You_Will_Suffer by Liss
Broken / Сломленный
Взяв газету у друга и устроившись в кресле напротив его стола, Гермиона приступила к чтению.
«Кто похищает волшебников?
Сегодня ночью на востоке Англии, в деревне Кессингленд была обнаружена пропажа семьи Феррис, состоявшей из матери, отца и их троих детей, рождённых в послевоенной Британии. Бабушка семейства, прибывшая портключом из Алсмера (Голландия) обнаружила, что её родственники таинственным образом исчезли, при этом в доме были обнаружены следы борьбы. В частности, сломанные волшебные палочки мистера и миссис Феррис. В течение часа на место прибыли Авроры. Глава Аврората от комментариев отказался, сославшись на служебную тайну.
Что нам известно о семье Феррисов: мистер Феррис – волшебник-полукровка, работающий в пекарне; миссис Феррис – маглорождённая волшебница, домохозяйка. Семья Феррис недавно перебралась в Кессингленд из Лондона, решив, что для детей будет полезно жить ближе к природе. Имеет ли значение их происхождение или это только совпадение, что пока не было похищено ни одного чистокровного мага? Главный вопрос – кто и для чего похищает волшебников и как скоро мы снова увидим в нашем небе Тёмную Метку очередного тёмного колдуна? Наши корреспонденты доберутся до истины в этом деле, даже несмотря на молчание Министерства магии.»
Гермиона в шоке смотрела на газету, её мозг лихорадочно анализировал полученную информацию. Несмотря на недоверие к Пророку, вопросы они задавали правильные. Подняв глаза на Забини, она увидела его обеспокоенный взгляд.
– Нельзя, чтобы Драко это увидел, – промолвила она.
– Думаешь, легко будет от него скрыть газету, которая лежит на каждом углу магического мира? – выгнув одну бровь, сказал мулат.
Гермиона сглотнула.
– Я боюсь, Блейз, – прошептала она то, что гложило её месяц после прочтения первой статьи. – За него и за нас всех.
– Я знаю, Гермиона. Мы все за него переживаем, поверь. Нельзя, чтобы он увидел газету, – серьёзно произнёс Блейз.
– Что ты предлагаешь? Сжечь Пророк? – усмехнулась Гермиона.
Блейз хмыкнул.
– Не думаю, что это поможет скрыть от него информацию, а раз мы этого не можем, значит, сегодня встречаемся у Нотта.
– У Тео? Зачем?
– Нужно, чтобы он узнал это от нас, а не из газеты. Неизвестно, что может прийти в его дурацкую голову, – с неожиданной злостью произнёс Блейз.
– Он держится уже шесть лет, с тех пор, как узнал, что я беременна. Он не сорвётся.
– Гермиона, это Малфой. Он хоть и твой муж, но я знаю его дольше, чем ты. Нужно преподнести всё так, будто это ничего не значащая информация. Нужно уверить его в том, что Поттер знает, что происходит и преступники уже на мушке.
– Предлагаешь позвать Гарри?
– Утверждаю, что нужно его позвать.
– Хорошо, я свяжусь с ним, – Гермиона уже встала с кресла и направилась к двери, когда Блейз окликнул её.
– Грейнджер, ты просто так заходила?
– Вечеринка Героев, – на автомате произнесла девушка.
Блейз усмехнулся.
– Так вот как у вас, гриффиндорцев, называют те посиделки, что устраивает чета Поттеров?
– Вообще-то это был твой подкат к Лу, – Гермиона нахмурилась. – Прекращай флиртовать с моей помощницей.
– Чёрт, не думал, что она вообще обо всём тебе докладывает, – пробормотал Блейз, уставившись в бумаги, лежащие перед ним.
– Не сомневайся.
Гермиона вышла за дверь. Отправив Гарри Патронус, она попросила его сегодня прийти в поместье Ноттов, предварительно забрав её из больницы. Следующий Патронус был отправлен Драко с просьбой оставить Скорпи сегодня вечером с Нарциссой, которая приехала из Франции на месяц, и что они пойдут в гости к Тео. Он ничего не заподозрит: они частенько собирались у кого-то из друзей, передавая Скорпиуса бабушке, либо оставляя на попечение Джинни, которая была крёстной мамой Скорпи. Третий Патронус был отправлен Тео с просьбой принять их сегодня.
Офис компании Malfoy’s Potions, Лондон, Англия, 2 апреля 2006 года
Драко готовился к встрече с поставщиками: обычно, они проходили в шикарно обставленной комнате с камином в здании его фирмы. Такие посиделки были нужны, чтобы поддерживать общение, так сказать, встреча без галстуков в неформальной обстановке. Он не очень любил эти сборища, так как на них обычно выпивали отборный огневиски из подвалов мэнора, и ему приходилось находить тысячи отговорок, чтобы не выглядеть ханжой в глазах партнёров. Он не пил уже шесть лет.
Когда Гермиона сказала ему о своей беременности, Драко решил, что больше ни капли спиртного не попадёт в его организм. Новость о ребёнке стала одним из его воспоминаний для Патронуса. Его взгляд упал на колдографию его семьи в серебряной рамке на столе. Гермиона и Скорпиус радостно улыбались в камеру, тогда как Драко стоял за их спинами и с любовью смотрел на свою маленькую семью. Улыбка заиграла на его лице. В дверь постучал его секретарь.
– Входи.
– Мистер Малфой, утренняя корреспонденция, а также отчёты о поставках ингредиентов для Оборотного зелья, – входя в кабинет, произнёс молодой человек.
– Спасибо, Ферн, оставь на столе.
Ферн Хогинс был высоким молодым волшебником с тёмными курчавыми волосами и пронзительными синими глазами – по нему сохли все ведьмы в компании Малфоя. Как и по нему самому, на что, впрочем, ему было всё равно. Когда секретарь вышел за дверь, Драко начал разбирать бумаги: рекламные буклеты, предложения о сотрудничестве, письма от поставщиков.
Когда он разобрал почти всю корреспонденцию, он наткнулся на свежий номер Пророка.
– Что же, Скорпи, папочка всё равно почитает новости, – ухмыльнулся он и посмотрел на сына на фотографии.
Когда он развернул газету, ухмылка сошла с его лица, стоило только взгляду зацепиться за новость.
– Мистер Малфой, поставщики ожидают вас в круглой комнате, – в дверях кабинета появилась голова Ферна.
***
– Вы же понимаете, как сложно достать волос единорога, мистер Малфой, учитывая их повальное истребление во времена Второй Магической войны: нам приходится забираться всё дальше от Англии, чтобы достать их. Я полагаю, что цена в пятьдесят галлеонов за волос вполне оправдана, – пожилой полноватый джентльмен сидел в глубоком кресле напротив Малфоя, покачивая в руке бокал с огневиски.
– Да, вы правы в том, что в магической Британии популяция значительно поредела, но, с другой стороны, я слышал, что министр начал программу репопуляции этого вида волшебных существ. Полагаю, в ближайшие годы единорогов на территории Королевства станет в разы больше, соответственно, цена упадёт. Вы можете много заработать в ближайшие годы, если поднимете цену, либо очень много в последующие десять лет, если оставите цену на прежнем уровне, – ответил Малфой.
В разговор вступили ещё двое поставщиков, обсуждая политику Министерства, а Драко мыслями унёсся к газете, которую прочитал менее часа назад.
Похищения волшебников. И это уже второй случай. Драко помнил, как всё начиналось в прошлый раз. Похищенных маглов и волшебников приводили в мэнор и пытали – иногда ради забавы, иногда ради получения информации. Его тётушка не скупилась на Круцио: эта больная сука обожала устраивать жуткие представления. Весь замок утопал в крови невинных. Она умудрилась осквернить каждый зал мэнора. Драко до сих пор видит в кошмарах семью магглов, которых поймали Егери, за то, что их дочь была маглорождённой.
Тем утром Драко пришёл по зову тётки в малую гостиную: она хотела устроить праздник для племянника, показав ему, где настоящее место магловских отродий в их мире. Драко помнил непонимающие глаза маленькой девочки, которая в этом году должна была отправиться в Хогвартс. Она ещё даже не получила своего письма и не знала, что все странные вещи, происходившие с ней, были из-за того, что в ней текла магия. Малфой помнил её крики и просьбы не трогать отца и мать, когда Белла остервенело кидала одно Круцио за другим, а её бешеный смех отражался от стен гостиной. По окончании представления весь зал был усыпан кишками и разорванной плотью. На одежде Драко, в его волосах, во рту, были кровь и кусочки плоти незнакомых ему людей. Белла подвесила мать на люстре и методично выпускала ей кишки, пока малышка в ужасе лежала на полу, истерзанная после пыток. Напоследок Беллатриса кинула в девчонку Аваду: видимо, ей наскучило, что малышка ни на что не реагировала. За всё время представления на лице Драко не дрогнул ни один мускул, он всеми силами строил внутри своей головы стены и насильно задвигал за них то, что видел. Но когда тётка отпустила его, не увидев никакой реакции, и Драко вернулся в свою комнату, чтобы смыть с себя последствия развлечений Беллы, он не выдержал и начал кричать. Истерика била его, пока он остервенело смывал с себя ошмётки чужой плоти. Рыдая на кафельном полу душевой, его вырвало желчью. Руки и ноги тряслись так, что он не мог подняться. Он обессиленно лежал, захлёбываясь слезами неизвестно сколько времени, пока Тинки – его домовой эльф – не помогла ему добраться до кровати и не напоила зельем Сна без сновидений.
Драко насильно засунул эти воспоминания в самый дальний угол своего разума и уставился на стол. Бутылка огневиски ярко отражала блики от огня в камине, заманивая Драко в свои привлекательные янтарные сети. Он вспомнил ощущение, когда огневиски течёт, обжигая гортань, вниз по пищеводу и попадает в желудок, как голова становится лёгкой, а мышцы расслабляются. Все плохие мысли уходят, и как будто жить становится даже проще. Шумно сглотнув, Драко с трудом отвёл взгляд от бутылки.
– Мистер Малфой, отличная выпивка! – воскликнул кто-то из присутствующих мужчин.
– Да-да, это огневиски столетней выдержки из подвалов мэнора.
– Будем рады, если вы присоединитесь к нам, – сказал тощий человек с козлиной бородкой, указывая на свой стакан. Кажется, его звали Уоррен.
– Сегодня я пас, мистер Уоррен, много дел, – спокойно ответил Малфой.
Ему нужен глоток свежего воздуха, а не огневиски. Малфой открыл один из ящиков с воспоминаниями о Гермионе в своей голове, чтобы отвлечься.
Хогвартс, Шотландия, конец февраля 1999 года
Гермиона видела, как Драко быстрым шагом покидает Большой зал. Она хотела подняться и пойти за ним, но увидела, что Тео пошёл следом. Гермиона вопросительно взглянула на него, однако тот пожал плечами и улыбнулся, мол, всё хорошо, не переживай, ты же знаешь Малфоя. Гермиона успокоилась и повернулась обратно к Джинни.
Малфой перехватил её по дороге на урок магловедения. Он выглядел довольно спокойным, поэтому Гермиона не стала спрашивать его об инциденте, посчитав, что они с Тео, как обычно, поссорились, а затем сразу помирились. Гермиона села за одну парту с Драко: они уже давно сидели рядом на уроках и никто больше не кидал в их сторону косые взгляды.
Профессор рассказывала о магловских технологиях и, в частности, о радио. Гермиона с грустью вспомнила вечера в холодной палатке, когда они включали его, чтобы хоть немного разбавить напряжённую тишину. Она очень любила музыку. Она напоминала ей ещё и о родителях и тех светлых временах, когда они общались и всё было хорошо. Папа включал радио погромче и утягивал маму в танец. Гермиона частенько их заставала на кухне танцующих и целующихся как подростки со счастливыми улыбками на лицах. В те времена она присоединялась к ним, и они кружили по кухне все вместе, весело смеясь. Как жаль, что этого больше не повторится. В уголке глаза выступила слеза, и она быстро смахнула её, проглотив ком в горле.
– Всё хорошо? – прошептал Драко, заметив смену её настроения.
Грейнджер кивнула и показала глазами на профессора.
– Не отвлекайся, – шепнула она, и Драко легко ей улыбнулся краешком губ.
Когда урок завершился, Гермиона рванула на выход. Драко догнал её в коридоре и отвёл в сторону.
– Что произошло на уроке?
– Не бери в голову, просто воспоминания.
– Поделишься со мной?
Она не видела повода лгать Драко, поэтому честно рассказала ему о своих чувствах.
– Я так жалею, что в Хогвартсе не работает магловское радио: было бы прекрасно снова окунуться в ту атмосферу хотя бы ненадолго, – под конец произнесла она.
– Мы можем поехать на каникулы в магловский Лондон, и ты послушаешь радио, – предложил Малфой. – Как вариант.
– И ты готов пойти на это ради меня? – улыбнулась девушка. – Весь день находиться в обществе маглов?
– Брось, Грейнджер, – закатил глаза Малфой. – Они не такие страшные. Ради тебя я смогу потерпеть их пару часов.
Гермиона рассмеялась, а Драко улыбнулся – ему так нравился её смех. Он заправил локон волос ей за ухо, подхватил её сумку и закинул на своё плечо.
Главный штаб Авроров, Министерство магии, Лондон, Англия, 2 апреля 2006 года
Гарри смотрел на доску, к которой были прикреплены фотографии пропавших волшебников. Это стало делом первой важности. За последние годы, особенно когда отловили всех оставшихся на свободе Пожирателей смерти, преступность упала до рекордно минимального уровня, за счёт чего удалось набрать и обучить новобранцев в очень короткие сроки, а также улучшить программу подготовки и переподготовки авроров. Теперь отделы по всей стране были укомплектованы высококвалифицированными профессионалами, готовыми защищать и охранять покой граждан Британии.
Главный аврор пытался найти что-то общее между похищениями, но пока остановился на том, на что обратил внимание Пророк в своей последней статье – все похищенные были либо полукровками, либо маглорождёнными, и ни одного чистокровного. Ещё в каждой семье были дети. Смутное чувство тревоги подсказывало Гарри, что это тоже было важно, он пока не знал почему, но предпочитал доверять своей интуиции. Похищения происходили ночью, когда семьи были наиболее уязвимы, спали или собирались отходить ко сну.
Во втором случае похитители оставили улики: означало ли это то, что они были просто невнимательны или специально решили оставить их? Если они решили оставить улики, то для чего? Показать свою власть? В качестве насмешки над Авроратом, который за месяц не нашёл ни единого следа преступников?
Гарри отмечал волшебной палочкой на доске все связи, которые удалось обнаружить, когда в помещение ворвалась серебристая выдра. Гермиона. Получив сообщение от подруги, Поттер посмотрел на часы – у него оставалось ещё сорок минут до встречи с ней, и он решил пойти в архив, заказать подборку дел, связанных с тёмными ритуалами, проводимыми над не чистокровными волшебниками и детьми. Почему-то это казалось исключительно важным.
***
– Гермиона? – Поттер вошёл в кабинет волшебницы. Он любил её кабинет: он был просторнее и гораздо светлее его мрачного логова в Аврорате, заставленного шкафами с папками. Бежевые оттенки, светлое дерево и много зелени, у стены справа располагался зелёный бархатный диван. Гарри ещё шутил, что Малфой привил ей любовь к слизеринскому зелёному, на что она краснела и отвечала, что ей всегда нравился этот цвет.
– Гарри! Привет! Прости, что так сумбурно позвала тебя, но это важно. Дело касается Драко.
– Малфоя? – брови Гарри взлетели. – Что с ним?
– Нет, с ним всё в порядке. Я не так выразилась, – Гермиона нервно закусила губу и предложила другу сесть на тот самый диван. – Просто эти статьи в Пророке нагнетают жуткую атмосферу, ты же понимаешь. Драко… он… Может…
– Я понимаю, – Поттер нахмурил брови.
Он хорошо помнил те времена, когда Малфой пытался справиться со своими демонами с помощью алкоголя. Безуспешно. И долго. Как только они с Гермионой сошлись, Малфой перестал пить, однако любая плохая новость о непойманных Пожирателях бередила старые раны, и он уходил в длительный запой, который заканчивался алкогольной комой. Гермиона была в эти периоды вне себя от горя – не помогало ничего: ни посещения целителя разума, ни заклятия, которые Малфой научился с лёгкостью снимать с себя. Он начинал безумно паниковать и бояться, что Пожиратели что-то сделают с Гермионой. Лишь когда последний из них оказался в Азкабане, Драко смог спокойно выдохнуть, а уж после беременности Гермионы и вовсе перестал прикасаться к спиртному. Поттер понимал, что новости о пропажах маглорождённых начнут крутить в голове Малфоя страшные навязчивые мысли. – Ты хочешь, чтобы я его успокоил? Сказал, что мы близки к поимке?
– Именно, – выдохнула Гермиона. – Прошу, убеди его, что всё хорошо, что вы со дня на день поймаете этих ублюдков. Мы с Блейзом сможем его отвлечь, главное – успокоить его сейчас, пока он не натворил глупостей.
– Конечно. Для тебя всё что угодно, Гермиона, – тепло улыбнулся Поттер подруге.
– Спасибо, Гарри, я так тебе благодарна за всё. За поддержку и за то, что не заводишь «серьёзных разговоров» о моих отношениях.
– Я не Молли, и пока ты в безопасности и тебе ничего не грозит с его стороны, я буду поддерживать тебя, а значит и его, и не лезть в ваши отношения с «серьёзными разговорами», – просто сказал аврор.
– Спасибо, – ещё раз произнесла Грейнджер. – Как на самом деле обстоят дела?
– Ну, не очень хорошо. У нас нет ни единой зацепки, они появляются из ниоткуда и исчезают в неизвестном направлении. Не оставляют улик. Нет ни одного свидетеля. Дело кажется безнадёжным, но мы ищем, Гермиона. Сейчас Аврорат не тот, что при Волдеморте. Мы их поймаем, рано или поздно.
– Лучше бы рано, – еле слышно произнесла Гермиона.
– Я запросил в архиве дела, связанные с похищениями маглорождённых, а также о тёмных ритуалах. Было бы неплохо порыться в библиотеке мэнора.
– Конечно! Без вопросов, Гарри, я постараюсь найти нужную информацию.
– Спасибо.
– В любое время, – в глазах Гермионы плескалось отчаяние. Она не хотела повторения тех ужасных эпизодов с Драко, а ещё сильное чувство тревоги за похищенных не давало ей отбросить все мысли и заниматься работой. – Пошли, Тео нас уже ждёт.
Особняк Ноттов, Хэмпшир, Англия, 2 апреля 2006 года
Не успели Гарри и Гермиона выйти из камина, как Тео тут же накинулся на них с объятиями.
– Моя любимая ведьма! – Тео заключил её в крепкие объятия и поцеловал в щёку, чего он никогда не осмеливался делать при её муже. Сияющая улыбка не сходила с его лица. – Ты не представляешь, как сильно я рад тебя видеть в своей обители. Тебе нужно заходить ко мне почаще: знаешь, без тебя тут пусто.
– Кхм, – прочистил горло Гарри.
– О, великий спаситель всего человечества! Избранный герой, сам Гарри Поттер! – наигранно начал восклицать Тео, не выпуская Гермиону из крепких рук.
– Теодор, – коротко кивнул в ответ Поттер. – Может, отпустишь уже другую спасительницу всего человечества, и пройдём в гостиную?
– Конечно, – широко улыбнулся Тео и начал вести за собой в гостиную Гермиону, руку которой не выпускал. Он всегда был очень тактильным по сравнению с Драко. За время общения с этими слизеринцами Гермиона привыкла к такому поведению её друга. – Типпи приготовила восхитительный ужин, присаживайся, любовь моя.
Тео подвёл Гермиону к дивану и сам сел рядом, Поттер уселся в кресло напротив. На столе появились бокалы и различные напитки.
– Тео, рада тебя видеть, – тепло улыбаясь, сказала Гермиона. Посмотрев на столик, она перевела взгляд на Тео. – Ты не мог бы убрать отсюда алкоголь?
Лицо Тео стало серьёзным.
– Драко…
– Нет, но это не будет лишним.
– Конечно, – Тео щёлкнул пальцами, и алкоголь заменился на чай и кофе. – Всё в порядке?
Гарри с Гермионой переглянулись и начали рассказ.
Блейз пришёл как раз к тому моменту, когда Гарри и Гермиона закончили вводить в курс дела Тео. Следом за ним через камин пришёл Драко. После недолгих приветствий все расселись за столом и принялись за ужин, который приготовил домовой эльф Нотта. Типпи была освобождена, но осталась работать у Тео. Как и в большинстве чистокровных семей она растила молодого наследника с младенчества и не смогла покинуть его. А учитывая, что отец Тео гнил в Азкабане, ей стало находиться в поместье намного проще, как и самому Теодору, у которого не было ни одного хорошего воспоминания о тиране-отце. Как и о матери, которая умерла при родах: о ней у Тео вообще не было воспоминаний, только её молчаливый портрет.
Покончив с едой, компания переместилась обратно на диваны. Драко сел рядом с Гермионой, Тео по другую сторону от неё, а Поттер с Блейзом разместились в креслах напротив. Мягкое потрескивание камина и приглушённый свет создавали расслабляющую атмосферу доверия. Гермиона укрылась своим любимым пушистым пледом, забравшись с ногами на диван. Светская беседа продолжалась примерно час, когда Тео кинул на Забини взгляд и спросил:
– Как продвигаются дела на работе, Блейз?
– О, ты знаешь, неплохо: пожинаю лавры успеха нашей подруги, – усмехнулся тот. – Она произвела настоящий фурор своим изобретением. Не расскажешь, над чем сейчас работаешь, Гермиона?
– Мы начали работу над контрзаклятием от Авады, – скромно произнесла она.
– Святой Салазар, Гермиона! Я опять всё узнаю последним! Когда ты изобретёшь его, ты должна мне первому рассказать об этом! Поклянись! – Тео с восхищением смотрел на рядом сидящую ведьму.
– Это только начало работы: вспомни, сколько лет ушло на разработку Антикруцио. Мы бились над этим пять лет. Не думаю, что Антиубивающее мы разработаем за меньший срок, – Гермиона хранила в тайне, что работает, в том числе и над последствиями Круцио – об этом знал только Блейз. Они обменялись взглядами.
– Я верю в тебя и твой огромный мозг, – воскликнул Нотт.
– Для моей жены нет ничего невозможного, верно, милая? – Драко нежно провёл по щеке Гермионы ладонью и поцеловал в кончик носа. Щёки Гермионы покраснели, и она ответила мужу любящим взглядом.
– Кхм, ну а ты, Поттер, как там дела на страже порядка? – перевёл тему Нотт. Гарри бросил взгляд на Драко и Гермиону и повернулся к Тео.
– Прекрасно, почти все преступники пойманы, – бодро ответил Гарри.
Гермиона заметила, что Драко напрягся. Это было неуловимо, и внешне он никак не поменялся, однако она знала его очень давно и уловила эти изменения. Челюсти немного сомкнулись, а правая рука сжалась в кулак, большой палец начал постукивать по бедру, сигнализируя о том, что её муж нервничал.
– А что насчёт тех похитителей? – спросил Драко скучающим тоном.
Гарри уверенно посмотрел ему в глаза и твёрдо ответил:
– Мы напали на их след в Ковентри, готовим облаву: уже отобраны лучшие бойцы Аврората. Поверь, эти ублюдки скоро будут сидеть в Азкабане, – Гермиона кинула взгляд на Драко и увидела, что он незаметно выдохнул. Гарри поступил умно, подкинув несколько деталей вместо размытых фраз.
– Отличная новость, – улыбнулся Драко краем губ.
– Уверен, Поттер справится, – заявил Блейз. – Всё-таки не первый год в Аврорате.
– И не первое дело, – заметил Тео.
– Как поживает Джиневра? – обратился Драко к главному аврору. Гермиона поняла, что буря позади, и благодарно посмотрела на Гарри.
– Дети её доконают, – усмехнулся Поттер и отпил из чашки чай. – Джеймс вовсю гоняет на метле по дому, а Альбус пытается угнаться за братом, хотя только недавно научился ползать. Джинни грозится загнать меня в декрет и вернуться в квиддич.
– Уверен, у неё получится: эта ведьма всегда своего добьётся, – усмехнулся Малфой.
– Тео, расскажи одну из своих замечательных историй. Насколько я помню, ты побывал в магической Японии, – обернулась к Теодору Гермиона.
Тео отпил чай и, поставив чашку на место, набрал воздуха в грудь. Сияющий Патронус-заяц пронёсся через всю гостиную и подскочил к Гарри: «Убийство в Марш-Бенхам, Беркшир – убит маглорождённый волшебник, семья похищена». Тишину, казалось, можно было резать ножом.
– Поттер? – Драко вскочил с дивана и сжал кулаки. – Убийство? Они раньше не убивали!
– Всё в порядке, Малфой, мы разберёмся. Успокойся, пожалуйста, – Гарри встал с кресла и направился к камину. – Помни, что они у нас на крючке.
Гермиона поднялась и обняла Драко за шею, заставив посмотреть в глаза.
– Милый, пойдём домой, Скорпи уже соскучился, наверное. Как и Нарцисса.
Драко посмотрел в её глаза, и морщина на его лбу начала разглаживаться, он обнял её за талию и уткнулся носом в шею. Вдохнув знакомый аромат, Драко попытался успокоиться. Чёрт, он не переживёт, если с ней что-то случится. Внутренности сжались от страха, и он крепче обнял Гермиону.
– Да, ты права, пойдём домой, – прошептал он.
Глава 3
Хогвартс, Шотландия, канун Рождества 1998 года
Это Рождество Гермиона отмечает в Хогвартсе. Родители остались в Австралии: после того, как с них сняли её Обливиэйт, их отношения разладились. Им тяжело было принять то, что их дочь стёрла себя из их жизни. Всё лето она пыталась наладить контакт с родителями, но отчуждённость и недоверие витали в воздухе, а когда Гермиона решила вернуться в Хогвартс и сообщила об этом родителям, то разругалась с ними в пух и прах. Родители девушки не понимали, зачем ей возвращаться в мир, который подверг её тяжёлым испытаниям, пыткам и заставил увидеть смерть дорогих людей, а Гермиона в свою очередь пыталась донести до них, что этот мир, несмотря на всё ужасное, что с ней произошло, принял её, она его часть и перестанет быть ею только в том случае, если у неё заберут магию.
Из-за её отъезда на всё лето её отношения с Роном тоже не задались. Всё так и закончилось на том поцелуе в Тайной комнате, а когда она вернулась в Лондон, Рон, как оказалось, нашёл утешение в объятиях другой ведьмы. Она не винила его, даже вздохнула с облегчением, узнав об этом. Всё-таки, размышляя о её с Роном отношениях, она не видела себя рядом с ним через пять-десять лет. Рон остался её другом, и за это она была ему благодарна.
В общей гостиной Башни старост было уютно: весело трещал огонь в камине, воздух наполнился ароматом хвои и имбирного печенья. Тео спустился по лестнице, ведущей в его спальню.
– Снова засунула свой нос в книгу, Грейнджер? Сегодня же праздник, расслабься.
– Я расслабляюсь, – улыбнулась Гермиона.
Теодор Нотт был неожиданной кандидатурой на роль второго старосты школы, но она признавала, что в нём есть все необходимые качества для этой позиции: умение разрешать конфликты, хорошая успеваемость, лидерские качества. А ещё, на удивление, он оказался вполне приятной компанией. Он без лишних слов всегда помогал ей с графиками дежурств: иногда, когда она болела, он отправлялся на них самостоятельно; никогда не отказывал в помощи с организацией праздников и всегда мог поднять Гермионе настроение. Они сразу нашли общий язык – с самого первого дня, когда Нотта объявили вторым главным старостой, он подошёл к ней в Большом зале, протянул руку и улыбнулся своей озорной улыбкой.
– Поработаем вместе, Грейнджер? – Гермиона, отойдя от первого шока, невольно улыбнулась, глядя на слизеринца, и тоже протянула руку.
– Поработаем, Нотт.
После рукопожатия он проводил её в Башню старост, извинился и пообещал, что займётся делами старостата завтра с самого утра, а пока ему нужно пообщаться со своими змеиными друзьями. Гермиона расшифровала это как тактичную попытку Тео дать ей немного освоиться на новом месте.
Признаться, она боялась, что на роль старосты могут поставить Малфоя, ведь он был вторым по успеваемости после неё, но, очевидно, Тёмная Метка, красовавшаяся на его предплечье и прошлые «заслуги» перечеркнули его возможность быть выдвинутым на эту роль.
Что ж… Ей же проще.
Когда Гермиона и Тео отправились на первое дежурство, она многое узнала о нём. Теодор был открытым и добродушным: он признался, что никогда не ладил с отцом и не поддерживал его взгляды. Показал ей шрамы, оставшиеся от пыток Кэрроу за то, что он отказывался мучить первогодок, а Гермиона показала ему свой шрам, оставшийся от Беллатрисы. Теодор с восхищением посмотрел на неё и сказал, что она самая сильная ведьма из всех, кого он встречал: не каждая сможет выдержать пытки чокнутой тётушки Драко, и при этом найти силы бороться дальше. А когда Гермиона рассказала о том, что они ограбили Гринготтс и улетели верхом на драконе, Теодор хохотал минут десять, отчего разбудил несколько портретов. Его восхищало то, как они смогли обмануть гоблинов, да ещё и выйти сухими из воды.
Вернувшись в гостиную, они проболтали до утра, поэтому были совершенно не в состоянии идти на уроки. Оба главных старосты проспали первый день занятий, за что получили нагоняй от МакГонагалл. Гермиона сгорала со стыда, а Тео наоборот посчитал это забавным.
Так Теодор Нотт стал неотъемлемой частью жизни Гермионы Грейнджер. Она делилась с ним своими печалями, а он, в свою очередь, всегда находил слова утешения. Он заменил ей Гарри и Рона, которые не стали возвращаться в школу, решив, что лучше начать обучение в Аврорате.
Из-за тесного общения с Ноттом Гермиона сблизилась и с Блейзом Забини, который часто тусовался в гостиной Башни старост вместе с другом. Сперва он был не очень разговорчив и сразу уходил, когда Гермиона заходила в Башню, но со временем он начал оставаться на всё более долгий срок в её присутствии и даже стал перебрасываться с ней фразами.
В один из вечеров Блейз поделился с Тео, что хочет стать целителем и проходит практику в лазарете под руководством мадам Помфри. Гермиона тоже загорелась этой идеей: ей ужасно не хватало знаний о целительной магии во время войны, и она была намерена исправить это упущение.
В начале октября Гермиона начала совместную с Забини практику в лазарете. Самым частым гостем Больничного крыла оказался Драко Малфой. Когда его принесли в первый раз, Гермиона сильно испугалась: он едва дышал, пульс был частый и неровный, кожа побелела до состояния мрамора; он не реагировал ни на звуки, ни на прикосновения. Мадам Помфри сразу определила, что это алкогольная кома. Сердце Гермионы сжалось от жалости – ей казалось абсолютно несправедливым, что человек, даже такой, как Малфой, смог пережить войну, жил в одном доме с самым ужасным Тёмным волшебником всех времён, был марионеткой этого монстра, но не может справиться с последствиями. Блейз тогда попросил её оставить его с ним наедине, когда первая помощь была оказана.
Ни Тео, ни Блейз никогда не обсуждали Малфоя в присутствии Грейнджер, и теперь она понимала почему. Она решила не вмешиваться: всё-таки каждый справляется по-своему, и не её вина, что Малфой решил избрать такой способ. У него есть друзья, которые вернут его мозг на место; кто она такая, чтобы он слушал её лекции о вреде алкоголя. К тому же после того случая, как она нашла его в коридоре и принесла в лазарет, он стал выглядеть намного лучше: одежда стала чистой и опрятной, синяки под глазами сменили цвет с чёрных на бледно-голубые, глаза больше не опухшие, а волосы пострижены и приведены в порядок. Очевидно, друзья смогли уговорить его покончить с пагубной привычкой.
– Слушай, Грейнджер, – Нотт остановился возле дивана и прервал ход её мыслей. – Почему бы тебе не пойти со мной на вечеринку?
– В логово слизеринцев? Ты серьёзно? – Гермиона скептически изогнула бровь.