песочнице и пребывающим явно под хорошим градусом, было мало стриптиза. Один из парней внезапно поднялся, взял Наташу за руку и потянул к себе, одновременно расстёгивая ремень на брюках. Девочка что-то залепетала, но получила только грубый толчок и упала.
Никита, мягко ступая, приближался к компании. Парень, торопливо расстегивающий ширинку, ещё пару секунд его не видел, а вот остальные подавились смехом и замерли, поражённо глядя на огромного волка. Белый зверь, ростом с человека, бесшумно и плавно появился из темноты. Велехов рычать не стал, тут одного вида хватит. Но раз уж пришёл, перехватил пастью через грудную клетку того парня, который держал Наташу, и забросил его в кусты. Двое других немедленно подскочили и ринулись бежать. Ни пискнули даже, только пятки засверкали в темноте.
Никита усмехнулся и посмотрел на Наташу. Девочка, сидевшая на земле, выставила в защитном жесте руку и уставилась в синие глаза громадного волка с таким ужасом… Но белый зверь нежно лизнул её ладонь и одним прыжком исчез в темноте.
Наташа посидела ещё секунду и подскочила, забыла схватить куртку и просто понеслась, как ветер. При этом успевая оглядываться. На ступеньках крыльца остановилась, тяжело дыша, и пятясь, просочилась за дверь подъезда. И ещё с минуту высматривала белый силуэт сквозь узкую щёлку.
Но ничего не увидела. Никита уже принял человеческий облик и пошёл проверить парня в кустах. Тот оклемался, но сидел на коленях в состоянии шока. Кровь капала с его волос. При ударе о землю, похоже, рассёк голову.
Парень удивлённо оглядел крепкую мускулистую фигуру голого человека перед собой и поморгал глазами.
– Ну что, ты живой? – насмешливо произнёс Велехов. – Будешь делать так, как сегодня, я это исправлю.
В синем пламени на землю опустился волк, и парень, тихо заскулив, сделал неловкую попытку отползти. Получилось не сразу, но белый зверь провожал его глазами, пока он, наконец, не поднялся на ноги и не бросился бежать без оглядки.
– Вовремя я, – вздохнул Никита.
Всё таки правильное было решение – на ночные прогулки из дома выходить. Одну беду предотвратил.
Велехов внимательно оглядел окрестности, убедился, что никого нет, потом вернулся к детской площадке, взял куртку Наташи в зубы и направился к своему дому.
Уже до окон дошёл, но невзначай поднял голову и успел захватить как раз то мгновение, когда невесомая фигура с огромным размахом крыльев проплыла над крышей.
Никита удивлённо остановился. Увидеть серебряного алавийского дракона над городской многоэтажкой было, мало сказать, неожиданно!
Медальон засиял на груди, открывая связь и рождая знакомое чувство присутствия чужого сознания в голове:
– Приветствую, хранитель.
– Ох, – удивился Никита, поняв кто его гостья. – Приветствую тебя, госпожа. Сейчас поднимусь.
Велехов быстро запрыгнул через балкон в квартиру, оделся и пошёл по лестнице на крыше. По дороге оставил куртку Наташи на ручке двери.
Ступив на площадку под небом, Велехов увидел рептилию в серебряной броне, лежащую на чёрном гудроне. Дракон не стал принимать человеческий облик, отдыхал так. Видимо, визит не планировался быть долгим. Женщина в боевой одежде Алавии, плавно спрыгнула с его спины.
Никита уже и забыл как прекрасны берегини, а Гинева, кажется, стала ещё красивее, чем была.
– Хранитель, – поприветствовала она.
– Госпожа берегиня, – Велехов низко поклонился. – Что такое могло случиться, раз ты прилетела сама?
Всё же народонаселение внешнего мира видело дракона последний раз пару тысяч лет назад, и путешествие на нём из самой Алавии могло быть обусловлено только особой важностью дела.
Гинева улыбнулась:
– Случилось, хранитель. Совет приглашает тебя на грандиозное событие. И приглашение на него принято передавать лично. Выбирается новая верховная берегиня.
– Что? – Никита не поверил. – Кто решил?
– Сама Брада. Она слагает с себя полномочия.
– Не может быть. Что случилось?
Гинева засмеялась:
– Проблем у нас, конечно, много, но Брада уходит не из-за них. Она потратила много сил в сражении и для верховной берегини теперь слишком слаба. Её решение разумно и закономерно. К тому же она собралась замуж.
– Что?!
Такого Велехов совсем не ожидал. Эта новость была много интересней. Старшим берегиням, как весталкам в древнем Риме было запрещено выходить замуж. Слишком велика была ответственность, и слишком много обязанностей возлагал на них статус.
– И кто счастливчик? – поинтересовался Никита. – Уж не Байтар ли?
– Нет. Это Вурда, – серьёзно ответила Гинева.
– Вурда? С чего вдруг? – Велехов спросил, но на самом деле не удивился. Что-то подсказывало, что ворлак и верховная берегиня связаны.
– Не вдруг, – покачала головой Гинева. – Они познакомились много лет назад, в юности. Тогда и полюбили друг друга. Но Браду стали готовить к посвящению, и обоим было ясно, что судьба не позволит им быть вместе. Вурда избрал свою дорогу, которая вела рядом с Брадой. Всегда охранять её, всегда помогать. Это было единственное, что ему осталось. А сейчас, когда она слагает с себя полномочия, ничто не мешает им наконец быть вместе. Так что вторая причина, по которой я здесь – это приглашение тебе на свадьбу. Она пройдёт через семь дней после церемонии выборов новой берегини.
Никита вздохнул с лёгким сердцем:
– Прекрасные новости, госпожа.
Теперь он точно понял цель прибытия Гиневы и опустился на колено перед ней:
– Окажи мне честь первым принести тебе клятву верности.
Гинева улыбнулась проницательности хранителя, но заметила:
– Я не верховная берегиня. Совет будет выбирать.
– Совет выберет тебя, – ответил на это Велехов.
Гинева спросила уже серьёзно:
– Первая клятва, хранитель. Ты знаешь, что она означает?
Конечно Никита знал. Перед отъездом из Рилевы он сам пытал Ивана по поводу того, что Брада слишком уж к нему относится нетрадиционно. Защищает, доверяет, иногда и просто попустительствует его действиям. В Алавии о Рилевском князе легенды ходили из-за этого.
Тот всё же сдался племяннику. Секрет оказался очень простым. Брада шла по стопам своей матери и бабушки. Они обе были верховными берегинями. И оказалось, что берегиня Хадита – бабушка Брады получила первую клятву верности из уст последнего князя Левой реки. То есть князя Рилевы Ясеня, прадеда Ивана. Первая клятва устанавливала духовную связь берегини с тем, кто её дал. Связь, которая длилась на протяжении жизни всего рода. Какие плюсы? Поддержка в любой ситуации. Хотя это двусторонняя система. Когда помощь понадобится берегине, отказаться будет уже нельзя.
– Я знаю, госпожа, – ответил Никита.
Гинева кивнула:
– Что ж, не буду лгать, я за этим и прилетела. Получить клятву от тебя, хранитель, значит крепче связать нити магического плетения нашего мира. Если между мной и тобой не будет разлада, это укрепит щит Алавии против любых опасностей.
Велехов опустил голову в знак согласия:
– Пусть так и будет.
Берегиня сняла с пояса маленькую плоскую чашу, расписанную с обеих сторон и опустила так, чтобы Никита смог положить на неё руку. Потом вынула кинжал из ножен на бедре и приставила его острое лезвие к запястью хранителя:
– Повторяй за мной, если готов.
Ветер похолодел, предчувствуя магию, и заструился по телу Никиты, вызывая приятную дрожь.
– С моей кровью отдаю волю свою берегине, что стоит передо мной, – произнесла Гинева, и Велехов повторил эти слова.
В чашу упали первые красные капли.
– И принимаю её волю, как свою, – говорила берегиня. – Откликнусь на её зов, где бы я ни был, и выполню ею сказанное или начертанное, каков бы ни был этот приказ…
Символы на плоской чаше вспыхивали, напитываясь кровью. С каждым словом Никиты лезвие мягко рассекало его кожу, окольцовывая запястье красной линией. И когда она сомкнулась кончиками, Гинева протянула кинжал хранителю. Он повторил то же самое с её рукой, услышав и её клятву – не подвести его, когда ему будет нужна помощь, о чём бы он не попросил.
В полной чаше кровь смешалась и, вспыхнув пламенем на последнем слове берегини, испарилась. А глубокие порезы на руках обоих затянулись, не оставив шрамов.
Никита поднялся с колена, и Гинева улыбнулась:
– Дело сделано. Увидимся в Алавии, хранитель.
Они попрощались, и серебряный дракон унёс берегиню в небо, а Велехов вернулся в квартиру. Странное было настроение. Клятва, данная только что, будоражила своим магическим присутствием пространство, и казалось, будто мягкие наручники сковали запястье. А Никита думал о Вурде.
Можно было понять, что ворлак и Брада связаны. Просто они хорошо прятались, а он не присматривался. Но всё-таки помнил взгляд, которым Вурда смотрел на берегиню. Силе воли ворлака оставалось только поражаться. Быть рядом с любимой женщиной, столь прекрасной и манящей, но ни словом, ни взглядом, ни вздохом не выдать себя.
Никита так и не уснул в эту ночь. Утром вышел на улицу, сел на лавку возле дома и пробыл в своих мыслях ещё какое-то время. Скоро мимо прошла Наташа с ведром мусора. На обратной дороге остановилась, задумалась о чём-то и села рядом с Велеховым. По глазам было заметно, что и у неё ночь прошла без сна. Девочка до сих пор была напугана. Но мятая куртка висела на её плечах, и она как-то по-особенному в неё куталась, словно в очень дорогой плед.
– Ты сделал? – Наташа провела рукой по крашенным доскам, – красиво.
Никита промолчал, понимая, что его маленькая соседка вряд ли присела за этим, и просто взглянул на неё с доброй улыбкой.
Девочка наконец решилась:
– Я в нашем дворе видела большую собаку, ну… очень большую, белую. Ты не видел?
– Видел, – кивнул Велехов.
Наташа даже подпрыгнула. Такого ответа она явно не ожидала.
– Правда?
– Да, бегает тут по ночам здоровый пёс, – невозмутимо подтвердил Никита.
Наташа вздохнула с некоторым облегчением, но вопросов у неё стало только больше. Увидев потерянную куртку на ручке входной двери, она окончательно уверилась в мысли, что сошла с ума. Ведь куртка должна была оставаться на том месте, где её вчера сняли. Неужели огромный волк с белой шерстью, кроме её спасения, ещё и одежду принёс? Это уже чересчур…
Девочка ещё помолчала, но дальше расспрашивать соседа побоялась и собралась домой:
– Ладно, пойду.
– Хочешь мороженное? – спросил Велехов.
Наташа удивлённо взглянула на него:
– Чего?
– Мороженное, – повторил Никита. – Или что-нибудь другое, тоже вкусное. Торговый центр открывается через двадцать минут, как раз доберёмся. Поехали?
УАЗик был припаркован возле дома, а ключи и банковскую карту Велехов носил в кармане куртки. Наташа сидела ещё секунду в раздумьях, потом поставила пустое ведро у лавки и кивнула:
– Поехали.
Утром в кафе не было никого. Никита заказал половину меню и с улыбкой наблюдал, как девочка поглощает горячее вприкуску с мороженным, запивая это всё сладким чаем. После завтрака она собрала в карманы салфетки и зубочистки, порывалась даже забрать солонку.
– Зачем тебе? – удивился Велехов. – Дома соли нет?
– Дома? – Наташа хмыкнула. – Соли, сахара, еды, одежды, а зачем мне это всё? Шутка, – добавила она в ответ на удивлённый взгляд парня, – соль есть.
– Ясно, – усмехнулся Никита, – пошли.
Теперь удивилась Наташа:
– Куда?
– Купим тебе это всё.
Девочка пошла за ним, но слова «шутка» явно ждала. И когда они набирали всё подряд, на что падал взгляд в продуктовых рядах, и потом, уже в магазине одежды. В итоге десять фирменных пакетов с кофтами, платьем, джинсами и шикарной белой курткой заняли всё заднее сидение машины, а Никита завернул Наташу, окончательно заблудившуюся в торговом центре, в магазин обуви за кроссовками и туфлями.
К двенадцати часам они ещё раз посидели в кафе, потом зашли в магазин мыльных принадлежностей, набрали всякой всячины и напоследок вынесли из последнего на пути магазина огромную мягкую игрушку. И Велехов наконец повёз Наташу домой.
Такое количество покупок испугало девочку больше, чем что-либо в жизни. Но страх всё равно не мог убрать улыбку с лица. Глянцевые пакеты приятно хрустели, ароматные шарики для ванной рассыпались по полу салона, и новые туфли сидели на ногах, как влитые. Плюшевый медведь вальяжно развалился на заднем сидении.
Наташа посматривала на Никиту с большим опасением.
– Откуда у тебя столько денег? – спросила она наконец. – Ты бандит?
Велехов засмеялся. Вообще-то именно об этом он сам спрашивал Ивана, когда впервые с ним поехал. А потом узнал, что по алавийским законам природные ресурсы, находящееся на территории княжества, считаются принадлежащими князю, включая золотые прииски. Так что Иван уже давно открыл счета в банках внешнего мира, с помощью которых можно было всю жизнь жить на проценты. Берегини в этом деле помогли. Так же как и с паспортами, и вообще со всеми необходимыми документами. Оказывается, связи с внешним миром держали крепкие. Вот таким же вкладом пользовался Никита сейчас.
По возвращении домой вездесущие соседки нехорошим взглядом оценили хорошее настроение обоих и количество пакетов, сразу прикинули стоимость и сошлись во мнении, что всё это не просто так – не станет взрослый парень дарить девчонке столько всего ни за что.
– Значит, что-то есть…
– Ой, значит, вот это самое и есть…
– Ой, какой бесстыжий, она такая молодая…
И пошло-поехало.
Может, всё бы на этом и закончилось, но пока Велехов в три захода переносил покупки, приехала мама. Он уж и забыл, что она собиралась в гости. Жили они недалеко друг от друга. Никита переехал в отдельную квартиру несмотря на все уговоры, чтобы была возможность иногда исчезать по ночам.
Конечно, и Елене передалась информация из самого осведомлённого источника. Причём, как оказалось – «это» у Никиты с Наташей давно. В общем, когда он разобрался с вещами, отправил девочку домой и они с мамой вошли в квартиру, первый её вопрос звучал так:
– Сын! Это что, правда?!
– Мам, ты издеваешься? – расхохотался Велехов.
– Нет, ну просто… Может, я приеду к тебе на пару дней?
– Мама!
– Нельзя просто так купить девочке столько подарков! – возмутилась Елена. – Люди это воспринимают неправильно! Мысли им в головы лезут… всякие.
Никита накрыл на стол, усадил маму и налил ей травяного чаю.
– Я просто хотел ребёнка порадовать, – серьёзно сказал он.
– Девочке четырнадцать, – пробурчала Елена.
– И что? – Велехов искренне недоумевал. – Всё равно ребёнок.
– Её родители тоже не поймут, – Елена не сомневалась, что сын своим поступком опять спровоцирует соседа сверху на грубость.
– Ладно, – насмешливо согласился Никита. – Подарю её отчиму ящик водки. Пусть упьётся до смерти. Это будет лучший подарок их семье.
Елена даже вздрогнула, услышав такое.
– Сын, ты злой, чересчур, – осторожно осадила она.
– Я злой? – Велехов вопросительно поднял бровь. – Я как раз добрый. И считаю, что надо помогать хорошим людям.
Елена тяжело вздохнула:
– Ты словно на войне.
Никита удивился, услышав это, и щурясь взглянул на маму.
– Да, – Елена ухватилась за реакцию сына. – Наташа – мирный житель, которого ты защищаешь. Но остальные, словно враги. Её отчим, например.
Велехов ещё мгновения молчал, просто улыбаясь, но потом не выдержал и засмеялся.
– Что? – не поняла Елена.
Никита не мог озвучить ей свою мысль о том, что его настоящие враги долго не живут, и ответил по-другому:
– Мам, я всего лишь считаю, что нельзя потакать глупостям. Может, это и чересчур категорично. Нельзя не вмешиваться, когда речь идёт о жизни ребёнка и нельзя всерьёз обращать внимание на бред людей, которым просто нечем заняться.
– Ладно, – Елена подняла руки в знак примирения. – Сдаюсь, переубедить тебя невозможно. Буду пользоваться правом матери. Будь добрее к недостаткам других. Для меня это важно и я не хочу, чтобы о моём сыне говорили плохо.
– Хорошо, – Никита кивнул. – Я буду стараться.
Но оказалось, что сдержать это обещание будет трудно. Сначала всё шло неплохо. Дни летели спокойно, ночи стремительно. Наташа постоянно дежурила у окна, высматривая своего странного нового друга, и даже вышла пару раз его позвать. Велехов, конечно, не пришёл, чтобы лишний раз не доводить до обморока.
Соседи успокоились. Наконец-то дошло всё доброе, что сеял Никита. Оценили ухоженный двор и белоснежные стены в подъезде, стали вежливо здороваться и называть сыночком. При этом, правда, не перестали сплетничать о Наташе.
Отчим девочки пришёл на разборки. Долго выяснял, что у молодого соседа с его дочерью. Надо же! Дочерью! Чуть позже стало всё понятно. Мужчина заявил, что если ему не компенсируют моральный вред крупной суммой денег, он заявит в полицию от имени Наташи об изнасиловании. Никита вежливо, поскольку Елена в тот момент стояла рядом, разъяснил отчиму, что ради собственного блага, ему стоит отказаться от такой идеи. Мужчина задумался и ушёл.
Велехов жил в мыслях о предстоящем отъезде, и впереди было самое тяжёлое – как-то объяснить маме, почему он должен снова её покинуть. Иногда, конечно, хотелось рассказать ей, но Никита понимал, что принять его – оборотня, и его новую жизнь со всеми её правилами, ей будет очень нелегко.
Всё хорошее закончилось внезапно. Выйдя рано утром на улицу, Никита увидел Наташу. Девочка сидела на лавке, обняв себя руками и дрожа. Сразу было ясно, что она тут уже давно. Замёрзла. Взглянув на соседа, она отвернулась, и при этом стал заметен синяк на шее.
Велехов подошёл.
– Уйди, – тихо сказала Наташа.
– Отчим? – спросил Никита.
Девочка отрицательно покачала головой:
– Собутыльники.
– Он дома?
– Не надо, – прошептала Наташа. – Опять ты лезешь. Не твоё дело.
Велехов присел рядом с ней и отвёл ворот кофты. На девочке живого места не было.
– Не надо, – повторила она, но уже другим голосом, и быстро освободилась от руки парня.
Это о многом говорило, и в Никите закипела злость.
– Деньги нужны, – прошептала Наташа, – мама в больнице, опять откачивают.
– И он решил заработать на тебе, – понял Велехов. – Ты ушла? Успела?
– Да, успела, – девочка вдруг резко повернулась к нему лицом и сглотнула: – Но деньги и правда нужны. У тебя есть. Если хочешь, я могу с тобой… только не с ними.
– Ох… – зарычал Никита. – Вставай, пошли.
Наташа вздрогнула, испуганно сжалась. Велехов шёпотом выругался и уже спокойнее сказал:
– Да не ко мне. В больницу поедем, к маме твоей.
Через час они оба шагали по больничному коридору. Никита отправил девочку в палату, сам пошёл к главврачу. Договорился, чтобы мать Наташи подольше не выпускали. Пусть лечится основательно, дома ей пока делать нечего. Потом оплатил сразу весь курс лечения и оформил солидный благотворительный взнос. Главврач заверил его, что к пациентке будет особое отношение.
Всю дорогу назад девочка молчала, поглядывая на Велехова то с опасением, то с удивлением, но, поднимаясь в квартиру, сама остановила его и спросила:
– Можно, я у тебя переночую?
Хотя до ночи было ещё очень далеко, Никита утвердительно кивнул. Он и сам не собирался отпускать Наташу домой до разговора с её отчимом.
Девочка прискакала через пять минут с вещами и сразу заняла ванную на час. Она ещё купалась, когда приехала Елена. Вид выходящей из ванной комнаты Наташи её впечатлил. Одетая в полотенце девочка открыла дверь, весело сказав:
– Никита, я есть хочу!
И на этом тоже застыла, глядя на Елену. Потом пришлось долго выслушивать и объяснять, что ничего здесь не было. Елена в результате всё поняла правильно, но первым делом задумалась о сплетнях.
Наташе было глубоко наплевать на мнение соседей по поводу её пребывания у молодого симпатичного мужчины, но Елена всё-таки уговорила её вернуться домой на следующий день. Рано утром, когда девочка ещё спала, Никита поднялся наверх и позвонил в квартиру. Покачиваясь и потирая опухшие глаза, отчим открыл дверь и уставился на парня вопросительно.
– Тебе не интересно где твоя дочь? – мрачно спросил Никита.
– Наташка мне не дочь, ты чё не в курсе? – до сих пор полупьяный мужчина злобно оглядел соседа.
– Она придёт домой, – мягко добавил Велехов, – и ты никогда больше её не ударишь.
Отчим удивлённо хлопнул глазами.
– В эту квартиру ты больше никогда никого не приведёшь.
– Ты чё?.
Он не успел закончить. Горло и звук вместе с ним намертво перекрыли пальцы Никиты. Изо рта мужчины потекла слюна, которой некуда было уходить.
– Когда вернётся её мама, – мягко продолжил Велехов, поднимая отчима Наташи на вытянутой руке, – ты тоже никогда больше её не ударишь.
