Юлия Арниева
Лиат душа Эсхейма
Глава 6
– Зерна нет!
– Коров не больше десятка наберётся по всем общинам!
– Кур всех передушили!
– Леди Лиат, надо запасы пополнять! – одновременно выкрикнули главы, обрушивая на меня ворох жалоб и бед, но, как говорится, сама выпросила, теперь пожинай.
По совету Бергит я, прежде чем спуститься в зал, поднялась к себе в покои, очистила одежду от пыли и паутины, собравшейся в подвалах замка. Быстро перекусила постной похлёбкой и, приказав установить на постамент стол и кресло, отправилась в зал.
Там меня уже дожидались главы общин. Большая часть из них были кряжистыми воинами, лет так пятидесяти на вид, но были и молодые совсем парни, наверное, принявшие род недавно и поэтому молчавшие, в отличие от старшего поколения.
Одно радовало – ничего требовать от меня главы не смели. Здесь, в мире Валаар почитали силу, а лорд Эсхейма, пусть даже и женщина – это сила могущественная. Но есть в этом статусе и минусы: во-первых, по их разумению я должна всё знать, а во-вторых, с лёгкостью обязана разрешать все их трудности. Вера в моё слово была безоговорочной, и по этой причине задать более опытным главам элементарные бытовые вопросы я не могла. Сразу возникнут сомнения в моей силе, а мне этого точно не надо.
– Леди Лиат, запасы трав тоже закончились, мне бы помощников, успеем собрать до холодов немного, – подключился к жалобам Виллум, от которого я точно не ожидала такой подставы.
– От каждой общины по две девушки тебе хватит?
– Да, госпожа, – почтительно склонил голову лекарь, – только не увечных, а то задерживать будут.
– Слышали? Завтра отправьте в помощь Виллуму по два человека, – распорядилась, сделав очередную запись на листе бумаги.
Когда в зал занесли стол и кресло и установили их на постамент, а следом прошла я, у собравшихся на лицах было неподдельное изумление. Но когда я разместилась за этим самым столом и попросила перечислить проблемы и заботы, народ окончательно очумел и некоторое время пребывал в немом потрясении. К сожалению, это длилось недолго, и меня уже через несколько минут засыпали горестями и тревогами, успевай только записывать.
– Отправим. Понимаем, что дело важное, наши запасы тоже пусты, – ответил за всех на вид самый старший и, чуть замявшись, продолжил, – леди Лиат, так как быть с зерном-то? Боюсь эту зиму немало людей уйдёт за грань.
– С зерном решим, – уверенно проговорила, будто у меня и правда имелись мысли на этот счёт, и чуть помедлив, лениво бросила, – на то я и глава, вот только и вы главы своих общин, неужто на склад рода рассчитываете? Чем семью свою кормить будет? Или ко мне все придёте?
– Свои семьи мы уж как-нибудь прокормим! – тут же взвился самый хмурый, немного подавшись к постаменту, – рыбу заготовим, хотел осенью продать её, но чего уж теперь… обменяю на хлеб у Къетилов, до них войска не дошли.
– В убыток себе обменяем! Род Къетилов завсегда жадными были! – поддержал хмурого рыжеволосый, – я сыр обменяю, успеет вызреть. А ещё камни чёрные Эйвинсам соберём, тех, правда, тоже потрепало, но овцы в горах сохранились.
– Шкатулки продам латранцам, они крупы привезут! Уж свою семью найду чем прокормить!
– Озёра только уткой забило! Рыбу пугают, – проворчал кто-то из толпы, – надо крючки ставить.
– Пацанят отрядить, бабы на полях репу сеять пойдут, может, до первых холодов успеет налиться. Только поставить кого постарше с ними надо, дождей давно не было, кабы беды не случилось, когда утку жечь станут.
– Зачем уток жечь? – вклинилась в беседу умудрённых опытом мужчин, не понимая, почему таким варварским способом планируют избавиться от мяса, которого у нас нет, – заготовить и в ледник сложить.
– Госпожа, мы же не латранцы какие, чтобы грязную птицу есть, – с недоумением протянул рыжебородый, тут же поясняя, – она жрёт всё подряд, мясо воняет – нечистое.
– Ясно, – рассеянно кивнула, мысленно проводя аналогию со свиньёй в моём мире, но в там вера не позволяет, а здесь явно прослеживается брезгливость. Задумчиво постукивая карандашом по столу, слушая глав общин, я пыталась понять, что меня в диких утках так зацепило.
– Мою коптильню сломали. Ульф, пустишь к себе?
– Одну с десятка мне, – предупредил мужчина, рыжебородый кивнул, соглашаясь с оплатой. Дороговато на мой взгляд, но вмешиваться в их договорённости не было никакого желания. Однако поставила напротив коптильни галочку, чтобы не забыть выяснить свой процент налога и срок следующей оплаты. И пока рисовала кривую закорючку, наконец уловила мысль, что меня смущала.
– А коптить утку? Запах исчезнет, можно прежде мясо в уксусе вымочить, – произнесла, как по мне, отличную идею. Да и как говорила моя тётка: «Лидка, ты просто не умеешь её готовить».
– Грязная птица, госпожа, – упрямо покачал головой Ульф, твёрдо дополнив, – воняет смрадом и тиной.
– Ладно, но накоптить же можем и латранцам продать, – не уступала я. Жаль было терять столько мяса, тем более в такие сложные времена. Про себя решив, что стоит и в погребах замка сделать небольшой запас, это сейчас они пока не оголодали, а как прижмёт, перестанут носы воротить и согласятся и утку съесть, тем более запах у неё исчезнет.
Задумавшись, я не сразу обратила внимание на наступившую в зале тишину. Подняв взгляд на мужчин, едва не поперхнулась от смеха, такой ошеломлённый вид был у всех. Мне казалось, что я даже слышала, как в их голове скрипели винтики, перерабатывая поступившую информацию.
– И перо собрать, подушки набить можно, одеяла, – добавила, с интересом наблюдая за сменой выражения лиц. От недоумения до радости и недовольства, надеюсь, на себя.
– Утки ныне много, до осени можно хороший запас сделать, – вполголоса, будто размышляя, протянул Ульф, – за тушку можно кер взять, а то и полтора. Подушек немного выйдет, но хоть с десяток получится, а это ещё две сотни керов.
– Так и в Дервис можно отвезти, – пробормотал парнишка, впервые за всё время встречи.
Я же удивлялась такой странной упёртости, значит, если птица грязная, то они даже не задумывались её использовать как-то по-другому? Так неприятно было касаться птицы?
– Так, может, и хомуля накоптим?! – подхватил кто-то из глав, все его тут же рьяно поддержали. Кто такой хомуль, мне было не известно, но, судя по всему, тоже что-то грязное и вонючее.
В итоге за час набралось с десяток продуктов, которые по странным и непонятным мне причинам есть эсхеймцы отказывались, но были не прочь накормить жителей других стран. Почему-то в этот список продуктов попали неведомое мне растение и орехи, которыми не прочь полакомиться все те же бедняги латранцы. С одним из этого списка я была согласна – есть лепёшки из муки мартческих червей я ни за что не стану, ну по крайней мере, точно не сейчас.
Только спустя два часа, жестикулируя и громко разговаривая, главы общин покинули зал. Я, тоже собрав исписанные листы бумаги, отправилась в свою комнату, чтобы в тишине подумать над полученной информацией и решить, как дальше быть.
Утки и прочие деликатесы – это хорошо, но недостаточно. Нужны более существенные доходы для рода Эсхейм. Ведь на что-то жил Гуннар, не на налоги же замок содержал. Земли здесь плодородные, реки, озера имеются, да и лесами богаты. А на западе так вообще море Асцер наличествует, вот только вскользь брошенное кем-то из глав опасение, что из-за разбойного люда корабли с латранцами к берегам не пристанут, меня обеспокоило.
Мне бы пару десятков воинов для начала, чтобы границы да берега патрулировали, но мужчин в землях Эсхейм не хватало катастрофически. Многие сгинули в битве при Дерсен…
Задумавшись, я не заметила, как добралась до своих покоев, едва не столкнувшись с незнакомой девицей в узком коридоре.
Темноглазая черноволосая девушка, испуганно пискнув, рванула от меня в обратную сторону и уже через минуту, мелькнув подолом платья, исчезла за поворотом. Странная реакция на меня и слишком поспешный бег – откровенное неуважение к главе рода – невольно заставили меня задуматься, что бы это могло значить.
Поставив мысленную зарубку, я наконец прошла в свою комнату, застав там Бергит и Виллума, и, кажется, у них ко мне был серьёзный разговор.
Глава 7
– Госпожа, вы собрались отравить латранцев? – спросил лекарь, едва я переступила порог.
– Нет, с чего такие выводы? – искренне удивилась, ранее не замечая за собой беспочвенной кровожадности.
– Вы хотите накормить их дикими утками.
– Опять эти утки, – тяжело вздохнула, проходя дальше в комнату, и добравшись до стола, устало опустилась в кресло, потребовала, – Виллум, объясни, что с этими беднягами не так?
– Утки обитают в ожерелье Святой Герс, – заговорил лекарь, окончательно меня запутав, – семь озёр, круглых, как бусины в ожерелье прекрасной невесты. Они были сорваны с её тонкой шеи жестоким и завистливым Озаром, когда он убивал её. Голубые, словно летнее небо бусины утонули в крови девушки…
Я прилагала неимоверные усилия, чтобы не поторопить мужчину и попросить его перейти ближе к сути, но обижать Виллума не хотелось и пришлось слушать очередную легенду.
– На месте, где рассыпались бусины, появились озёра, а из её крови выросли могучие деревья Эсхерия, их орех пахнет предательством, а сок ядовит.
– А при чем здесь утки? – поинтересовалась спустя несколько минут торжественной тишины.
– Они едят этот орех, – тоном моего старого учителя географии укорил меня лекарь, отчего я невольно поёжилась, но всё же рискнула произнести:
– Утки живые.
– Это птицы, им неведомы болезни людей.
– Хм… а хомуль этот, он, поди, в ожерелье водится?
– Только там, – подтвердил мои догадки Виллум, радуясь словно дитя моей сообразительности.
– А латранцы нам, случайно, ничего не сделали? Может, обиду какую давнюю нанесли?
– На море лодки топят, стоит только за скалу Лим зайти, – и в этот раз подтвердил мои подозрения лекарь, – то их территория, но эсхеймцы помнят, как и латранцы в наши воды рыбу загоняли.
– Ясно, – кивнула, мысленно выругавшись на себя. Это ж надо было так опростоволоситься, чего наговорила, а те и рады стараться… но утки же не дохнут, может, не так всё страшно, – а симптомы какие? Ну, если орех съесть или утку?
– Кто ж вонь такую есть станет, – удивился лекарь, вытаращив на меня свои глаза, – я настойку делал, проверял так ли слухи верны. Дал одному пропойце, так у него живот крутило пять дней.
– Может, причина в другом была? – не сдавалась я, пока у меня в голове никак не укладывались поступившие сведения.
– Сохранилась у меня та настойка, могу воинам налить, – тут же предложил Виллум, его ученица, удивлённо распахнув глаза, ошеломлённо ожидала моего ответа.
– Нет, по-другому решим, – задумчиво проговорила, ломая голову, как теперь быть с этой птицей и прочими продуктами, которые со слов лекаря ядовиты, и наконец определилась, – Бергит, скажи Арену, пусть орех, утку и прочие заготовки несут в замок, одной партией отправим на продажу, – тотчас добавив, – полежит пока в подвалах.
– Скажу, госпожа, – с облегчением выдохнула девушка и тут же кинулась к двери, пришлось срочно остановить исполнительную помощницу.
– Подожди! У дверей своей комнаты я увидела девушку: тёмные волосы, худенькая. Она, заметив моё появление, сбежала.
– В руках клубок был? – уточнил Виллум, деловито расставляя колбочки и бутылочки. На мне всё ещё оставались небольшие раны, и каждый вечер лекарь проверял их, а если требовалось – обрабатывал.
– Не знаю, не увидела, слишком быстро сбежала, но одета была богато.
– Ханна, старшая дочь Гуннара, – потряс меня своим ответом Виллум, сообщив такую важную новость будничным голосом.
– Дочь Гуннара? Бывшего главы? – всё же уточнила, с трудом удержавшись на месте, – дочь твоей сестры? Тогда почему ты молчал?
– Нет, дочь от первой жены, она умерла родами, дав жизнь этой несчастной. Спустя три года Гуннар взял мою сестру, и она родила ему сына, – пояснил Виллум, но легче мне не стало.
– Но почему ты мне не сказал?! – снова потребовала. Покопавшись в доставшихся мне в наследство воспоминаниях, я ничего не нашла о Ханне, и это было странно.
– Девица больна. Владычица лишила её разума, и Ханна редко покидает свою комнату. Моя сестра пыталась с ней поговорить, да и я несколько раз приходил, но та и слова не вымолвила. Странно, что сейчас вышла из башни, её нянька не предупредила.
– Проводи меня к ней, – распорядилась, сердясь на лекаря, что упустил или посчитал не важным сообщать мне о дочери Гуннара. Но ведь девушка, во-первых, может затаить на меня злость, а во-вторых, в моём замке живёт человек, почти родственник, а я даже не знала об этом.
– Зачем? – с недоумением спросил Виллум, Бергит замерла у выхода и, судя по изумлённому виду, тоже была не в курсе таинственной обитательницы башни. Кстати, туда я ещё не ходила, кто ж знал, что отдельно стоящую каменную бочку надо было обследовать в первую очередь.
– Поболтаем, чаю выпьем, – рыкнула, всё же не сдержавшись, решительно поднялась из-за стола и приказала, – веди.
– Она молчит, – повторил лекарь, наверное, полагая, что меня это остановит, но я уже устремилась к двери, на ходу распорядившись:
– Сначала зайдём на кухню, возьмём у Дорты пирог и отвар, с пустыми руками в гости не ходят.
Виллум никак не прокомментировал мои слова, но послушно последовал за мной. Бергит всё же рванула первой, и когда я добралась до кухни, меня уже ждал поднос с тарелкой пирогов и чайник с отваром.
– Спасибо, – поблагодарила расторопных девушек, вопросительно взглянув на Виллума, который должен показать нам путь к башне.
– В подвал идёмте, – махнул рукой мужчина, печально вздохнув, и первым вышел в коридор.
Идти по мрачному, сырому подземелью было малоприятно, а ещё удушливый запах плесени и тухлятины буквально сбивал с ног. Но как сказал Виллум, иного пути в эту башню не было. Мысленно выругавшись на Гуннара и остальных, я невольно вспомнила мультик про Рапунцель и, чтобы хоть как-то отвлечься в этом угнетающем месте, принялась кратко пересказывать волшебную историю Бергит.
Но вскоре была вынуждена закончить на том, как по её длинным волосам в башню начал забираться прекрасный молодой человек, так как мы наконец пересекли сырые коридоры и теперь замерли у массивной деревянной двери.
– Ступени крутые, будьте осторожны, леди Лиат, – предупредил Виллум, заходя в освещённый масляными лампами узкий холл, где, кроме двери, той, в которую мы вошли, и действительно крутой лестницы, ничего не было.
Семьдесят пять ступенек! К концу пути я хрипела как загнанная лошадь, пот ручьём стекал по моей спине, а ноги предательски дрожали. Бергит выглядела ненамного лучше меня, а вот Виллум на зависть нам был полон сил, будто и не поднимался вместе с нами.
– Постой, дай отдышусь, – просипела, скрючившись едва ли не пополам, мечтая упасть на мягкий диван и не подниматься с него как минимум неделю.
– Госпожа, возьмите, – прохрипела Бергит, вручив мне платок, замерев рядом со мной и поглядывая на поднос, где стоял чайник с отваром. Пить и мне очень хотелось, но это ж вроде гостинец.
Только спустя пять минут, немного придя в себя, мы прошли следом за лекарем в круглое помещение, чтобы тотчас застыть в немом изумлении.
Это была просторная, около сорока квадратов комната, разделённая на зоны. Кухня, с печкой по типу буржуйки, приземистым буфетом, рабочим столом, полками, заставленными горшками, мисками, тарелками и чашками. Там же, у небольшого узкого окна разместили столик с белоснежной скатертью, вышитой по краю невероятно красивыми цветами.
Далее ширма, из-за угла которой виднелся край медной ванны, из чего я сделала вывод, что там находился угол для умывания.
После шкафа со свитками красивые старинные сундуки, корзины с мотками пряжи и кресло с пуфиком для ног. Чайный столик, небольшой домотканый коврик и аккуратно разложенный плед на соседнем кресле.
На противоположной стене разместили кровать, высокую, но узкую, с балдахином над головой. Рядом комод и тумба, снова ширма, у изножья – большая шкура и пуфик, на котором сейчас сидела та самая девушка и, испуганно обхватив себя руками, не сводила с меня свой тёмный взгляд…
Глава 8
– Светлого дня, Ханна, – поприветствовала девушку, как можно доброжелательней улыбнувшись, – у тебя очень уютно, это ты связала?
– Леди Ханна не говорит, – раздалось справа, и вскоре из-за ширмы появилась старушка. Сухонькая, маленькая, с таким же темным взглядом, что и у девушки.
– Я знаю, но слышит? – произнесла и, кивнув на шкаф со свитками, добавила, – и умеет читать.
– Госпожу учили, – вновь коротко ответила старушка, встав рядом со своей подопечной.
– Хорошо. Я Лиат, новый глава рода Эсхейм…
– Мы знаем, кто ты, но не уйдем из башни, – прервала меня старушка, вызывающе на меня посмотрев, – она принадлежит моей госпоже. Гуннар Великий подарил ее, и ты не сможешь нас выгнать.
– Кхм… и не собиралась, – на миг оторопела от рьяного нападения в мою сторону, но все же решила не реагировать на явное неуважение ко мне, хотя была вправе наказать хамоватую старушку. Растянув губы в ласковой улыбке, я продолжила, – я пришла познакомиться и сказать, что Ханна может не прятаться в башне и, если пожелает побеседовать, я буду рада ее видеть.
– Ханна не разговаривает, – упрямо повторила нянька, или надзирательница, у меня уже появились сомнения насчет вредной бабульки.
– Но твоя госпожа, – произнесла, сделав ударение на последнем слове, – умеет читать и писать, а значит мы сможем поговорить и познакомиться поближе. Бергит, поставь пироги и чайник, это гостинец…
Недоговорила, заметив смущенную улыбку девушки. Она торопливо засунула руку в карман своего платья и, достав небольшую дощечку и мел, быстро написала:
– «Спасибо»
– Пожалуйста, Ханна, – снова улыбнулась как можно мягче, чуть помедлив, добавила, – мне пора, род Эсхейм сейчас переживает не лучшие времена, и надо срочно решить вопрос с пропитанием и безопасностью. Если у тебя есть предложения, я буду рада их услышать.
– «Камни. Подвал» – написала девушка, смущенно улыбнувшись.
– Вывороченные камни видела, в ямах пусто, – ответила, не понимая, что хотела мне сказать Ханна, но та, мотнув головой, торопливо стерла надпись, крупными буквами написала:
– «КАМНИ»
– Посмотреть камни? – уточнила, но Ханна снова замотала головой, пришлось перечислять, – вынести из подвала? Положить на место? Да? Хм… ладно.
Догадавшись, что хочет девушка, я невольно залюбовалась удивительно теплой улыбкой и ясным, добрым взглядом, которые тут же озарили лицо Ханны.
– Хорошо, вернем их на место, – пообещала, не особо понимая, что в них такого, в этих булыжниках, на вид они казались совершенно обычными. Но в любом случае с ними нужно было что-то делать, иначе в подвале не пройти, а там находятся бочки из-под вина, которые рано или поздно нам потребуются. Пусть в этом году все виноградники в горах сожгли, и новый вырастет еще нескоро, но оставлять гнить емкости тоже не дело.
– Значит, ты дозволяешь Ханне по замку ходить? – требовательно спросила бабулька, вперившись в меня пронзительным взглядом.
– Конечно, – заверила грозную старушку, кивком и улыбкой попрощавшись с обеими, и направилась к двери, на ходу проговорив, – была рада знакомству.
Спускаться – это не подниматься, так что я и Бергит почти не запыхались и благополучно оказались на первом этаже, хотя, как сказать… по отношению к замку мы сюда пришли из подвала. Не останавливаясь ни на секунду, пересекли смрадный мрачный коридор и наконец вышли на территорию слуг.
– Говорил вам, госпожа, странная девица, и чего ей дались эти камни, – проворчал Виллум, шустро обгоняя нас с Бергит.
– Ну, допустим, камни надо и правда положить на место, там винный погреб, и неровен час, кто-нибудь из слуг ноги сломает или голову разобьёт, когда отправится за бочонками.
– Кроме Гуннара да его преданного слуги, никому хода туда не было, – пояснил мужчина, – а вина там уж почитай лет десять не было.
– А виноградники? Их же в этом году только сожгли?
– Выродился давно, – равнодушно пожал плечами лекарь, направляясь к себе в комнату.
– А на что Гуннар замок содержал? Со слугами рассчитывался? Одевался? Ел, в конце концов, не на собранный с жителей налог?
– Леди Лиат, вы осмотритесь, замок ремонтировать давно надо. Слуг осталось немного, да и те жили на довольствие. Одеваться? А чего мужчине наряжаться? Да и битва была, не до нарядов и праздников. Ваши одежды – тоже старье. Я видел дам, тех, что с его величеством здесь останавливались, их наряды не чета вашим.
– Замечательно, – сердито буркнула. Невольно вспомнив о дурацких утках, едва не взвыла, и чтобы окончательно не озвереть, поспешила укрыться в своих покоях. Чтобы там, ругаясь себе под нос, подумать, как буду выпутываться из этого кошмара. Но вспомнив о Ханне, резко притормозила у подножия лестницы и распорядилась:
– Бергит, пригласи, пожалуйста, ко мне Арена.
– Хорошо, госпожа, – впервые за долгое время проговорила девушка, как по мне, та ещё «молчунья», и поспешила к неприметной двери, ведущей в небольшую казарму. Ее я осмотрела совсем недавно, и у меня тоже был ряд предложений по изменению этого убогого помещения, но всё упиралось в деньги и свободные руки.
Добравшись до своей комнаты, я ненадолго замерла на пороге. Сейчас, после увиденной башни, я убедилась, что покои мои мрачные и об уюте не могло быть и речи. Темные каменные стены, закопченный камин, массивная мебель и затертые покрывала.
– Ничего, и сюда доберусь, главное – чисто и тепло, – подбодрила сама себя и решительно направилась к столу. Едва я успела разместиться в кресле, как в дверь постучали, и после дозволения войти в покои вошел Арен в сопровождении Бергит.
– Звали, леди Лиат?
– Да, Арен, надо в подвале положить на место камни, нужны крепкие парни. Есть у тебя такие?
– Есть, госпожа, но… – замялся мужчина и, взглянув на меня исподлобья, невнятно проговорил, – темное это место, никто оттуда живым не выходил.
– Я и Бергит вышли.
– То женщины, а мужчины исчезают, – заупрямился капитан замковой стражи, заставив меня усомниться в своем выборе. Я была уверена, что переубедить суеверного, судя по поджатым губам и неуступчивому взгляду, мужчину мне не удастся, поэтому предложила:
– Можем проводить и покараулить воинов, пока они камни не вернут на свои места.
– Эээ… – растерялся Арен, зависнув на несколько минут и не найдя подходящего аргумента, но всё же проговорил, – соберу людей.
– Хорошо, сегодня уже поздно, завтра с утра?
– Да, госпожа, – почтительно склонил голову мужчина, тотчас ретировавшись, стоило услышать, что может идти.
– Бергит, что за суеверия? Ты ничего не рассказывала, – спросила, как только мы остались вдвоем.
– Слухи то, небылицы, – отмахнулась девушка, устраиваясь на сундуке, и принялась перетирать в ступке очередные семена незнакомых мне трав, – по деревням ходит разговор, будто главы родов призывают раз в год к себе мужчин и уводят в подземелье, а после оттуда не возвращаются.
– Почему раз в год? И что, время как раз подошло?
– Нет, весной обычно, – хихикнула девушка, – да только думаю я, что в день Святой Дормы налог надо главе отдавать, а им нечем, вот и прячутся по лесам. А люди выдумали себе сказку и детей пугают.
– Бергит, так ты не местная? – проговорила, заметив легкое пренебрежение к местным жителям.
– Учитель с собой позвал, меня и брата… мы из земель рода Эйвинсов. Они ближе к королю, и там люди другие, а здесь, в горах дремучие совсем.
– Ясно, а зачем поехала?
– Виллум заметил во мне дар лекарский и обещал научить всему, а лекари всегда в достатке жили. Кто ж знал, что на чужбине я брата лишусь… возвращаться уже некуда, дом продали, а родных, кроме Сорена, у меня никого и не было.
– Прости, что невольно своими расспросами заставила вспомнить о горе.
– Ничего, госпожа, – печально вздохнула девушка, продолжив свою работу.
Я тоже погрузилась в свою, перечитывая записи и составляя список: во что пока не стоит ввязываться, на чем можно попробовать заработать и с чего начать делать запас.
