Тихие дни в Перемешках – Эрленд Лу

Эрленд Лу решил написать пьесу. Иногда перемежающуюся лирическими отступлениями. Жена с мужем на отдыхе. Она его достаёт. Он пытается от неё отвязаться. Спрятаться в мечты. О том, как напишет гениальную пьесу и о знойной кулинарке Найджеле Лоусон. Его дочь Хайди думает только о теннисе. Семилетний сын думает о чём угодно, но не то, что положено. Младшая дочь, слава богу, ещё совсем крошка и, кажется, не думает ни о чём.

Он беседует с матерью российской теннисистки о Саре Кейн. Она очень любит Сару Кейн (видимо, видела её в Лондоне, потому как у нас Сару Кейн не ставят). Его жена страшно ревнует, но спать с ним не может – у неё на него аллергия. Настоящая – от его прикосновений она покрывается сыпью.

Книга балансирует между банальной семейной жизнью и полным абсурдом. Впрочем, любая семейная жизнь абсурдна по определению. Об этом ещё Антон Палыч Чехов говорил, гениальный драматург, который в отличие от главного героя Лу свои пьесы написал.

Бадер ест яйца только от тех кур, которые видят снег в горах. Сказать, что я соскучилась по Лу – это ничего не сказать.

А он написал пьесу, да такую, что я ухохатывалась, настолько все неожиданно толсто ) Даже пассажи вроде этого улыбали: – Немецкий, немецкий, немецкий, немецкий, немецкий.

– Бадер, я ни слова не понимаю из того, что вы говорите, то есть абсолютно ни-че-го, поэтому нам нет никакого смысла разговаривать. Мы не могли бы идти молча? Здесь очень красиво, это правда. Нет, на самом деле – фантастическая красота.

– Немецкий, немецкий, немецкий, немецкий.

– Может, вы заткнетесь, а?

– Немецкий, немецкий, немецкий, немецкий, немецкий, немецкий, немецкий.

– Ну что ты там лопочешь? О войне говоришь, да? Голову даю, что о войне.

Муж, помешанный на театре (на протяжении всей книги он пытается выжать из себя хотя бы строчку) и теле-книго-диве кулинарного искусства, он думает о “театре” в короткие промежутки нахождения в ванной, замеряя время жужжащей электрической щеткой жены. Жена удивляется, почему ее все время надо заряжать, и попутно спит с Бадером, владельцем дома, в который они выбрались отдохнуть. И все это происходит в немецкой глуши под названием Гармиш-Партенкирхен (бесстыдно превращенная кривым переводом в Малые Перемешки), куда отправилась семья с тремя детьми… Ололо, ну это такой бытовой абсурд, просто крыша едет) Лу все так же прекрасен и упорот, только на этот раз он взял за основу семейные перипетии.

Весь мир – театр.

В нём женщины, мужчины – все актёры.

У них свои есть выходы, уходы,

И каждый не одну играет роль.

После прочтения данного романа, это высказывание становится уже не таким метафорическим. Оно обретает плоть и кровь. И не просто становится материальным, ты как будто это можешь потрогать и пощупать. Этому способствует не только стиль написания – много диалогов и мало описаний, но и само ощущение от диалогов. Как будто сам роман пробуется на какую-то роль, испытывает себя в разных амплуа. То он хочет казаться семейной историей, то историей непонимания, то опытом неудавшегося писателя., то это драма, то комедия. И за каждой ролью мы наблюдаем и переживаем, что же может быть дальше, как это все завершится. И совершенно неважен становится сюжет, который, конечно, есть, но он на заднем плане, потому что спектакль выходит на первый план и не сходит с него. И читатели не просто наблюдают за ним, но и вовлечены в его создание: придумывают облик персонажей, рисуют в своем воображении сцены, авансцены, движения актеров и их расположение на сцене. Впервые читала книгу, которая оказывала бы такое воздействие на меня. Это совсем новый опыт, который стоит того, чтобы его получить.