Юана Фокс
У Таньки мать умерла
– Ой, давай уже поскорей – чего там с мамкой её?!
– Ты меня не гони, я ж и говорю! И так тут те, как с пулемёта! Так вот… а чё вот? Забыла я из-за тебя, на чём…
– Ты стоишь и ждёшь, чтоб вышла…
– А, точно! Ну вот стою, значит. Младшой Петровича прошёл с учёбы, здрасть, баб Саша, говорит. Я аж вздрогнула, не видала его! Чего говорит, вы тут стоите, помочь, может? Хороший мальчонка, а я ему машу, иди мол, оголец! А он такой на цырлах подходит, тссс мне кажет и шёпотом такой: «А, вы тоже про… ну, покойницу, узнали, да?»
– Ой, мать моя…
– Ну вот я те говорю! А ты не веришь! А он такой, мол, слышите, ходит? Это она там! Мамка тёть Танина! Да не крести ты рот, я там чуть не села – посходила молодёжь с ума, что ль? Совсем со своими интернетами кукушкой двинулись! Я ему ору: «Не смешно над старухами глумиться!» Да только ор не идёт, так, хриплым шепотком. И тут… не, ты не поверишь! Слышу, как за дверью-то… Танька! Вот прям вот тут, за дверью – откроет, зашибёт! И такая: «Мам, ну чё ты, померла так померла. Чё не лежиться-то тебе!» Ага, вот и я с такой рожей, как у тебя щас, на малого Петровичиного гляжу и рот открыла. А он на меня глядит. И как два дурака: старая да малой! Не-е-е-е, это те ещё не самое оно! Самое оно-то – мамка Танькина, Газизовна, как ответит!!! Сама слыхала!
– Тьфу ты, чёрт, дура! Чё пугаешь так?!
– Ага, это я, значит, тя пугаю? А меня там как перехватило по хребту, я чуть не посикала, где стояла! Прям на коврик, как собачка какая пакостная! При пацанёнке! Такая ещё ойкнула и – дёру оттуда. Не, а чё я могла ещё? Вот ты б чё ответила?
– А я б не стала никуда там сикать, я б осталась да послушала. Радио, небось, или ещё чего…
– Да какое к херам радио?! Она это, Газизовна! Я ж быстро поняла, что не она это, да вернулася! А мальчонка то за мной сиганул, то обратно притащился и глядит, чё делать буду. Ну не дура уж я тебе, встала и дальше слушаю. А Газизовна, покойница, и отвечает ей: «Бубуб да бубубу!»
– Какое бубубу? Чё сказала-то?
– Да не расслышала я! Но голос точно был её. Да-да, я ж в дверь позвонила, Танька прикинулась, что не слышала, и не открывает. А Газизовна такая через дверь: «Кто там?!» Этим голосом алкашечным, как мужик! Ну тогда уж ты мне не гони давай, что уж ты-то никуда-ничево, ты б тоже, как метлой сдулась оттудова!
– Ну, незнай…
– Незнай она, а я знай! Села дома и сижу, прям под вешалкой, где обувь. И чё делать, не знаю. Ну, вышла попозжа, в садок под окном пробралась – там у нас садочки, где первые этажи, да знаешь ты.
– Ну, знаю! И чё, и чё?
– И прокралась, а на кухне свет горит у Газиз… ой, у Таньки, то есть! А шторки-то прикрыли, собаки такие! Но окно плохо закрытое, я палку просунула и шторку отодвинула!
