Эйми Карсон
В первый раз

Глава 2

Жак сидела неподвижно.

– Нет. – Ошеломленная, она замерла еще на несколько мгновений и продолжила: – Подождите, позвольте мне высказаться яснее, – произнесла она, наклонившись вперед и обдав Блейка запахом лимонного шампуня и влажной земли. – Ни за что, черт возьми!

– Очень красноречиво, – улыбнулся Блейк.

– И честно.

– Почему вы так решительно отказываетесь? Никки сказала, что из-за сокращения бюджета клуб был вынужден закрыть несколько программ, в том числе и вашу. Поэтому очевидно, что вы в поиске места.

– Нет, я в поиске возможности вновь запустить программы. – Она нахмурилась. – Без обид, Костюмчик, – нарочито примирительно произнесла Жак, но у Блейка сложилось ощущение, что она хотела его задеть. – Но я не в таком уж бедственном положении, чтобы браться за работу, из-за которой должна буду жить в вашем доме.

Слова повисли в воздухе, Блейк пристально посмотрел на нее. Оба тяжело дышали, чувствовалось напряжение. Затем Жак отвернулась, сведя на нет драматичный момент.

В глубине души Блейк разделял нежелание Жак жить бок о бок, но Никки уже успела уволить троих найденных людей и даже отказалась от услуг водителя. Блейк почти вышел из себя, когда узнал, что сестра, направляясь на флешмоб, сама села за руль.

С гипсом на ноге!

Это был такой же необдуманный поступок, как и тот трюк, который она проделала и в результате сломала ногу. Счастье, что она вообще осталась жива. Если Блейк не сможет найти сестре кого-нибудь в помощь, то однажды она разобьется в аварии, как отец.

Нахлынули мрачные воспоминания, стало тяжело дышать, грудь сдавило. Блейк потер лоб, желая ослабить напряжение, и посмотрел в тонированное окно. Мимо проносились пальмы, точно стражи, высившиеся вдоль скоростного шоссе.

Сестра, наверное, решила свести его с ума. Прошедшие два года были тяжелыми, они ругались почти постоянно. А теперь Никки, казалось, делала все возможное, чтобы досадить брату.

И как он мог сосредоточиться на важнейшем за всю его карьеру деле, если жизнь походила на пробежку по минному полю и за любым шагом мог последовать взрыв – очередная сестрина проделка? Нужно было как-то помочь Никки, а она принимала помощь только от этой озорницы в сапогах.

Блейк посмотрел на «озорницу». К сожалению, первое впечатление о ней оказалось верным – Жак Ли была проблемой невероятных размеров. Импульсивной. Упрямой. И с соответствующей остротой языка.

Но еще хуже было то, что она пленила его. Золотистые волосы, непослушные и растрепанные, копной ложились на плечи, а маленькая татуировка на правом запястье придавала Жак еще более дикий вид. И – словно этого недостаточно для того, чтобы утратить покой, – ее длинные ноги едва прикрывались этими джинсовыми лоскутками; ее черные ковбойские сапоги украшала красная лента, которая, обвивая лодыжку, поднималась по голой ноге, будто стремясь прикрыть наготу.

Блейк мог сдерживать безумные порывы только до тех пор, пока крик тела перебивался слабым голоском разума; острый ум и интеллект имели собственные потребности, которые он не мог игнорировать. К сожалению, интеллект и здравый смысл – разные вещи.

Жак была нахальней, чем все его предыдущие подруги, а своей бесшабашностью она бросала ему вызов.

Вызов, который он не мог не принять.

Отбросив сомнения, Блейк расслабился и залюбовался ее соблазнительно покачивающейся ножкой, обутой в сапог. Очевидно, она просто не могла усидеть на одном месте. И держать свое мнением при себе.

– Что может повлиять на ваше решение? – спросил Блейк. – Деньги?

Жак закатила глаза, словно его попытка уговорить ее показалась ей слишком жалкой.

– Не важно, какой была недельная зарплата – я утрою ее, – продолжал прокурор.

– Нет, спасибо, – спокойно ответила она. – Уверена, вы сможете найти кого-нибудь другого.

– Никки не хочет никого нанимать. А единственный, кто у нас остался, – это мама, но именно она подговорила Никки сесть за руль.

Заметив любопытство во взгляде Жак, Блейк почувствовал себя обязанным объяснить поступок Абигейл Беннингтон, что оказалось весьма не просто.

– Моя мать не признает никаких границ.

И все было хорошо, пока с ними был отец. После его смерти Блейк был вынужден продолжить его дело, и, помимо этого, бороться с твердолобой двенадцатилетней Никки и помогать ей целой и невредимой дожить хотя бы до совершеннолетия. А это не так уж и легко.

Он покачал головой:

– Кстати, вы бы с моей мамой поладили. Она тоже считает, что надо следовать зову сердца.

Жак улыбнулась:

– Умная женщина.

– Да, но она также верит в любовные зелья, карты Таро и увлекается спиритизмом.

Она улыбнулась шире:

– Кажется, ваша мать – прекрасная женщина.

Абигейл Беннингтон постоянно расстраивала его, раздражала, рушила его планы. Блейк очень любил свою мать, заботился о ней, но совладать с ней было нелегко. Она была очень милой – на свой манер. Непредсказуемой – так же как и красавица с татуировкой. Сейчас рука Жак покоилась на колене, и Блейк попытался рассмотреть изображение на запястье. Но ему удалось насладиться только видом оголенного загорелого бедра.

Прошло еще несколько напряженных минут, и Блейк наконец посмотрел Жак в лицо.

– Послушайте, – увещевал он. – Никки нужна компания, а я сейчас занимаюсь делом, которое требует много времени. А у моей матери такой насыщенный график, что сама первая леди нервно курит в сторонке. – Он перевел дыхание. – Почти все друзья со времен старшей школы переехали, а те немногие, кто остался, все время работают. Честно говоря, – задумчиво произнес Блейк, – думаю, она скучает по ним.

Ножка в сапоге замерла, Жак скрестила руки на груди, нахмурилась и закусила нижнюю губу. Очевидно, она обдумывала решение скорее из-за вспыхнувшего сострадания, чем жажды наживы. Это наблюдение Блейк намеревался использовать в своих интересах.

– Никки с нетерпением ждала летних каникул, – продолжал он, давя на жалость.

У него за плечами лежали годы практики оценки жюри, а слабости Жак легко было найти. Он уже почти добил ее.

– А теперь она застряла дома, и ей просто нужен кто-то ее возраста для общения. – На самом деле сестре скорее был необходим охранник, но Блейк удержал эту мысль при себе. – Так она не будет чувствовать себя одинокой…

Жак вздохнула и посмотрела ему в глаза.

– Хорошо. Я согласна, – сказала она. Блейк с трудом подавил триумфальный возглас. – Но у меня есть условие.

– Какое?

– Займитесь моим делом.

Ощущение победы тут же улетучилось.

– Я федеральный прокурор, а не адвокат.

– Я не могу позволить себе нанять адвоката, даже с утроенной зарплатой.

Блейк нахмурился:

– Суд назначит вам защитника, и большинство из них хорошо знают свое дело.

– Извини, Костюмчик. – Ее взгляд вдруг стал серьезным. – Я участвовала в программе возмездной опеки с десяти лет и успела пообщаться со множеством социальных работников. Я могу отличить плохого от хорошего на расстоянии мили.

Блейка встревожила эта небольшая история о ее прошлом. Но Жак не жалела себя, а просто принимала случившееся. Это впечатляло, он почувствовал к ней симпатию.

– Короче говоря, – продолжала Жак, – я неплохо знакома с государственными служащими, чтобы относиться к ним с подозрением. Да, возможно, мне повезет и попадется превосходный адвокат. – Она вызывающе посмотрела на Блейка. – Но я боюсь даже подумать, что будет, если назначат какого-нибудь дилетанта.

Она оказалась предусмотрительной и мудрой не по годам, и эти качества легко можно было упустить при поверхностном знакомстве. Жаль, что Жак не применяла эту мудрость в повседневных делах.

Блейк хотел пообещать ей помощь, но он как никто другой знал, к чему может привести плохо продуманная защита. И Жаклин Ли тоже это знала.

– Считайте это обменом услугами, – сказала она, вскинув голову, и Блейк заподозрил, что в том чудном мире, где обитала Жак, это предложение казалось вполне логичным. – Хотите моей помощи – примите мое условие.

Если Блейк взвалит на себя еще и это дело, ему придется пахать сутками. Но он все равно не работал бы в полную силу, зная, что Никки в любой момент может прохромать к машине и промчаться через весь город ради еще одного рисунка на гипсе.

Блейк потер лицо, затем бросил на Жак резкий взгляд:

– Вы должны будете в точности исполнять мои инструкции.

– Ладно.

– Это означает – никаких споров и обсуждений.

Ее попытка изобразить послушание выглядела комично.

– Я могу вести себя хорошо.

Однако увиденное им свидетельствовало об обратном.

Блейк помолчал для солидности и приподнял бровь, выражая сомнение.

– Посмотрим, – пробормотал он.

Жак не отвела глаз, а ее хриплый голос вызвал дрожь желания в его теле.

– Посмотрим, – повторила она.

* * *

Следующим утром Жак, оставив Никки отдыхать у сверкающего бассейна ее брата с ноутбуком в руках, вышла на дорожку, окаймленную бугенвиллеями, ведущую к главному дому. Комнаты Никки были расположены в отдельном строении вблизи бассейна, поэтому избегать хозяина оказалось довольно легко. Но сегодня, возможно, Жак этого не удастся.

С тех пор как Жак принялась за временную работу, она уже успела несколько раз пересмотреть свое решение. Она согласилась вовсе не из-за денег, хотя отчаянно в них нуждалась, и не из-за гибкого графика, который позволял ей уделять внимание клубу. Всему причиной – жалость. Одиночество Никки не оставило ее равнодушной.

Жак и сама многие годы провела в окружении людей, но при этом никто не обращал на нее внимания.

И сейчас, впервые в жизни, одиночество было желанным. Жак тяжело перенесла давление Блейка, но затем оказалась в его доме. И стала на него работать. Мысль о том, что она вынуждена подчиняться человеку, помешанному на инструкциях и правилах, тревожила ее.

Жак ненавидела быть под каблуком – сказались восемь лет, проведенные в чужих семьях. Тем не менее, как бы Блейк ни сердил ее, все же он был превосходным профессионалом. «Великолепным», – добавила Жак. Поэтому их сделка была очень выгодной для нее. Если бы еще не холодное отношение Блейка… Которое только ухудшилось.

Прошлым вечером, когда лимузин остановился у здания суда, Жак обнаружила, что ее «жук» исчез. Она запаниковала, а Блейк уже звонил в полицейский участок. Вскоре он выяснил, что машина была отбуксирована на штрафстоянку.

Она с большим трудом выносила терпеливое молчание Блейка, который отвез ее в квартиру и стоял над душой, пока она собирала вещи. Его взгляд ясно говорил, насколько он удивлен тем, что Жак умудрилась добавить к списку преступлений еще и штраф за неправильную парковку. Было глупо с ее стороны волноваться из того, что этот напыщенный прокурор считал ее пустышкой.

К сожалению, сейчас Жак нужно было напомнить Блейку о его обещании свозить ее за «жуком».

Жак подавила горестный стон и попыталась совладать со страхом. Она открыла французскую дверь и вошла в вестибюль. Вытерла влажные ладони о джинсы и остановилась, не зная, где искать хозяина. В своей затасканной одежде Жак чувствовала себя неуютно среди этой роскоши. Дом Блейка, отделанный камнем и деревом, находился в элитном районе – Майами-Бич.

Жак зашла в огромную гостиную, очень уютную, благодаря полам из бразильского красного дерева. Из огромных окон от пола до потолка открывался великолепный вид: с северной стороны – на залив Бискейн, с южной – на бассейн. Это зрелище немного успокоило Жак… Пока она не заметила Блейка в дальнем конце комнаты.

Сердце Жак забилось сильнее, она замедлила шаг, решив капитулировать, пока хозяин дома не заметил ее. Лучше уж забыть о машине и вернуться к Никки, к бассейну. Но, с несчастью, скрип теннисных туфель выдал ее, и Блейк повернулся прежде, чем Жак успела испариться.

Он уверенно направился к ней, заставив Жак нервничать еще больше. Чисто выбритый и одетый с иголочки, Блейк выглядел так же неприступно, как и вчера. Место смокинга заняли темно-серые брюки и белоснежная футболка; волосы были влажны – наверное, он недавно вышел из душа.

Неужели он не знает, что сегодня суббота? И почему она никак не могла унять желание, ведь Блейк – совсем нее ее тип? Жак было наплевать на кучи долларов на банковском счете, но ей было безумно любопытно, откуда взялось его состояние.

– Пожалуйста, только не говорите, что принимаете взятки от мафиози, – попросил она.

Он в замешательстве он остановился:

– Что, простите?

Блейк находился совсем рядом, и Жак окутал уже знакомый аромат одеколона. Пытаясь успокоить бешеный ритм сердца, она посмотрела на его широкие плечи, затем на лицо. Вряд ли она когда-нибудь привыкнет к его потрясающей красоте.

– Федеральный прокурор не мог бы позволить себе такой домину, как этот, не важно, как многого он добился, – пояснила Жак, приподняв бровь. – Если, конечно, он не взяточник.

Холод сменился любопытством, в глазах загорелись озорные искорки.

– Я не беру взяток. И поверьте мне, – сказал Блейк, – никому не придет в голову заниматься общественным правом ради зарплаты. Я довольно везуч и не обременен заботой о деньгах. – Блейк на мгновение задержал на ней взгляд, затем отвернулся к окну. – Я унаследовал свое состояние.

Унаследовал! Но это значит, что вся семья должна была умереть, иначе Блейк не получил бы такое богатство! И, судя по выражению его лица, лучше эту тему не затрагивать и вообще забыть про нее. Жак поняла, что если продолжит расспросы, то он просто-напросто прервет ее.

Недоумение и необъяснимая нежность нахлынули на Жак. У него – человека, перед которым расстилался весь мир, – тоже была ахиллесова пята.

Нервно перетаптываясь, Жак попыталась сконцентрироваться на цели визита – поездке за «жуком».

– Ну, думаю, вы не так уж похожи на Джеймса Бонда, как мне показалось вначале.

Блейк скептически приподнял бровь, а она продолжила:

– Наверное, все дело в смокинге.

Он равнодушно произнес:

– Наверное…

– Но супербогатый парень в смокинге, сражающийся за справедливость, – это скорее Бэтмен, нежели Джеймс Бонд. – Жак старалась не обращать внимания на его холодное изумление.

Соблазнительная усмешка молниеносно скривила губы Блейка, дыхание Жак участилось, голова закружилась.

– Вот только Бэтмен наказывал преступников, не опираясь на закон. – Он скрестил руки на груди, белоснежная футболка натянулась на массивных плечах. – И для отчета: я все же предпочитаю смокинг балетному трико.

Перед глазами Жак тут же предстали мускулистые ноги Блейка, обтянутые эластичной тканью. И как так получилось, что ее завела мысль о мужике в колготках?!

– Интересный видок, – хрипло пробормотала она.

Их взгляды встретились. Время замедлилось.

Жак попыталась не обращать внимания на невероятную привлекательность Блейка, но ничего не получилось. Было большой ошибкой приходить сюда. Поездка через весь город в одной машине с этим человеком не казалась такой уж хорошей идеей. Но без своего «жука» она застрянет в его доме без малейшей возможности сбежать даже на короткое время.

Жак с трудом сглотнула и выпалила:

– Я надеялась, что вы отвезете меня на штрафстоянку…

Блейк сжал губы, пытаясь скрыть улыбку или недовольство, и она не знала, что из этого хуже.

– Я свободен сегодня после полудня, – ответил он, и Жак обрадовалась небольшой отсрочке. – Утром я еще должен закончить работу. Но сначала мы обсудим некоторые пункты нашего соглашения, – добавил Блейк.

Ее живот скрутило от волнения. Черт подери! А свобода была так близка!

Блейк направился к двери, Жак последовала за ним, – очевидно, в его кабинет, – молясь, чтобы помещение оказалось таким же просторным, как и гостиная. Поскольку, как она уяснила еще в лимузине, близость смертельно сексуального Блейка Беннингтона плохо на нее влияла. Жак не могла бороться с собственными чувствами. Она всего лишь хотела заключить контракт, не пополняя при этом список смущающих моментов. Но, учитывая ее реакцию на горячего прокурора, надежды было мало.

* * *

Блейк откинулся на спинку кожаного кресла, руки на подлокотниках, пальцы переплетены под подбородком. К счастью, от Жак его отделял чудовищных размеров стол. Она тем временем ходила взад-вперед, вникая в текст контракта.

В поношенных джинсах и футболке с изображением Мадонны – на лице певицы не красовалось никаких пятен – Жак выглядела отдохнувшей и непринужденной. Ее длинные непослушные волосы были стянуты длинным шнурком; золотистые прожилки мерцали в медовых прядях. Поначалу Блейк решил, что ее сдержанная прическа поможет обуздать его расшалившуюся натуру. Но ошибся. Длинная изящная шея и соблазнительная фигура вызвали в памяти образ Жак, изгибающейся в безумном танце; и мысль о ее бедрах, двигающихся в ритме хип-хопа, только подлила масла в огонь. Да еще этот хрипловатый голос, который он услышал в гостиной… Голос, шептавший, что она хочет его…

Блейка словно опалило огнем. Желание вернулось, и игнорировать его стало намного труднее.

Жак закончила с чтением и остановилась у стола. Ее кожа, тронутая солнцем, была нежной и тонкой.

– Это действительно необходимо? – спросила Жак.

– Это стандартный трудовой договор.

Она облокотилась о стол, ее грудь оказалась прямо перед глазами Блейка.

– Здесь слишком много слов, а смысл прост: я нанята, перечислены главные условия и обозначена ставка. Все! – в сомнении произнесла она.

Пытаясь не обращать внимания на открывшийся вид, Блейк потянулся за документом:

– Нельзя наниматься на работу, не изучив предварительно договор.

Сохранять серьезность было сложно после того, как он минут десять самозабвенно любовался прелестями Жак и даже не отказал себе в удовольствии немного пофантазировать.

Блейк прочистил горло, надеясь, что пытка скоро закончится и Жак наконец решит удалиться и оставить его в покое…

– Документ защищает ваши интересы: там прописаны условия расторжения, если вдруг наши отношения не сложатся.

Жак внимательно рассматривала Блейка, словно он только что сошел с космического корабля пришельцев. Она выпрямилась, скрестила руки на груди, скрыв лицо Мадонны и приподняв грудь выше. Блейк поерзал в кресле, пытаясь облегчить напряжение в паху.

– А вы не устаете все время быть начеку? – удивленно спросила Жак, убрав за ухо выбившийся локон. – Просто я еще никогда не встречала такого предусмотрительного человека. Ваши мышцы, наверное, устали от постоянного напряжения… – Она сжала кулаки, желая подчеркнуть свою мысль, – в ожидании какой-нибудь неприятности, – закончила она сухим тоном, ее карие глаза были чистыми и ясными, руки расслабились. – Я знаю вас всего второй день, а вы уже утомили меня.

Пытаясь скрыть усмешку, Блейк потер подбородок. Жак выглядела моложе своих лет; она была дерзкой и красивой, ее жизненная сила пленяла. Утомление никак не вязалось с ее образом.

Блейк хотел, чтобы Жак уже успокоилась и села, лишив его возможности лицезреть ее соблазнительные формы; он уткнулся в бумаги.

– Я не жду никаких неприятностей – как вы выразились. Я просто осторожный. Наличие заблаговременно подготовленных путей отступления облегчает всем жизнь, – мягко добавил он.

– Вы что, никогда не ослабляете удил и не позволяете жизни просто течь?

– Нет, – ответил Блейк, надеясь, что Жак поймет намек и замолчит. – Я не люблю сюрпризы.

Она иронично хмыкнула:

– С каких это пор планирование предотвращает несчастья?

Эти слова, произнесенные невинным тоном, пробудили в нем неприятные воспоминания; Блейк замер. Самая ужасная трагедия его жизни – смерть отца – случилась по его, Блейка, неосторожности… как раз тогда, когда он наслаждался беззаботной жизнью. Он был беспечным подростком, никогда не задумывался о последствиях своих действий.

Грудь сдавило, и Блейк отбросил старые воспоминания, пытаясь сосредоточиться на настоящем моменте.

– Я не говорил, что планирование избавит от несчастий. – Он приподнял бровь и посмотрел на Жак. – Но действовать наобум – тоже не вариант.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, затем Блейк придвинул к ней документ и категорично произнес:

– Хотите, чтобы другой юрист просмотрел это для вас?

Жак посмотрела на него как на безумца:

– В настоящий момент вы единственный юрист, которого я знаю.

Склонив голову, Блейк пристально изучал ее.

– К несчастью, мой совет будет бесполезен. – Он указал на договор. – Конфликт интересов, и все.

Жак присела на край стола. Загорелая кожа бедра блеснула сквозь дырку в потрепанных джинсах, сбив Блейка с толку.

– Я испытываю огромное желание попросить вас сделать это, – сказала она, глядя на него сверху вниз. – Что-то мне подсказывает, что если условия будут не в моих интересах, то вы подставите сами себя. – Ее глаза лукаво сверкнули.

Разум Блейка стал подавать тревожные сигналы. Поза Жак, а также осознание того, что их влечение было взаимным, делали ее еще более привлекательной.

– Уверяю вас, контракт составлен с учетом наших общих интересов, – произнес он и откинулся на спинку, желая увеличить расстояние между ними.

Жак непринужденно пожала плечами:

– Я вам доверяю.

– Вы должны проявлять больше осмотрительности в будущем. – Брови Блейка приподнялись. – Возможно, в следующий раз вам придется иметь дело с тем, кто не будет таким надежным.

– Вы – сама надежность. И, рискуя прослыть юристоненавистником, все же скажу: вряд ли вы научились этому в колледже. Вы бывший бойскаут?

– Нет.

– Да ладно! Признавайтесь. – Жак наклонилась к Блейку, будто хотела поделиться секретом, и дразняще улыбнулась.

Ее сладковатый, пряный аромат окутал его, пробуждая чувственные видения; сердце забилось с удвоенной силой, хотя Блейк старался сохранять на лице холодное выражение.

– В юном возрасте вы ведь переводили пожилых дам через дорогу? – спросила Жак.

Вряд ли. В молодые годы он был настоящим бунтарем. И много и упорно трудился, чтобы побороть свой мятежный характер, доставшийся от матери. Его беззаботные деньки остались далеко позади.

– Так вы подпишете договор или нет? – спокойно поинтересовался Блейк.

Жак изящно изогнула брови:

– Я здесь только для того, чтобы помочь Никки с хозяйством и возить ее на машине. Что может случиться?

Блейк скривил губы: в голову пришли десятки различных вариантов развития событий, но только один по-настоящему взволновал его. Он мог сорваться, заблудиться в тумане сладострастия, окружавшего его каждый раз, когда Жак оказывалась рядом.

– Что угодно, – грубо ответил он.

А самое худшее – он не выдержит и прикоснется к этой девушке.

Веселые искорки в глазах Жак погасли, уступив место странному напряжению, тут же окутавшему обоих. Блейку показалось, что она наконец осознала, настолько неправильно – за неимением другого слова – могут сложиться обстоятельства. Или его желание дало о себе знать.

Жак нахмурилась, а взгляд Блейка тут же сосредоточился на ее чувственных губах. Розовых, мягких, зовущих к поцелую губах. Они доказали полную несостоятельность его защиты.

Жак заметила, куда он смотрит, поняла, что он фантазирует, и улыбнулась.

Ее голос и слова выдали ее с потрохами.

– Вы чувствовали бы себя более непринужденно, если мы вставили пункт о запрете на поцелуи?

Страсть вспыхнула мгновенно. Опалила его мысли. Каждая клеточка тела Блейка взывала к тому, чтобы он запрокинул голову Жак и впился в эти нахальные губы. Время текло мучительно медленно, внутри Блейка бушевало сражение, кровь кипела.

Вожделение боролось с разумом. Потребность схлестнулась с долгом. Эгоистичный подросток рвал на части ответственного взрослого.

Пот градом струился по лицу, пока Блейк одолевал желание притянуть Жак на колени и окунуться в сладострастное безумие.

Ему нужна была женщина, подходившая его образу жизни. Предсказуемая. Здравомыслящая. Жак определенно не обладала ни одним из этих качеств. Так почему же он все еще собирался ее поцеловать?

Злясь на самого себя, Блейк взял ручку и протянул ее Жак:

– Это необязательно. Просто удостоверимся, что все пройдет гладко.

Мгновение поколебавшись, она взяла ручку и небрежно расписалась внизу документа.

Блейка отвлекла мелькнувшая из-под футболки розовая кружевная лямка. Затем он засмотрелся на ложбинку между грудей, но тут Жак оттолкнулась от стола и встала, отшвырнув ручку.

– Если это все, – сказала она, – то я возвращаюсь к Никки.

Блейк с облегчением быстро кивнул:

– Я зайду за вами, когда освобожусь.

Он проводил взглядом ее длинные ноги и плавно покачивающиеся бедра и с силой сжал ручку, сомневаясь в своем решении нанять такую, как Жак. Его сомнения только укрепились, когда он просмотрел документ и, после списка обязанностей, заметил приписку от руки: поцелуи не дозволяются.

Застонав, Блейк откинулся в кресле, размышляя, должен ли чувствовать облегчение теперь, когда наконец нашел Никки помощницу, или тревогу из-за того, что вдвоем они могут наломать еще больше дров.