Юлия Арниева
Холодное сердце Хальгорда
Глава 7
Я сбежала… Проходя мимо гряды, недовольно зыркнула на интригана, сидевшего на огромном валуне и делающего вид, что он вообще не в курсе прихода в бухту конунга, и устремилась к лагерю. Добравшись до стоянки, не глядя ни на кого, практически упала на подтащенное к костру бревно и, уронив голову на руки, замерла.
Просидела так, наверное, минут пять всего, когда обратила внимание на странную тишину, хотя ещё совсем недавно Матс и Тормонд о чём-то спорили, Ульв с Хэльми учили друг друга как правильно начищать оружие, а Орм колол дрова.
– Что? – с недоумением спросила, когда, подняв голову, увидела, что все мужчины, улыбаясь, смотрят на меня, но молчат.
– Есть будешь? – через минуту отмер Свейн, протягивая лепёшку с нарезанным мясом на ней.
– Буду, – буркнула я, рассердившись на всех – надо же, какие довольные! Как дети малые! И чего добиваются?
– Птицу удалось подстрелить, в углях под костром печётся, – добавил Матс, помешивая ложкой в котле, – а Орм яблок прошлогодних насобирал – сваришь компот?
– По своему фирменному рецепту? – усмехнулась я, заметив хитрую улыбку мужчины.
– Да, уж больно вкусный получается.
– Хорошо. Ульв? Мёду дашь?
– Конечно, – тут же отозвался парень, вскакивая с места и отправляясь на драккар. – И приправу прихвачу.
Моим фирменным рецептом был обыкновенный глинтвейн, ну или подобие его. Первый раз я приготовила его для Эйнара. Нагрев выигранное у Матса вино, добавила немного мёда, пару семян душистого и чёрного перца, бадьян и анис (эти специи были упакованы в небольшие мешочки и лежали в маленьком сундучке, на вопрос, откуда такие сокровища, Бруно ответил, что добыча этой зимой славная). В разогретое вино я кинула порезанные на мелкие кусочки сушеные яблоки. Кстати, вино было тоже из той же добычи, что и серебро, засахаренный мёд, специи, шёлк и греческий огонь.
– Неси. И не забудь анис, пожалуйста.
К тому времени, когда птица была готова, а глинтвейн настоялся, к костру подошли Хальгорд и Бруно. На мгновение образовалась тишина, но тут же все оживились, сдвинулись, чтобы освободить место для конунга, Матс подал большой прожаренный кусок мяса и лепёшку, а Эйнар кружку с отваром. Было заметно, что конунга здесь любили и уважали, не было в движениях воинов лишней суеты и подобострастия – всё делалось искренне и с уважением.
– Хальгорд, компота? – предложил Хэльми, подав кружку конунгу.
– Эви готовила? – улыбнулся мужчина, посмотрев на меня, и неожиданно подмигнул.
– Она. Вкуснее компота не пил, – рассмеялся Эйнар.
Стараясь не обращать внимания на странные переглядывания и ухмылки раздурившихся воинов, я, подняв с земли ветку, то поджигала её над пламенем, то тушила в песке тут же под костром.
– Один позволит – три дня, и мы вернёмся домой, – произнёс Ульв, разгребая рядом со мной песок точно таким же прутиком.
Парень был ещё молод и любопытен, спустя две недели нашего плавания он присоединился к Свейну и внимательно слушал мои истории о странах и их обычаях.
– Да… – кивнула, радуясь вместе с мужчинами.
В то же время было страшно – что меня ждёт на землях конунга Хальгорда? Как примут? Здесь, в маленьком мирке, как бы тяжело ни было в пути, всё же я стала почти своей, а там…
– Эвелин, ты расскажешь про индейцев? – тихо попросил Ульв, взглянув на меня вопросительно.
– Хм… Я же рассказывала уже.
– Может, ещё? – присоединился Свейн, остальные воины тоже замолкли в ожидании.
– Хорошо, если хотите, – согласилась, понимая, что я у них вместо телевизора или книги, развлекаю перед сном. – Мне когда-то рассказал мой дед забавное предание, почему олени не едят людей.
– Олени! – одновременно взревело пять мужчин, удивлённо посмотрев на меня.
– Олени, – с улыбкой повторив, я пояснила: – Я же предания индейцев рассказываю. Так вот, большинство индейцев племени саук занимались охотой и оленеводством. Они верили, что в древнейшие времена олени охотились на людей. Да, именно так – они были плотоядными животными. Однажды находчивый охотник и вождь Висакё повстречал оленя. Он был единственным человеком, которого эти звери остерегались.
– Значит, сильный был воин, – задумчиво пробормотал Хэльми, подкидывая сучья в костёр.
– Висакё спросил, куда отправляется его рогатый друг, олень же ответил, что идёт охотиться на людей. Проводив его взглядом, охотник нарвал целый мешок лесных яблок. Свою ношу он повесил на спину и отправился туда, где недавно скрылся олень. Увидев силуэт человека, зверь бросился к нему и впился зубами в мешок, думая, что это спина. Кислый вкус лесных плодов вызвал отвращение оленя, и тот выплюнул схваченные яблоки. С тех пор олени считают людей несъедобными.
Закончив свой рассказ, я огляделась: лица воинов были задумчивыми и отрешёнными, и только Ульв продолжал раскапывать ямку под костром.
– Один подсказал воину, как обмануть оленя, – подытожил Матс, сделав глоток из кружки. – Хотя… Глупые твои индейцы – олени едят траву, об этом даже маленькие дети знают.
– Это всего лишь история, – улыбнулась я, возвращаясь к медитативному занятию – поджогу веточки и её закапыванию.
– Хэльми, Эйнар, сегодня ночуете на драккаре, – распорядился конунг, до этого молчавший.
Он внимательно слушал и время от времени бросал в мою сторону задумчивые взгляды.
Спустя час воины стали разбредаться в поисках удобного места для сна. Хальгорд и Бруно ушли на драккар, обсуждая дальнейший путь домой. Я же в компании Свейна и Ульва осталась у костра. Треск поленьев, шум прибоя… Это умиротворяло. Двигаться было лень, говорить тоже. Наблюдая за танцем пламени, я вновь и вновь мысленно возвращалась в бухту, от воспоминаний сердце пускалось вскачь, а щёки пылали от… Жара. Точно, жара огня.
– Ульв, подай отвару, пожалуйста.
– Держи, – вручив кружку с остывшим травяным чаем, парень продолжил расширять ямку в песке.
На мгновение что-то блеснуло в ней, но тут же было снова засыпано.
– Остановись, – попросила, подхватив свою веточку, и принялась ворошить насыпь.
– Что ты ищешь?
– Не знаю, – пожала плечами и тут же удовлетворённо воскликнула: – Есть!
– Камень? Зачем тебе он? – с недоумением пробормотал Свейн, разглядывая на моей ладони небольшой комочек, облепленный песком и мусором.
– Просто, – отрешённо прошептала, держа в руках расплавленное стекло.
То, что это было оно, я не сомневалась – не зря столько лет отучилась на химфаке и столько же отработала на производстве.
Как я могла забыть, кто я?! Ведь, как говорил один известный учёный: «Химик – это «универсальный солдат». Он знает правила функционирования мира (физика всех мастей) и преисполнен романтики. Ведь химия – это наука превращений, и для многих и реальное чудо».
Как я могла забыть! Я же знаю столько всего! Учила строение веществ, их превращение и взаимодействие! Стекло! Я могу сделать стекло! А ещё хороший сплав железа… и бумагу… и нефть… Подскочив с места, я заметалась по берегу словно пойманный зверь, перечисляя, что может пригодиться в этом мире и что можно сделать без специальных технологий.
– Эви? Ты в порядке? – обеспокоенно позвал меня Свейн, Ульв тоже с удивлённым лицом наблюдал за моими хаотичными движениями.
– Да! Да, всё хорошо! Я в порядке! – воскликнула, возвращаясь к огню. – Водоросли заменили соду, здесь имеется песок и известь… Отлично, начну с этого.
– Ты уверена? Что с тобой всё в порядке? – снова спросил Свейн.
– Да, я просто устала – столько всего навалилось, – улыбнулась мужчине, приходя в себя. – Спасибо.
Спать ушла на драккар, но до самого утра так и не смогла уснуть – мысли об открывшихся возможностях навалились на меня, и я пыталась всё это уложить и систематизировать. В очередной раз ругала себя, ведь можно было и раньше вспомнить о своих знаниях.
Утро было недобрым, уснуть мне удалось практически на рассвете, но шум вёсел и крик мужчин поспать мне не дали. Пришлось вставать и приступать к своим обязанностям – готовить незамысловатый завтрак для воинов, выкинуть за борт грязные вещи, а ещё надо доплести фенечку для Хэльми. Когда я вручила Бруно и Хальгорду по браслету, ко мне подошёл каждый из воинов с просьбой сделать и для них такой же оберег.
Отказывать не стала, за время пути сплела для всех, ну, кроме Хэльми, но, думаю, я и для него фенечку сегодня закончу.
– Эви, ты определилась, где жить будешь? – незаметно подкрался ко мне Ульв. – У нас дом большой и места всем хватает.
– Ещё нет, – улыбнулась парню, услышав за эту неделю уже четвёртое приглашение.
Дома на землях конунга Хальгорда были, как и везде, длинные, в них проживали несколько человек в одной общей комнате. И с приближением к землям Хальгорда на меня посыпались предложения разместиться то в одном, то в другом доме.
Везде было самым привлекательным – мало людей, остальное менялось. В доме Бруно отличное пиво и добрая хозяйка. В доме Хэльми мало детей, и никто не будет тебя будить по ночам. Эйнар напомнил о прошлом разговоре, где советовал уйти жить в дом к конунгу, хотя Свейн нехотя буркнул, что Гудрун будет недовольна моим появлением.
И вот теперь Ульв с приглашением. И нет, я не думала, что прям уж так они обо мне беспокоятся – я просто перед сном развлекаю народ баснями, сказками и преданиями, вот и вся моя ценность.
– Мама вкусные лепёшки делает, а ещё мясо сочное готовит и сыры, – прорекламировал Ульв свой дом, прежде чем покинуть мой закуток.
– Я подумаю, спасибо, – бросила вслед молодому мужчине.
– О чём? – тут же подхватился Свейн, услышав мои слова.
– Да вот, думаю, куда поселиться, – усмехнулась, не прекращая своё занятие, – столько приглашений!
– Иди к старой вёльве, – предложил Свейн, присев со мной рядом.
– Вёльве? Кто это?
– Провидица, она предрекла Хальгорду в этом походе большие изменения и хорошую добычу, которая вознесёт его народ.
– Хм, интересная женщина. И она возьмёт меня к себе?
– Не знаю, она странная, многие её боятся, ведь не всегда её колдовство безвредно, чаще оно могло приводить к мучениям и даже смерти. Но, думаю, вы друг другу понравитесь.
– Она живёт отдельно и одна?
– Да, вёльвами могут стать лишь те женщины, что достигли почтенного возраста, которые не привязаны к домашнему очагу. И она часто покидает наши земли, странствует между поселениями. Её зовут при неурожае, падеже скота, распрях между сородичами.
– Спасибо, – искренне поблагодарила Свейна – его совет был для меня предпочтительней, надеюсь, мы с Вёльвой договоримся.
Глава 8
На берег сходить было волнительно и страшно. Трусливо спрятавшись за спинами воинов, я слышала счастливые крики людей, встречающих своего конунга, мужей и отцов.
Воины так же шумно выкрикивали приветственные возгласы, радуясь возвращению. Я знаю, что этот поход обошёлся без жертв и все ушедшие вернулись домой – от этого их возращение было более значимым, считалось, что боги на их стороне и поддерживают решения конунга.
– Эвелин, иди сюда! – воскликнул Бруно, выталкивая меня перед собой на обозрение всего народа.
– Эта женщина принята мной и стала полноправным членом нашей общины! Она вправе выбрать себе дом, в котором будет жить! – рёвом сообщил конунг о моём статусе.
Не всем это понравилось: кто-то просто равнодушно мазанул взглядом по мне и продолжил всматриваться в родные лица, кто-то недовольно поджал губы, пристально разглядывая меня и мой наряд, и только одна старуха улыбалась.
– Мда… Просто не будет, – прошептала я, оглядывая собравшихся на берегу людей.
Рослые мужчины и женщины, в большинстве своём светловолосые, с хмурыми лицами, в грубой одежде, а вид у всех уставший и… серый, что ли.
– Ну что, спускаемся, – подхватил мой небогатый скарб Свейн, подсобляя спуститься на берег. – Ты не торопись с выбором, осмотрись, можешь пока пожить у нас.
– Идём, – скрипучий старческий голос раздался совсем рядом с нами, и тут же морщинистая рука, схватив меня, потянула в сторону от галдящей толпы.
– Хейда, куда ты? – рыкнул Свейн, устремляясь следом за нами.
– Она уже сделала выбор, ведь так, девочка? – ни на мгновение не останавливаясь, спросила старуха, та самая, что была рада моему прибытию, хотя, может, я спутала оскал с улыбкой? – Меня здесь зовут старой Вёльвой, и только этот негодник называет меня по имени.
– Сделала, – ошарашенно ответила я женщине, огибая людей, и поспешила следом за прорицательницей.
«Как она узнала? Я сама ещё мгновение назад раздумывала!» – эти мысли промелькнули у меня в голове, пока я шла за старухой.
– А ты вещи её принеси, я, так и быть, тебя отваром напою, – рассмеялась женщина, – твоим любимым, с ягодой… Да торопись, там Талек за твоей Нел ухаживает.
– Что? – тут же взревел Свейн и, обгоняя нас, рванул к невысокому домику, стоящему у самого края леса, вдалеке от всего селения. Рядом с ним стояло ещё одно невысокое здание, крыша которого полностью заросла мхом.
Осмотреться, где я очутилась и где мне предстоит жить, было сложно – шли мы быстро, для женщины её возраста Хейда была довольно выносливой. А мне приходилось поглядывать под ноги – грязь, камни, не вовремя попадающие под ноги ямы, – всё это усложняло мой путь.
– Заходи, сейчас отвару дам, и каша с мясом уже готова, – проговорила Хейда, с лёгкостью распахивая довольно массивную дверь.
– Спасибо, – разом поблагодарила гостеприимную Вёльву и Свейна, который уже положил на лавку в домике мои вещи и рванул за дверь, перед этим помахав мне рукой.
– Здесь будешь спать, сюда вещи сложи, – распорядилась Хейда, указывая в один из углов домика.
Он был небольшим, всего около тридцати квадратов, без висящих на стенах трав и прочей атрибутики, которую я ожидала увидеть. Обычный дом с очагом у одной из стен, двумя кроватями, на которых были навалены шкуры. Пол земляной, но утрамбован настолько, что блестел, словно был выложен чёрной мраморной плиткой, на нём тоже лежала пара шкур, похожих на медвежьи. А ещё было много разных камней, оружия и ткани.
– Слова вёльвы дорого стоят, – усмехнулась женщина, заметив моё удивление. – Здесь специи лежат, а свежее мясо приносят раз в три дня. Тут зерно, крупа, мёд и травы, я покажу тебе, какие и для чего применяются.
– Спасибо, – снова поблагодарила, гадая, почему ко мне такая щедрость
– Не понимаешь? Я видела тебя во снах и знаю, что ты поможешь конунгу и его людям, – улыбнулась Хейда, разливая по кружкам отвар, от которого шёл дивный аромат лесной земляники. – Хоть вёльвам и положено ко всем относиться одинаково, Хальгорд мне как сын, я вырастила его и знаю его боль.
– Я немного ошеломлена, и всё это настолько непривычно, – начала я, но женщина остановила меня.
– Знаю, не торопись. Но и не затягивай. Я помогу, а как пойдут дожди, уйду, и мы больше не увидимся, – тихо произнесла вёльва. – Ты уведи людей, здесь их всех ждёт смерть.
– А вы? – растерянно пробормотала, до сих пор приходя в себя
– Это не мой путь, – покачала головой женщина. – Всё, разбирай вещи, сейчас я тебя покормлю, а после в баню сходим.
– Благодарю, а можно… – замялась я, понимая, что в баню я хочу больше, чем есть.
– Идём, она уже жаркая, – рассмеялась Хейда. – Понимаю тебя, когда хожу от селения к селению, только горячий пар лечит мои старые кости.
К бане шли под любопытными взглядами местных жителей. Женщины, совершенно не стесняясь, громко обсуждали мой наряд и внешность, и их комментарии были совсем нелицеприятными. Ну да, по сравнению с ними я была миниатюрной, с осунувшимся лицом и тёмными кругами под глазами, а ещё не промытые должным образом волосы паклей торчали в разные стороны.
Мужчины посматривали на меня из-под кустистых бровей, в их взгляде была откровенная жалость, так и читалось «не выживет». И только детки с интересом исследователей рассматривали мою одежду, лицо и, вытянув шейки, пытались разглядеть, что такое я несу в руках.
– Попрошайка! – раздался неожиданно громкий крик.
От этого звука я вздрогнула, но, услышав шлёпок, а следом всхлип ребёнка, резко остановилась.
– Что это? – обернувшись, заметила, как особа, видимо, недалёкого ума, оттолкнула от стола, где крошилась капуста, ребёнка на вид всего около пяти лет – девчушка была совсем худенькой, темноволосой и чумазой.
– Гудрун сердита, видно, не такой она встречи ожидала, – с усмешкой произнесла вёльда.
Я же с большим интересом взглянула на женщину, очень даже симпатичную, с длинными светлыми волосами, которые замысловато были собраны двумя тонкими косичками на макушке. Одета, я бы сказала, чересчур нарядно для такой работы, но не мне судить. А вот девочку мне было жаль – на его щеке красовался алый след от пощёчины.
– А ребёнок? – спросила у Хейды.
– Фостре – дети рабов, тоже рабы, хоть и рождённые, и выросшие в хозяйстве, – ответила местная прорицательница. – Её мать умерла этой зимой, оставив Алину сиротой. Девочку взял на содержание Хальгорд, пока он был в отъезде за ней обещала присмотреть Гудрун. Идём, не стоит тебе в это лезть.
– Алина, – прошептала я, глядя на спрятавшегося за столом ребёнка.
Вид у малышки был забитый, а голодные глазёнки внимательно следили за руками женщин.
– Не отступишься? – вдруг спросила Хейда. – Добрая ты слишком, такие в этом мире не выживут.
– Значит, судьба, – бесшабашно улыбнулась, приняв решение, – идём уже.
После жаркой и потрясающе ароматной бани я и Хейда заперлись в доме вёльвы, я, откинувшись на стену, обитую шкурой, на удивление не вонючей, слушала наставления прорицательницы.
– Я уйду скоро, меня месяц не будет, ты будь осторожна, не всем по нраву твоё появление.
– Постараюсь, – согласно кивнула. – Почему такая реакция?
– Лишний рот. А в селении зима была голодной, да и конунг своими словами выделил для тебя особое место в своём доме.
– Какое? – с недоумением спросила у женщины, но та, лукаво посмотрев на меня, не ответила.
– Где что лежит, я тебе покажу, а мясо будут и дальше приносить, – продолжила Хейда, – травы составлять научу.
– Хейда! – стук в дверь прервал вёльву, а я, услышав знакомый голос, быстро вскочила с кровати и принялась поправлять платье.
– Заходи! Я думала, раньше придёшь, – усмехнулась прорицательница, глядя на нахмуренного Хальгорда, который застыл в дверях и не отводил от меня свой взгляд.
– Эви? Я считал, что ты будешь жить в моём доме, – произнёс конунг.
В его голосе мне послышалась горечь, но, может, я это себе придумала.
– Вот ещё, зачем она тебе в твоём доме? Там женщин хватает, – буркнула Хейда, – а здесь она сама себе хозяйка, да и я обучу её необходимому.
– Эви? – не обращая внимания на Хейду, снова обратился ко мне Хальгорд.
– Спасибо, но мне здесь действительно будет лучше, – быстро протараторила я, боясь передумать.
– Хорошо, – бросил он и, прежде чем покинуть домик вёльвы, добавил: – Если изменишь решение, знай: мой дом открыт для тебя и, если что-то потребуется, приходи.
– Хальгорд! – остановила мужчину. – Я знаю, что мне требуется.
– Слушаю, – произнёс конунг, так и оставшись стоять в дверях ко мне спиной.
– Можно я заберу Алину в дом вёльвы? Я хочу, чтобы она жила со мной, – проговорила я и, собравшись с духом, добавила: – Это будет оплатой долга.
– Нет! – рыкнул мужчина.
А я сжалась, понимая, что только что сравнила жизнь конунга и дочь рабыни, и с ужасом ожидала наказания. Вёльва же, склонив голову, с интересом наблюдала за мной и Хальгордом.
– Хорошо, я выкуплю её, – твердо возразила я, сжав кулаки для храбрости.
Я не собиралась отступать! Эту Гудрун нельзя и близко подпускать к детям!
– Не нужно, побереги своё серебро. Я отправлю её тебе. Долг ещё за мной, придумай что-то другое, – ответил конунг и бесшумно растворился в темноте.
– Долг? – в удивлении приподняв бровь, спросила Хейда.
– Это они всё придумали, а я как раз только мешалась, – нехотя ответила я.
Почему-то мне казалось, что это что-то личное, только между мной и Хальгордом.
– Ну и где твоего ребёнка разместим? – усмехнулась женщина, поднимаясь с лавки.
Прежде чем заявить Хальгорду о своём желании по дороге из бани, я получила согласие вёльды, ведь теперь в её доме буду жить не только я, но и ещё один человек, хоть и маленький.
– Она такая крохотная, считаю, мы уместимся и на одной кровати, – задумчиво ответила женщине, – только её надо бы помыть и переодеть.
– Одёжи для неё у меня нет, сама сошьёшь, могу пока дать рубаху.
– Спасибо, вот, – положила на стол небольшую, всего с ноготок серебряную монетку.
Я не знала, достаточно ли этого за проживание меня и девочки в доме вёльв ы.
– Убери, придумала тоже, – заворчала женщина.
– У меня есть немного.
Я настаивала на своём – не люблю быть должной. А монетки мне выдал конунг как полноправной участнице похода.
Воины тихонько посмеивались, но одобряли действия Хальгорда, и только Бруно мне объяснил, что я своей готовкой пищи освободила мужчин от этой обязанности, чем существенно облегчила им жизнь. Так что да, я была полноправной участницей их экспедиции.
– Вот и оставь себе, думаю, ещё пригодятся, – произнесла прорицательница. – Бери, эта, кажется, не такая длинная, рукава только подрежем.
