Ю. В. Шалыганов
Проект Россия. Большая идея
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЗАЩИТА
«Вначале появляются мечтатели, фантазеры, сумасшедшие, грезящие о будущем, пишущие и говорящие о несбыточном. Потом приходят энтузиасты и показывают, что проект осуществим. Затем приходят профессионалы и делают сказку былью. Но начинается все с мечты».
А. К. Платонов
ГЛАВА 1
Защитники
Закономерный вопрос: есть ли сила, способная нас защитить? Рассмотрим возможных кандидатов. Первый кандидат – наша власть. Это аморфная безыдейная масса, состоящая из группировок, дерущихся между собой за доступ к ресурсу. Если завтра чудесным образом пропадет возможность тешить тщеславие, воровать и пользоваться ресурсом общества, властная конструкция тут же развалится. Образно говоря, людям, утрамбованным в правительство, власть без возможности украсть не нужна. Это не ругань, это констатация факта. Единицы не воруют, но генеральный курс определяет ориентированность большинства.
Правительство не является силой, на которую можно положиться как на защитника. Это колосс на глиняных ногах – внешне мощный, но крайне неустойчивый. При потрясении он начнет лавинообразно рушиться, увеличивая скорость за счет собственных энергий. Крушение будет настолько стремительным, что никто глазом не успеет моргнуть.
Теперь посмотрим на группы с ура-патриотическим оттенком. В лучшем случае они годятся на роль наемных исполнителей по устроению мероприятий типа митинга или шествия. Ни их масштаб мышления, ни возможности не соответствуют задаче. Даже теоретически их нельзя представить в роли защитников.
Армию, спецслужбы и прочие подобные институты нельзя считать защитниками по той же причине. При всем уважении, они – инструменты. Задач себе не формируют, только выполняют поставленные. Но инструмент имеет смысл, если его кто-то умелый держит и направляет. Иначе он не просто бесполезен, но и опасен. Дурак, владеющий мощным инструментом, может таких дров наломать.
Может быть, на роль защитника годятся религиозные объединения? Увы, нет. Они могут выступить с призывом, но реализовывать его не станут хотя бы потому, что зависят от власти. Зависимая церковь не может ответить на ожидания общества. Показательны слова ныне покойного патриарха Алексия II, который в одном из своих последних выступлений сравнил церковь с министерством и с прискорбием констатировал: «Адекватного ответа церкви на ожидания современного общества не получается». Горько. Но честно.
Когда религия стала государственной, церковь уподобилась светскому министерству по делам религии. Особенно ярко это проявилось в Византии и в синодальный период в России. Но если даже церковь выйдет из подчиненного положения, она не сможет взять на себя роль защитника. Став самостоятельной политической силой, она превратится в светскую структуру типа Ватикана в период его могущества. Политики с чиновниками переоденутся в рясы, и на этом церковь закончится окончательно. Люди будут не Богу служить, а текущие вопросы светского характера решать.
Политические партии: можно ли на них положиться? Тоже нет. Надежд еще меньше, чем на ура-патриотов. Те хотя бы имеют некий уровень самостоятельности: если в них закачать денег, они будут что-то из себя представлять. Финансирование же политических партий сравнимо с капельницей для трупа – не оживет. Деньги возьмут, и это единственное живое действие. С таким же успехом можно вкачать ресурс в группу артистов, чтобы они сыграли роль защитников. Но одно дело играть роль, и другое – реально быть защитником.
Политические партии – театральный реквизит, марионетки и декорации политической сцены. Они появляются по заказу власти для решения текущих вопросов типа изобразить многопартийность и оппозицию. Как только необходимость в них пропадает, они или сами исчезают, или уничтожаются решением суда.
Чтобы представить уровень живости этих партий, формально с числом не менее 50 000 членов, для начала ответьте: можно было партию большевиков ликвидировать решением суда? Такое предположение абсурдно, хотя большевики насчитывали максимум 8000 членов. По логике партия в 50 000 гораздо мощнее. Если восьмитысячную партию нельзя ликвидировать решением суда, 50-тысячную тем более.
Но это в теории. На практике любую из официально представленных на политической арене партий можно убить решением суда. Решение – это бумажка. Если ее скрутить в трубочку и хлопнуть по таракану, не всякого еще и убьешь. Но всякая официальная политическая партия гарантированно погибает от такого удара, не оставив после себя даже трупа. Хлоп по такой партии решением суда, как по таракану, и нет партии. А была ли она? Что изменится в политическом смысле, если всех этих депутатов и сенаторов заменить вырезанными из картона движущимися фигурками? Ничего. «Создай «Общество честных людей», и в него вступят все воры». Чехов.
Может, оппозиционные политики наша надежда? Вдруг ими движет исключительно забота о народе и стране? Допустим, так оно и есть. Примем на веру: оппозиция ставит цель не теплые места занять, а народу помочь, страну возродить. Чтобы получить возможность исправить ситуацию в стране, они тратят огромные деньги на избирательные кампании. Цена кампании одного депутата прошлого созыва стоила плюс/минус около пяти миллионов долларов (не цена депутатского кресла, а стоимость участия в войне за депутатское кресло). Кто проигрывал, тот терял свои миллионы.
Людям предлагают поверить: человек так сильно переживает за страну, что готов пять миллионов выкинуть, лишь бы получить право помогать народу. Чтобы понять абсурд этого утверждения, представьте, например, аукцион на право помощи детскому дому. Множество людей делают безвозвратные миллионные ставки. Победитель получает право помогать детскому дому. Бредово звучит, правда? Но именно в это людям предлагают поверить во время выборов. Электорату говорят: кандидаты воюют между собой за право помогать стране и народу. Чтобы выиграть это право, они готовы рисковать своими миллионами.
Только идиот поверит в такое. Судя по всему, большинство они самые и есть. Чтобы правильно отнестись к термину идиот, будем помнить: в Греции люди делились на две основные группы: «гражданин» и «не гражданин». Гражданин по-гречески – политес; не гражданин – идиотес, то есть человек типа раба, выполняющий чужие решения, не имеющий своего мнения по базовым вопросам, манипулируемый и не мыслящий дальше обустройства своего быта.
Сколько же у нас таких «не граждан»? Подавляющее большинство электората любой страны – яркие представители греческих «не граждан». Они не видят: рассказы про благородные цели противоречат фактам и элементарной логике. Идиотесу во время выборов кандидаты на словах демонстрируют горячее желание спасать всех и вся. А в период между выборами «борцы за народное счастье» грабят доверчивый идеотес.
Если смотреть на ситуацию не глазами электората, верящего в искренность причитаний кандидатов, а с позиции здравого смысла, несложно увидеть в этом деле признаки хорошего рискованного бизнеса под названием «любовь к народу». Люди вкладывают миллионы, чтобы получить миллиарды.
Политики, хоть во власти, хоть оппозиционные, похожи на игроков в казино. Чтобы принять участие в игре, нужен не только стартовый капитал. Кроме капитала надо, чтобы тебя к столу подпустили, но это уже другая история. В качестве зеленого стола выступает страна, на богатства которой они примеряются. Лицензию на право играть выдает правительство.
Разные фонды, ученые сообщества, институты по изучению чего-нибудь, зачастую состоящие из одного человека, председателя самого себя (института) даже рассматривать нет смысла. Дальше бла-бла-бла и «поедания» грантов они не в силах двинуться. Из некоторых получились бы хорошие советники. Там много умных и глубоких людей, но у них духа не хватает перейти от теории к практике. Они до гробовой доски обречены много говорить и ничего не делать. Даже четко понимая катастрофичность ситуации, не перейдут к действию. Конституция у них такая – воли нет.
Рассматривать коммерсантов и финансистов в качестве защитника смешно. Многие из них – быдло, наделенное интеллектуальными и коммерческими талантами. По своим целям талантливое быдло ничем не отличается от бесталанного. Они одной масти, ведь их мечты лежат в одной плоскости. Вся разница: талантливые простолюдины умеют деньги зарабатывать, а бесталанные не умеют. В итоге одна часть быдла имеет деньги, яхты и удовольствия, а вторая часть только мечтает об этом. Эти люди одинаковые, потому что их мечты одинаковые.
«Люди приходили ко мне за помощью и советом каждый день почти шестьдесят лет. И все спрашивали меня только о своем, личном. Никто ни разу не спросил о судьбе человечества. Люди мелки, раз им не нужно знать это…» (Ванга).
Обзор всех потенциальных защитников показал их абсолютную недееспособность. Можно констатировать: во время катастрофы защитить общество некому. Получается, спасение утопающих дело рук самих утопающих.
ГЛАВА 2
Квинтэссенция
Если общество некому защищать, ему ничего не остается, кроме как защищать себя самому. Для этого нужен ресурс, который создает общество. Пока этим ресурсом «управляют» случайные люди, решение проблемы невозможно. Следовательно, первичной задачей становится получение создаваемого нами (обществом) ресурса. Это возможно только через получение власти. Пока нет власти, дело дальше разговоров в принципе не может продвинуться.
Прежде чем начать говорить о том, как получить власть, нужно ясно понимать, что есть власть. Наиболее близкой к власти сущностью являются деньги. Они как тигр и кошка, с одной стороны разные, с другой стороны из одного семейства. Названия этому семейству нет, но ключевые характеристики денег и власти имеют выраженные родственные черты.
Деньги – эквивалент стоимости всего, что можно купить (товаров и услуг). Это волшебная палочка материального мира. Богач подобен волшебнику. Он может осуществить все ваши материальные мечты – купить вам дом, машину, курорты, бриллианты и прочее.
Вокруг богачей всегда вьется много людей по той же причине, по какой вокруг красивых женщин вьется много мужчин. Олигархи и красавицы точно знают, чего от них хотят. Они выбирают, кому дать желаемое, кому отказать. В целом их поведение идентично.
Деньги есть концентрированная сила материального мира. Чем больше мир развивается, тем большую силу представляют собой деньги. Танки суть золото. У кого есть золото, у того будут танки. У кого нет золота, у того в принципе не может быть танков.
Вокруг правителей точно так же вьются люди, как вокруг богачей или красивых женщин. Чтобы уловить разницу, скажем так: вокруг красивых женщин вьется один тип людей. Вокруг очень красивых женщин с положением вьется другой тип людей. Этим мы хотим показать, вокруг власти крутятся люди большего масштаба, амбиций и прочее.
Власть суть квинтэссенция денег. Если деньги – волшебная палочка, власть – тройная волшебная палочка. Имеющий власть может сам выпускать деньги. Он имеет возможность тем или иным способом собирать деньги со всех имеющих деньги. Как это будет называться, налог, конфискация или еще как – не имеет значения.
Проведенная параллель между деньгами и властью позволяет уловить новые, невидимые ранее тонкости. До этого власть казалась чем-то ничейным, никому не принадлежащим (как ветер). Под ветер можно подставлять паруса, но сам ветер является независимой и никому не принадлежащей сущностью.
Главным в борьбе за власть казалась справедливость и чистота устремлений. Исходя из этого, упор делался на благо, которое претенденты на власть могут принести обществу. Казалось, если мы объясним народу, что лучше распорядимся властью, мы ее получим.
Чтобы увидеть глупость подобных надежд, заменим слово «власть» на родственное ему «деньги». Деньги принадлежат некому человеку или группе людей. Они вкладывают их и получают прибыль. Предположим, они неэффективно распоряжаются своими деньгами.
Но вот появляется некто и доказывает, что он лучше управляет деньгами. Допустим даже, хозяева денег признают этот факт. Вопрос: велика ли вероятность, что на этом основании кто-то может отдать незнакомцу (или даже знакомому) свои деньги? Максимум, владелец денег может взять умника в управляющие, сохранив за собой контроль над капиталом. Но чтобы отдать… Подобного не могут предположить даже обитатели сумасшедшего дома.
Не могут люди кому-то отдать свои деньги только потому, что он лучше управляет ими. Умника могут принять на работу, даже долю малую ему дать. Но отдать деньги… нет, это невозможно для современного человека. «Если у вас нет денег, вы все время думаете о них. Если у вас есть деньги, вы думаете только о них». Пол Гетти.
Владелец может отдать свои деньги в обмен на что-то равноценное и нужное ему. Если предлагаемый вами продукт не нужен обладателю денег, или его цена завышена, никто вам ничего не даст, как бы логично вы не доказывали свои управленческие способности.
Имеющим власть нельзя предложить ничего равноценного, ибо все земные блага ниже власти. История знает случаи, когда короли отказывались от короны из-за религиозных убеждений, любви к женщине и прочее. Но никто не отдал свою власть только на том основании, что кто-то эффективнее может ею пользоваться.
Аналогия власти с деньгами обнажает целую кучу ранее невидимых нюансов. Попробуйте вместо «мы хотим взять власть» сказать: «мы хотим взять деньги», и ситуация обретает иные оттенки. Тактика убеждения, какой хороший вы и ваш план, становится очевидной бессмысленностью. Правителю плевать, какой вы, хороший или плохой. Будь вы хоть золотой, в первую очередь вы для него вы враг, желающий отнять у него власть.
Благородство мотивов тоже не имеет значения. Если хозяин фабрики все соки из рабочих выжимает, а вы хотите озолотить рабочих (допустим, это святая правда), вас это никак не усиливает. Владелец не отдаст вам власть над фабрикой, умилившись вашими благими намерениями. Он продолжит достигать свою цель. Если оптимальный способ достижения – выжимать все соки из рабочих, он будет их выжимать. Вы можете стыдить его сколько угодно, но это будет просто сотрясание воздуха, на которое он даже внимания не обратит. Поэтому не стоит витать в облаках и переоценивать значение благородных мотивов.
На этом основании расстанемся с мифом, согласно которому власть можно получить, если доказать всем и вся, что нынешние правители плохо управляют, а вот мы будем хорошо. Если называть вещи своими именами, власть в современном мире есть не инструмент служения обществу и не бремя, а личная кормушка, источник статуса и удовольствий. Борются за нее с тем, чтобы не народу жизнь устроить, а себе.
Это несколько циничная правда, но у нее есть огромное преимущество – это правда. Да, раньше власть отдельные личности могли понимать как служение Богу через заботу о народе. Сейчас, в эпоху тотального неверия и культивирования принципа «живем один раз, и потому бери все, что можешь, сейчас», ничего подобного невозможно. Поэтому не стоит даже планировать тратить время на собирание фактов, доказывающих, что власть у нас плохая. Оптимально тратить время и силы на обретение ресурса. Это единственное, посредством чего можно начать реальную борьбу за власть и иметь шанс на победу.
ГЛАВА 3
Хрупкость
Добровольно с властью никто не расстанется (как с деньгами). Но так как без нее нет доступа к общественному ресурсу, единственный реальный вариант – искать как обрести ресурс, позволяющий вступить в борьбу с нынешними правителями.
Подобная цель выглядит непривычной, и потому за нее страшно браться. Одно дело на кухне об этом поговорить, после чего снова погрузиться в текущую жизнь. Другое дело – начинать разговор изначально для того, чтобы реализовать его результат.
Мы ищем людей, не просто любящих поговорить на эту тему, но способных от слов перейти к делу. В теории на это способны все. Но многих сковывает надуманный страх. Для таких скажем, действие никогда не бывает таким страшным, как его рисует воображение. Стоит вспомнить, у страха глаза велики, и уже не так страшно. Как говориться, глаза боятся, руки делают. Стоит начать (только по-серьезному, а не так, как привыкли многие кухонные патриоты), и вы увидите – не страшно (и получается).
В истории можно найти много случаев, когда огромный и непобедимый с виду противник на поверку оказывался колоссом на глиняных ногах. Большинство современных систем именно таковы. Они кажутся громадными, могучими, несокрушимыми, но при этом еле-еле держатся. Чтобы их сломить, надо ткнуть пальцем в нужное место. Задача номер один: понимать слабые точки колоссов и иметь палец, которым ткнуть. Дальше «здание» начнет само себя рушить за счет нарастающей волны разрушений (эффект домино).
Любая система в чем-то слаба, в чем-то сильна. Кто понимает то и другое, у того есть шансы. Александр Македонский взял власть над Персией не потому, что обладал чудесной силой. Просто он понимал слабые стороны противника, благодаря записям Ксенофонта, участвовавшего ранее в походе на Персию.
Очень коротко о сути этих записей: родственник персидского царя, Кир Младший, был сатрапом (губернатором) одной из провинций. Прекрасно зная качество человеческого материала персидского войска, он нанял 10 000 греческих наемников и пошел войной на Кира. По трагической случайности губернатор погиб в самом начале первого же сражения. Греки отступили, а Ксенофонт описал историю похода в книге «Ана базис» («Путь домой»).
Александр наизусть выучил «Анабазис» и понимал причины, подвигнувшие губернатора не бояться воевать против всей Персии. Наместник знал цену персидской армии: против греческой она, несмотря на многочисленность, так же беспомощна, как миллион 80-летних старушек перед тысячью бойцами спецназа ГРУ (некоторое преувеличение, но суть уловлена).
Не погибни восставший сатрап, у него были все шансы получить тот же результат, что потом получил Македонский. Если предположить в Кире Младшем более тонкого политика, можно не сомневаться, он достиг бы еще больших результатов, чем Александр. Но из-за трагической случайности спартанцы, нанятые губернатором персидской провинции, проиграли персидским «старушкам».
Александр знал: мощь Персии – пропагандистский пузырь. Царь Дарий мог выставить армию в миллион человек, что поражало воображение обывателя, но Александра это не трогало, ибо он понимал качество этой армии. Знал: против греческой фаланги, основной военной силы того времени, персидское войско не устоит. Один спартанский воин представляет большую силу, нежели десять персидских воинов.
Дарий тоже отличал пропагандистскую мощь от реальной. Зная цену воинским качествам своего народа, он не хотел сражения. Свою задачу персидский царь видел в том, чтобы избежать сражения, сохранив авторитет. В победах без военного столкновения у персов имелся большой опыт. Персидские цари побеждали путем интриг и подкупа.
Дарий трижды предлагал Македонскому астрономические суммы и земли в качестве отступного. Первое предложение он сделал перед битвой при Иссе. Македонский ответил: «Царь Александр – Дарию… Не пиши мне как равному. Все, чем ты владеешь, – мое. Если тебе что-то понадобится, извести меня в надлежащих выражениях, иначе я буду рассматривать тебя как преступника. Если ты хочешь бороться за свой трон, сражайся, а не беги прочь. Где бы ты ни укрылся, будь уверен, я найду тебя».
Дарий обиделся, но после поражения при Иссе вновь сделал предложение о мире с еще большими уступками. Александр снова отверг. Перед битвой при Гавгамелах Дарий еще раз предложил Александру мир и неслыханные уступки. Помимо громадных денежных сумм и территорий он предлагал своего сына Оха в заложники.
Из-за необычности предложения Александр вынес эту проблему на обсуждение военного совета. Военачальник Парменион заявил: «Если бы я был Александром, я бы принял эти предложения». «И я бы их принял, – ответил Александр, – если бы был Парменионом». Дарию в третий раз было отказано. В итоге Александр взял ВСЕ.
Македонский ни разу не обсуждал тему раздела Азии с Дарием, поскольку не считал его хозяином Персии. При этом можно не сомневаться, все бумажки, определяющие Дария хозяином Персии, были в порядке. Но у Македонского ГЛАВНАЯ «бумажка» была в порядке – сила.
Вопросов легитимизации прав у сильного никогда не возникает. Дарий имел все права на Персию, но Македонский имел силу, и все встало на свои места. Николай II писал в анкете: «Хозяин земли русской». Его наследники по закону имели все юридические права на актив. Но вот незадача, не имели силы. Никому не известный Ленин имел только силу без прав. В итоге он стал хозяином земли русской. А наследники царя… Одни были расстреляны, другие отправились за границу… доживать свой век и возмущаться.
В этом смысле Дарий был в чем-то похож на русского олигарха. Формально он как бы хозяин своих активов, но фактически – административный распорядитель. Его воля в рамках бытовой сферы – яхты покупать, дворцы и прочее. Стоит выйти за рамки, то есть создать малейшую угрозу, ситуация изменится. Власть не будет с ними торговаться по той же причине, по какой Александр не торговался с Дарием. Его тут же поставят на место (выбор небогат: или слушаться, или в Лондон, или в Сибирь).
Персидское общество признавало власть царя, пока он не отказывался от вызова. Это ограничивало стратегические инициативы Дария. Например, он не мог пользоваться советами грека Мемнона, служившего еще царю Филиппу, отцу Македонского.
Грек говорил Дарию – с Александром нельзя вступать в бой по ряду причин, и приводил основания. Но персидские вельможи, имевшие влияние на царя, были не военными стратегами, а мастерами аппаратных игр и интриг. Они попросту не понимали характера опасности и сути советов грека. Больше думали, как использовать факт победы в своих интересах. Как победить Македонского, о том они не думали вообще, это казалось им очевидным, потому что они тоже были жертвами пропагандистского мифа.
В такой атмосфере наемный греческий полководец, единственный из всех понимающий ситуацию и правила игры, был бесполезен. Он был подобен человеку, дающему советы людям, не умеющим играть в шахматы. Он советует отдать коня, чтобы потом поставить мат. Но горе-игроки от одного предложения пожертвовать конем впадают в гнев и начинают подозревать в предательстве.
Будь у Мемнона возможность командовать армией, он бы компенсировал качество человеческого материала персидской армии стратегией и тактикой высокого уровня. Наполеон говорил: один араб победит пятерых французов. Но десять тысяч французов победят пятьдесят тысяч арабов. Если бы у арабов был свой Наполеон, преимущество арабов сохранилось бы. Но так как Наполеон был у французов, арабы проиграли.
Если бы Македонскому противостояла сопоставимая в полководческом смысле величина, у него не было бы шансов. Персы выиграли бы за счет численного преимущества, несмотря на более высокое качество греческих воинов и гениальность Македонского. Но командиры персидской армии даже рядом не стояли с Александром. Они были хороши для карательных экспедиций среди гражданского населения. Против военной машины они были беспомощны, как милиция беспомощна против армии.
Персидская бюрократия не могла передать командование греку. Все это понимали. Мемнон тоже понимал и потому пытался отговорить персов от войны. Он доказывал: если Македонский проиграет, ничего страшного, обычная воинская неудача. Но если вы проиграете, потеряете страну. Грек предлагал тактику «выжженной земли»: отходить вглубь страны, оставляя за собой пустыню – уничтожать посевы, сжигать селения, города; хлеб увозить, скот угонять. Армия Македонского умерла бы от голода, жажды и прочих проблем, неизбежных для большой массы людей, оказавшихся в пустыне.
Персидские вельможи, крупные землевладельцы, даже слушать не хотели подобных советов. Вместо благодарности они обвинили Мемнона в намерении подорвать экономическое могущество страны, то есть в измене и прочих зловредных замыслах.
Мемнон предлагает другой план: послать в Македонию десант из нескольких десятков тысяч персидских воинов. На боеспособности персидской армии это не скажется, а Македонский перед угрозой захвата своего царства вынужденно отступит.
Советы греческого полководца и стратега Мемнона персидские политики были не в силах услышать, потому что говорили на разных языках и преследовали разные цели. Они не думали, как победить Македонского. Они думали, как сохранить привычный стиль жизни и как в будущем выторговать себе различные преимущества у царя.
Кстати, современные вельможи перед лицом кризиса – в аналогичном положении. Они все уверены, что кризис как-нибудь победят, потому что, а как же иначе? Они не думают, они живут привычной текучкой устоявшейся жизни. И они проиграют, как персы.
Александр был на голову выше персов, людей, похожих на современных чиновников. Они имели безопасную сытую жизнь и не умели играть в те шахматы, которые им навязывал Македонский. Золото для Александра было не способом обустраивать быт, а фишками для игры. Характерный поступок: он вложил в армию все свои ресурсы. На вопрос друзей и близких, что же он отставляет себе, Македонский ответил: «Себе я оставляю надежду».
Александр понимал особенности персидского общества. Он знал: нестандартные, но единственно верные советы Мемнона персидские вельможи не воспримут. В такой ситуации царь не мог пойти на разорение своей земли. Кроме того, царь Персии обязан присутствовать на главном сражении. Этого требовали обычаи, и это была слабая точка персидской военной машины. Если поколебать центр (царя), вся масса армии, ни секунды не думая, обернется в бегство.
Македонский дважды бил по этой точке, и Дарий дважды бежал с поля боя (первый раз в битве при Иссе, второй – при Гавгамелах). Это было не продуманное отступление, а бегство в панике и от страха, бросая все. Царь не спасал свою жизнь, ведь бегство было равно самоубийству и означало утрату божественного статуса. Убежавший царь или выдавал себя за божество (обманывал), или боги отвернулись от него. В том и другом варианте его ждала смерть от своего же окружения.
Дарий все это понимал, но под напором Македонского с одной стороны, и своей природы с другой, бежал как трус. Он не отступал по стратегическим причинам, он именно бежал, не в силах преодолеть животный страх.
Персидские чиновники, отступавшие с царем, впоследствии казнили Дария. Потом Македонский казнил этих чиновников за то, что они взяли на себя смелость решать вопросы, выходящие за рамки их компетенции.
