Эрли Моури
Боги пустынь и южных морей
– Господин Гюи, знакомьтесь! Моя новая жена – госпожа Сульга Исса, – представил Дженсер, взяв руку ее и подведя ближе к ростовщику.
– Лураций Гюи, – ростовщик коротко кивнул девушке и обратился к Дженсеру: – Как я понимаю, она не только ваша дополнительная жена, но также ваша сестра?
Стануэсс, явно испытывая неловкость, кивнул и начал мять головной платок, который держал в левой руке. А темные глаза Сульги вдруг стали злыми, и сама она, напряглась, точно дикая кошка, готовая прыгнуть.
– Откуда такие сведенья о нашей семье? – спросила она с неожиданной резкостью. – И я не дополнительная! Я самая настоящая любимая жена Дженсера!
Лураций будто не заметил ее вопрос, последовавшие возмущения и вновь обратился к потомку Терсета:
– Удивляюсь я, Дженсер: у вас была прекрасная жена, которой могли бы позавидовать боги, а вы бросили ее и пытаетесь построить какое-то призрачное счастье, ковыряясь то в сомнительной истории своего рода, то непомерно долго утрясая вопросы наследства.
– Разве это ваше дело, господин Гюи? – произнес Дженсер. Хотя было еще прохладное утро, ему захотелось бутылочку эля.
– Представьте, мое, – Лураций видел, что хозяин каравана жестом подзывает его, но решил продолжить важный разговор, чтобы не осталось никаких недосказанности: – Эриса не допустит, чтобы у ее мужа была вторая жена. Она подаст на развод. И главное… я люблю госпожу Эрису Диорич. Она также отвечает мне теплыми чувствами. Мы решили быть с ней вместе. Как видите каждый из нас сделал выбор. Если угодно, мы можем также оставаться хорошими приятелями или испытывать враждебность друг к другу – здесь уж как пожелаете.
Дженсер бледнел с каждым словом, произнесенным господином Гюи, и по мере того, как смысл этих слов яснее доходил до его ума, все шире открывался рот потомка Терсета.
– Как вы посмели, господин Гюи! – он хотел это гневно выкрикнуть, но только сумел выдавить через ком, застрявший в горле. – Она моя жена!
– Не надорветесь с двумя? – усмехнулся ростовщик, и дал знак Хозерзу, что подойдет позже. Продолжил: – После развода Эриса милосердно оставит вам одно из поместий. Хотя вы должны были это прочитать в ее письме. Она поступает с вами очень благородно, со всей свойственной ей добротой. Будьте же вы хотя бы отчасти достойны Эрисы, не позорьте ее славную фамилию, которую она вам дала.
– Я буду жаловаться на вас господину Рамбасу! – теперь, когда Дженсер упомянул своего богатого и влиятельного родственника, его голос стал более звонким и в глазах появилась настоящая злость. – Вы понимаете, что вас ждет?! Он уничтожит вас! Вы лишитесь всего! Вы больше не жилец, Гюи!
– Мы уничтожим вас! И вашу Эрису, если она такая дура, что смеет изменять законному мужу! – с резким криком Сульга присоединилась к потомку Терсета. Ее недавно милое личико, оказывается, умело быть очень злым. – И в письмах, Эриса ни разу не упомянула вас! Может быть вы все врете, чтобы насолить моему мужу?!
– Именно! Эриса ничего не писала о вас! Может она не знает, что между вами есть какие-то отношения?! – Дженсер попытался засмеяться, вышел лишь нервный хрип.
– Но Эриса вам, Дженсер, сообщила о разводе. Разве этого мало, чтобы понять настрой стануэссы? И зря вы впутываете сюда господина Рамбаса. Даже если я потеряю все свое состояние, я буду благодарен богам за свою судьбу, ведь у меня есть Эриса Диорич, – Лураций улыбнулся, понимая, что следует заканчивать разговор. Чтобы выяснить отношения с Дженсером у него будет еще много времени – вся дорога до Эстерата. А сейчас следовало подойти к хозяину каравана. Некоторые верблюды, уже груженные, становились ближе к воротам, направляемые погонщиками.
Подходя к Хозерзу, Лураций подумал: «Хорошо, что так повернулось. Главные слова сказаны, и это значительно облегчит Эрисе предстоящие объяснения мужем. А Рамбас… да это довольно серьезная угроза. Рамбас очень влиятельный человек, почти равный Кюраю. Но на все воля богов, а он, Лураций, будет поступать так, как велит его сердце».
Глава 6
Как назвать сына?
Ночь только наступала. Полоса заката тихо отгорела на западе и погасла вовсе, в небе уже блистала золотым светом Мельда. Эстерат, лежащий как на ладони внизу, весь поблескивал огнями. Их было много в порту, особенно на пристани, где не прекращалась разгрузка прибывших кораблей. Огни факелов и светильников обозначали улицы и площади, много их мерцало вокруг Арены и Верхнего города, яркой цепью они обозначили Оливковый тракт. И даже Подгорный рынок сейчас было несложно отыскать.
– Туда! – указала Эриса, хотя Сармерс уже прекрасно знал, как найти ее дом во тьме. – Очень тихо! – шепнула арленсийка, хотя на такой высоте их бы никто не услышал, даже если бы она закричала.
Крылья вауруху с мягким шорохом толкали ночной воздух, приближая их к Подгорному рынку. Едва показался ряд огней торгового ряда, летающий кот начал снижаться.
– Тихо! – повторила стануэсса. Опасения не были без причин: ее вполне могли поджидать возле дома или даже в нем. Все-таки не каждый день убивают членов Круга Высокой Общины руками арленсиек.
– Цветочек, ты сама больше шумишь, – отозвался кот и, описав крутую дугу вокруг кипариса опустился на траву в десяти шагах от ее дома.
– Жди здесь, мой хороший, – госпожа Диорич обняла кота, хотя они еще не расставались.
– Только недолго, – предупредил он. – Если я опоздаю, Величайшая с меня шкуру снимет!
– Мне такая шерстка самой нужна, – арленсийка почти беззвучно хохотнула и поспешила к дому, дверь которого осталась приоткрытой, как Эриса бросила ее, уходя к Кюраю.
Переступив порог, Эриса прислушалась, сжимая не слишком удобную рукоять ножа – все-таки он был сделан под мужскую руку, а ее на редкость удачный балок увы, остался у охранников покойного Залхрата. Вроде ничто не выдавало присутствие посторонних в доме, и она, не опуская ножа, стала подниматься по лестнице в свою комнату. Дверь также приоткрыта, в комнате вроде пусто. Ее дорожный сундук стоит на прежнем месте у кровати – золотистый свет луны падает на его краешек, отражаясь на бронзовых скрепах. Значит, и воры здесь не успели побывать.
Окончательно успокоившись, Эриса поставила на пол светильник и разожгла его. Открыла сундук, недолго поколдовав над замком. Принялась быстро перебирать вещи, отбирая необходимое в дорожную сумку: прежде всего запасное платье, удобный головной платок, под которым можно было почти полностью спрятать волосы, заколку, шкатулку с ценностями и главное, деньги – кошелечек оставался еще до приятного тяжелым. Оглядела комнату в слабом свете дрожащего огонька: ничего не забыла? Забыла переодеться. Скинула потрепанный халат и достала из сундука темно-синюю тунику с изящной вышивкой на груди и спине. Вот так. А все остальное, что потребуется, она купит – благо, деньги есть.
Бросив сундук открытым, стануэсса спустилась вниз и подошла к коту.
– Спешишь? – шепотом спросила она. Послышался какой-то шорох на улице возле калитки.
– Может перепехнемся на твоей кроватке, – вместо ответа прошипел он.
Эриса хохотнула, скрыв смех в кулачок и поманив его пальцем, заставляя наклониться, ответила на ухо:
– Нет… – ее губы сжали острую верхушку его уха. – Хотя это очень соблазнительно. Особенно твой длинный язычок! Жаль, что боги не наградили наших мужчин такими же. Только, мой хороший, – она потерпела его ухо губами, – ты спешишь, и мне нужно поскорее выбраться отсюда.
– Я готов даже пожертвовать шкуркой для Величайшей, может у меня вырастит новая – белая или вообще золотая, – вауруху вдруг встал во весь рост. – Я готов не вытаскивать свой язычок из твоей норки всю ночь! Я!..
Рядом, за забором раздались тяжелые шаги и позвякивание металла. Следом чьи-то кулаки загремели в калитку.
– Съедим их? – предложил кот.
– Нет, мы от них улетим, – решила госпожа Диорич, отдаваясь в объятья Сармерса.
Он подхватил ее и ударил ночной воздух сильными крыльями. Поднявшись над двором, Сармерс вдруг резко снизился и, жутко заревев, пролетел над главами вооруженных мужчин, которые имели наглость ломиться в калитку. Задние лапы кота успели сбить с чьей-то макушки чалму и даже оставить пару царапин. Послышались крики, ругань, звон выроненного меча и топот чьих-то ног.
– Ну зачем ты так! – Эриса не сдержала смех, хотя выходка вауруху была опасна и точно не полезна для нее. Разумнее было покинуть бывшее пристанище тихой ночной тенью. Теперь сколько недобрых слухов добавится к истории с убийством Кюрая!
– Прости, сладкая, не удержался. Больно они наглые, – Сармерс уносил ее в сторону Нижнего города и порта. Так они договорились, претворяя не слишком удачный план госпожи Диорич. План, который она успела придумать так, чтобы оставаться в Эстерате до возвращения Лурация и при этом меньше не попадаться на глаза.
На границе портового привоза и района Грязи было одно место: площадка, куда сгоняли скот перед погрузкой на корабли. Ночами здесь никого не было, и всегда стояла кромешная темнота, зато до порта было рукой подать. Сюда и направила госпожа Диорич своего крылатого друга. Пролетев над крышами домов, он мягко опустился возле распахнутых ворот загона.
– Спасибо, мой верный друг! – Эриса поблагодарила его, перехватив вещевой мешок и прижавшись к коту.
– Друг и любовник, – напомнил Сармерс, не спеша отпускать ее.
– Ну да, – согласилась она. Пока ей было сложно привыкнуть к такой роли вауруху. – И я скажу об этом Лурацию. У меня нет секретов от моего любимого мальчика. Думаю, он не будет ругаться и позволит нам шалить. Давай отойдем – здесь воняет навозом. Туда отойдем, если не сильно спешишь, – предложила она, кивнув на начало улицы, ведущей к привозу. Там было немного светлее и точно также безлюдно.
– Цветочек, важный вопрос у меня вскочил, – он пошел за ней, поджав крылья, чтоб не зацепиться за торчащие из гвоздей доски.
– Какой еще важный? – Эриса остановилась, так чтобы не выходить на светлый участок между бревенчатых стен. Все-таки в сотне-другой шагов началась территория привоза и оттуда их могли заметить.
– Вопрос непростой… – Сармерс вильнул хвостом, прищурился вовсе не по-кошачьи и спросил: – Сына нашего как мы назовем? Для меня это, понимаешь ли, архиважно.
– Ты с ума сошел?! – выдохнула госпожа Диорич. – Даже не думай! Я не собираюсь рожать котят!
– Ясное дело. Котята не выйдут, – попытался успокоить ее Сармерс. – Выйдут маленькие вауруху. С такой мамой они будут очень милые! Всевидящая обязательно включит их в свиту!
– Шетов кот! Скажи, что ты врешь! – Эриса вцепилась в его шерсть. Ведь у нее сейчас были самые подходящие дни, а порошки Лурация она, разумеется, давно не принимала за их отсутствием.
– Ну почему сразу врешь? Конечно, не вру. Дай послушаю, происходит там то, чего я жду, – он мигом сложился пополам и приложил ухо к ее животику. – О, да… – вауруху обхватил ее лапой, прижимаясь сильнее. – Слух вауруху очень тонкий… Иногда вауруху слышит процессы еще до их начала… Да, что-то есть, – заключил он. – К сожалению ни тройни, ни двойни не вышло, но очень вероятно, будет сын. Так решай, как назовем? – кот лизнул ее ножку. – Хочешь, Фэриком? Мне всегда нравилось это имя. Кстати, он же по закону стануэссом будет? Или нам для этого нужно в брак вступать?
– Пошел ты! – стануэсса попыталась его оттолкнуть. Если сказанное им было шуткой – то это очень дурная шутка. А если нет? Ведь сколько аютанских и эльнубейских историй, что женщины рожали от демонов всяких жутких существ! При чем эти истории болтали не только торговки на рынке, но и были они записаны в некоторых достойных доверия анналах. Были похожие случаи даже в Арленсии. Женщины, разумеется, при этом становились ведьмами и обладали очень опасным колдовством. А столичный музей хранит мумии каких-то невероятных существ, рожденных теми женщинами при очень странном отцовстве.
– Чего так нервничаешь? Может ты девочку хотела? – вауруху так и норовил потереться мордой о ее животик.
– Отойди от меня! – кота оттолкнуть не удавалось и Эриса отвернулась. Такой приятный, полный радости и удовольствий вечер был испорчен очень мрачными опасениями.
– Цветочек, ну не сердись. Я правда люблю тебя, – стоя на четвереньках, Сармерс преданно глядел на нее жуткими топазовыми глазами. – Не сердись, все у нас будет хорошо.
– Только ты улетишь сейчас неизвестно насколько, – чтобы не смотреть в его глаза, она подняла голову, обратив взгляд к звёздам. Да у нее был Лураций – и это не обсуждается. Но помощь летающего кота была так нужна в эти дни. Дни, пока существует жуткая неопределенность в том, как все может сложиться в Эстерате. Ведь ее могут схватить стражи в любой момент. А может ей придется искать Лурация не в Эстерате, а в Фальме или в Хархуме? Может ее возлюбленный сам ищет ее, опираясь на какие-то неизвестные ей сведения? Где он сейчас?!
– Увы, улечу… – признал крылатый друг. – Ничего не изменишь. Величайшая приказывает, – повторил он то, что говорил уже дважды. – Мне придется помочь ей в гадком и далеком мирке. Это очень далеко от вашего и от Ауру. Практически в шетовой заднице. Там время течет иначе. Там проходит день, а здесь у вас десять-двенадцать. Там все по-другому. Я никак не смогу вырваться оттуда и не услышу твой призыв. Прости, моя киса, но никак.
– Ладно, шетовой так шетовой. И Шет с тобой. Вместе со всей его свитой, – стануэсса, успокаиваясь, положила ладонь на его голову. – Только скажи… Пожалуйста, скажи сейчас правду: ты наврал, что я могу от тебя залететь?
– Как бы нет. Такое вполне может быть, – летающий кот пожалел, что сообщил о высокой вероятности подобного. Расстраивать бывшую хозяйку кольца не входило в его планы. Но уже сказал… Что теперь поделаешь. И он добавил, будто это могло ее успокоить: – И вауруху вынашиваются очень долго. По-вашему полтора года и больше. Хотя бывает… – он вспомнил некоторые забавные случаи, – полгода, потом, бац, и все – родился, миленький.
Эрису это точно не успокоило. Она так и стояла, запрокинув голову и глядя на мерцающие звезды. Ее ладонь лежала на голове Сармерса без движений.
– Чего молчишь? – не вытерпел кот. – Мне уже улетать надо.
– Ну лети, – сердито сказала она, вспомнив, как ездила в Вестейм к алхимику Герхусу за снадобьем, чтобы прервать ее первую беременность. Тогда она безумно испугалась. Испугалась скандала дома. Ведь ее мать, достопочтенная стануэсса Лиора, была женщиной очень строгих правил. Завтра тоже придется поискать алхимическую лавку или какого-нибудь апотекария.
– Цветочек, я не хочу так расставаться. Ну не сердись, – попросил Сармерс, потираясь о ее ноги точно обычный, только очень огромный кот.
– Ладно, – она обняла его, – Ничего не могу поделать – настроение упало. Обещай, что появишься, как только сможешь.
– Клянусь! Чтоб я сдох! – он встал с четверенек, выпрямился в полный рост, возвышаясь над ней и обнял ее мягкими теплыми лапами.
– Сейчас пойду в таверну и напьюсь, – поведала о своих планах госпожа Диорич. – Закажу себе самый гадкий брум – пусть мне будет еще хуже. А завтра, сломя голову, буду бегать по алхимическим лавкам, искать зелье от котят в животике.
– Прости. Мне тоже очень грустно, – прошипел вауруху ей на ухо. – Напился бы с тобой, но мне в таверну нельзя – ваш народ неправильно поймет. И Величайшая… И уже вышло все время. Надо… Надо лететь.
Эриса крепко обняла его и отпустила.
– Еще скажи мне, теперь я считаюсь ведьмой? – спросила она напоследок, по-прежнему возвращаясь в мыслях к услышанным раньше историям. Эти истории любила Анетта, она перечитывала их много раз, и с восторгом рассказывала их Эрисе. Да, Анетту всегда влекло к чему-нибудь запретному и еще в детстве она мечтала стать ведьмой. Но, как говорится, боги не дали, а Шет не взял.
– Ведьмой… это как пожелаешь, – лизнув ее в лицо, Сармерс отступил на пару шагов: – будет такое интересно, мы это обсудим. Ведьмой будешь или нет, знай, что для меня ты самая лучшая. Сармерс всегда будет хотеть вернуться к тебе, – летающий кот взмахнул крыльями и скоро растворился в звездном небе.
«Ну какая же сволочь!», – подумала стануэсса, стоя по-прежнему прижавшись к стене и глядя на звезды. Ее сердце никак не могло успокоиться, хотя рассталась она с вауруху вполне любезно. – «Зачем меня так расстраивать?!» – негодовала она.
Что если правда она забеременеет от вауруху? А если не помогут снадобья, и неведомое существо будет в ней развиваться? Что она скажет Лурацию? Нет, ее любимый мальчик не осудит, поймет – в этом она не сомневалась. Но стануэсса хотела ребенка только от Лурация. Занимаясь работой на постоялом дворе господина Фараха Шэбуна, отмывая посуду или помогая с готовкой, она представляла, как это все будет… Как она с Лурацием войдут в ее столичный дом в Арисисе и к тому времени, у нее конечно же будет кое-кто в животике: сын или дочь от любимого человека. Обязательно да. Ведь им плыть морем много дней и много жарких ночей, в которые они сполна насытятся друг другом. Представляла, как у нее проявится, потом округлится живот. Это будет так нежно, так трогательно… И ее муж, господин Гюи, будет гладить этот драгоценный животик, целовать и прижиматься ухом, слушая биение сердца их будущего ребенка. Лучше, если дочери! Так должно обязательно стать! Ради этого она сейчас здесь, в Эстерате. Ей нужно лишь найти Лурация и как можно скорее забрать отсюда. Первым же приличным кораблем до Вестейма или Арисиса! Боги! Но залететь от Сармерса!.. Как бы не был он ей мил, как бы не был дорог!.. Нет! Это точно не должно случиться!
Обмотав голову платком – уж как смогла, прикрыла, спрятала светлые волосы – Эриса направилась по проулку к портовому привозу. Без зеркала, кончено, она не могла скрыть свое северное происхождение. Все равно пряди волос кое-где выбивались из-под платка. Госпожа Диорич старалась убрать их, выискивая наощупь по краю импровизированного убора. По-хорошему, нужно сходить завтра на рынок и купить аютанский никаб – он точно спрячет ее так, что останутся только глаза. Такие уборы носили жрицы Валлахата, полностью посвятившие себя служению Единому и не участвующие в мирской жизни. Даже не жрицам, а некоторым обычным аютанским и эльнубейским женщинам все чаще нравилось надевать никаб – это становилось модным на юге. Однако даже под никабом все равно остались бы видны светлые арленсийские глаза – их-то уже никак не спрятать. Хотя… Она вспомнила слова Сармерса: «черные очки». Вроде они именно для этого. Только где такое чудо взять?
За началом привоза место было людным даже по ночам. Сюда под светом факелов свозили товары с причаливших вечером кораблей. Пристань виднелась рядом. Возле нее покачивались на легкой волне когги, грузовые багалы и нефы, мачты которых едва угадывались в ночном небе. Слышались грубые мужские голоса, грохот бочек и обрывистое ржание мула. Таверна «Сытый Капитан» располагалась в самом центре порта. Отсюда виднелся ее фасад с деревянной надстройкой второго и третьего этажей и синим полотнищем с физиономией сурового мужчины и названием заведения. У входа дурачились, хохотали подвыпившие моряки и грузчики.
Да, не поспоришь, «Сытый Капитан» – дрянное место. Здесь грязный обеденный зал и много пьяных. А что остается делать морякам, если корабль застрял на пару дней на разгрузке-погрузке? И съемные комнаты в таверне ужасные, маленькие, неудобные, вроде даже с тараканами, которых так и не смогли вывести ни жрецы заклинаниями, ни алхимики чудесными порошками. Однако имелось у этой таверны преимущество: здесь останавливались многие, прибывшие из Арленсии и Стейнланда, а значит госпожа Диорич, даже если ей придется снять головной платок, будет не так бросаться в глаза среди других постояльцев. Эриса не собиралась в столь срамном месте останавливаться надолго. Может завтра она найдет более приличную таверну или вообще покинет Эстерат и оставит Лурацию письмо с намеком, где ее искать. Но все это она решит завтра, а сейчас нужно было не поскупиться – снять самую приличную комнату, и выпить брума. И поесть не мешало бы: с обеда она не ела ничего, оставив продукты и бурдюки с водой в Хаш-Туум, чтобы не отягощать Сармерса.
Зайдя в таверну, она поправила платок и попыталась найти взглядом зеркало. Увы, нижнем зале «Сытого Капитана» зеркал не имелось. Их даже не имелось в большинстве съемных комнат, называемых комфортными. В самом деле, зачем не слишком привередливому люду зеркала? А женщины, вынужденно останавливающиеся здесь, в расчет не брались. По углам, на затертых диванах, на лавках и за столиками расположился самый разный народ: в основном аютанцы, в чалмах и без, много темнокожих наурийцев, как правило, в кожаных юбках с голыми торчами и бучами, свисавшими до живота. Кутили здесь моряки с Ярсоми в жутковатых татуировках, и арленсийцы, занимавшие два длинных стола справа. Среди них звонкими голосками выделялись девицы явно не безгрешного поведения. Публика, собравшаяся в зале, в основном была нетрезвой, и госпожа Диорич на всякий случай проверила насколько удобно расположена рукоять ножа за поясом.
Даже с головным платком, весьма затейливо прятавшим ее прическу, стануэсса привлекала внимание и услышала от мужчин не слишком приятные шуточки и предложения присоединиться. Обойдя музыкантов и двух танцовщиц, изгибавшихся под мелодию флейты в центре зала, Эриса проследовала к стойке. Стойка здесь имелась одна – основательная, дубовая, длинная – на четверть зала. Здесь можно было и комнату снять, и заказать еду, напитки, если кто не собирался ждать подавальщиц. За стойкой суетились щупленький чернявый парень, мужчина с рыжеватой бородой и две девушки-наурийки с короткими черными волосами в длинных, расшитых стеклянным бисером нарядах.
– Мне комнату. Самую чистую с зеркалом, умывальником и без тараканов, – пожелала госпожа Диорич, присев на высокий табурет.
– Таких нет, – отозвался бородатый. – С зеркалами нет. Есть с умывальником. Разумеется, чистая. У нас все чистое. Двадцать салемов.
– Давайте, – арленсийка распустила узел на кошельке и зазвенела монетами. – Еще чашку брума, моченые оливки и острую козью колбасу с лепешкой. Чтоб я не ждала.
– Комната на втором этаже – номер двадцать сем, – мужчина за стойкой ловко выудил ключи с жетоном и стукнул ими о столешницу. – Брум и еду сейчас Фреха подаст. За это четырнадцать салемов.
– Слушай, а давай целую бутылку брума и апельсиновый сок, – решила стануэсса. Вся эта скверная обстановка: суета вокруг, глупые пьяные разговоры, косые взгляды в ее сторону нравились Эрисе все меньше, и она решила, что будет легче это переносить, если выпьет несколько лишних глоточков. И может будет уместным угостить кого-то из арленсийских моряков, между делом узнать последние новости из королевства.
– Еще семь салемов, – сообщил рыжебородый, проворно отходя к ящикам, из которых торчали зеленоватые горлышки бутылок, запечатанных толстым слоем сургуча.
Госпожа Диорич поправила платок и отсчитала деньги.
Брум и маленькую глиняную чашечку подали практически сразу, следом апельсиновый сок в стакане из синего абушинского стекла. А вот еду пришлось ждать долго, и Эриса решила испытать качество местного напитка прямо за стойкой. Налила полчашки, поморщилась и опрокинула жуткое пойло себе в ротик. Сразу накрыла его глотком апельсинового сока. Надо признать, очень неплохо вышло: не было того мерзкого вкуса и отвращения, которые она пережила, попивая огненное зелье вместе с Сармерсом. То ли стануэсса начала привыкать к ядреному питью, то ли в «Сытом Капитане» напитки имелись качеством повыше, чем в трофейной баклажке.
Когда рыжебородый поставил перед ней тарелку с кусочками поджаренной козьей колбасы и оливками, положив сверху сырную лепешку, Эриса повернулась к залу. Следовало найти удобное местечко, чтобы не торчать у всех на виду. Внимание привлек одинокий арленсиец: немолодой, небритый, с тусклым, но добрым взглядом под косо надетой банданой. Он сидел один, и возле него было аж два свободных места.
– Позволите? – спросила Эриса, ставя на стол тарелку и чашку.
Моряк ответил не сразу. Поднял к ней удивленный взгляд пепельно-серых глаз, улыбнулся и пробормотал:
– Да, госпожа. Чего спрашивать. Кто ж будет против соседства, тем более такого приятного.
– Тогда я сейчас за бутылкой и чашкой, – она положила на табурет дорожный мешок и пошла за брумом и стаканом сока.
– Будем знакомы, капитан Хексен, – представился арленсиец еще более оживившись, когда Эриса присела с ним рядом и поставила на стол питье.
– Позволите, я не стану называть свое имя? – спросила стануэсса, опустив дорожный мешок на пол. – Скрываюсь кое-от кого, поэтому и голову замотала. И еще позвольте… – она глянула в его пустую чашку и налила в нее немного брума. – Вы же из Арленсии, угадала?
– Верно. С Вестейма. И тогда позвольте, я буду назвать вас «добрая госпожа», – он поднял чашку и серые глаза моряка, до сих пор будто вовсе не веселые, засияли. Скорее всего не от предвкушения выпивки, а от приятного общения.
– Так называть тоже вполне позволю, – Эриса подняла чашечку свою, в которой было не больше глотка. – Рада знакомству, капитан Хексен. На погрузке стоите? Какие свежие новости в нашем прекрасном королевстве?
– Пока еще мучаемся на рейде. Ждем, когда вернется важный торговец с товаром. И, похоже, мы застряли здесь ни на один день. Команда на корабле, а я вот с тремя ребятами вырвался развеяться, – пояснил он и опрокинул в рот огненный напиток. Скривился, отломил кусочек лепешки. – А в королевстве… Не очень у нас дела. Дурные слухи, добрая госпожа.
– Чего так? – стануэсса почувствовала приятное тепло в животе и легкое головокружение. Как бы кстати была сейчас курительная трубка с щепоткой моа. Но нет ее больше, благодаря мерзавцу-Кугору. Да, головокружение легкое, но давало о себе знать. Конечно, брум – это вам не эль. С таким питьем нужно быть аккуратнее. И стануэсса это вполне понимала.
– Да того так, – ответил ей моряк. – Вы, вероятно, давно не были в Арсисе. Олраф наш совсем плох. Говорят так. Вроде болеет. И сама понимаете, не мальчик он – все-таки седьмой десяток. Если же он к богам, то кто сядет на трон? Ирольф? Извините, добрая госпожа, – он наклонился и заговорил сердитым шепотом. – Не все там гладко с принцем. Говорят, кое-кто желает его отодвинуть. И виной тому сестра нашего короля, и, конечно, ее ненасытный богатей – господин Магрум.
При упоминании о Магруме Эриса чуть вздрогнула. Хотя все это было несколько лет назад, свежи оставались те воспоминания. Тем более после очень нервных размышлений о возможной беременности от Сармерса.
– Думаете Магрум посмеет помышлять о… – осмысляя сказанное капитаном, Эриса потянулась к бутылке с брумом, – о том, что на троне неплохо бы смотрелась его дочь или сама госпожа Данерина?
– Не знаю, что думать, но эти люди наглые и подминают все под себя. Судите сами, банк Магрума уже здесь, в Аютане в нескольких городах. Денег у них много – хватит на любые деяния. Даже самые скверные. Угостите еще глоточком? Или подождете, я схожу куплю сам бутылочку, – он было собирался встать, но стануэсса удержала его жестом и налила в его чашку питье.
– Насколько я знаю, принц вполне дружен с господином Магрумом, – заметила стануэсса, поправив сползавший с головы платок. – Не думаю, что у них возникли сильные разногласия.
– Давайте я что-нибудь куплю. Капитан Хексен деньги имеет. Хотите брум, хотите вам чего-нибудь вкусненького? – он все-таки не желал пьянствовать за чужой счет и порывался встать.
– Нам этого хватит. Тем более я больше пить не собираюсь. В общем, прошу, успокойтесь, -стануэсса настойчиво остановила моряка.
– Разногласий, наверное, нет, – вернулся тот к их разговору о принце. – И да, дружен он с Магрумом. Хуже того, Ирольф теперь слушает эту семейку больше, чем родного отца. Самое скверно то, что они начинают рушить наши древнейшие традиции, на чем стояла и пока стоит Арленсия. Все меньше чести и порядочности в верхах власти. И некоторые стануэссы на их стороне, – капитан Хексен сокрушенно мотнул головой и запил накатившее возмущение парой крупных глотков из чашки. – Таких людей, как стануэсса Лиора и ее славный муж Риккорд больше нет! Боги словно в наказание отняли у нас этих лучших в королевстве людей! Их дочь пропадает неизвестно где со своим щенком-мужем, иноземцем, кстати. Да и не в родителей она, увы.
– Это верно, – Эриса закусила губку и на душе стало еще горче, чем было. Ведь моряк был совершенно прав. Рука потянулась к чашечке. Если бы стануэсса Лиора, ее светлейшая матушка видела, что ее дочь сейчас пьет даже не эль, а гадкое пойло в столь скверном месте, чтобы сказала она? – Эта сука, стануэсса Эриса, увы не переняла от своей матери ничего хорошего, разве что часть привлекательной внешности, – сказала она и глотнула с чашечки, тут же схватилась за кусок теплой колбасы. – Уж я знаю, какая она дрянь бывает.
– Вы видели ее, да? Знаете, что ли? – несколько удивился капитан. – Я не представляю, насколько она внешностью в мать, но для королевства особо ничего хорошего не сделала.
– Так сказать, имела честь ее видеть и знать. Или не имела. В общем, не важно, – госпожа Диорич почувствовала, что уже пьяна. Желая сменить тему, спросила: – Вы случаем не знаете капитана Шетерса?
– Кто ж его не знает: герой сражения под Брюсми! Шесть кораблей налетчиков ушли ко дну! А королевской эскадре только немного повредили паруса! – явно испытывая удовольствие от этих слов, Хексен обнажил желтые зубы и его серые глаза еще больше посветлели. – Я с ним недавно пил в Луврии в портовом кабаке «Киль на Миль». Веселый он человек! Очень!
– Это точно. Веселый очень, – теперь улыбнулась даже госпожа Диорич. – Увидите, передайте привет от… – стануэсса подкатила глазки к потолку, глядя на тяжелую деревянную люстру, сотворенную из колеса телеги, – от девушек, связанных в его каюте. Ага, от них. Шетерс это поймет, – и мысленно добавила: «Хотя кто знает, сколько было связанных девушек его руками до этого и потом. Еще та похотливая скотина!».
– Эй, капитан…
Хексен и Эриса одновременно повернулись на хрипловатый голос мужчины с черной бородой и такими же черными, диковатыми глазами, весьма смуглого, наверное, уроженца Ярсоми. За ним стояло еще трое вид которых намекал на их обычный для южных островов промысел – пиратство: небрежная, замызганная одежонка, на руках шрамы и синие, витиеватые татуировки на удачу, в глазах отчаянная наглость.
– Я же ясно сказал: нет! – отозвался Хексен, и трое арленсийцев, сидевших немного поодаль явно напряглись.
– То есть ты не желаешь договориться со старым добрым Горуму? А, капитан? Неприятности любишь? – продолжил чернобородый ярсомец, подходя вплотную. Взял бутылку брума, ту принесенную стануэссой и, налив в чашку Хексена, тут же сам ее осушил.
