Your Pain Is Mine
Поиски утешения
В комнате тёмным экраном её встретил телевизор. Девушка робко встала в угол комнаты рядом с креслом и стала ждать возвращения ушедшего куда-то Ииски. Прождав минут пятнадцать, она порядком заскучала и решила включить телевизор, чтобы посмотреть, вдруг что-то появилось в новостях, касательно событий, произошедших с ней. Подойдя к телевизору, она включила его, но все его каналы показывали лишь белый шум. Разочарованная гостья, выключив телевизор, вернулась на прежнее место и продолжила ждать.
– Идём, – произнёс индеец, через несколько минут появившийся из коридора.
Девушка последовала за ним, и они снова оказались в коридоре, но на этот раз хозяин свернул куда-то во тьму, не доходя до кухни. Во тьме оказалась лестница, ведущая на второй этаж дома. Лестницу освещала лишь луна, заглядывающая в дом через небольшое оконце между этажами. На втором этаже также находился коридор, но был он уже не такой тёмный: на потолке тускло светила одинокая лампочка. Коридор располагал несколькими дверьми по обе стороны прохода.
Пройдя немного по коридору, Ииска остановился и открыл одну из дверей, ведущих, как оказалось в небольшую комнату с окном, кроватью и столом. На последнем стояла лишь керосиновая лампа, света которой едва хватало, чтобы различить очертания предметов в комнате.
– Здесь ты можешь переночевать, – сказал индеец и ушёл, закрыв за собой дверь.
Сняв со спины свой рюкзачок, Алексис вынула из него какой-то предмет: им оказалась фотография нескольких людей, в окружении которых стояла и сама девушка. Посмотрев на изображение какое-то время, она тяжело вздохнула и убрала снимок обратно. Затем гостья улеглась на кровать, ощутив столь великое облегчение, словно груз всех проблем вселенной вмиг спал с её плеч.
– Может быть, всё не так уж и плохо? – подумала Алексис, и провалилась в сон, не заметив невольно пущенную из глаз слезу.
Ей снилось, что события, разрушившие её мир, так и не произошли; что она по-прежнему имела возможность испытывать радость от всех тех вещей, которые были частью её жизни; что близкие люди всё ещё рядом. Пожалуй, этот сон был именно тем единственным местом, которое так не хотелось покидать девушке. Но, как и всё хорошее, прекрасный сон не мог длиться вечно.
Алексис нехотя открыла глаза. Судя по картине за окном, всё ещё царила ночь. Девушка пыталась понять, что же её разбудило. Она прислушалась к каждому своему чувству, дабы понять, откуда появилось это ощущение беспокойства, что выдернуло её из счастливого сна.
Постепенно полусонная гостья осознала, что за дверью раздаётся какой-то странный звук, похожий на гул или гудение на довольно высокой частоте. Звук не был громким или слишком высоким, чтобы вызывать дискомфорт, но он воздействовал на только что проснувшуюся девушку совершенно иным образом: звук словно пронзал её душу. Именно это чувство и разбудило Алексис. Звук, будто разрезал её душу на тончайшие ломтики, которые затем вновь срастались в единое целое. Это чувство не было приятным: как если бы некто изучал девушку, рассматривая каждый аспект её души, и пытаясь найти что-то самое сокровенное, спрятанное в самой её глубине. В то же время всё это успокаивало, словно кто-то очень родной обнимает тебя и напевает своего рода колыбельную.