Юлия Цыпленкова
Солнечный луч. На пороге прошлого
Она отвернулась. Помолчав с половину минуты, женщина проворчала:
– Дело у меня, пойду. – И направилась прочь, всё более прибавляя шаг. Быть глупой ей не хотелось.
Остальные расходиться не спешили, однако и заговаривать снова не решались.
– Ты о чем говорила, дайнани? – несмело спросил пастух.
– Придет время, и узнаете, – улыбнулась я.
– Ну а строят-то чего? – послышался женский голос из-за спин тех, кто стоял в первом ряду.
– Больницу, – ответила я и уже хотела направиться к бывшим кааншам, но меня остановил новый вопрос:
– Это как твой лызирет? Опять на нас идет кто?
Подавив зарождающееся раздражение, я растянула губы в улыбке, но все-таки укоризненно покачала головой:
– Если бы на нас кто-то шел, то вы об этом узнали бы не от меня, а от дайна. Неужто вы думаете, что больница нужна только для раненых? Сами подумайте, добрые люди, заболеет кто-то тяжело, и что делать?
– К Орсун бежать, – ответили мне.
Я спорить не стала.
– Хорошо, сбегали за Орсун. Она пришла, травок дала, а потом ее в другое место позвали, а вам хуже стало. Так ведь можно и не дождаться, верно? А в больнице, если болезнь тяжелая, вы будете под присмотром и помощь окажут сразу. Или вот, например, приехали к нам из соседнего тагана, и в дороге хворь приключилась, да такая, что назад не вернуться. И где же болеть человеку? В больнице. А еще бывают такие болезни, что на других переходят. И опять больница выручит, чтоб домочадцев не заражали. Пришли сюда, да и отлежались. И лечить вас станут, и накормят, и в постель уложат. А как поправитесь, тогда и домой уже можно.
– А лечить кто станет?
– Хасиль и ее помощники. Она у Орсун училась и хорошо справлялась прошлым летом, когда Елган с Налыком пришли.
С этим спорить не стали. Впрочем, вопросов не убавилось, даже наоборот. Это было понятно и предсказуемо. Разумеется, они желали теперь обсудить новость и получить новые ответы, но вот мне давать их сейчас не хотелось. А если учесть, что людей постепенно становилось всё больше, то и разговор мог затянуться надолго.
Подняв руки, я объявила:
– Расходитесь, добрые люди. У нас много дел, да и у вас тоже. Потом спросите, что хотели. Милость Отца с вами.
После этого посмотрела на Берика и направилась к свояченицам. И пока ягир мягко, но непреклонно выпроваживал иртэгенцев, меня перехватил Элькос.
– Душа моя, что вы там несли? Пыль с мозга стряхивать? Полоскать в тазу?! А про стетоскоп и клизму? – спросил магистр. – Эти приборы, прошу великодушно меня простить, но они для совершенно разных мест! И даже их применение различно по своей сути…
– Ах, оставьте, – отмахнулась я. – Всё это мелочи, и они несущественны.
– Да как же несущественны? – возмутился хамче.
– Здесь нет ни клизмы, ни стетоскопа, я просто хотела обескуражить.
– Вам это удалось, – усмехнулся магистр.
– Тогда давайте займемся наконец делом, – сказала я, и мы все вместе направились к будущей больнице.
Глава 7
Солнце щедро заливало землю уже по-летнему теплыми лучами, хоть до наступления лета еще и оставалось семь дней. Белый мир утопал в разноцветье пробудившейся жизни. Он благоухал пьянящими ароматами, и душа отзывалась бурным ликованием и радостью.
Закрыв глаза, я наслаждалась весной, солнцем и теплым ветром, ласкавшим мое лицо легкими прикосновениями. И не сдержав своего восторга, я вскинула руки и воскликнула:
– Хвала тебе, Отец! И тебе, Хэлл! Хвала вам, великие духи!
После рассмеялась и, открыв глаза, поспешила вновь взять в руки вожжи. Сегодня я сама правила повозкой, в которую был запряжен мой восхитительный Ветер, такой же стремительный и игривый, как и Великий Странник – мой Покровитель.
Это был мой первый опыт управления повозкой, и не скажу, что забиралась в нее полная уверенности в себе. И если бы не норов саулов, то я вручила бы вожжи Берику. Однако в этом случае Ветер не сошел бы с места. Или я, или повозка останется стоять на месте.
– Жизнь моя, это несложно, – поучал меня Танияр еще дома. – Всё то же самое, что и сидеть в седле. Да, саулы предпочитают возить всадника на своей спине, но не противятся и повозке. Кто еще будет сидеть в повозке – саулу плевать, главное, чтобы правил тот, кому он доверяет всей душой. И беречь тебя Ветер будет точно так же.
– Быть может, ты поедешь с нами? – спросила я с надеждой.
– Улбах засмеет, если меня будет возить жена, – ответил с улыбкой дайн. – Я поеду рядом на Тэйле.
До ашруза мы с дайном и магистром шли вместе. Там нас уже ждал отряд из пятнадцати ягиров, готовых сесть в седло, Тэйле и, конечно, мой красавец Ветер. Последний выражал яркое несогласие с тем, что его впрягли в повозку. Мяуканье и шипение я услышала еще издали и сразу поняла, кто именно бранится на все лады.
– Мой мальчик, – усмехнулась я. – Никто так красиво и витиевато не может выразить свое отношение к происходящему.
На негодование саула никто внимания не обращал. Ягиры стояли возле своих скакунов и переговаривались. Здесь были не только наши… О Хэлл, что за чушь! Здесь были все наши воины! Именно так, и никак иначе. И родом они были из разных частей Айдыгера. Да, одежды их все еще оставались разного цвета, но причиной тому было лишь то, что до сих пор этому никто не уделил внимания.
– Ужасное упущение, – фыркнула я, досадуя на саму себя, и Танияр ответил внимательным взглядом.
Какая глупость думать только о великом и не замечать малого. Впрочем, с одной стороны, это даже было и неплохо – Айдыгер был объединенными землями, но с другой – воинство оставалось воинством и следовало определиться с их одеянием и знаками различий. Герб тоже был нужен новый.
– Что надумала, жизнь моя? – спросил супруг, так и не дождавшись ответа на немой вопрос.
– Нашла себе еще одно важное занятие, – усмехнулась я. – Только и всего.
– У Ашити голова большая, – широко улыбнулся Берик, шагнувший нам навстречу, – теперь только немой не повторил шутку Архама.
– Обычная, – я пожала плечами, – но я умею удобно складывать ее содержимое, и потому вмещается в мою голову многое.
После хмыкнула и направилась к своему негодующему саулу, мне до его душевного состояния дело было уж точно.
– Милости Отца, – кивнула я ягирам, склонившим головы при приближении дайна, а затем сразу же раскинула руки и поспешила к Ветру: – Мой бедный мальчик, ты опять бранишься…
Саул тут же обернулся на мой голос и поспешил навстречу, жалуясь на несправедливую судьбу. Повозка, разумеется, тронулась следом, и Ветер зашипел на нее, даже клацнул зубами, но негоднице угрозы были безразличны, и она продолжила катиться за сердитым скакуном.
– Сядь, дайнани, в повозку, – подсказал ашер, на которого всё это время ругался Ветер. – Он увидит, что всё это для тебя, и сразу успокоится.
Мы с саулом повернули головы к мужчине, и он, махнув рукой, ушел в ашруз, а мы с Ветром остались. Разумеется, я была согласна с ашером, но! Как же можно было сразу взять и сесть? Даже не поговорив?! В конце концов я ведь тоже стала тагайни, рыжеволосой, зеленоглазой, но все-таки признанной дочерью Белого Духа. А любой уважающий себя тагайни обязан высказать свое мнение, даже когда его не просят. Что до саула, так он и вовсе был урожденным иртэгенцем. И мы с Ветром приступили к делу.
А когда я при помощи супруга все-таки забралась в повозку и взяла в руки вожжи, Ветер уже деловито переступал передними ногами, готовый ехать, будто и не ругался на то недоразумение, что тащилось следом за ним. Он спокойно отнесся к тому, что в повозку сел Элькос, но на Берика покосился с подозрением, потому что мой телохранитель устроился рядом со мной. Однако, увидев, что ягир не пытается забрать вожжи, успокоился и затопал вперед, как только услышал знакомое «хэй».
Управлять саулом, запряженным в повозку, оказалось и вправду почти так же легко, как и саулом под седлом. Разве что непривычно, но я быстро осваивалась, а Берик помогал мне советами. В общем-то, для того он и сидел рядом со мной, а не на своем Элы.
А спустя еще некоторое время поездка начала приносить удовольствие, и не только мне. Ветер резво перебирал ногами, время от времени мяукая, словно радовался наконец возможности пробежаться вместе со своей всадницей, пусть она и сидела не на спине. И даже Элькос, когда саул разогнался, издав:
– Ух! – весело рассмеялся, а после воскликнул: – Вот это скорость!
– Нет, друг мой, это вовсе не скорость, – с улыбкой ответила я. – Саулы бегают много быстрей, а сейчас всего лишь резвая рысь. Если вас однажды выберет один из этих восхитительных скакунов, то вы сумеете познать, что такое настоящая скорость.
– Думаете, у меня есть шанс? – живо заинтересовался магистр, но ответил ему Берик:
– В тебе есть сила, хамче, саулы ее чувствуют. Попробуй.
– Это было бы замечательно, – отозвался Элькос. – Когда я могу это сделать?
Я легко рассмеялась и оставила Берику отвечать на вопросы магистра. Танияр поглядывал на нас со стороны, и я увидела на его лице улыбку. Улыбнувшись в ответ, я вновь переключила внимание на дорогу. Мне не хотелось разговаривать, мне хотелось насладиться бегом моего Ветра и видами окрестностей, где я не была с прошлого лета.
И вот тогда я и воскликнула свое:
– Хвала тебе, Отец! И тебе, Хэлл! Хвала вам, великие духи!
Без причины, просто оттого, что на душе моей было легко и радостно. Тут же отозвался саул и побежал еще быстрее без всяких понуканий. За спиной охнул магистр. Я понимала его, когда-то и сама с опаской держалась за край скамейки, чтобы не вылететь через бортик. А теперь не опасалась.
Ягиры, которые ехали по обе стороны от повозки, как и их дайн, тоже поглядывали на нас, и на губах некоторых мелькали улыбки. Чаще это были воины прежних Зеленых земель. В глазах остальных ясно читалось любопытство. Не все еще привыкли ко мне, и это объяснялось просто. Кто-то вернулся с началом весны домой, а на их место прибыли новые ягиры. Но и в Иртэгене с момента моего возвращения я больше общалась с простыми обывателями. Да и с теми, кто стоял на воротах днем в холодную пору, больше обменивались только приветствием.
Более всего мы разговаривали с ягирами во время моих поездок по бывшему тагану, но это было прошлым летом и еще до того, как три тагана превратились в дайнат. Так что новые воины ко мне всё еще продолжали привыкать. К тому же в прошлом году я отличалась только цветом глаз, а теперь еще и белоснежные волосы превратились в пламя, какого в Белом мире не видели. А может, и видели, но очень давно, и до нынешних времен рыжих попросту не осталось. Слишком много всего было, что ушло в небытие.
Коротко вздохнув, я выкинула все досужие размышления из головы. Еще придет время подумать, а пока же под копытами Ветра стелилась дорога. И она несла нас к нашей цели. Я вновь любовалась окружавшим нас пейзажем и, когда появился лес, встрепенулась.
Где-то здесь умирающая рырха доверила мне своих детенышей. Мои милые комочки, ставшие матерыми хищниками, сейчас бродили где-то по лесным дорогам. А потом мне пришло на ум, что Торн именно в эту минуту уже могла стать матерью. Или готовится к родам и собирает запасы на время, когда не сможет охотиться.
А что же ее братья? Живут ли они по законам стаи, и тогда Торн пришлось уйти подальше, чтобы сберечь свое потомство, или же остались семьей? Хоть бы так… Тогда они позаботятся о сестре и ее детенышах. Впрочем, Мейтт и Бойл сами могут стать отцами. Они красавцы! Какая самка устоит перед ними? Если только слепая или глупая.
И я рассмеялась, вдруг осознав, что думаю о рырхах как о людях. Более того, думаю как ревнивая мать, которая не видит в своих отпрысках изъяна. Но ведь его и вправду нет! Мощные, сильные, отважные, умные и, конечно же, красивые – вот каковы мои клыкастые детки.
– Хоть бы пережили зиму, – шепнула я и вновь вздохнула.
Постепенно мы миновали лес и вскоре выехали к перекрестку, где одна дорога расходилась на две. Правда, наше ответвление было неприметным – к Каменному лесу паломничества не было до настоящего момента. Первым свернул Танияр, уехавший с несколькими ягирами вперед, ну а я уже направила Ветра следом за ними.
Признаться, дыхание я затаила в ожидании встречи с местом неприятным, но таинственным. И хоть я прекрасно помнила, что собой представлял Каменный лес, но было до невозможности любопытно увидеть, во что он превратился. Танияр рассказывал мне, что теперь он залит светом и от болот мало что осталось, но хотелось самой удостовериться в этом.
– Милый, а вам встретился кто-то из тех тварей, что населяли лес прежде? – спросила я мужа, когда он вернулся из своей первой поездки этого года. – Хотя бы следы?
– Нет, никого не осталось, – ответил дайн. Именно потому мне и было позволено отправиться с ним сегодня.
– Как же любопытно! – произнес из-за моей спины магистр. – Безумно хочу увидеть это место и почувствовать энергию Илгиза, если она, конечно, осталась.
– Зачем тебе чувствовать Илгиза? – нахмурившись, спросил Берик.
– А затем, дорогой мой, что, зная силу врага, легче отыскать ей противодействие, – ответил Элькос и поправился: – Возможность противостоять.
После этого мой телохранитель посветлел ликом и покивал, соглашаясь. Никто еще толком не знал возможностей нашего хамче, даже он сам, но уважение Эгчена, которое он не скрывал после случая с летающим столом, свое дело сделало. Ягиры начали доверять словам, что магистр принесет дайнату пользу. А после того как Элькос заговорил на языке Белого мира, он и вовсе занял свое законное место среди жителей Айдыгера.
Магистр даже начал оставлять меня без своего общества. Впрочем, моего обожания говорливых тагайни в себе не обнаружил. Однако держался стойко и хранил на лице благожелательное выражение, отвечая на их вопросы. Выучка, полученная в королевских чертогах, оказалась весьма кстати.
– Утомительный народ, – сознался хамче не так давно в нашем разговоре.
– Восхитительный, – с улыбкой возразила я. – Искренние, открытые, честные.
– Но невероятно любопытные.
– И в этом их прелесть, – ответила я. – Их просто нужно принимать такими, какие они есть. Теперь это ваши земляки.
– Я не жалуюсь, – отмахнулся Элькос. – Мне нравится Белый мир и его жители тоже нравятся. Но раздражает, когда до цели приходится продираться сквозь ворох вопросов и бесконечные остановки.
Целью мага стал кузнец Тимер. С ним маг сошелся как-то легко и быстро. Однако вело Элькоса к кузнецу не только желание пообщаться. Магистр решил поучаствовать в создании нового оружия, которым занимался Тимер.
– Чрезвычайно увлекательно, – так отозвался о своих новых изысканиях хамче, но пока оставил меня без подробностей.
Я знала только, что он составляет какие-то чертежи, для чего стащил у меня один из карандашей и драгоценную бумагу, чем едва не пробудил во мне рырха. Однако ради блага дайната я готова была смириться с утратой нескольких листов. Немного поворчала, но, вздохнув, признала, что и это тоже важно.
– Ашити!
Это восклицание вернуло меня в повозку, и я остановила Ветра, потому что Танияр уже спешился, как и ягиры, ехавшие впереди, и теперь направлялся ко мне, чтобы помочь спуститься на землю. Впрочем, позвал меня не он. Неподалеку стоял наш добрый друг и союзник – вожак племени кийрамов.
– Улбах, – я широко улыбнулась. И когда встала на землю, продолжила: – Рада тебя видеть. Пусть Отец будет к тебе милостив, а Хайнудар не оставит кийрамов своим покровительством.
– Тебя духи слышат, Ашити. – Вожак кийрамов сжал мои плечи. – Пусть Мать будет стоять рядом, когда придет срок. Будет у Танияра славный сын, знаю.
– Благодарю, – ответила я, приложив ладонь к груди, и указала на Элькоса: – Знакомься, Улбах, это наш хамче Мортан Элькос. Он пришел со мной из родного мне мира.
– Милости Белого Духа, – с достоинством произнес Элькос, не склонив головы. – Ашити много рассказывала о кийрамах. Рад познакомиться с тобой, Улбах. Я Мортан, можно просто Морт.
Вожак не ответил. Он рассматривал магистра с головы до ног и в обратном направлении, как и любой зверь не спеша довериться чужаку.
– Хамче обладает немалой силой, – важно сообщила я.
Улбах перевел на меня взгляд, после снова посмотрел на мага и расхохотался.
– Он старый! – воскликнул кийрам, всё еще посмеиваясь.
Элькос на открытую насмешку не отреагировал. Я и вправду немало рассказывала о племенах вообще и о кийрамах в частности, потому магистр не склонил головы, чтобы не показать, что принимает над собой власть Улбаха. А еще он помнил, что затевать с кийрамом спор не самое лучшее решение. Любой представитель этого племени готов был отстаивать свое превосходство и злился, если не мог победить. Одержать верх над хамче вожак не мог, потому что сила его была не в мышцах.
– Ни я, ни ты, Улбах, не осилим Морта, – подходя к нам, произнес Танияр.
Я улыбнулась супругу. Он встал на защиту магистра и опять проявил мудрость. Танияр был признан Улбахом достойным соперником, и потому слова, сказанные дайном, не звучали для кийрама вызовом, напротив, вызывали любопытство.
– Почему это? – ожидаемо спросил вожак, но в глазах его зажглось упрямство.
– У хамче иная сила, – ответил дайн. – Он не бегает быстрее нас с тобой, но обгонит меня, даже если я сяду на Тэйле и пущу его во весь опор. И руки его слабей, чем у меня или тебя, но Морт с легкостью поднимет то, на что нам с тобой не хватит силы и вдвоем.
– Это так, – кивнул Элькос и…
Оказался в десяти шагах от нас, переместившись через портал. После, рисуясь, щелкнул пальцами, и огромный валун взмыл вверх, проплыл над головами двух ягиров, говоривших с кийрамами, а после плавно опустился на землю.
В Каменном лесу воцарилось молчание. Воины дайната и племени воззрились на немолодого мужчину, не обладавшего мощной статью, а вместе с ними не сводил с мага взгляда и Улбах. Только мы с Танияром остались спокойны и невозмутимы. А потом ягиры, приложив ладони к груди, склонили головы.
– Хамче, – почти дружно признали они силу человека, чье звание, данное еще шаманкой, казалось странным и неубедительным до этой минуты.
– Вот так, вожак, – развел руками дайн. – И он теперь верный сын Белого Духа и айдыгерец. С Ашити в наш мир пришла великая сила: ее знания и дар Морта.
– Благодарю, государь. – И вот теперь Элькос склонил голову, показав, чью власть он признает и почитает. – Моя сила принадлежит вам до последней капли.
– Почему он говорит тебе так, будто тебя много? – спросил Улбах.
Впрочем, ожидать от кийрама признания чужой силы не приходилось, тем более от вожака. Не исключаю, что он даже был рад тому, что появился повод заговорить о чем-то другом.
– Так принято в их мире, – ответил Танияр на вопрос кийрама и сразу сменил направление разговора: – Идем посмотрим, что там за дальними столбами. Ашити, – теперь он обернулся ко мне, – от ягиров ни на шаг. Можешь сходить прямо, там мы уже были. Магистр, вы тоже остаетесь с дайнани.
– Я понял, государь, – кивнул Элькос.
– И я поняла, милый, – заверила я.
Семь ягиров и кийрамы ушли с дайном и Улбахом, мне остались восемь воинов плюс магистр и плюс Ветер, которого успели выпрячь из повозки. Так что защищена я была настолько, что даже на миг ощутила себя заключенной в крепости. Впрочем, я преувеличиваю… да попросту брюзжу. Конечно, мне хотелось бы идти свободно, и для охраны хватило бы и Элькоса с Бериком, ну еще Ветра. Однако место, где мы находились, к праздной прогулке не располагало. Да и жаловаться я не намеревалась, забота мужа была мне приятна.
А еще спустя минуту я наконец огляделась. От прежнего Каменного леса и вправду осталось немного. Теперь здесь сияло солнце, и зелень, ощутившая прилив света, потянулась к нему, более не напоминая печального подобия своих собратьев. Не было редкой поросли на земле, сейчас щиколотки щекотала ярко-зеленая трава, стелившаяся под ногами пышным ковром.
Деревья хоть и оставались кривыми и тонкими, но я верила, что скоро они напитаются силой жизни и потянутся вверх. А спустя несколько лет здесь уже будет шептать не каменный, а самый настоящий лес. И его заполнят звери и птицы. Дурпак и духи-близнецы не оставят это место без своего покровительства.
Однако и столбы никуда не делись. Танияр разрушил лишь несколько. Этого хватило, чтобы уничтожить свод, но уцелевших еще хватало. Они были хорошо приметны впереди. Стояли на своих местах, подобно окаменевшим исполинам, и взирали на людей, посмевших покуситься на их мрачное царство.
– Что-то ощущаете, друг мой? – обратилась я к Элькосу.
– Несколько неуютно, но не больше, – ответил магистр. – Мы можем дойти до тех столбов?
– Да, прогуляемся, – согласилась я.
Ягиры не возражали. Только Юглус и Берик могли открыто сказать мне «нет», но у них было на это право, которое они заслужили не честной службой, ибо каждый воин служил честно, но дружеским расположением и искренней привязанностью ко мне. Они были моими советчиками, заботливыми няньками и строгой охраной. Однако и Берик пока не мешал моей прогулке, возможно успокоенный количеством телохранителей, да еще силой хамче.
Что до Ветра, то он шел рядом со мной. Не шипел и не мяукал, требуя внимания. Только время от времени принюхивался или тыкался носом мне в плечо. Я гладила его, а потом и вовсе уложила ладонь на лоснящийся бок, раз уж не могла оседлать. Этого саулу хватило, и он стал совсем похож на хорошего и воспитанного мальчика.
– Дайнани, дозволь спросить, – заговорил бритоголовый ягир из бывшей Песчаной косы.
Обернувшись к нему, я улыбнулась:
– Спрашивай.
– Как твои волосы стали огненными?
Невольно хмыкнув, я пропустила между пальцев прядь своих волос, но прежде спросила сама:
– Как твое имя?
– Тахир, – ответил ягир, и я продолжила:
– Это воля Создателя, Тахир. Когда я пришла в этот мир, Отец покрыл мою голову инеем, чтобы его детям было легче принять меня. Но в последний день лета Он услышал мое желание сказать родным, что я жива, и отправил туда, откуда я появилась. И как только я оказалась в родном мире, иней истаял, и вернулся настоящий цвет моих волос. А когда снова вошла в Белый мир, Белый Дух оставил всё как есть. Я такой родилась, Тахир, – после улыбнулась воину и, сожмурив один глаз, посмотрела на солнце. Хорошо!
– А что сказал дайн про твои волосы? – спросил второй бритоголовый ягир и сразу же представился: – Меня зовут Тунсы.
– Дайн всегда знал, какого цвета мои волосы, – охотно ответила я. – Прошлой зимой его ранили кийрамы. Тогда еще Архам был кааном, и он отправил брата, чтобы тот прогнал охотников.
– Мы не сразу увидели, что он идет в западню, – помрачнел один из ягиров бывших Зеленых земель, и я отрицательно покачала головой:
– Ты не должен корить себя или других ягиров – это было волей Отца. Танияр говорил, что он увидел белоснежного саула с голубыми глазами…
– Там не было саула, – возразил тот же воин. – Я был с Танияром.
– Белых саулов не бывает, да еще с голубыми глазами, – заговорил воин из бывшего Белого камня: – Мое имя Веран.
Я обвела свое сопровождение лукавым взглядом и кивнула, соглашаясь:
– Не бывает, Веран. И разумеется, этого саула никто не видел, кроме того, кому он показался. На всё воля Белого Духа. И тогда его воля была отправить Танияра к шаманке. Мама разбудила меня в ту ночь, когда почувствовала, кого к ней везут. Я помогла ей, а после спряталась в лихуре. Мама не хотела, чтобы меня видели до поры, и теперь я знаю почему. Всему виной неприязнь тагайни к тем, кто на них не похож. Потом ягиры ушли, и она начала творить свой ритуал. Я слушала ее голос и удары хота, думала о тех, кто в ту минуту оказался посреди метели, и впала в транс…
– Куда упала? – переспросил Тахир.
Я рассмеялась и пояснила:
– Это такое состояние… Будто спишь. – Ягиры покивали, кажется поняв, о чем я говорю. – А потом появился Белый Дух…
– Ты видела Отца? – недоверчиво спросил Веран.
– Несколько раз, – кивнула я. – В первый, когда мама привела меня к Нему. Тогда она сказала, что Отец признал меня и она станет моей матерью в этом мире. Тогда же и дала мне это имя – Ашити. Имени, которое получила при рождении, я не помнила. А еще в тот раз Создатель выбелил мне волосы. Второй – в ту ночь в лихуре. Он склонился ко мне и позвал. Я открыла глаза и поняла, что нужна маме. Ей требовалась моя помощь – велела смыть кровь с тела Танияра. Я исполнила ее волю. И пока обтирала его, произнесла вслух имя. Глаза Танияра открылись, и он сжал мою руку. Спросил: «Кто ты?» – а после снова потерял сознание. А потом рассказал, что увидел меня во Мраке. Он сказал, что волосы мои не были белыми, они пылали огнем. Сказал, что пошел за мной… – замолчав, я улыбнулась своему воспоминанию.
Должно быть, молчание затянулось, потому что вернул меня к реальности Берик. Он спросил:
– А что было потом?
– Потом мама сказала, что я оказалась участником ритуала и что она отогнала Смерть, а я вернула Танияра. А когда летом он заманил нас с мамой в Иртэген на праздник лета, я рассказала ему о себе, и про цвет волос тоже. Танияр не удивился, он уже видел меня такой, пока блуждал во Мраке. И вот теперь подумайте, откуда взялся белый саул и зачем меня позвал Создатель. Танияр всегда был избранником Белого Духа. Я была ему предназначена, а он мне. Об этом я расскажу не сейчас, но когда придет время.
– Отец заманил дайна в западню, чтобы вы могли встретиться? – спросил Тунсы. – Это Он явился белым саулом? – Я смотрела на него, ожидая, чтобы ягир продолжил свою мысль, и он сделал это: – Белых саулов не бывает, да еще и с голубыми глазами. И тебя показал настоящей, а Танияр увидел и принял.
– Верно, – улыбнулась я.
– А ты? – спросил Берик. – Каким ты видела Создателя? Вещая говорила тогда на сангаре, что каждый видит Его по-разному.
Теперь на меня снова смотрели все ягиры и даже Элькос. Он уже знал всю историю и во всех подробностях, но сейчас и магистру стало интересно. Скрывать мне было нечего, и играть в таинственность я не стала.
– Я увидела Отца человеком. Он прекрасен… Невероятно прекрасен. Мне сложно найти слова, чтобы описать Его. Волосы Создателя белы как снег, но глаза… У них нет цвета, точнее, они меняют цвет. Сначала кажутся почти прозрачными, как лед, но потом ты видишь летнее небо, а после будто опускается вечер, и глаза становятся синими, пока не превращаются почти в черные, и кажется, что в них зажигаются звезды… А еще в них мудрость, великая древняя мудрость, как само время. Еще тепло, доброта и капелька лукавства. У Создателя невероятные глаза.
И вновь воцарилось молчание. Я смотрела на ягиров и больше не видела недоверия. Впрочем, у моей откровенности имелась своя цель. Мне хотелось, чтобы они осознали – за нами с Танияром стоит сам Белый Дух. Это было важно в грядущих переменах. Если люди поймут, что их желает Создатель, то и споров будет меньше. А сейчас меня слушали воины из разных частей Айдыгера.
– Почему Белый Дух показался тебе? – произнес Веран. – Ты не родилась в нашем мире, а мы…
– Ты неправ, Веран, – остановила я. Теперь я говорила строго. – Каждый изо дня в день смотрит на Создателя. Он – это весь мир. В каждом Его творении ты видишь Отца. И Он всегда рядом, всегда за твоим плечом. Никогда не сомневайся в Его милости, потому что Белый Дух со своими детьми. Строг, но справедлив. Велик и мудр Отец.
– Истинно, – мужчины склонили головы, соглашаясь.
– А меня не удивляет, что Белый Дух явил свой лик Ашити, – внезапно произнес Элькос, и взгляды переместились на него. – В нашем мире правят иные боги. И по нашим традициям мы выбираем себе среди них Покровителя. Обычно женщины предпочитают богиню Левит. Она помогает женщинам, защищает и оберегает их. Но Ашити избрала Хэлла. У нас называют его богом-счастливчиком, Великим Странником и Весельчаком. Говорят, что скакуном Хэллу служит ветер и он несет на своих крыльях удачу. Обычно его почитают те, кто ищет удачи в делах. А еще наша Ашити, и Хэлл принес ее в Белый мир в минуту, когда девочке угрожала страшная опасность.
И пока он говорил, взгляды нескольких ягиров переместились на Ветра, после на меня, и я улыбнулась, подтверждая их догадку.
– Так вот почему ты ловишь ветер, – произнес Берик. – Ты трогаешь своего Покровителя из родного мира.
– Хэлл всегда со мной, – улыбнулась я. – Даже когда я не помнила себя, то слышала его голос в шелесте листвы. Хэлл говорил, что он всегда со мной, что рядом. Он и Белый Дух. А еще Дурпак, Хайнудар и Тагудар. А теперь я, надеюсь, еще и Илсым не оставит в нужную минуту.
– А твое имя? – спросил Тахир. – Ты вспомнила, как тебя назвали при рождении?
Ответить я не успела, потому что вместо меня заговорил магистр:
– О, у нашей дайнани чудесное имя. При рождении ее назвали Шанриз, что означает «солнечный луч».
– Как и Ашити, – улыбнулась я. – Ашит значит «свет», а Ашити – «луч света». Выходит, что в обоих мирах меня зовут одинаково.
И я легко рассмеялась, улыбнулся и магистр. Берик кивнул, соглашаясь, а кто-то из ягиров произнес:
– Потому и светишь, как ласковое солнышко.
Я привычно уже смутилась и поспешила сменить тему беседы:
– Ну вот мы и добрались до столбов. Оставим все вопросы на потом и осмотримся.
– Как скажешь, дайнани, – не стали спорить мои телохранители.
Мы остановились перед каменным столбом и дружно задрали головы кверху, рассматривая его. Даже Ветер. Саул потянулся к нему носом, после фыркнул и отошел в сторону, кажется, громадина моему мальчику не понравилась. А может, попросту не вызвала интереса.
На ягиров каменный исполин также не произвел впечатления, несмотря на грандиозные размеры. Кто-то фыркнул похоже на Ветра и отвернулся. Впрочем, это больше походило на наблюдение за окрестностями, чем просто презрение к творению Илгиза. Двое и вовсе направились за столб, чем еще больше укоренили в мысли об охране. Воины пришли сюда не любоваться.
– Что-то чувствуете, магистр? – спросила я Элькоса.
Он стоял перед столбом, пока не спеша прикасаться к нему и не производя иных манипуляций. И молчания нарушать тоже не спешил. Однако после моего вопроса повернул голову и, посмотрев рассеянным взглядом, попросил:
– Расскажите еще раз об этом месте, душа моя.
– Извольте, – с готовностью отозвалась я. – Это место было чем-то вроде мира в мире. Эти столбы держали свод, если уместно такое определение. Раньше здесь был полог, который не пропускал солнечного света, и в этом месте всегда царил сумрак. Из-за этого растительность почти отсутствовала, зато были болота, населенные созданиями Илгиза. Жуткие и бесполезные твари, стоит заметить. Мне довелось лично познакомиться с черыном. Он парализовал жертву своим криком, а после пожирал ее. Еще об одном слышала от илгизитов, его прозывают ползун, но, хвала Высшим Силам, с ним я не познакомилась даже издали. И если он был поблизости, не видела…
