Эрика Адамс
Ждущая тебя
Глава 7. Марк
Я всунул ей в руку фотографию. Переместил руки на попку, устраивая поудобнее на себе. Тонкие хлопковые штаны и трусики. На мне – чёрная униформа и плавки. Но даже через несколько слоёв ткани чувствую тело её промежности. Мягкая, податливая, да? Влажная? Нет. Ещё нет. Но будет. Обязательно. Очень влажной. Такой, что можно будет лакать, наполнив ладонь её соками. Будет охуенно вкусно и жарко. Это не сухая дрочка в ладонь на виртуальную картинку. Гораздо большее.
Прижимаюсь ртом к её шее, облизывая кожу языком. Прикусил. Тяну на себя. Он всхлипывает сквозь стиснутые зубы, втягивает воздух со свистом и пытается оттолкнуть меня ладонью левой руки. Не получается. Прижимаю её к себе теснее, сжимаю пальцы на попке. Вскрикивает.
– Больно!
– Тебе не понравилось?
– Нет, я не люблю боль.
Один в один как в виртуальной реальности. Срывает тормоза, жадно покусываю кожу, оттягивая ворот свитера. Тонкие, худенькие плечи и выпирающие ключи. Прижимаюсь ртом, обвожу губами. Втягиваю в рот кожу, сосу, оглаживая языком. Останется засос. След. Ммм…
– Отпусти… Пожалуйста…
– Нет, Ева. Давай рассказывай мне об этом месте. И как, блядь, ты и это место оказалась в виртуальной реальности, создаваемой очками «CVR»!
Глаза полны бессмысленного страха. Легонько хлопаю её по щеке.
– Ева… Я всё равно узнаю правду. Но будет лучше, если ты расскажешь сама.
Она кривится, отворачивая лицо. Потом внезапно разворачивается:
– Ты один из этих да? Из тех, кто предпочитает симуляцию реальной жизни?
Отвечаю вопросом на вопрос:
– Именно поэтому у тебя в доме нет нормальной Сети?
– Не твоё дело, парень.
– Марк.
– Ха! Можно подумать, это настоящее имя.
– Да. Настоящее. Такое же настоящее и реальное, как ты. И как это место на фотографии… Давай рассказывай.
– А потом? Потом ты меня отпустишь?
Раздумываю.
– Да.
Потом. Столько всего можно вместить в это короткое слово «потом» и она не уточнила дату. Так что отпущу… Потом…
Она вздыхает и смотрит на фотографию. Потом тянется, откладывая её на стол, говорит, смотря только на неё. Но не на меня.
– Это местечко. На берегу Атлантического океана. Тихая, спокойная бухта. Не загаженная туристами…
– Далеко?
– Час полёта на аэромобиле и на обычном мобиле ехать сорок минут. Неподалёку от бухты – домик. Иногда там бывает сыро, а когда ветер дует с океана – прохладно. Но всегда можно растопить камин. Там всё… по старинке. Без отапливаемого пола. Панорамные окна во всю стену с видом на океан. Красиво… Очень.
Меня баюкает звук её голоса. Нет, не баюкает. Ласково касается кожи, скользит по мне. Нежно-нежно. Прокатывается мурашками. Перед глазами щёлкают кадры. Я вижу их её глазами и частично потому, что видел это через виртуальные очки. Красиво, да. Пальцы потихоньку поднимают свитер и ложатся ей на талию. Она вздрагивает.
– Рассказывай.
– Что именно? Что ты хочешь услышать от меня? Я назвала тебе, где найти это место.
– Не-е-ет, я хочу услышать не только об этом месте. Я видел… И всё было каждый раз одно и то же. Не мог изменить. Хочу услышать от тебя. Кто там был? Что это, вообще, такое?
– Что именно ты видел?
Я усмехаюсь:
– Тебя. На берегу океана. Тонкий плед в клеточку. Корзинку для пикника. Солнце в бокалах с красным вином. Волны. Одна на другую без конца. Я строил песчаный замок. Грёбаный песчаный замок. Раз за разом. Не я строил. кто-то другой. В дебильных шортах кислотного цвета и рубашке. Строил он, но создавалось впечатление, будто я. Каждый раз, представляешь? Сидишь, блядь, в чьей-то черепушке и лепишь куличики, как трёхлетка. Бьёшься изнутри и не можешь найти выход. Губы говорят не то, что надо. Руки сами лепят… Потом ты. Знакомство, секс…
Я поднимаюсь пальцами выше. Ищу линию бюстгальтера. Её нет. Свитер надет на голое тело. Накрываю ладонями грудь, сжимая пальцами.
– Отпусти!
– Нет… Что дальше? Секс, встречи… Хочется уйти, изменить. Не получается. Всегда одно и то же. Охуенный секс. Но на бесконечном повторе.
Я сжимаю пальцами грудь. Обводя пальцами ареолы сосков, и сжимаю их выкручивая. Ева вскрикивает.
– Сиди, Ева…
Я катаю соски между пальцев. Чувствую, как быстро колотится её сердце. Колотится как сумасшедшее. Стремится упорхнуть, как и его хозяйка. Ей нравится. Тело послушно отзывается. Соски набухают, становятся чувствительными, острыми. Задираю свитер, разглядываю светлую кожу груди с розоватыми крупными ареолами.
– Твоя очередь, Ева. Рассказывай. Кто и что там делал.
Прижимаюсь губами, мягко целуя кожу. Накрываю ртом тугие вершины, ударяя по ним кончиком языка. По очереди. Молчит, ошарашенная происходящим. щёки покраснели. Стыдится своего возбуждения? Толкаюсь бёдрами наверх. Сжимаю зубы на соске, тяну его себя.
– Прекрати-и-и-и…
– Ни хрена. Рассказывай.
– Это… это мой муж там.... Тогда он ещё не был мужем. Просто познакомились, встречались…
– Охуенно горячие у вас встречи. Вкусные. Дальше что?..
Цепляю зубами сосок, дёргая его из стороны в стороны. Покрасневший, с отметинами зубов, набух и вызывающе торчит вперёд. Хочет, чтобы его как следует пососали и поласкали языком. Мягко втягиваю его в рот вместе с ареолой и дразню. Переключаюсь на другую грудь и возвращаюсь к первой, прижимаюсь к ложбинке между грудей, собирая языком бисеринки выступившего пота. Она уже дышит тяжело и часто. Всё ещё сопротивляется возбуждению, охватившему её тело. Но если я всё правильно понял, в её тугой узкой дырочке не было никого с тех пор, как погиб её муж, Мэтью. Может быть, только эти пальчики? С короткими круглыми ногтями. Шаловливые пальчики, которыми она тянется к фотографии. Хватает и бьёт меня по голове с размаху.
Глава 8. Марк
Острый угол впился бы в висок. Но у меня всё ещё отменная реакция. Чуть более замедленная, по сравнению с той, что была раньше. Но с гражданскими не сравнить. Я плавно отклоняю голову в сторону.
Ева шипит и ругается. Слёзы бессилия катятся по лицу. Я смеюсь.
– Какая ты резвая штучка, Ева.
Я вырываю рамку и бросаю её на пол. Наступаю каблуком тяжёлого полицейского ботинка. Поверхность стекла жалобно хрустит и покрывается трещинами.
– Нет!
– Да. Была бы дорога тебе эта фотография, забрала её с собой, а не оставила в доме, где не была уже больше года.
– Ты просто больной ублюдок!.. Свихнувшийся. Вы все свихнувшиеся, жрущие суррогат жизни вместо того, чтобы жить!..
– Горячая речь, Ева. Такая же горячая, как твоя мокрая киска? Проверим?
– Иди к чёрту!..
– Пойду. Но сначала сделаю что хочу.
Я поднимаю её с колен и сдёргиваю штаны вместе с белыми трусиками.
– Сука… Конченая мразь, – шипит она, пытаясь вырваться.
– Помолчи, не трать зря энергию…
Я опять усаживаю её поверх себя и довольно трусь грубой тканью, обтянувшей мой стояк, о её промежность. Чтобы не дёргалась сжимаю волосы в кулак и оттягиваю назад. Она выгибает шею и выгибается в спине. Гибкая, да. Грудь оказывается прямо передо мной. Всё ещё возбуждённая. Облизываю сосочки дразня. Отпускаю волосы.
– Дальше что, Ева? Как это всё оказалось у «CVR»? Не помню, чтобы они бегали и выклянчивали у граждан дорогие сердцу воспоминания.
– А ты уверен, что это воспоминания? А не просто моя фантазия?
Я пробегаюсь пальцами по её позвоночнику и сжимаю попку. Вклиниваю вторую руку между нашими телами, обводя пальцами нежные лепестки, обрамляющие вход. Она вздыхает, дёргается.
– Сиди, – рычу, сжимая попку, – это не просто фантазия, Ева. Если бы ты пользовалась очками… Правильными очками, без бага. Если бы ты моделировала реальность и сама стала непосредственным участником чьих-то воспоминаний без возможности повлиять на них, ты бы почувствовала разницу. Они другие… Виртуальные картинки яркие, сочные. Брызжут позитивом. Идеальные. Без малейшего пятнышка. Послушные. Они как реклама по теле. Такая же назойливая и фальшивая.
Я сделал паузу, коснулся большим пальцем клитора, надавил. Начал медленно растирать его по кругу. Тук-тук-тук… пульс учащается. Скатывается вниз и концентрируется в маленькой горошине, в этом набухающем бугорке. Который так приятно дразнить, пощипывать, зажимать между пальцами. Сдавленный стон напополам с матом. Пожелание мне сдохнуть… Поскорее.
– Быстрее? Пожалуйста, Ева.
Ускоряю движения пальцев. Перемещаю их чуть ниже. Большой палец оставил на клиторе, а другими растираю первую капельку её влаги, выступившей из промежности.
– Поначалу я принял это просто за баг. Избавился от очков, утилизировал их. Мне принесли новые. Тогда я понял, что это был не баг. А что-то другое…
Толкаюсь пальцами внутрь. Сразу двумя. Узко, горячо, влажно. Как бы она ни старалась сдержаться, но тело берёт своё. Жадно сжимается вокруг моих пальцев и дёргается им навстречу. В бешеном токе крови, в пульсации её лона – желание и жажда большего. Двигаю пальцами внутри неё, растягивая под себя. Потому что она такая узкая, что кажется, будто я буду трахать её первым. Возбуждение клейкой слюной собирается во рту.
Сглатываю. Продолжаю толкать внутрь неё свои пальцы. До упора. Ввёл до предела и начинаю массировать её изнутри, прижимаю подушечки пальцев к эластичным стенкам, массируя их. Мелко-мелко Еву начинает трясти. Она дёргается и движет бёдрами мне навстречу. Большой палец трёт клитор на предельной скорости. Ева кончает неожиданно резко и быстро. Над моей ладонью, ставшей влажной. Сжимает мои пальцы и течёт. Громкий стон должен быть протяжным, но она обрывает его и заталкивает вглубь себя. Поздно, Ева, я уже всё услышал… Она дышит тяжело и часто. Сердито смотрит на меня, вырвавшего оргазм из тела против её воли.
– Ты чокнутый, Марк.
– Не так, как ты думаешь. Я купил эти сраные очки, о которых кричат на каждом углу, и сразу напоролся на тебя. Представляешь?..
– И потом ты решил выяснить, в чём дело? Выяснил? Отпусти… Обещал.
– Обещал. Сказал, что отпущу потом. А я сначала хочу почувствовать, какая ты сладкая в реальности.
Я расстёгиваю брюки, спускаю их немного вниз по бёдрам. Освобождаю напряжённый член, на головке которого уже поблескивает смазка.
– Я не стану заниматься сексом с сумасшедшим, не разграничивающим фантазии и реальность.
Я сжимаю пальцы на её попке и дёргаю на себя. Член утыкается между горячих, влажных складочек.
– Именно потому, что я могу их различить, я нахожусь здесь, Ева. В реальности. И в тебе.
Я не церемонюсь. Переместив пальцы на талию, резко нажимаю, заставляя опуститься, и одновременно с этим дёргаю бёдрами вверх. Натягиваю её на себя. Мокрую, узкую. Она дёргается и кричит, бьёт меня по щеке с размаху. Перехватываю её ладонь. Одной рукой продолжаю сжимать её попку. А второй рукой удерживаю запястье её руки. Прижимаюсь губами, втягиваю кожу, оставляя засос. Потом чуть выше. Ещё и ещё.
Одновременно с этим двигаю бёдрами. Поначалу осторожно, давая ей привыкнуть к себе. Но она так сжимается и пульсирует, влажно пахнет сексом, что желание берёт своё. Хочу, чтобы сама подвигалась на мне. Как следует. Оставляю в покое руку и приподнимаю её бёдра, с размаху опускаю на себя. Раз за разом. Всё быстрее и быстрее. Тела соприкасаются со звонкими влажными шлепками.
В воздухе сталкивается наше быстрое тяжёлое дыхание и громкие стоны. Немного вразнобой. Но всё равно приятно. Её стоны чуть более нежные и протяжные, обволакивают каким-то маревом, тёплым и мягким. В противовес тому быстрому и жёсткому траху. Я всё ещё принуждаю её трахаться, впился пальцами в кожу ягодиц так, что останутся синяки на теле. Синяки, засосы, укосы. Жадно и грубо. Ещё, ещё, ещё… Ева вцепилась пальцами в жёсткую ткань чёрной рубашки. И смотрит на меня с ненавистью. Обжигающая ненависть в тумане желания. Острая и вкусная приправа к сумасшедшему сексу. И может быть, она меня ненавидит за принуждение к сексу, но она встанет с меня оттраханной донельзя. Мокрой, потной, с пульсирующей промежностью, которую будет приятно тянуть ещё некоторое время.
– Тебе… нравится… Ева?
– Не-е-ет!..
Врёт, сука. Потому что я осторожно разжимаю свои пальцы, и она сама двигает бёдрами на предельной скорости. По вискам стекают капельки пота. Она взмывает вверх и опускается, трётся очень быстро и жадно, сжимает меня и кончает, но всё ещё продолжает двигаться, словно надеется, что я, взяв желаемый кусок, подавлюсь, захлебнусь её влагой, размазывающейся на бёдрах. А вот ни хрена. Давай ещё, сука!.. Толкаю её на себя и дёргаюсь, двигаясь в унисон. Дикая жара и скорость выкачивают силы, скручивают в тугую пружину. Которая резко распрямляется и разливается горячей струёй внутрь неё. Движения замедляются. Ещё, ещё трение… Амплитуда уменьшается. Ева замирает на мне, только дрожит от удовольствия. Спина мокрая от пота.
Она хочет встать. Ей это удаётся с трудом. Едва держится на пошатывающихся ногах.
– Сидеть, Ева. Мы ещё не закончили…
