Аукцион – Юлиан Семенов
Великая Отечественная война давно закончилась, но ее отголоски продолжают проявляться порой в самых неожиданных областях и сферах жизни. Украденные нацистами произведения искусства с завидным постоянством появляются то на одном, то на другом престижном аукционе. И хотя службами страховых корпораций зафиксировано падение интереса состоятельных клиентов к подобного рода торгам, возвращать награбленное в СССР по-прежнему никто не спешит. Вот и в очередной раз на торги в Сотби выставляются картина и целая связка писем Врубеля… Московский журналист Дмитрий Степанов незамедлительно отправляется в Лондон, чтобы провести там собственное расследование.
Также не пропустите аудиокниги Юлиана Семенова «Петровка 38», «Огарева 6», «Противостояние», «Тайна Кутузовского проспекта», «Репортер», «ТАСС уполномочен заявить», «Межконтинентальный узел»
Цитаты:
Ах, как сладостно было слово «товарищ» в Берлине сорок пятого; или во Вьетнаме – «тунжи», или в Чили – «компаньеро», пока не пришел Пиночет и слово «товарищ» стало караться трехлетним заключением в концлагере, ведь оно – классово и исторично.
Шар запущен. Мне начинают звонить. Я открещиваюсь, говорю, что речь идет о человеке, которого еще надо опробовать на вернисаже, нет смысла продавать товар, не прошедший оценки прессы и экспертов, – словом, темню… Но интерес уже проявлен. Слух обрастает мясом, наступает время устроить вернисаж и организовать три статьи – одну разгромную: «хулиганство от искусства»; другую восторженную: «старый ирландец вновь открыл талант, цены невероятны, по самым приблизительным подсчетам, картина размером семьдесят сантиметров на сорок пять идет за десять тысяч»; и третью, самую главную, в которой будет сказано, что шараханье из одной крайности в другую чуждо свободному обществу, мы не должны ни захваливать, ни хулить чрезмерно, однако, объективности ради, стоит заметить, что новый художник конечно же через два три года станет украшением лучших музеев мира, поэтому, видимо, стоит ожидать торгов на его полотна для наиболее престижных коллекций, потом будет поздно, все разойдется по частным собраниям.
Он прошел по рядам; в кооперативной палатке продавали старую картошку, но никто не брал ее, предпочитали хоть и дороже, но взять у колхозника свежую; страшная это штука – девальвация доверия. Инфляцию можно остановить, коли не бояться инициативы и контролировать самих себя рынком, а вот как задержать девальвацию доверия?!
– А я полагаю, что важнее всего литература для рабочего класса и крестьянства. Ты не считай рабочий класс приготовишкой от культуры. Ты верь ему, а не клянись им. Он сам разбирается, какая литература ему нужна, а какая – нет. Послал бы своего корреспондента на книжный рынок, там бы и можно было узнать, какую литературу втридорога покупает рабочий, а какую тащит на макулатуру.
Другой формат
В Англии на аукционе собираются продать одну из картин Врубеля. Заинтересованный в ней журналист Степанов связывается с князем Ростопчиным и немцем Золле, у которого есть документы о том, что картина была в своё время похищена, чтобы выкупить произведение искусства и отвести его в СССР. Об этом узнаёт Джос Фол, занимающийся искусством в Америке, которому не нравится сложившийся союз и он готов помешать покупке. Произведение очень напряжённое, Джос Фол готов давить на страшные болевые точки. Структурно в романе, помимо основных действующих событий, присутствуют письма, касающиеся творчества Врубеля. К финалу сложилась ассоциация со случившемся с князем, который в этом романе вызывал наибольшее сочувствие. Интересно, смогут ли Степанов с Золле вновь общаться. В этот раз немного раздражало обращение «милый», особенно когда оно принадлежало как бывшей жене князя, так и Степанову.В начале романа о Степанове открывается ещё несколько интересных фактов. Вообще персонаж меньше Штирлица нравится, когда был разговор журналиста с его подругой, то это напомнило разговоры Штирлица с Клаудиа, но в более упрощённой форме.