Эшли Хэшброу
Нарушая правила

Глава 4

♫ I am Spacey – Netflix (Werdsky Remix)

Ханна

Когда мы оказываемся внутри, понимаю: мои наказания не закончились, а только начинаются.

– Ты специально сказал мне одеться как на пляж, папочка? – недовольно фыркаю, натягивая короткий спортивный топ посильнее на живот.

– Ханна, ты должна была догадаться, что здесь будет немного… – он делает паузу, поправляя ногой прорезиненный настил, – прохладно?

– Прохладно? Мне нужна медвежья шуба и что-нибудь из того, что я пила вчера.

– В конце концов, тебе на пользу немного освежиться.

Закатываю глаза и молча хлопаю губами «бла-бла-бла».

– Что ж, раз мне придется торчать здесь вечность, возьму одежду у кого-нибудь из твоих хоккеистов, – натягиваю улыбку и прыгаю на месте, чтобы хоть немного согреться.

– Не думаю, что они обрадуются тебе, а уж тем более поделятся с тобой одеждой. – Останавливаюсь и поворачиваюсь в сторону отца. – Новость о тебе и Рике крутят по всем новостным каналам Энн-Арбор, Ханна.

– Господи Иисусе! Словно им есть дело до моей личной жизни.

– Им бы было плевать на тебя и твою личную жизнь, солнышко, но на видео ты с Айкелом, а капитан моей хоккейной команды, который, кстати, сидит вон там… – отец поворачивает мою голову за подбородок в сторону трибуны, и мозг отказывается слушать, о чем он говорит дальше.

Парень в хоккейной форме снимает защитный шлем, встряхивая головой. Его необычайно светлые глаза прожигают мою сетчатку даже на таком расстоянии.

Какого черта?

Миллион долбанных бабочек залетают в мои легкие через приоткрытый рот, и я не могу дышать. Сердце меняет обычный стук на влюбленный. Такой сильный, словно Халк прыгает на моей грудной клетке, выкрикивая: «ХАЛК, КРУШИТЬ! ХАЛК, ЛОМАТЬ!».

Боже, он смотрит прямо на меня? Проклятье! Я хочу исчезнуть.

Плащ-невидимка Гарри Поттера был бы сейчас очень кстати.

– Брайан, – толкает его в плечо второй хоккеист и протягивает ему мобильный телефон, но темноволосый красавчик не обращает на него никакого внимания, он продолжает пробивать мое тело пулями убийственного взгляда.

– Брайан, – шепотом повторяю, как ребенок свое первое слово, прикусив от волнения губу.

– Ты знаешь его? – спрашивает отец, и я резко поворачиваюсь в его сторону.

– Эмм… Кажется, я видела его в социальных сетях, – идиотски улыбаюсь и неловко тру пальцами подушечки ладоней. – Он же знаменит, не так ли? – придумываю на ходу.

Я никогда не видела его раньше.

– Опаздываете, тренер, – грохочет идеальный голос позади меня и заточенное лезвие коньков приятным треском тормозит об лед.

Отец смотрит за мое плечо и на его лице появляется улыбка.

– У меня были дела, Маккейб.

– Опять поймали на своем участке редкую игуану, защищенную законом об исчезающих видах?

Я наклоняю голову и с удивлением приоткрываю рот.

– Что еще за игуана, пап?

– Тише, Ханна, – не двигая губами, отвечает он мне. – Почти, Брайан. Правда, вместо игуаны была моя дочь.

Желание ударить отца становится настолько сильным, что во мне просыпается чертов Гринч. Но на этот раз он не собирается воровать Рождество или разбивать витрину в торговом центре ради забавы. Он хочет мести.

Я оборачиваюсь и выставляю правую руку в бок.

– Мы хоронили садового гнома, потому что папочка разбил его о мой байк.

Да я пялюсь на него, как на хренов идеал. Мои предательские глаза и мозг объединились и послали меня к чертям, как только этот незаконно горячий хоккеист оказался на опасном расстоянии.

Чем больше я смотрю на него, тем сильнее Халк прыгает на мою грудную клетку. Этот зеленый ублюдок ведет себя как рестлер. Он разгоняется, запрыгивает на верхний канат ринга и валится на меня спиной, затем ногами, огромным задом, крича при этом как на повторе свое идиотское: «Крушить! Ломать!».

– Садового гнома? – Брайан запрокидывает голову и смеется самым прекрасным в мире смехом, который я когда-либо слышала, прижимая хоккейные краги к эмблеме команды на груди.

Мои ладони потеют. Обжигающий холод, который ощущался несколько секунд назад, превращается в жерло раскаленного вулкана. Чувствую, как ноет внизу живота. Надежды, что это просто овуляция, отпадают. Это явная реакция на капитана хоккейной команды моего папочки.

Проклятье. Мэйбл была права. Мое сердце уже собирает свои шмотки в маленький чемодан, чтобы поскорее переехать в руки этого красавчика.

– Это она так шутит. Фанатка ночных шоу с Джимми Фэллоном, – отмахивается отец, а я «случайно» наступаю ему на ногу.

– Мне нравится это шоу, – отвечает брюнет и облокачивается на борт, награждая меня самым восхитительным в мире взглядом.

– Где все остальные? – рычит отец. Он явно недоволен, что я включила в себе функцию «Уничтожение окружающих».

– В раздевалке. Мы с Фраем, – он тычет большим пальцем за спину, – собирались отрабатывать броски.

– Похвально, Маккейб. Собери всю команду в тренерской, мне нужно объявить кое-что очень важное.

Брайан

Оторвав свой нахальный взгляд от девушки, я перепрыгиваю через ограждение и прохожу мимо нее, направляясь прямиком в раздевалку.

Что-то мне подсказывает, она здесь не спроста. Явно же не пришла посмотреть на работу папочки. А если и так, то почему именно сейчас, когда я узнаю о ее существовании от Фрая?

– Блять, я бы натянул эту сучку, – пищит Джим Овертрой. Я узнаю голос «Барби» из тысячи, даже если мне завяжут глаза и закроют ладонями уши. Громкий, с едкой девчачьей писклявостью.

– Остынь чувак, эта хоккейная зайка¹⁰ дает только капитанам.

Приоткрываю дверь лезвием конька и захожу внутрь.

– Тренер ждет всех в тренерской. Он привел свою дочь.

Они дружно оборачиваются в мою сторону, и часть из них громко присвистывает.

– Эта девчонка решила переместить свою задницу к победителям? – улюлюкает Мэтьюс, наш защитник с прозвищем «Громила». Рыжеволосый шкаф с сотней веснушек на лице. – Я знал, что у Айкела крошечный член.

Команда заливается смехом.

– Не-а, скорее она пришла сюда оседлать нашего капитана, – подключается Овертрой. – Как тебе Ханна, везунчик? – он покачивает бедрами, зажав между ног клюшку. – У нее аппетитная задница, не так ли?

– Что с ней не так? – интересуюсь я, приподняв бровь, и поджимаю губы.

– Он не видел, – усмехается Барби и толкнув своего друга Дрю, которого называют «Каспер» из-за бледной кожи, вытягивает свой мобильный из шкафчика. – Сейчас.

Прислоняюсь плечом к стене и наблюдаю, как наш запасной вратарь записывает видео в снэпчат под песню: «I am a barbie girl». Этот парень ростом в шесть с половиной футов и шириной, как хренов белый медведь, которого прозвали Глыба, поет: «I’m a Barbie girl in a Barbie world»… И никто! Никто, кроме меня, не обращает на это внимание.

– Ты в порядке? – интересуюсь у него.

Он кивает, не отрываясь от своего выступления, используя вместо микрофона свой гель для душа.

Не спорю, сотрясения в хоккее как завтрак: ежедневно и необходимо. Но…

– Вот, держи, – Овертрой протягивает мне мобильный телефон, и я нажимаю на треугольник посередине, увеличивая громкость боковой клавишей. Темный экран за мгновение превращается в спальню, и я вижу джерси «Термитов» с десятым номером, принадлежащее Рику Айкелу, которое надето на девчонке со светлыми волосами, завязанными в хвост.

– О да, малышка. Еще. Ты такая горячая… – произносит он. Испуганная вспышкой девушка слегка оборачивается, но и этого достаточно, чтобы я узнал ее. Ханна. Дочь нашего тренера.

– Вот дерьмо, – сглатываю, продолжая пялиться в экран.

– Она веселилась с Айкелом на вечеринке в его доме, – подключается к просмотру звезда снэпчата. – Говорят, она дала ему в первый же день их знакомства. А видео снимал его дружок Джастин, тот самый популярный ублюдок, который играет у них в защите.

Я возвращаю телефон Джиму и, развернувшись на месте, направляюсь на выход.

– Пошевеливайтесь. ДэдПол сегодня не в духе.

Глава 5

♫ Royal & the Serpent – Overwhelmed

Ханна

Пока просторная тренерская комната с большим круглым столом в виде ледовой арены наполняется хоккеистами, как мой рот маршмеллоу в самый отвратительный день, я слежу только за одним из них. Все верно. За капитаном.

Черная хоккейная форма с белым номером и лампасами, темные взъерошенные волосы и мужественные черты лица. Он как опьяняющий коктейль для человека с воздержанием от алкоголя. Острые скулы, играющие желваки и… Невероятно притягательные губы.

Иисусе! Я завидую ему. Они пухлые, округлой формы с ярко выраженной ямочкой, которую еще называют «прикосновением ангела». Что ж, ангел явно прикасался к этому парню, точно не один, а тысячи раз. И, судя по тому, как он чертовски хорош, не только к губам.

Светлые, почти ледяные глаза с темным контуром. Игривая театральная мимика. Она заметна, даже когда он просто смотрит куда-то в даль. В хренову пустоту.

Проклятье! Кто создал этого парня? Эта работа явно принадлежит дьяволу. Не иначе.

Стоит мне оторвать от него взгляд, как я чувствую безумную нехватку дофамина, а если смотрю, – испытываю переизбыток, моментально воображая этого парня в своей спальне.

Он ухмыляется, прикусывает губу и, толкнув меня на кровать, подмигивает мне этим прекрасным, замораживающим кожу взглядом.

– Познакомьтесь, это Ханна. Моя единственная дочь и ваша верная помощница, – быстро перевожу взгляд на отца, который точно не упустил, как я пялюсь на двадцать девятый номер.

– Мы уже знакомы с Ханной, – бормочет какой-то рыжеволосый придурок, потирая усыпанный веснушками нос. Он явно хочет сказать что-то еще, но присутствие моего отца его останавливает.

– Ты знаешь, к чему чешется нос? – не смотря в его сторону, задаю вопрос.

– Я не пью, – прыскает от смеха Мистер-пошел-на-хрен-маракуйя.

– Вообще-то я не это имела в виду, – прикусываю большой палец и поднимаю на него глаза. – Лучше надень шлем прямо сейчас, вдруг кто-то нечаянно зарядит шайбой по твоей голове, – пожимаю плечами и безобидно возвращаю взгляд на отца, который явно чувствует присутствие злобного Гринча за моей спиной.

– Ханна, остановись.

Запрокидываю голову и закатываю глаза.

– Что? Я просто дала полезный совет одному из твоих, – прикусываю язык, когда понимаю, что собираюсь сказать.

– Итак. Ханна займется социальными сетями команды, съемкой контента, а также будет помогать, если вам понадобится какая-то помощь.

– Значит, она сможет помочь мне… – рыжий скользит языком по внутренней части щеки, – с любой моей проблемой, а тренер?

Вся команда начинает издавать непонятные звуки, напоминающие крики припадочных чаек, которые воюют за испорченный бургер. Отец дует в свисток, а я подношу к виску средний палец и имитирую кашель, чтобы привлечь их внимание на себя.

– Очень рада с вами познакомится, убл… парни, – ехидно улыбаюсь, ворочая головой, чтобы все увидели мой «приветственный жест». – Мы с вами будем отличной командой, не так ли?

– Если такой же «командой», как и с придурком Айкелом, я не против, – пожимает плечами парень с женским писклявым голосом, и натягивает извращенную ухмылку.

– Овертрой, еще слово, и останешься сегодня мыть раздевалку вместо мисс Харбл. Она очень обрадуется дню без запаха ваших вонючих носков.

Светловолосый задирает руки вверх, демонстрируя покорное «заткнулся», и отводит взгляд в сторону, заводя беседу с другим хоккеистом.

– И зачем нам помощница? Мы неплохо справлялись и без нее, – звучит тот самый прекрасный в мире голос, и я молниеносно убираю средний палец от лица.

Маккейб смотрит на меня не так, как в некоторое время назад, а с неким презрением.

– Может, ей стоит отправиться к «Термитам»? Этим неуклюжим щенкам явно нужна мамочка. Особенно их дерьмовому капитану, с которым она уже близко знакома, – не унимается он.

– Ханна, это Брайан Маккейб, двадцать девятый номер. Мой капитан и лучший нападающий.

Я медленно перевожу взгляд на отца и щелкаю пальцами.

– А по совместительству твой любимчик с явным диссоциативным расстройством¹¹, угадала? – одариваю парня таким же презрительным взглядом. – Очень приятно познакомиться. Я буду называть тебя ангелочком, а ты можешь звать меня исчадием ада.

– Ханна Уэндел. Если ты не прекратишь, то я…

– Что? Взорвешь мой байк? Разобьешь еще одного гнома? Или, быть может, соберешь мои вещи и отправишь к матери в Кливленд?

– Хватит! – кричит на меня отец, но в этот раз не как на дочь, а как на одного из своих гребаных хоккеистов.

Подрываюсь с места и направляюсь к двери.

– Можешь считать, что у тебя больше нет дочери! Уберу кучку отборного дерьма из твоей прекрасной жизни, папочка. Может, тогда ты сможешь перестать читать свои дурацкие детективы, протирая зад на неудобном диване.

Отец шумно выдыхает.

– Ханна, я не хотел… Вернись, пожалуйста, на место.

– Маленькая хоккейная зайка сейчас заплачет… Ууу… – произносит один из этих придурков, наряженных в костюмы пингвинов.

– Мэтьюс, прикуси свой язык, пока я не засунул его в твой зад! – рычит отец.

Я останавливаюсь, задерживая взгляд на двери. Маленькая слезинка скатывается по щеке. Смахиваю ее пальцами и, тяжело вздохнув, поворачиваюсь обратно.

– Я приступлю к работе завтра, не сейчас. Буду кормить твоих проклятых птиц зернами с ладони и мыть их пернатый зад.

– Ханна, мы так не договаривались. – перебивает он меня.

– На сегодня с меня хватит! – фыркаю сквозь зубы и обвожу комнату глазами, возвращая взгляд к отцу. – Поменяй подгузники своим малышам самостоятельно, папочка.

«Ненависть, ненависть, ненависть. Двойная ненависть. Совершенно ненавижу», – ехидно болтает мой внутренний Гринч, ударяя перьевой подушкой себя по голове, и это вызываете у меня улыбку.

– Хорошего дня, кучка хохлатых пингвинов!

***

– Не могу поверить, что ты назвала «Воронов» кучкой хохлатые пингвинов! – хохочет Мэйбл, укладывая голову на подголовник джакузи.

– Это самое безобидное из того, что я могла им сказать, – вздыхаю и подплываю к бортику, прихватывая с крепления для стаканов оранжевый коктейль. – Они заслуживали большего.

– Дамы, не желаете к нам присоединиться? – испанец с милыми кудряшками в гавайских плавках галантно указывает рукой в сторону стола с бирпонгом¹².

Я молча мотаю головой, поглубже утопая в теплой воде, тем временем как Ганстьянс уже наполовину выбирается из джакузи.

Не могу сказать, что моя подруга падкая на таких парней, но судя по ее взгляду, этот «Мигель Эрран¹³» явно пришелся ей по вкусу.

– Иди, я останусь здесь, – демонстрирую наигранную улыбку и прислоняюсь губами к прохладному стеклу своего бокала.

Мэйбл посылает мне воздушный поцелуй и берет парня за руку, которую он протянул ей, чтобы она не оступилась.

– Я Мэйбелин.

– Рико. Очень приятно, – он улыбается и поправляет волосы, рассматривая ее восхищенным взглядом.

Рико. Это имя вызывает у меня тошноту, напоминая о Айкеле.

Мои глаза закатываются, и я хочу сплюнуть омерзительный вкус нашего последнего поцелуя.

Теперь флешбэки о гребаном Рике будут преследовать меня повсюду?

Возвращаю стакан в крепление для напитков и, задержав дыхание, ухожу под воду.

Сегодня ужасный день.

Максимально дерьмовый.

Нет, скорее не день, а круглые сутки.

Все началось с того самого поцелуя с придурком и тянется черной полосой, как проклятая улитка. Раньше вечеринки приносили мне удовольствие. Я танцевала, выпивала и давала свободу всем своим действиям и желаниям. А сейчас? Сейчас хочется утопиться в этом дурацком джакузи под песню «Оverwhelmed», которую постоянно включает в машине моя лучшая подруга.

Внутренний Гринч уже начинает бурчать на меня за то, какая я слабая.

Выпускаю весь воздух ртом и поднимаюсь на поверхность.

Музыка заполняет мое пространство, перекрывая веселье и визги отдыхающих в огромном бассейне.

К черту все. Время отрываться!

Допиваю кисловатую жидкость из стакана и выбираюсь из воды.

Легкий ветерок нежно ласкает влажную кожу, а приятные басы музыки щекочут внутренности.

– Ханна, ты мне нужна, – машет рукой Ганстьянс.

Поднимаю махровое полотенце и, пропитав лишнюю влагу с волос, направляюсь к ней.

«Код красный», – возникает в голове голос отца, и улыбка моментально появляется на моем лице.

Хотите знать, что бы сказал мой внутренний Гринч на это?

«У меня появилась идея. Ужасная идея. Ужасно-замечательная идея, черт возьми!»

Откидываю полотенце на плитку с подогревом и направляюсь к столику с бирпонгом, где до чертиков набирается моя подруга.

Со всех сторон образовался плотный круг зрителей. Игры в бирпонг – это шоу. Что-то наподобие покера. Люди обожают наблюдать и делать ставки на победу одной из команд, а также просто впитывать дух соперничества и веселья.

Ну а что? Кому не нравится отрываться?

Осторожно пробираюсь через толпу к Ганстьянс и беру ее за руку.

– Мы должны выиграть. Один из «Воронов» сделал огромную ставку на проигрыш нашей команды, – она тычет пальцем на другой конец стола, и я замираю.

Разве я говорила, что мне недостаточно дерьма на сегодня?

Рыжий придурок, чье лицо похоже на общественный туалет для мух, улавливает мой взгляд и поднимает два пальца, изображая приветственный жест. Его губы изгибаются в дурацкой ухмылке, и он беззвучно произносит: «Где папочка?».

Мои глаза наливаются злостью. Гребаный котел прямиком из ада выливают прямо на меня. Лава, горящие души и, конечно же, тонна отборного яда.

– Пошел к черту, – медленно произношу губами и выставляю средний палец. – Я в игре, Мэйбл!

Глава 6

♫Glass Animals, iann dior – Heart Waves

Брайан

Вечеринка. Да, это совсем не то, что советует тренер после тяжелого дня, заполненного под завязку тренировками. Но мой член это мало волнует. Я слишком темпераментный, чтобы просто отправиться домой и уснуть под какой-нибудь ромком Нэтфликс в одиночестве. И слишком темпераментный, чтобы просто подрочить в душе, представляя задницу Дженны Ортега¹⁴.

– Маккейб, я думала, ты не придешь, – тонкие женские пальчики обхватывают мои плечи, а пухлые теплые губы касаются поцелуем шеи.

– Гвен, я приезжаю сюда почти каждый четверг, и каждый раз ты говоришь одно и тоже, – усмехаюсь и наклоняюсь к машине, перекидывая спортивную сумку с переднего сидения на пассажирские, не обращая на нее никакого внимания.

– Хочешь назвать меня предсказуемой?

Закрываю тачку и оборачиваюсь.

– Я хочу выпить «Спрайта» и поплавать в бассейне, а не трепаться о твоих качествах, – прохожу мимо, разминая шею. – Без обид.

Меня не интересует Гвен. Не спорю, у нее отличная фигура, яркая внешность. Она твердая десятка, но ее характер и ценности… Продажная, чью задницу можно оплатить свифт, статусом или популярностью. Ей плевать, как ты выглядишь, если ты успешен. Насрать, как ты себя чувствуешь или что с тобой происходит. Главное лишь то, что ты сможешь дать ей взамен. Для меня Гвен – потрепанная кукла, трясущая задницей в тайм-аутах на наших играх, и не больше.

Мой отец как-то сказал одну вещь, которую я запомнил на всю оставшуюся жизнь: «никогда не пользуйся общественным туалетом, а также вещами, которые не принадлежат только тебе одному».

В этом есть смысл.

Гвен – хренов общественный туалет для спортсменов. Та самая хоккейная зайка, которая раздвинет для тебя ноги, если на твоей спине есть красивый номер.

Наверное, ходят слухи, что хоккеисты делятся своими фанатками и даже развлекаются с ними целой командой одновременно. Гребаное вранье. Срань. Как минимум я не участвую в таком.

У меня есть негласное правило: никогда не заниматься сексом с теми, у кого между ног побывал хотя бы один хоккеист.

– Эй, Маккейб! Твой хет-трик на последней игре с «Койотами» был великолепен.

Пожимаю руку парню и толкаю его плечом в качестве приветствия, прежде чем пройти дальше.

У барбекю зоны, где находится небольшой домашний бар Рико, который, собственно, и устраивает вечеринки каждый четверг для нашей команды, сидят мои парни. Запасной вратарь, несколько нападающих и защитник. Остальные разбрелись по большой вилле Гарсиа. Громила у стола с бирпонгом, Барби и Каспер в бассейне, а другие… Возможно, показывают гостевые комнаты одержимым хоккейным зайкам.

– Брааай! – свистит мой лучший друг и машет мне рукой. – Давай сюда. Водичка – улет!

Натягиваю улыбку и, подхватив из мини-бара холодный «Спрайт», направляюсь к бассейну.

– Что я пропустил?

Открываю жестяную банку и делаю несколько жадных глотков.

Я пью эту гадость только по четвергам. Это ненормально? Верно. Пока кто-то мечтает о холодной «Короне» с лаймом, я мечтаю о гребаном дерьме под названием содовая.

– Ты удивишься, чувак, если я скажу тебе, кто здесь.

Ставлю банку на край бассейна, стягиваю одежду и делаю прыжок из передней стойки с вращением вперед. Всплеск воды накрывает купающихся поблизости с головой, вызывая визги и смех. Выныриваю на поверхность и, встряхнув головой, забираю свой напиток.

– Майк Тайсон?

Коуэл закатывает глаза, а его лицо приобретает странную улыбку.

– Ее имя на букву Х.

– Хейли Бибер? – сдерживаю улыбку, осматриваюсь по сторонам в поисках жены скандально известного певца.

– Ханна Уэндел.

Флешбэк нашего знакомства с блондинкой моментально ударяет по несоображающим мозгам.

Уэндел-младшая. Та самая девчонка, которая скакала на ублюдке с именем Рик. Я ненавижу этого недоноска. Так сильно, что даже при воспоминаниях о нем у меня начинают сокращаться все мышцы тела.

Сжимаю кулак, и банка с содовой превращается в мусор.

– Какого черта она здесь? – рычу сквозь зубы и осматриваюсь по сторонам. – Разве ДэдПол не говорил, что девчонка под домашним арестом?

– Вроде того, – усмехается Фрай. – Но ты помнишь, о чем говорил я? Она любит вечеринки, но еще больше – нарушать правила.

Закусываю губу, наблюдая за брюнеткой, которая строит мне глазки с другого края бассейна, что-то нашептывая своей подруге.

– Значит, Уэндел здесь… – он кивает. – И где она?

Стоит мне только задать этот вопрос, как я слышу: «ХАННА! ХАННА!».

Крики толпы возле стола с бирпонгом заставляют меня обернуться.

– ХАННА, ПОКАЖИ ИМ! – верещит брюнетка, которая удобно устроилась на плечах хозяина дома. Гарсия придерживает ее за бедра и тоже скандирует: «Давай, Ханна!».

– Вот черт! – фыркаю и, опершись руками на край, вылезаю из бассейна.

«Зачем я иду туда? Это ведь не моя проблема», – болтаю сам с собой, протискиваясь через толпу.

С другой стороны, если я не прослежу за девчонкой, а тренер узнает, что мы были здесь, мои яйца подвесят на ворота и будут отрабатывать по ним броски, пока они не почернеют.

К черту! Я просто посмотрю, что там происходит, и не буду вмешиваться, у меня достаточно своего дерьма, чтобы решать еще и проблемы исчадия ада.

Придерживаясь этой мысли, я уверен, что все пойдет по плану, но как только оказываюсь у стола, а на уровне моих глаз появляются ее длинные ноги, я начинаю сомневаться.

Жажда мгновенно подкатывает к горлу, пока я медленно осматриваю загоревшее и подтянутое тело Уэндел.

Она стоит на руках в маленьком черном бикини, а во рту у нее пластиковая трубка от пивной бочки. Мой член каменеет от картинок, которые я представляю в своей голове.

– Будь я проклят, – облизываю пересохшие губы и пытаюсь сглотнуть сухость во рту.

Ее влажные светлые волосы рассыпались по столу. Пресс напрягается с каждым глотком, вырисовывая еле заметные кубики на плоском животе. Опускаю взгляд вниз и замечаю ее красивые голубые глаза.

Она смотрит прямо на… мой член?!

От этой мысли застываю как парализованный.

У меня стояк, я в мокрых плавках, а Ханна приоткрывает рот, роняя пивной шланг на стол.

– Черт, – ругаюсь, прежде чем понимаю, что она начинает падать.

Визг заполняет пространство, и все, что я успеваю, это поймать ее длинные ноги.

Шелковая и теплая кожа ударяет разрядом тока. Кажется, я впервые начал мечтать о глотке чего-то крепкого или даже о целом винном погребе.

«Нет, придурок, она не для тебя. Ты не нарушаешь своих правил!» – звучит голос в моем сознании.

Встряхиваю головой и перехватываю ее за талию, закидывая на плечо.

– Эй, отпусти меня, здоровяк! Поставь на гребаную землю! – недовольно рычит она. – Я должна доказать этому говнюку, что он не на ту напал!

– Нет, извини. Твой отец отрежет мне яйца, если я оставлю тебя здесь в таком состоянии. – хрипло бормочу, поправляя свободной рукой дружка, который хочет прорвать плавки и осчастливить дочь моего тренера.

– Поставь, иначе это сделаю я!

Ханна ударяет меня своими маленькими кулачками по спине, но ее удары для меня, все равно что щекотка.

– Можешь бить сколько угодно, я не собираюсь тебя отпускать.

Судя по тому, как ее качает, она надралась до чертиков. Даже несмотря на сопротивление, ее тело обмякло.

– Я сейчас начну кричать, гребаный извращенец. Мой парень сделает из тебя бифштекс!

Чувствую, как она грозит пальцем, попадая им по моей спине.

– И кто же твой парень? – улыбаюсь, крепче перехватывая ее под ягодицы.

– Он хоккеист. Ощущал когда-нибудь клюшку в своей заднице, мудила?

На мгновение мне кажется, что Ханна настолько пьяна, что не узнала меня. Да и вообще не понимает, где она и что с ней происходит.

– Твой парень Рик, не так ли? – задираю бровь и осторожно прохожу боком через узкий дверной проем.

– Айкел? Этот полоумный ублюдок не достоин такой прекрасной задницы, как моя.

– Ха… – усмехаюсь, закусывая губу. – И кто же этот «счастливчик»?

– Брайан Маккейб!