bannerbannerbanner
Ночь девы

Юлия Бабчинская
Ночь девы

Полная версия

Дал ли он заранее на это свое согласие?

Иначе бы меня здесь не было.

Неожиданно мы попадаем с корабля на бал. За поворотом собрались видии и королевские особы – все ждут вестей, разбившись по группам. А когда мы с Эгирной заходим в галерею, все взгляды оборачиваются к нам. Я не могу поднять голову выше и встретиться с лучезарными карими глазами принца Марциана. Вместо этого сильнее склоняю голову и семеню к другим видиям. Мне никогда не видать благословения принца. Меня сочли негодной, чтобы дать Его Высочеству наследника. Решили отправить в Башню навеки вечные – биться головой о мраморные плиты, как видия Мира. Я стану названой невестой Сотмира – того, кого и нет вовсе. Мать первенца станет королевой. Так заведено в королевстве Диамонт.

– Это она, – шепчутся другие. – Ей отрежут язык…

Они уже все знают! Они всегда знали!

За спиной появляется магистри Селестина и ее помощницы, чтобы сообщить принцу и принцессе печальные известия, а я пытаюсь слиться с другими видиями, но ничего не выходит. Они сторонятся меня.

– Вы знаете, как умерла прежняя Безмолвная? – шепчет Стара, обнажая крупные белые зубы. – Недавно я слышала, что сестра Мира была не в себе!

И поэтому разбила себе голову о стену?

Видии хихикают. Но я понимаю, что все это неправда. Видию Миру убили. Иначе и быть не может. Но зачем? Кто это сделал?

И я была там… Моя предшественница умерла под куполом, среди солнечного света и тишины. И я слышала стук ее сердца… Пришел черед мне занять ее место. И тоже сойти с ума. Должно быть, я продержусь в Башне и того меньше. Я умру прямо на церемонии посвящения.

Возможно, мне все же стоит сбежать. Но куда я побегу? Я совершенно не знаю жизни за пределами королевства Диамонт, да что уж говорить, даже за пределами Сколастики.

Девушки шепчутся, хихикают, оборачиваются, поглядывая на меня. Кеззалия задирает голову, будто ей все безразлично. На самом деле в каждой я вижу злорадство. Теперь-то уж всем ясно, что я не стану избранницей принца Марциана, что шанс есть именно у них. Вряд ли они в этом сомневались.

– Она станет новой Безмолвной, – доносится возглас.

– А я освоила новую технику гадания, – шепотом хвастается Стара, как будто сейчас это кого-то волнует. Но все же меняет тему, и на том спасибо.

– Какую же? – с интересом спрашивает Анжелика.

– «Куриная пляска». Отрубаешь курице голову и смотришь за метанием этой несчастной тушки. Потом разглядываешь узоры на земле, оставленные куриными лапками… Все непросто, но пока мне открываются удивительные вещи.

– Фу! Стара, какая гадость, – вмешивается в разговор Кеззалия. – Ты постоянно кого-то режешь.

К моему горлу подкатывает ком. Трясу головой, борясь с нарастающей тошнотой.

– А что тут такого. Я же видия, а не нежная роза вроде тебя. Отец даже подарил мне небольшой топорик! Вы бы его видели. Говорят, Эдна тоже была не робкого десятка.

И тут я замечаю нечто странное. Хотя что еще может быть странным в сегодняшнем дне!

Среди королевских особ мелькает тень – это человек в сером плаще, капюшон скрывает лицо, обнажая лишь суровую линию губ. Мужчина молод, проворен и сосредоточен. Он проходит между другими людьми, но его будто никто не видит. Никто, кроме меня. Мужчина вдруг резко останавливается между принцем и принцессой и замирает. В этот момент я понимаю, что таращусь на него, а он, похоже, на меня. Его глаза скрыты, но я буквально чувствую его пронзительный взгляд.

– Чьи это книги? – возвращает меня к реальности мужской голос. Мгновение, и призрак исчезает. Неужели никто его больше не видел? Кто он? Что делал здесь в такой момент? Хотел ли причинить вред принцу и принцессе, а я каким-то образом помешала ему?

К послушницам подходит молодой человек с треугольной бородкой, в котором я узнаю юного советника Бено из свиты принца. В руках он держит мои книги!

– Кто-то забыл их в коридоре, – договаривает Бено. – Должно быть, это кто-то из вас, – обращается он ко всем нам, пока магистри Селестина беседует с принцем и принцессой.

С верхушки стопки падает «Истина», которую моментально подхватывает Молли.

– Интересно, интересно, – говорит она, нисколько не стесняясь советника. – Только послушайте, – зачитывает она. – «Принц Марциан… в его глазах я хочу утонуть». Это же почерк… Ирис!

Сейчас я и в самом деле хочу утонуть, только не в глазах принца, а в самом глубоком озере. Молли перелистывает страницы, ища мои случайные заметки. Девушки зажимают рты ладонями, чтобы не расхохотаться и не получить от магистри. Особенно в такой день! Но магистри даже не смотрит в нашу сторону.

– «Кеззалия – напыщенная утка», – читает Молли. А там еще и картинка прилагается… рисовать я умею, что есть, то есть.

Кеззалия краснеет от злости.

– Довольно, – прерывает послушницу Бено и, подходя ко мне, передает книги. Его густые медно-рыжие брови сходятся на переносице – очевидно, что он зол. Он склоняется ко мне и тихо шепчет на ухо:

– Никогда не пиши того, о чем думаешь, видия. И будь предельно внимательна.

Он удаляется прочь, следуя за принцем и принцессой. А меня будто молнией простреливает. Я падаю на колени, и меня обволакивает темнота, но следом вспыхивает яркий свет. Столь яркий, что я ослеплена. Запрокидываю голову и вижу огромный белый шар. Я в некой пустоте. Мои зубы стучат, но мне не холодно. Среди белизны маячат тени. Я хотела бы прогнать их прочь, но не могу. Они связаны со мной, а я с ними. Молюсь, чтобы они не увидели меня, как тот мужчина. Среди этих теней возникает женское лицо, но я не вижу его отчетливо, поднявшийся ветер надувает на него рыжие, как живое пламя, волосы. Мои губы шевелятся.

– Она… – говорю тихо, потом все громче и громче. – Она сказала… Она сказала, вы все умрете.

Теперь я кричу.

Кто-то смеется в голос. Видение исчезло.

– Чокнутая! – слышу я голос Молли.

– Чего так покраснела? Томатов объелась? – рявкает на меня Стара.

– Девушки! – громогласный голос магистри Селестины. – Немедленно разойдитесь по комнатам и приготовьтесь к завтрашней церемонии.

После такого позора я и не знаю, куда мне идти, но в келью возвращаться нет сил. Куда я думала сбежать, когда внутри сидит это? Да, я больна, ужасно больна. Вот только чем, я до сих пор не знаю. Но мне обязательно нужно попасть к бабушке Лирии, я обязана заглянуть в ту книгу, где собрано множество знаний о физических законах мира, свойствах трав, болезнях… Может, я все же найду упоминание и о своей. Или способ избежать Башни – ведь в Башне я останусь наедине с самой собой и этими страшными тенями. Или о камне, о котором я почти забыла среди всей суматохи.

Я прохожу опустевшие помещения классов – остальные занятия на сегодня отменили. Мне вдруг хочется вернуться в ротонду и снова взглянуть на каменную женщину, может, она бы придала мне сил. Но, придя туда, я понимаю, что меня опередили. Среди статуй я замечаю серое платье видии Кеззалии, ее талию стискивают мужские руки с нанизанными на пальцы золотыми кольцами. Поднимаю взгляд выше и вижу принца Марциана. Его губы то и дело касаются длинной и изящной шеи послушницы, она хихикает, а я инстинктивно делаю шаг назад… и попадаю в чью-то крепкую хватку. Охрана принца?

Мой рот зажимает рука в перчатке, спиной я прижимаюсь к горячему телу.

– Кто ты такая? – шепчет мне на ухо человек, тоже касаясь губами моей кожи. Сердце мое отчаянно бьется, но я вдруг узнаю эти перчатки – это тот человек, что тенью скользил среди других. Мне должно быть сейчас страшно, но мое будущее и так предопределено. Что может быть страшнее? – Завидуешь своей подруге? – не дожидаясь ответа, говорит он и проводит носом по моей шее, будто пытается распознать, кто я такая, с помощью обоняния.

Мне все-таки немного страшно и вместе с тем любопытно. Уже завтра я окажусь отрезанной от всего мира, разве я должна чего-то бояться? Даже если я умру прямо сейчас, будет ли это хуже?

Осмелев, я чуть поворачиваю голову и смотрю на суровую линию губ. Мне отчаянно хочется увидеть лицо этого человека, хотя все говорит о том, что мне нужно бежать. А что, если он и есть убийца видии Миры? Не зная, зачем я это делаю, я тянусь вперед, желая прикоснуться к его губам… Вдруг этот отчаянный поцелуй расколдует меня, как принцессу из сказки, и поможет снять проклятие, вдруг я как-то смогу избежать участи… Но мужчина отстраняется.

– Кто здесь? – слышу я голос принца Марциана.

Этого оказывается достаточно, чтобы незнакомец исчез, оставив меня в недоумении от моих же собственных поступков. И я тоже бегу, подальше отсюда, пока принц не понял, что я видела его с послушницей.

Бегство приводит меня к той самой лестнице, где я кормила Матильду и где я уже позже увидела носилки с видией Мирой. Присаживаюсь на корточки. Пять рыжих комочков прижались друг к дружке и спят, а неподалеку лежит безжизненная кошка. У ее рта засохла пена.

Мне не надо объяснять дважды: это очень дурной знак.

Глава 2. Вирго в Грифоне

…если зло – это я…


Призрак

Это королевство кажется мне игрушечным, ненастоящим. И оно же так сильно откликается в сердце, которого, как я думал, я лишился. Но стараюсь не озираться по сторонам, разглядывая сценки мирной жизни. Я здесь не за этим.

Далеко не все могут проникнуть сюда так, как сделал это я. Несколько мелких королевств окружены кольцом огня, который никогда не гаснет. Возможно, его могли бы преодолеть вулканы, но им до здешних мест и проблем нет никакого дела. Как и всегда. Когда отец призывал их в союзники, они лишь посмеялись. Среди них когда-то были великие воины, но те времена прошли, и теперь это просто ленивые засранцы.

Для того, кто владеет драконьими доспехами, пройти сквозь огонь не так уж трудно. Пожалуй, неприятно, но не смертельно. В этом вулканы мастера, надо отдать им должное. Доспехи и оружие у них всегда на высшем уровне. Особенно если преподнести им такой материал, который добыл я.

 

Диамонт. Королевство, окруженное древней тайной. И саламандра Ордена привела меня именно сюда. Значит, Проблеск тоже здесь.

Иногда кажется, что мы совсем близки к цели, но в последнюю секунду саламандра может передумать и побежать в другом направлении. Магистр предупреждал об этом – Проблеск не даст обнаружить себя так просто.

Я перебираюсь по крышам домов, все же разглядывая улочки и мирных жителей. Над всей этой безмятежностью нависает замок и не менее массивный собор из серого камня. Я только что оттуда, саламандра просто водит меня кругами. К моему несчастью, в замке настоящий переполох. Следуя за зачарованным зверьком, я добрался до самой высокой башни, но похоже, что кто-то опередил меня: за дверью я обнаружил лишь мертвую женщину, утопающую в крови, но ни единого намека на Проблеск, чем бы он ни был.

Было бы гораздо проще, если бы в пророчествах писали все просто и понятно, без этих двусмысленностей. Проблеску было суждено спасти наши земли от надвигающейся тьмы, вспыхнув в самые тяжелые из времен. Что это было за оружие, никто не знал, и не было ни одного упоминания, как он выглядел. Но после столетий изучения разных летописей и магических экспериментов Ордену удалось создать саламандру – этого волшебного зверька, способного найти искомую вещь. И вот мы здесь. Несколько дней блуждали по городу за пределами замка, а сегодня прорвались и туда.

Когда я становлюсь тенью, никто меня не видит, что весьма удобно в моем деле. Отвечать на лишние вопросы я не стремлюсь: вряд ли это закончится чем-то хорошим. Одна неприятность все же случилась – та девушка.

Она видела меня в замке, и неясно, кому могла рассказать об этом. В ее черных глазах плескалось отчаяние, так что, возможно, я был не самой главной из ее бед. И похоже, девчонку расстроила та сцена, которой она стала свидетельницей. И возможно, я помог бы ей ненадолго забыться – уж не знаю, как тут все у них устроено внутри Кольца, но люди – они везде люди, – если бы не Алмаз.

Призрачный Алмаз всегда дает мне знать, когда мой враг поблизости. Капля его крови, отпечатанная на камне, была куда лучшим путеводителем, чем саламандра, которая опять уснула, оставляя меня в недоумении.

И вот сейчас, сидя на крыше и обратившись в тень, я внимательно слежу, как вдалеке вздымается пыль. Приближается группа всадников и карета. Алмаз все больше накаляется, но я терплю, хотя внутри все так и переворачивается. Этого я никак не ожидал. Он здесь! Тамур здесь!

В такие совпадения я не верю, это может означать лишь одно: он тоже ищет Проблеск. А может, уже нашел.

Ирис

Мы с Эгирной едем в карете домой – сестра нашла меня, когда я потерянно скиталась по коридорам Сколастики. Интересно, как ей это удалось, ведь я старалась не попадаться никому на глаза, пребывая в совершенно растерянных чувствах.

Отцовский особняк сложно назвать настоящим домом, ведь я там, по сути, никогда не жила, а лишь наведывалась изредка с визитами. Среди стен Сколастики я находилась в безопасности, сейчас же я оказалась среди шума городских улочек, в сердце королевства Диамонт. За тюлевой занавеской, некогда белой, но посеревшей от пыли, открывается другая жизнь, которой я и не знала и уже теперь не узнаю. По тротуарам прохаживаются жители королевства. Из лавок выходят довольные дамочки с корзинами, прикрытыми клетчатыми платками. Я привыкла разглядывать обувь, поэтому меня всегда поражают лица – они завораживают. У жителей Диамонта они безмятежные и круглые, одни простые, как булыжник, другие, как, к примеру, у послушниц или принцессы, гладкие, словно обкатанная водой галька.

Напротив меня сидит Эгирна. Лицо сестры бледнее обычного, а нос и глаза покраснели. Всю дорогу она чихает, отодвигаясь подальше от кулька с котятами и плотнее закутываясь в бледно-розовый плащ с брошью в виде мотылька.

– Спасибо, что помогла, – тихо говорю я.

– Как иначе, Ирис, а-а-пчхи. Мне, конечно, влетит от матушки, но я не могла оставить тебя в такой день одну. Но поклянись еще раз, именем Сотмира, что ты не станешь сбегать. Иначе меня ждут серьезные неприятности. Да и тебя тоже. Мы проведем этот день у бабушки Лирии и вернемся в Сколастику, правда ведь?

Я лишь киваю. Мы с Эгирной примерно одного возраста, но она на год младше меня. Отец не сразу привез меня в Диамонт, наверное, сгорал от стыда, нагуляв ребенка на стороне. Но когда моей матери не стало, видимо, деваться ему было некуда, и он решил поступить по чести.

– Они, конечно, милашки, но все-таки не пойму, зачем ты взяла их с собой, – говорит Эгирна, кивая в сторону котят.

Сестра достает из спрятанного среди складок плаща веер и усиленно обмахивает себя.

– Но как бы мы их там оставили? – отвечаю я. Сейчас мне проще говорить и думать об этих маленьких созданиях, чем о себе. – Их мать умерла, они бы тоже погибли. Мы должны о них позаботиться. – Наверное, и отец так думал обо мне, считал меня беспомощным котенком и сжалился, привезя в Сколастику. Но если мне была предначертана другая судьба? Кем бы я могла стать, если бы выбирала сама?

Эгирна молча вздыхает и смотрит в окно, энергичнее обмахивая себя веером. Руки ее затянуты в кружевные перчатки с розовыми бантиками.

– Бабушка что-нибудь придумает, – говорю я, но сама не рискую прикоснуться к котятам.

Меня мучают дурные мысли. Везде, где я появляюсь, что-то погибает.

Кошку мы с Эгирной похоронили в саду, возле высокой стены под кустом ярко-лиловой сирени. Я уже сто раз пожалела, что из кельи пошла сегодня не той дорогой. На самом деле мне сложно принимать смерть чью бы то ни было. Смерть видии, смерть животного или даже растения. Это так несправедливо. И если кто-то говорит, что так пожелал Сотмир, меня это вовсе не утешает.

Мысли неизменно возвращаются в прошлое, к тому моменту, когда отец привез меня в королевство. Откуда привез? Я снова и снова задаюсь этим вопросом, но ответа не знаю. Он не говорит, где мы раньше жили с матерью и ничего о ней не рассказывает. В особняке бабушки Лирии я прожила всего несколько недель, прежде чем отец отвел меня в Сколастику и отдал на служение высшей цели. Удивительно, но все, что происходило позже, я помню прекрасно. А вот до этого… Мать я совершенно не помню. Только знаю, что смерть забрала ее у меня. Я даже не знаю, как именно она умерла.

Вспоминаю ужасную смерть видии Миры, и по телу пробегает дрожь.

На улице поднимается еще больший шум и оживление. Мимо нас проносятся несколько всадников в дорогих одеждах, а следом едет украшенная золотом карета. Наш кучер теснится в сторонку, чтобы пропустить важных гостей, направляющихся к замку Лилий, не иначе. Стоит нашим каретам поравняться, и я вижу в окне светловолосого мужчину. Он успевает бросить на меня взгляд – эти голубые глаза такие холодные – и криво улыбнуться. Улыбнуться так… будто он знает меня. Какая нелепость! Я же почти не выхожу за пределы Сколастики и уж тем более не покидаю Диамонт.

Интересно, из какого королевства этот богач – в его состоянии можно не сомневаться. Только королевские особы могут позволить себе золотые украшения, будь то наряд или карета, люди более простого сословия обходятся серебром или медью. И никаких драгоценных камней, конечно же.

Стараюсь припомнить то, что знаю о королевствах, судьбы которых в скором времени мне предстоит предсказывать. Все Малые Королевства находятся в огненном кольце – Долине Огня, за пределы которой никому нет дороги. Соседствуем мы довольно мирно, но у каждого королевства свои порядки и законы. В Диамонте многое зависит от нашей школы пророчиц, которых иногда отправляют и в другие земли.

В королевстве Лье по тому, что я узнала из книг, дамам принято самим выбирать себе мужей – как правило, на рыцарских турнирах. В королевстве Миас не принято заводить домашних питомцев, а в королевстве Сальвари ровным счетом наоборот – у каждого есть по зверушке, без которой они не выходят на улицу. Поговаривают, что в тех краях еще водятся элементали. Интересно было бы посмотреть на них…

Но вот мы подъезжаем к двухэтажному особняку, окруженному высокой темно-зеленой живой изгородью. У кованых ворот нас встречает Нана, бабушкина экономка и по совместительству подруга. Услышав стук колес, бабушка Лирия тоже выходит к нам. Она полноватая, как магистри Хелени или Феодора, но ей это очень к лицу.

– Что за радость такая! Ирис! Эгирна! – распахивает бабушка свои теплые объятия. От нее пахнет сладкими пирогами. Эгирна обнимает бабушку, я же остаюсь в стороне, на всякий случай. – Сразу обе внучки под одной крышей. Эгирна, я и не знала, что ты заглянешь ко мне.

Бабушка вдруг кажется недовольной, а сестра еще больше бледнеет. Мне становится не по себе – могла ли я как-то повлиять на самочувствие Эгирны?

Кулек с котятами все еще в карете, и я прошу Нану достать его. Густые темные брови бабушки ползут вверх, к закрученным в высокую ракушку каштановым волосам без единой седой нити. Да уж, бабушка точно не из королевства Сальвари, она прожила всю свою жизнь в Диамонте, и зверей я у нее никогда не видела, но в доброте бабушке нет равных.

– Мы не с пустыми руками, – говорю я, выжидательно глядя на бабушку. – Приютишь?

И меня тоже приютите, безмолвно прошу я, будто бабушка может спасти меня от уготовленного.

– Вот те раз! – восклицает она. – Вместо правнуков они приносят мне в дом кошек. Да и не одну, а целый пяток! Нана, забери их, накорми… в общем, сделай все, что положено. Уверена, мы их куда-нибудь пристроим. И забудьте, о чем я вам говорила. Рано нам пока правнуков, – хохочет бабушка.

На слове «правнуки» Эгирна фыркает и заходит в дом. Мои же щеки покрываются румянцем. Мне уже восемнадцать, но я никогда не представляла себя в роли матери, а ведь видии только об этом и грезят – стать матерью наследника. Сколько всяких глупостей я слышала от Молли и других послушниц!

У бабушки чудесный цветущий сад, о котором заботится Нана. Она всегда ходит в белом чепчике, из-под которого выбиваются седые кудри. Бабушка же считает, что ее руки «не принадлежат грязи». Зато она готовит восхитительные пироги и шьет так искусно, как ни одна мастерица в Диамонте.

Эгирна молча поднимается к себе наверх, я провожаю ее тревожным взглядом. Мне неспокойно. Обычно сестра так болтлива, что пережужжит любую муху. Могла ли я чем-то обидеть ее… или…

Мне снова зябко. Мой страх прокрадывается в реальность. Что, если я… если я, сама того не ведая, навредила ей? Как кошке. Отчего-то я уверена, что Матильда пострадала именно из-за меня. Возможно, и видия Мира?

Это все я. Это могу быть я.

Мы заходим в дом через стеклянную дверь, ведущую из сада, и сразу попадаем в бабушкино логово – на кухню. Как же здесь всегда спокойно, как бы я хотела жить в подобном доме, а не быть тут гостьей.

Смотрю на огромную трещину на полу, где в узорчатом синем кафеле образовался разлом. Я знаю, что в особняке множество комнат, но они либо закрыты на ключ, либо заколочены. В них никто не нуждается. Магистри Селестина почти все время проводит в Сколастике, иногда остается при дворце, а сюда заглядывает, только когда возвращается из торговых экспедиций по Малым Королевствам отец. Эгирна приезжает еще реже. Даже удивительно, что сегодня она решила отдохнуть от дворцовой жизни.

– Я вижу, как ты на все смотришь, Ирис, – говорит бабушка Лирия. – Этот дом как заброшенный замок. Хотела бы я послушать твоего отца, что он скажет на сей счет. Пока он где-то разъезжает, этот дом просто рухнет и похоронит меня.

– Не говори так, бабуль, – произношу я, вновь испытывая дурное предчувствие. – Значит, отца нет?

Я не доверяю словам, произнесенным вслух. Порой мне кажется, что они тоже обладают силой – сбываться. Откуда такая уверенность, я и не знаю.

– Опять уехал, – говорит бабушка и берется за тесто, а внутри меня все обрывается.

Овальный стол и без того заставлен корзинами и вазочками с пирогами, плюшками и кренделями, но бабушке словно того мало. Ее проворные руки подхватывают пышное тесто, делят его на части, вылепливая аккуратные пышки.

– Сколько себя помню, этот дом прогоняет мужчин. Сперва моего отца, потом мужа, а теперь сына. Если уж так посудить, и женщин он особо не жалует. Только пока терпит меня. Да, старый хрыч? – громко говорит она, обращаясь в пустоту, и хохочет. – Я пока заварю нам, душенька, чаю, а ты сходи за Эгирной. Нана! Нана, ты где бродишь, старая ведьма! Не видишь, что ко мне приехали внучки? Живехонько сюда, и собери свежей мяты! – выкрикивает бабушка, подходя к двери в сад.

– У нас нет мяты! – кричит в ответ Нана. – Только ромашка и пижма! Пижма хороша для живота!

– А куда подевалась мята? Оставь свою пижму при себе, дряхлая карга!

Я поднимаюсь на второй этаж, проведя рукой по потертым золоченым перилам, когда слышу тихий всхлип. Дверь в комнату Эгирны закрыта, я делаю шаг. Всхлип превращается во вскрик. Недостаточно громкий, но все же. Так и знала, я же чуяла неладное!

 

Бегу вперед и, не стучась, хватаюсь за дверную ручку. Но дверь заперта.

– Эгирна! – говорю я чересчур взволнованно. Сердце отчаянно стучит. – Эгирна, что с тобой?! Открой!

Пронзительная тишина посылает по моему телу озноб. Мне кажется, что я снова в той пустоте, среди белого песка, и холода, и смеющихся теней.

Наконец в замочной скважине оживает ключ. Дверь отворяется лишь на треть.

– Что случилось, Ирис? – улыбается Эгирна, кутаясь в пушистую белую шаль.

– Я… я просто подумала… Я слышала крик. Все в порядке?

– Ах это! – Эгирна поднимает указательный палец и показывает мне каплю крови. – Я укололась. Хотела пришить пуговицу, и смотри, что вышло.

Сестра демонстрирует мне пуговицу-брошь в виде мотылька, оторвавшуюся от ее плаща. Эгирна уже успела переодеться в домашнее платье вишневого цвета, а эту шаль одолжила у бабушки.

Камень, который сковал мое сердце, тут же рассыпается на части, как сухая глина.

– И напугала ты меня, – облегченно вздыхаю я.

– Видимо, придется просить бабушку пришить эту дурацкую пуговицу. Но она решит, что я такая неумеха.

– Это ты неумеха? – смеюсь я. – Ты посмотри на мои руки! Уж кто ничего не умеет, так это я. – И это действительно так. Я совершенно ничего не умею, к тому же меня никогда ни к чему не подпускают. Либо мягко просят уйти к себе, либо здоровье подводит. – Возьми с собой плащ, уверена, что бабушка не откажет.

Эгирна скрывается в комнате, захлопывая у меня перед носом дверь, потом возвращается с плащом. Вид у сестры немного повеселее.

– Идем же пить чай, похоже, бабушка решила нас не на шутку откормить, – говорит она.

Мы с сестрой обмениваемся улыбками и спускаемся вниз. Я удивлена, что при всех обстоятельствах еще могу улыбаться, но, возможно, это все, что мне остается.

На кухне бабушка уже разлила чай по чашкам, в воздухе повисли ароматные запахи.

– Что за шорох наверху? – спрашивает она.

– Всего лишь Эгирна уколола палец, – объясняю я.

Сестра разводит руками и садится за стол, откладывая плащ в сторону.

– Ты сегодня сама не своя, – замечает бабушка, расставляя перед нами посуду. – Влюбилась в кого?

Эгирна только закатывает бледно-серые глаза и хлопает белесыми ресницами.

– Просто устала. Быть фрейлиной принцессы так утомительно.

Эгирна уже четыре года служит при дворе, стараясь быть поближе к королевской семье, и магистри Селестина всегда за нее хлопочет. Возможно, мачеха уже выбрала в «жертву» какого-нибудь состоятельного юношу. Или не юношу. В Диамонте браки редко заключаются по любви. Но, похоже, сестрицу все устраивает.

Под глазами Эгирны пролегли лиловые круги, кожа все-таки бледнее обычного, но в то же время слабо сияет, как луна. Я молчу – знала бы сестра, как непросто быть видией, отданной на вечную службу Сотмиру, то не жаловалась бы на свою тяжелую работенку: носить красивые платья и томно вздыхать.

– Ты сможешь пришить пуговицу? – спрашиваю я, показывая бабушке плащ Эгирны.

– Конечно, дорогуша! – Глаза бабушки всегда светятся, когда она берется за иглу. – Принеси мне нитки, они в коробке под лавкой.

Я, конечно же, и сама это знаю. Как и то, что там спрятана книга. Бабушка словно намекает мне – иногда мне кажется, что она положила туда эту книгу намеренно, чтобы я когда-нибудь нашла ее. Однажды так и случилось, и это событие многое для меня изменило. Именно тогда, из той книги, я и узнала о существовании силомантов. И вырвала оттуда одну страницу: как и камушек, она будто сама просилась ко мне в руки.

«Наш мир зиждется на четырех принципах, или иначе духах. Это духи растений, животных, стихий или элементов и камней. Сами по себе эти духи нейтральны, но стоит человеку обменяться с ними энергией, как они обретают новую ступень развития.

Существуют духи растительного мира – как младшие, или низшие, так и высшие, наподобие триад или розумов. Неразумные растения чаще всего выступают вредителями, они подобны сорнякам, которых нужно искоренять. Но встречаются среди них и растения с полезными свойствами. Что до триад, то эти древесные троицы являются защитниками лесов. Розумы живут в единении с природой, достигнув идеальной гармонии. Они тщательно охраняют свою магию от других.

Среди животных духов стоит больше всего опасаться бестий. Этих тварей ничего не остановит. А вот мелкие духи не причиняют особого вреда и зачастую становятся тотемами для избранного ими человека.

Элементали – самые коварные из всех. Им не стоит доверять. Будь то вулканы, владеющие огнем, ундины или камнетесы…»

К сожалению, я не успела еще прочесть всю книгу и думала, что впереди у меня много времени. Но увы.

Пока Эгирна рассказывает про дворец и принцессу, я нащупываю под лавкой деревянную шкатулку с нитками, а за ней… лишь вскользь провожу пальцами по шершавому переплету «Книги о чудесных свойствах растений, животных, элементов и камней». Внутри все трепещет, мне хочется вновь открыть эту книгу, но сейчас я этого сделать не могу.

– Во дворец прибыла свита короля Тамура из королевства Рут, – невзначай говорит Эгирна. – Мы видели их кортеж. Поговаривают, что дело идет к свадьбе и объединению королевств.

Бабушка вскидывает одну бровь, но ничего не отвечает. Я вспоминаю карету, что пронеслась мимо, и человека, сидевшего в ней. Неужели это и был король Тамур? Королевство Рут известно своим стремлением быть во всем первым, а значит, такой человек, как его король, не потерпит других соперников. Может, они здесь вовсе не ради свадьбы.

Чуть позже мы пьем чай и поглощаем пирожки, а бабушка пришивает к плащу серебристую пуговицу-брошь.

– Почему же тогда тебя нет во дворце, Эгирна? – насупившись, спрашивает бабушка.

– Я же сказала, я просто устала! – Эгирна резко встает из-за стола и бросает на меня взгляд. Я благодарна ей, что она не говорит бабушке про истинную причину. Эгирна бы совсем не отказалась продемонстрировать всю свою красоту и изящество перед богатеньким королем. – Хочу отдохнуть, если не возражаете.

– Вот еще! – бурчит бабушка себе под нос. Я замечаю, как она хмурится. – Эта девчонка бывает такой вздорной.

Момент, пожалуй, я выбрала не совсем удачный, но сегодня мое прощание с домом, который и не был мне домом. За исключением бабушки Лирии – из всего, что я знаю, она и есть мой дом, потому что я ей не безразлична. Как, например, отцу.

– Завтра… – говорю я, и в горле встает ком. – Бабуль, завтра я стану Безмолвной. Видия Мира умерла.

Бабушкины руки замирают, выпуская шелковый плащ. Он соскальзывает на пол, бряцает металлическая пуговица, упавшая следом. Бабушка встает, но снова садится.

– Нет, – твердо говорит она. – Завтра ты не станешь Безмолвной. Видит Сотмир, я не позволю твоему отцу поступить с тобой так.

В груди все замирает. Возможно, я втайне ждала, что кто-то спасет меня.

– Однажды я расскажу тебе, Ирис, все расскажу.

Бабушка прислоняет руку к сердцу. Неужели эта новость так сильно ошарашила ее?

– Что расскажешь? – шепотом спрашиваю я. Уж больно мне не нравится, как прозвучали ее слова.

– Да что же такое! Где твой отец в такой час! – причитает бабушка. – Ему следовало бы уже вернуться! Сперва запирает тебя в Сколастике, а теперь Безмолвная! Я догадывалась, что Селестина замышляет это, но не думала, что она осмелится. Но я больше не пущу ее на порог этого дома! Вот же стерва!

– Вряд ли мы что-то можем сделать, – говорю я. – Все решено.

А внутри все так и кричит: да сделай же что-нибудь, Ирис! Ты можешь все изменить!

– Все решения меняются, запомни это, Ирис, – озвучивает мои мысли бабушка.

– Возможно, так будет даже лучше, – выпаливаю я, будто убеждая саму себя. – Это мое предназначение.

– Предназначение! Что ты о нем знаешь, Ирис? Я была третьей дочерью в семействе Бланш. Наша старшая сестра, Мария, собиралась стать королевой. Она была одаренной видией, с первенцем на подходе, но ее отравили. Королевой выбрали другую. И где здесь предназначение, дорогая? Мария посвятила служению всю юность. Но Мария была не такая, как ты.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 
Рейтинг@Mail.ru