Юлиан Климович
Немного совместной жизни
Деревня стояла меж трех непохожих друг на друга озер. Они находились на разных уровнях, и во время дождей или весенних паводков вода из переполненного Верхнего озера через короткий перешеек перетекала в Нижнее, а из Нижнего, уже по руслу ручья, в Плаксу. В Плаксе уровень всегда был одинаковый, и куда уходила пришедшая из двух верхних озер вода не знали даже аборигены, которых на всю некогда большую деревню осталось четыре дома. Плаксой озеро прозвали за то, что в нем периодически тонули люди. Само по себе небольшое, почти круглое, переплыть которое можно было за десять минут хорошим кролем, таило в себе холодные ключи, из-за чего вода в нем слоилась по температуре. Наверное, поэтому в этом озере часто тонули люди.
Эвелина Федоровна имела обыкновение по утрам купаться на Нижнем озере, а вечером в Плаксе. В Верхнем озере никто не купался, говорили, что там живет какая-то мелкая живность, которая кусает кожу, и на ней образовываются маленькие волдырики, которые плохо заживают. Никто не хотел испытывать это утверждение на себе, поэтому в Верхнем только ловили рыбу, а легенда про подводных мошек оставалась неподтвержденной.
Обычно рано утром часов в шесть-семь она шла в легком сарафане с полотенцем на шее в направлении Нижнего озера, до которого от ее дома по дороге было метров пятьсот. Если шел дождь, то она надевала плащ, а полотенце лежало в матерчатой сумке с длинными ручками, которую Эвелина Федоровна несла на плече. Единственная улица, как это обыкновенно бывает в маленьких русских деревнях, была немного извилиста и зажата заборами и домами с обеих сторон, только за домом Эвелины Федоровны заборы расступались, и дорога, как бы почувствовав окраину деревни, весело изливаясь песчаным языком, начинала свой бег сначала мимо Верхнего озера, а затем, раздвоившись одним рукавом, приводила к Нижнему, в то время как второй рукав убегал через заброшенные, когда-то колхозные поля через лес к далекому озеру с сильно заболоченными берегами, где местные со всей округи осенью собирали клюкву. По дороге к озеру еще десять лет назад, последним строением была соседская баня такая же полуразвалившаяся как и у нее, но теперь дома стали строить и дальше по дороге, постепенно вырубая деревья, которые здесь уже густо выросли после развала колхоза и исхода людей, кого в города, кого на тот свет. Лес рос сорный: ольха, кусты ивы, черемуха, сосны, и елки только года три назад начали обгонять их по росту. Бывшие колхозники постепенно продавали свои паи людям, у которых появились небольшие деньги и интерес к загородной жизни, вот они-то и начали новое освоение старых русских земель. Большинство из них было из соседнего райцентра. Километрах в пятнадцати от деревни, за большим озером, вокруг которого шумит сосновый бор, на берегах древнерусской реки находился небольшой городок – районный центр. Раньше жизнь в нем кипела: работал домостроительный комбинат, который изготавливал железобетонные конструкции для строительства домов, завод по производству каких-то радиодеталей для военной промышленности, молокозавод и ревела реактивными двигателями большая военная авиабаза. В 90-е годы заводы все закрылись, а авиабазу, в рамках очередной реформы армии, перевели куда-то на Волгу, много молодежи уехало в большие города, часть умерла от водки и наркотиков, и город затих. Только ближе к середине "нулевых" город начал оживать. До регионов начали доходить жалкие остатки долларов от продажи нефти в виде повышения пенсий, зарплат бюджетникам и довольствия военным, к этому времени вернули обратно и базу. За время отсутствия военных, местные растащили все, что можно было, и даже часть того, чего, казалось бы, украсть невозможно. Местные бичи в одну зиму выкопали два километра бронированного кабеля спецсвязи и сдали его в металлолом. Восстановление базы дало толчок местному строительному рынку и рынку труда. Мужики пошли на стройку, и жизнь, находящаяся до того в состоянии анабиоза, окончательно решила вернуться в городок, хотя бы на некоторое время. Вот тогда и появилась у людей возможность покупать машины и строиться. Цены на землю в самом райцентре подскочили сильно и по местным меркам стали заоблачными, поэтому предприимчивые горожане стали осваивать заброшенные сельхозугодья в недалеких деревеньках, скупая у местных паи на землю. Дома с приусадебными участками в близлежащих деревнях уже не продавались, так как были скуплены еще в 90-х такими же дачниками из Питера, как Эвелина Федоровна. Дома в количестве семи штук таких вот горожан стояли почти на самом берегу Нижнего озера, до недавнего времени пустого и дикого, с остатками железобетонных фрагментов сгоревшего коровника. От домов наискосок по крутому берегу среди высокой травы сбегала маленькая тропинка, которая приводила к старым мосткам. Мостки эти сделали лет десять тому назад строители. Они почистили вход в воду и даже отсыпали одну машину песка на берег и дно возле мостков. В то жаркое лето парни, а они все, кроме бригадира, были молодые ребята, устроив себе хорошее место для купания и отдыха, споро отстроили первый дом. Они приезжали и на следующее лето и построили еще один дом. Место стало популярным у дачников и городских, специально приезжающих на машинах купаться на это озеро. По большому счету других мест для купания в деревне и не было, никто не расчищал заросшие берега, не чинил старые мостки, поэтому все пользовались тем, что сделали рабочие для себя. Но через некоторое время мостки обветшали, дно вокруг них заросло, и почти никто уже сюда не ходил. Но две энтузиастки, Эвелина Федоровна и ее молодая соседка Варя, приезжавшая из Питера на один месяц к родителям, тоже дачникам, ходили сюда ежедневно. Иногда вместе, если Варя просыпалась рано, иногда порознь. Пока Эвелина Федоровна жила на даче, она каждый день при любой погоде ходила плавать на мостки. Нижнее озеро было не только самым большим из трех, но и самым живописным: овальной формы окруженное с трех сторон сосновым лесом. С левой стороны от мостков под сенью двух огромных дубов росло несколько молодых яблонь. Возле одного из дубов она любила отдохнуть после плавания. Когда с ней была Варя, они могли сидеть и болтать по два часа. Еще она занималась своим садом и небольшим огородом. Нельзя сказать, что ей нравилось возиться на огороде, но будучи человеком аккуратным, грядки она содержала в образцовом порядке. Все ровно, прополото, каждый кустик помидоров и огурцов в парнике подвязан. С садом ей, когда было время, помогал сын. Георгий приезжал несколько раз за лето на выходные. За это время он успевал отпилить засохшие ветви яблонь, поставить ловушки на кротов, которые перепахивали буквально все огороды в деревне, подправить что-то в доме и сарае. Этих его приездов хватало на то, чтобы ничего не развалилось, отвалилось или не пришло окончательно в негодность.
