Юлия Цыпленкова
Рик Саттор. Мальчик из другой эпохи

Пролог

Ночное небо умиротворяло и пугало одновременно. Оно было бездонным, далеким, холодным, но манило звездами, притягивало взгляд, заставляло мечтать. Маленькому мальчику, вольготно развалившемуся на стоге сена, казалось, что звезды – это драгоценные камни, и если их собрать, то можно купить много земли, целый замок и несколько таких деревень, как та, в которой он жил со своими родителями, старшим братом и младшей сестренкой, родившейся совсем недавно.

А еще он думал о том, что иногда звезды падают на землю, и если посчастливится, то можно найти упавшую звезду, принести домой, и тогда отец точно похвалит его и больше не будет говорить, что нужно во всем походить на брата. Брата мальчик, конечно, любил, но жутко злился, когда его ставили в пример. А вот если бы малыш сумел поймать падающую звезду, то непременно стал бы героем для всех в деревне. А может, и сам хозяин их земель приехал бы посмотреть на чудо и дал за это несколько золотых.

Мальчик вздохнул и перевернулся на живот. Вокруг стога бродило стадо однорогих приземистых животных. Маленький пастушок мысленно перечислил всех по кличкам, удовлетворенно вздохнул и снова лег на спину, продолжая мечтать. Вот было бы хорошо, если бы звезда упала прямо сейчас. А лучше две. И чтобы непременно не позже, а сейчас, пока не вернулся второй пастух – старший парень, у которого малыш был помощником. Сейчас он ушел к дому знахарки, и пастушонок знал, чем занимается товарищ. Подглядел однажды, как старший пастух тискает знахаркину дочку. Правда, мальчишку заметили и надавали по шее, велев молчать. Но тот успокоил себя тем, что однажды вырастет таким же большим, как отец, и непременно отомстит.

Пастушок снова вздохнул. Его клонило в сон. Синие, как вечернее небо, глаза осоловело моргнули, мальчик зевнул и свернулся калачиком. Запах сена приятно щекотал ноздри, легкий ночной ветер навевал прохладу, и мальчик поглубже зарылся в подсыхающую траву. Мысли его стали путаться, но он упрямо открыл глаза, потер их кулаками и снова посмотрел на небо.

– Боги, – прошептал пастушок, – пошлите мне звезду. Прошу вас. Вы же всё можете. Одну, мне больше не надо… – слова вдруг застряли в горле. Мальчик сглотнул и выдохнул: – О-ох.

В небе полыхнуло. Да так ярко, что пастушок зажмурился, затем снова протер глаза и стремительно скатился со стога вниз. С неба летела звезда! Падала прямо к нему в руки! Мальчик издал ликующий клич, переполошив свое стадо, подпрыгнул и вытянул вверх руки, чтобы поймать дар богов. Звезда стремительно летела к земле, а через несколько мгновений за ней сорвалась вторая.

– Спасибо, всемогущие боги! – закричал мальчик. – Я теперь всегда буду хорошим!

Звезды продолжали свое падение, ярко вспыхивая раз за разом. Они падали прямо в протянутые детские ладошки. Так казалось сначала, но когда звезды оказались совсем низко, пастушок понял, что они летят к его деревне, и теперь их увидят все. А ведь это его дар! На его мольбу откликнулись боги! Мальчик обиженно засопел, едва не заплакав с досады, но зло стер кулаками слезы, бросил сердитый взгляд на стадо и бросился со всех ног к деревне.

Первая звезда была уже совсем низко. Она оказалась намного больше, чем думал пастушок, да и выглядела странно. Чем ближе опускался дар богов, тем различимей становилось, что звезда – не шар света, как казалось с земли, а вытянутая, с короткими штуками по бокам и сзади, напоминавшими то ли крылья, то ли еще что-то. Только эти крылья не махали. А еще звезда плевалась огнем… а может, и не огнем, а просто тем самым ярким светом, который мальчик принял за мерцание. Да и сама звезда светилась только местами, где имелись квадратные дыры, похожие на окна. От звезды шел неприятный гул, от которого ломило зубы и хотелось заткнуть уши.

Вторая звезда была еще высоко, но она быстро догоняла первую, продолжая вспыхивать в ответ на плевки светом первой. Второй дар был похож на огромную птицу, раскинувшую по ветру широкие крылья. Они начинались от острого носа и тянулись до самого хвоста, торчавшего, как стрела. И эта звезда светилась не полностью. Мальчик всегда представлял себе звезды совсем иначе, и сейчас даже не знал, нравится ему то, что он видит, или нет. Такие в карман не спрячешь, такие даже в замке хозяина, наверное, уже увидели. А если это так, то он приедет и насовсем заберет себе божественные подарки. И никаких тебе золотых и гордости родителей.

Пастушок остановился, сердито топнул ногой и побежал дальше. Отсветы огня он увидел, еще не добежав до деревни. Потом послышались крики, потянуло дымом и неприятным запахом паленого мяса. Мальчик снова остановился и подкрался к деревьям, росшим ближе всего к околице. Горела его деревня, и по улицам, освещенным отсветами бушующего огня, метались люди. У кого-то в руках были мечи, у кого-то вилы. Женщины выносили из домов детей, ковыляли старики. Бабка, жившая через дом от пастушка и его семьи, добралась до околицы и вдруг страшно закричала. Волосы ее горели, а через мгновение горела и вся старуха…

Мальчик зажал рот ладонью, со страхом глядя на странных существ в темной одежде, облегавшей тело от шеи и до самых ног. Головы их были круглыми – больше, чем у всех, кого знал маленький пастушок. Но самым страшным было то, что головы эти казались черными, не имевшими ни глаз, ни ртов – ничего. Просто гладкие и темные, и в них, как в зеркалах, отражались языки пламени. Они держали в руках непонятные штуки. Эти штуки вжикали, и тогда тот, кто пытался напасть на безлицых, падал замертво, в его теле появлялись дымящиеся дыры. Это тоже было страшно.

Но гораздо страшней оказалась догадка – это боги! Они спустились на землю, услышав мольбу маленького нахала, возжелавшего получить их драгоценные камни – звезды. И вот они пришли, чтобы покарать его и тех, кто ему дорог. Это он виноват в том, что люди из деревни умирают, он!

– Не надо! – закричал мальчик. – Не надо мне звезд! Не надо!!!

Он упал на колени перед богами, но те равнодушно обошли ребенка, кажется, даже не обратив внимания на его крики. Пастушок закрыл лицо ладонями и все-таки заплакал, как ни уговаривал себя быть сильным. Боги не простили его, не убрали огонь. Слезы застилали глаза, и мальчик даже не сразу увидел, как появились другие. Они были похожи и не похожи на уничтоживших всех, кого знал маленький пастух.

Один из них присел перед плачущим мальчиком, откинул страшную безлицую голову, и под ней оказалась еще одна голова – обычная, как у отца. Новый бог что-то спросил у ребенка, но тот не понял ни слова. Он вырвался из рук чужака и помчался к догорающей деревне. Шипел, если наступал на еще красные угли, вскрикивал, оскальзываясь на земле, смешавшейся с кровью, но продолжал бежать туда, где стоял его дом.

– Мама! – выкрикнул он и остановился, глядя на женщину, лежавшую вниз лицом.

Мать пастушок узнал сразу. Он опустился на колени и потянул женщину за плечо. Она перевернулась и уставилась на сына пустыми стеклянными глазами. В груди ее была прожженная дыра, такая же изуродовала тело сестренки, лежавшей под телом матери, словно их прошили вместе, как иглой сложенный пополам лоскут. Мальчик всхлипнул, схватился за живот, и его вырвало от запаха горелого мяса.

А когда выпрямился, вытер дрожащей рукой рот, и его взгляд отрешенно скользнул дальше. У крыльца лежал старший брат с большим ножом, до сих пор зажатым в ладони. Чуть дальше растянулся отец – а может, и не отец: в догорающем мертвеце сложно было кого-то узнать. Мальчик судорожно вздохнул, поднял лицо к бездушным, но по-прежнему прекрасным звездам и завыл, отчаянно, горько. Это он виноват, он! ОН!

– Эй!

Кто-то схватил пастушка за плечи и сильно встряхнул. Мальчик открыл глаза и узнал того бога, который уже разговаривал с ним.

– Оживи, – ребенок схватил мужчину на руку. – Оживи их! Ты же бог, ты всё можешь! Ну, оживи же!!! – сквозь слезы кричал он, продолжая трясти руку чужака. – Мне не нужно ваших звезд, мне ничего не нужно! Оживи их! Оживи! Убей меня! Ну, оживи же, оживи!

Мужчина внимательно смотрел на кричащего мальчика, затем что-то сказал второму богу, остановившемуся за его плечом, подхватил на руки извивающегося пастушка и понес прочь из догорающей деревни.

– Оживи, – прошептал мальчик. Бог молчал, и тогда пастушок понял, что боги жестоки и несправедливы. А раз так, то он больше не верит в них. – Отпусти!

Мужчина крепче прижал к себе ребенка, другой бог что-то поднес к нему, шею укололо, и мальчик, уронив голову на плечо мужчине, провалился в сон…

Глава 1

Линкор, принадлежавший космическому флоту империи Гея, неспешно бороздил ледяную черноту. На борту царила привычная тишина, каждый отсек был занят своим делом. Первый помощник, занявший сейчас место коммандера Саттора, посмотрел на экран, потянулся и отдал приказание:

– Приготовить шлюз. Коммандер возвращается.

– Есть подготовить шлюз, – последовал негромкий четкий ответ.

Огромный круглый люк открылся, и в ангарный отсек вплыл катер серии «BR», носивший в просторечье прозвище «Беркут». Катер выпустил шасси и опустился на пол ангара, заняв свое место рядом с другими машинами. Люк закрылся, и загудела кислородная шахта, заполняя отсек воздухом, пригодным для дыхания. Давление выровнялось, ангар сменил алое освещение на обычное белое, и из «Беркута» вышли четыре человека. Пятым был маленький мальчик, спавший на руках коммандера Саттора. Мужчина бережно поправил голову ребенка и направился к выходу из ангара. Техники, вышедшие навстречу командиру, с удивлением смотрели на неожиданного пассажира их лайнера.

Темноволосый мальчик, в простой серой рубахе и таких же штанах, босоногий, мирно сопел, уткнувшись носом коммандеру в плечо. Саттор прошел мимо, не взглянув на техников. Он отмахнулся ото всех, кто попался ему по дороге. Когда ему навстречу попался первый помощник, полковник скривился, показывая, что разговаривать будет после, а затем зашел в лифт и поднялся на палубу, где находилась его каюта. Мужчина подумал о медицинском осмотре, но решил, что мальчик может проснуться, а он пока не готов к встрече с доктором Юном.

Саттор вошел в свою каюту, бережно опустил ребенка на койку и присел на ее край, задумчиво потерев подбородок. Что делать дальше со своим приобретением, коммандер пока не знал. Забрать мальчика с его родной планеты было неожиданным решением, продиктованным больше состраданием, чем рассудком. И вот теперь маленький дикарь с Танора спал под воздействием снотворного, а что будет, когда он проснется, мужчина опасался думать. За кого принял житель средневекового мира пришельцев с далекой планеты, оставалось только догадываться. От демонов до богов – не меньше. Хотя черт его знает, во что верят танорцы в темноте своей только начавшей развиваться цивилизации.

Коммандер вздохнул и перевел взгляд на мальчика. На вид ему было не больше шести-семи лет. Темно-каштановые волосы, немного выгоревшие на солнце, обрамляли по-детски нежное личико со спутанными прядями ниже плеч. Саттор протянул руку и достал из волос сухую травинку, машинально понюхал ее и смял в кулаке. Затем поправил распахнувшийся ворот рубахи, стянул шнурок и завязал его на аккуратный бантик. Полковник склонил голову набок, рассматривая кругляш из темного металла на кожаном шнурке. Он осторожно взял кругляш на ладонь и пригляделся к грубо отчеканенному мужскому профилю. Коммандер усмехнулся и вернул оберег… или что там это было, на грудь мальчика, мерно вздымавшуюся от глубокого ровного дыхания. Заплаканное красное личико на мгновение скривилось, ребенок всхлипнул, сжал кулачки и вновь расслабился.

– Нужно приготовить успокоительное, – прошептал коммандер. Затем отвел со лба темную прядку. – Как же тебя звать, парень? – и сам себе ответил. – Тебя будут звать Рикьярд. Рик… Рикьярд Саттор. Да.

– Коммандер…

– Тс-с, – зашипел Саттор, с неожиданной яростью взглянув на первого помощника, так и не дождавшегося появления своего командира.

Он еще раз взглянул на мальчика и поднялся с койки. Коммандер вышел за дверь своей каюты, закрыл ее за собой и выдохнул, успокаиваясь.

– Что, Андреас? – спросил Саттор, устало протерев глаза двумя пальцами.

– Вас вызывает Гея, коммандер, – ответил первый помощник.

Саттор кивнул и обернулся на дверь в свою каюту. На мгновение мужчина задумался, не попросить ли Андреаса присмотреть за мальчиком, но отмахнулся от этой мысли, решив быстрей вернуться назад и встретить пробуждение маленького танорца лично. Коммандер прибавил шаг, чтобы быстрей переговорить с родной планетой. Времени терять не хотелось. Первый помощник некоторое время смотрел вслед командиру, после бросил взгляд на дверь каюты и поспешил за Саттором.

– Коммандер, – Андреас пристроился рядом. – Этот мальчик…

– Летит с нами, – сухо ответил тот, стараясь пресечь дальнейшие вопросы.

– Но закон…

– Пираты спалили деревню мальчишки, в живых никого не осталось, – чуть раздраженно произнес коммандер. – Я не смог оставить его среди трупов и пепелища.

– Но нам запрещено вмешиваться в жизнь низкоразвитых…

– Мы не вмешивались, – отмахнулся Саттор.

– Но…

Коммандер остановился и развернулся к своему заместителю. Он скрестил руки на груди и, прищурившись, скользнул по лицу Андреаса Ли недобрым взглядом.

– Вы знаете, где мальчик, господин майор, – ровным голосом заговорил Саттор. – Заберите его и вышвырните за борт. Вы ведь законопослушный подданный Его Величества, не так ли?

– Что? – опешил майор Ли.

– Не можете? – усмехнулся коммандер. – Тогда закройте рот и не раздражайте меня своим брюзжанием.

Сказав это, полковник продолжил путь к рубке управления. Андреас некоторое время приходил в себя после отповеди коммандера, но затем тряхнул головой и поспешил за ним.

– Но что вы собираетесь делать с ребенком? – задал он свой следующий вопрос.

– Усыновить, – устало вздохнул полковник. – Рик летит на Гею, как мой приемный сын. Сегодня же оформлю документы. В конце концов, я тут представитель власти нашего императора.

– Мальчик отстает в развитии, – не смог промолчать первый помощник. – Он из другой эпохи, коммандер.

– Он еще ребенок – всему научится, – в голосе Саттора вновь послышалось раздражение.

– Но кто будет им заниматься, Георг? – майор Ли позволил себе перейти на неофициальный тон. – Ты большую часть времени находишься в космосе. Мальчику будет тяжело выдержать бесконечные рейды. Да и не позволят…

– Подтянем язык, поработаем с психологом, получит начальные знания и отправится в космическую академию. Среди сверстников адаптация пройдет быстрей.

Андреас почесал в затылке.

– А если не вытянет? Он из средневековья, а ты хочешь посадить мальчишку за пульт управления космическим кораблем, – мужчина покачал головой. – Да для него, наверное, земля – это диск, который держат слоны, стоящие на большой черепахе. А мы сродни богам, которые могут стрелять огнем и летать между звезд.

Коммандер снова резко остановился и упрямо взглянул на своего заместителя.

– Он – ре-бе-нок, – по слогам отчеканил Саттор. – Ему не больше восьми. У него всё получится, а я в этом мальчику помогу. Как только вернемся, возьму отпуск.

– Ты хоть знаешь, как обращаться с детьми, Георг? – усмехнулся Ли.

– Вот и научусь, – буркнул коммандер, возобновляя движение.

– А Елена?

Саттор опять развернулся к своему первому помощнику. Усмехнулся и неспешно направился к майору.

– Какого черта, Андреас? – спросил коммандер. – Какое тебе дело до того, что я принес на борт мальчика?

– Ты мне друг, – Ли сделал шаг навстречу. – Мальчика жаль, но лучше бы ему было остаться на родной планете, что бы там с ним ни случилось. Закон о невмешательстве для всех развитых планет един. А у тебя и без пацана…

– Хватит, – Георг оборвал майора. – Мальчик уже на борту, и он летит с нами на Землю. Я всё сказал.

– Да, коммандер, – первый помощник склонил голову, прекратив попытки вразумить своего командира.

Георг Саттор развернулся на пятках, но приостановился и бросил через плечо:

– Его зовут Рик, Андреас.

– Я запомню, коммандер.

Больше полковник не останавливался. Андреас Ли протяжно вздохнул, по опыту уже зная, что Саттор не меняет принятого решения. Упертый, прямолинейный, он мог выпалить всё, что думает о подчиненном, не следя за выражениями, будь перед ним мужчина или женщина. «На борту военного корабля есть солдаты императора, что бы ни скрывали ваши штаны. Ждете привилегий? Рапорт о переводе в Планетарную службу мне на стол – подпишу, не глядя», – так говорил коммандер. Экипаж знал его требования, оспаривать никто не пытался, соглашаясь с полковником. Саттор не терпел подковерной возни, ненавидел сплетни, презирал лизоблюдов. Однако ценил верность и дружбу. Свой экипаж считал семьей, главой которой являлся он сам. И если кто-то искал у коммандера помощи и поддержки, то находил и то, и другое. Но если полковника пытались использовать… Саттор не прощал предателей. Не спускал клеветы. И жестко отсекал попытки подчиненных вмешаться в его дела. Так что первый помощник отделался за свой длинный нос еще легко.

И все-таки Ли искренне переживал за своего командира. С его прямолинейностью и нежеланием идти на уступки Саттор умел наживать себе недоброжелателей. И мальчишка с дикой планеты мог стать отличным поводом кое для кого, чтобы посчитаться с коммандером за прошлые обиды. А обижать Георг умел. Если дело касалось его принципов, то зверел, и границы субординации стирались напрочь. Штабные считали Саттора солдафоном, а те, кому довелось служить с ним бок о бок, уважали. Впрочем, уважение личного состава вряд ли могло помочь коммандеру выбраться из неприятностей, если они грянут после его сегодняшней выходки.

– Ох, хлебнет он еще со своим мальчишкой, – покачал головой майор, снова вздохнул и поспешил в рубку, хмыкнув на ходу. – Рик. Уже и имя дал.

Коммандер Саттор, сидя в своем кресле, слушал новый приказ с Земли. На лице его застыла каменная маска, не дававшая понять, что Саттор думает в данную минуту, но подчиненные уже тревожно переглядывались, предчувствуя бурю.

– У меня только один вопрос, – произнес, наконец, коммандер, глядя на проекцию лейтенанта, передавшего приказ из штаба. – Какого, вашу мать, черта?!

Лейтенант застыл изваянием, не зная, что ответить полковнику. Саттор махнул рукой:

– Расслабься, парень, я не тебе. Можешь доложить, что экипаж линкора «Свирепый» приказ принял. Отбой связи. – Взгляд светло-карих глаз метнулся к связисту: – Соедини.

С кем, уточнять было не нужно. По желвакам, ожесточенно ходившим на скулах коммандера, было ясно, что он в бешенстве.

– Коммандер, – негромко произнес за его спиной первый помощник.

Рука Саттора взметнулась вверх, ладонь сжалась в кулак, и Ли благоразумно закрыл рот, не став увещевать командира. Связист, обернувшись, доложил:

– Генерал Янсон отбыл по служебным делам…

– Спрятался, штабная крыса, – ощерился Саттор. – Я тебя, гниду, всё равно достану, – полковник активировал свой сендер и дал команду: – Контакт Лысая задница. Вызов.

Те, кто находились в рубке, скрыли ухмылки, включая первого помощника. Генерала Янсона на «Свирепом» не любили, а генерал Янсон не любил экипаж «Свирепого», особенно его командира. Коммандер нежных чувств к генералу не питал тем более. Прозвища Янсона в контакторе Саттора менялись с завидной регулярностью. Лобковая вошь, Дикая тварь, Плешивая крыса – эти были из самых безобидных.

– Молчит, собака, – констатировал полковник, вызвав Янсона по пятому разу. – Сендер, сменить канал. Искажение голоса – кровожадный призрак.

Теперь на лицах команды появились уже открытые широкие улыбки, глаза сверкнули предвкушением развлечения. Саттор принял расслабленную позу, криво усмехнулся и произнес:

– Сообщение для Лысой задницы. Ты скучал по мне, Вялый? А я скучал. Хочу вспороть тебе брюхо, намотать кишки на кулак и слушать, как ты будешь визжать, жирная свинья. Хочу видеть, как твое дерьмо вылезает наружу от страха. Ты уже обмочился, Вялый? Мочись активней, потому что я уже рядом.

Первым не выдержал связист, он хохотнул в кулак и показал оттопыренный большой палец. Программу «Кровожадный призрак» знал каждый. Голос искажался до приглушенного хрипа. Замогильного и жуткого. Детская забава, но расшифровать его было невозможно. Когда Саттор злился, он часто доставал генерала подобными посланиями.

– Коммандер, вас вызывает Гея, – встрепенулся связист.

– Я готов внимать, – осклабился полковник.

Багровое от ярости лицо Янсона заняло весь проекционный экран.

– Саттор! – рявкнул генерал.

– Я здесь, господин генерал, – почтительно отозвался коммандер.

– Это ты, Саттор! Я знаю, что это ты!

– Я? – изумился коммандер. – Разумеется, я. Вы сами меня вызвали.

– Не придуривайся!

– Господин генерал, позвольте вопрос, – обратился очень вежливый Георг. – Когда вы в последний раз проходили квалификационную комиссию? Вы орете на человека, который уже десять месяцев носится по всему космосу. Если уж у вас проблемы с нервами на Земле, то представьте, что делается со мной в безвоздушном пространстве. И я вот сейчас сорвусь с катушек и нападу на кого-нибудь, а на трибунале скажу, что вы спровоцировали меня воплями. Но раз уж вы так удачно решили пообщаться со мной, то за каким хреном, господин генерал?! Нам еще месяц назад обещали возвращение в империю! – повысил голос Саттор. – Мои люди десять месяцев видят планеты только через иллюминатор! Вы заверили нас, что после уничтожения пиратского крейсера мы возвращаемся домой. Так за каким чертом нас опять направляют в очередную задницу?! Дайте моему экипажу передышку. Вы знаете, что такое Синдром Магишвили? У меня даже медики начали посещать релаксатор, уже три месяца туда бегают. Вы понимаете, чем грозит издевательство над командой?

– Полковник Саттор, вы забываетесь, – высокомерно произнес Янсон, но скривился и пояснил: – Романову нужна помощь. Это последний рейд, после него вернетесь на Землю. Но за несоблюдение субординации и обсуждение приказов вы свое наказание получите.

Проекция исчезла. Георг издал рычащий звук и встал с кресла.

– Скотина, – сплюнул он и произнес, не глядя на первого помощника: – Майор Ли, примите командование.

– Слушаюсь, коммандер.

Сейчас дергать Саттора не решился бы никто. Под общее молчание Георг покинул рубку управления, а когда за ним закрылась дверь, привалился плечом к переборке и устало закрыл глаза, но сразу же подавил слабость. Передернул плечами и направился в сторону научного отсека. Спустился на вторую палубу, кивнул одному из медиков, но проигнорировал желание того поговорить.

– Позже, – отмахнулся Саттор. – Возможно, вы мне понадобитесь.

– Да, коммандер, – ответил медик и проводил внимательным взглядом командира «Свирепого».

Георг дошел до двери, за которой располагались лингвисты. Вошел без стука, оглядел небольшой кабинет, и мужской взгляд потеплел, когда он заметил светловолосую женщину, обернувшуюся на звук шагов.

– Привет, – улыбнулась капитан лингвистической службы Елена Ярвинен.

– Привет, – Саттор протянул руку, и женщина легко скользнула к нему, обвила шею руками и подставила губы. Коммандер коротко поцеловал ее, после уселся на край стола и притянул к себе Елену. – Я сейчас по делу.

– Я соскучилась, – она потерлась щекой о щеку Георга.

– Я тоже, – он снова поцеловал женщину, но отстранился. – У тебя есть танорский?

– Диалект какой местности? – деловито уточнила капитан Ярвинен. – На Таноре, как когда-то на Земле, разговаривают на разных языках и диалектах.

– Сейчас, – коммандер постучал пальцем по подбородку. Затем мягко отодвинул в сторону Елену. Он подошел к бортовому информатору и пробежался пальцами по клавиатуре, вызывая карту Танора. Посмотрел по координатам и ткнул пальцем. – Вот здесь. Мне нужен переводчик с языком этой местности.

Капитан Ярвинен вернулась на свое место, «порылась» в лингвистической базе линкора и запустила поиск.

– У нас нет, но сейчас найду что-нибудь подходящее. – Она, обернувшись к коммандеру, с любопытством рассмотрела усталое лицо Саттора. – Зачем тебе нужен этот язык? Мы не имеем права вступать в контакт с жителями отсталых планет…

– Один из них у нас на борту, – усмехнулся Георг. – Мальчик. Малыш еще совсем. Сейчас он спит, но когда проснется, будет сильно напуган. Мне нужно хоть как-то пообщаться с ним, чтобы успокоить.

Елена вскинула тонкие дуги бровей.

– Ты с ума сошел? – искренне возмутилась женщина. – Зачем ты притащил его на борт? У тебя и без дикаря проблем…

– Его поселение сожгли пираты, в живых не осталось никого, кроме него. Я не смог пройти мимо мальчишки, – ответил коммандер. – Видела бы ты его глаза. У меня сердце сжалось…

– Но это же глупо!

– Капитан Ярвинен, – Саттор перешел на официальный тон, – вы нашли программу с нужным языком?

– Георг…

– Капитан, – отчеканил полковник. – Исполняйте приказание.

– Слушаюсь, коммандер, – буркнула Елена и вернулась к прерванному занятию.

На лице женщины застыло обиженное выражение, но Георг не спешил мириться. Его решения и приказы не обсуждались – это был закон для всех, без исключений. Елена обернулась, посмотрела на невозмутимое лицо любовника, поджала губы и все-таки не сдержалась:

– Георг, я же переживаю за тебя.

– Всё будет хорошо, – немного смягчился коммандер.

– Ты был груб…

– Мы на палубе военного космического корабля, – сухо произнес Саттор, – а не за столиком в ресторане. Мои решения не обсуждаются, ты это прекрасно знаешь.

– Я думала, на меня это уже не распространяется, – проворчала женщина.

– Повторяю, мы на палубе космического корабля. Я полковник, ты капитан.

– Но…

– Черт, Елена, – вдруг взвился Саттор. – Не смешивай понятия! Служба и постель – это разные вещи. Ты знала мои требования с самого начала.

– Но мы же не при свидетелях! – воскликнула капитан Ярвинен. – При посторонних я соблюдаю субординацию. Сейчас-то мы одни! Почему я должна молчать, когда переживаю за тебя?

– Потому что уже ничего невозможно изменить, – усталость в голосе Георга стала более заметна. – Нас кинули в очередной виток нашего бесконечного рейда. Мальчик летит с нами, и на Землю прибудет, как мой сын.

– Что? – Елена резво обернулась. – Какой сын?!

– Приемный, – коммандер снова закрылся в броню. – Ты закончила?

Женщина поднялась на ноги и одарила полковника очередным обиженным взглядом.

– Ты мог хотя бы со мной посоветоваться?

– Капитан Ярвинен, вы подготовили переводчик? – проигнорировал ее слова Саттор.

– Георг, прекрати делать вид…

– Капитан Ярвинен, – чеканно и зло произнес коммандер, – я сейчас не в лучшем настроении, чтобы начинать спор – это во-первых. Во-вторых, вы мне не жена, чтобы я советовался с вами по такому вопросу, как усыновление. В-третьих, вы вновь позволили себе обсуждать мои решения. И меня это бесит! – гаркнул полковник, и женщина невольно дернулась в сторону. Саттор выдохнул и протянул руку: – Переводчик. И для меня.

Елена подала ему два наушника-переводчика, демонстративно вытянулась по стойке смирно и отрапортовала:

– Ваше приказание выполнено, коммандер.

– Отлично. – Мужчина забрал наушники и направился к двери, но обернулся на пороге и посмотрел на женщину, едва заметно досадливо покривившись. – У меня появился сын, Лена. Его зовут – Рикьярд. Этого решения я не изменю, прими его, и мы не будем ссориться.

– Я же вам не жена, коммандер, – с легкой плаксивой ноткой ответила капитан, задетая словами Георга.

– Но это не означает, что ты не можешь ею стать.

– Это предложение? – с вызовом спросила женщина.

– Замечание, – уточнил коммандер. – В любом случае, Рик будет носить мою фамилию, и раз я взял над ним опеку, то не брошу лишь потому, что это может не нравиться тебе. Надеюсь, ты всё поймешь правильно и примешь перемены. Мне бы не хотелось ругаться с тобой.

– Я тоже не хочу ругаться, – слабо улыбнулась Елена. – Я постараюсь привыкнуть к тому, что ты теперь отец.

– Отец, – повторил Саттор, усмехнулся и покинул блок лингвистов. Уже шагая по узкому коридору, он снова усмехнулся и пробормотал: – Кем я только не был за свои тридцать восемь лет, а вот отцом еще не доводилось. Попробуем.

С этой мыслью полковник направился к своей каюте, сжимая в кулаке два миниатюрных наушника. Перед дверью Георг Саттор вдруг остановился и с удивлением отметил, что испытывает нерешительность, даже робость. Маленький мальчик, спавший на его койке, вселял в сурового коммандера неуверенность. Нет, он не жалел о своем решении. Саттор не привык идти на попятную, и что такое ответственность, он знал отлично. Никто не мог обвинить полковника в малодушии, но мужчина, душа которого, казалось, давно зачерствела во всех его боевых рейдах, ощутил внезапный трепет перед ребенком. Он предчувствовал его страх и недоверие, понимал, что тот должен чувствовать, проснувшись в непонятном и незнакомом месте после того, как пережил страшную трагедию на родной планете. Георг искал нужные слова, но никак не мог найти их.

Хрупкий малыш с глазами, в которых коммандер увидел невероятную для ребенка боль, крепко ухватил полковника за душу. Саттор даже сам себе не мог сказать, что так потрясло его в синеглазом мальчонке. Но его крики всё еще звучали в ушах закаленного в сражениях, много раз видавшего смерть служаки. Столько отчаяния, столько горя было в голосе ребенка, что мужчина не смог остаться равнодушным. И полковник готов был на многое, чтобы паренек забыл о пережитом ужасе. Георг хотел вытравить из детских глаз то страдание, глубина которого показалась ему бесконечной. Ради этого Саттор мог оказать сопротивление не только своей любовнице и другу, но и самому императору, если понадобится. В конце концов, это их погоня за пиратами привела к уничтожению родной деревни мальчика, и только на них лежит ответственность за судьбу маленького дикаря.

– Черт, словно на суд иду, – усмехнулся мужчина. – Приговорит или помилует?

Тряхнув головой, коммандер решительно открыл дверь и шагнул в каюту. Он посмотрел на койку, но… она оказалась пуста. Взгляд Саттора заметался по каюте, однако мальчика он так нигде и не заметил. Мужчина тихо выругался. Он надеялся, что успеет вернуться до пробуждения маленького танорца…

– Малыш, – Георг постарался придать голосу мягкость.

Мальчик, конечно, не отозвался. Коммандер поджал губы и осмотрелся. Спрятаться ребенку было некуда. Под койкой место было, но Саттор видел, что там пусто. Под столом тоже. И в угол Рик не забился. А выйти из каюты он не мог. Взгляд полковника скользнул на дверь в душевую. Да, если куда и спрятался, то только туда. Больше некуда. Мальчику не сообразить, как открыть дверь шкафа с одеждой.