Эмма Скотт
Не оставляй меня
Глава 3. Джона
Вывеска над моей головой мигала и мигала. То красным, то белым. Клуб Pony. Края металла проржавели, и три лампочки по краям не горели. Выглядело дешево. Ярко и безвкусно. Таких клубов полно в Вегасе. Но когда я прищурился…
Свет стал размытым, и я представил себе шары из белого и красного стекла. Может быть, стеклянные бусины. Связка их скреплена проволокой, образуя букет. Мне казалось, что красные бусины вытягиваются в лепестки. Пуансеттия с дыханием белого ребенка на ней. Рождественский букет из стекла, который никогда не будет нуждаться в поливке. Моей маме понравилось бы. Или Дэне. Я начал вытаскивать потрепанный маленький блокнот, который держал в кармане рубашки, чтобы записать идею, но остановился.
Рождество было шесть месяцев назад.
Мягкая боль попыталась проникнуть внутрь, но я смял ее с привычной легкостью, как кусок жвачки под столом.
«Придерживайся заданного распорядка».
Я опустил руку и оставил блокнот на месте.
В клубе становилось шумно. Шоу предположительно закончилось час назад, но крики и вопли какой-то эпической вечеринки были громкими и отчетливыми, хотя их и приглушала цементная задняя стена зала.
Я вытащил сотовый телефон из переднего кармана своих форменных брюк, чтобы узнать, сколько времени. Было около часа ночи. Лимузин заказали только до двух, но я уже мог предположить, что этой ночью меня ждут сверхурочные.
Но какая разница, если даже я задержусь на работе? Я и так немного сплю в последнее время, и деньги лишними не будут. Я останусь до тех пор, пока группа и их менеджер не выйдут из зала, полностью опустошенные, с сильным алкогольным амбре, а потом отвезу их обратно в мега-особняк в Саммерлине, откуда забрал их в пять вечера.
Плюс работы ночным водителем заключался в том, что остается время для дневной работы. Недостатком являлось время, которое я вынужденно бездействовал. Так много пустых часов, проведенных в ожидании, когда мой заказчик закончит ужин или шоу, или, наконец, выйдет из казино, пахнущий выпивкой и дымом и, чаще всего, оплакивая свои потери за столами блэкджека или покера.
Водители лимузинов, как правило, собирались вместе на мероприятиях, выстраиваясь в шеренгу из черных или белых гладких автомобилей. Я видел одни и те же лица на разных работах, и некоторые из них являлись моими коллегами в A-1 Limousine. Но мне нельзя было курить, а заводить новых друзей не хотелось. Я был наедине с собой, следовал своему распорядку.
Я откинулся на машину и посмотрел вверх. Никакие звезды не могли быть ярче огней Вегаса. Мне приходилось ждать похода к Большому Бассейну[6], который устраивает мой лучший друг через несколько дней, чтобы увидеть настоящие звезды. Но Стрип[7] тоже был своего рода созвездием. Буйство ярких неоновых красок и сверкающих огней. Это казалось по-своему красивым, если не смотреть вниз.
У моих ног, в сточной канаве между улицей и тротуаром, валялись окурки сигарет, смятый стакан из-под безалкогольного напитка Dairy Queen и флаер для стрип-шоу поблизости. Разбитое стекло блестело зеленым под уличным фонарем.
Один из водителей лимузина подошел ко мне.
– Есть сигареты?
Этот парень был молод. По крайней мере, точно моложе моих двадцати шести. Пот выступил у него на лбу, и он с надеждой смотрел на меня. Даже в такую летнюю жару на нем все еще была униформа: темно-бордовая куртка из полиэстера с золотой окантовкой. Новичок. Моя куртка лежала на переднем сиденье с тех пор, как группа и их менеджер покинули лимузин почти восемь часов назад.
– Извини, старик, не курю.
«Извини» было кодовым словом для завершения разговора, но этот парень, кажется, не понял.
– Черт, мои сигареты закончились час назад, – пробормотал он. На его бейдже было написано «Тревор». – Хей, а кого ты привез? Я вот сегодня водитель для кучки богатеньких шестнадцатилеток, которым захотелось посмотреть выступление Rapid Confession. – Он рассмеялся, – избалованные богатые детки, что может быть хуже?
– Даже представить не могу, – пробормотал я.
Мой телефон завибрировал, пришло сообщение. Вероятно, мой брат Тео с ежечасной проверкой. Я вытащил телефон из кармана брюк. Да.
Как дела? Все хорошо?
Закатив глаза, я сделал скриншот нашей переписки час назад: точно такое же его сообщение и мой ответ, что я в порядке. Отправить.
Козел.
Я ухмыльнулся.
Ты так легко бросаешься ругательствами. Иди спать, Тедди. Я позвоню утром.
– Интересно, кто группу привез, – сказал Тревор, оглядывая вереницу лимузинов, – если бы у меня были эти девчонки, это было бы эпично. Это сделало бы мою ночь.
Пришло еще одно сообщение: на этот раз фото со средним пальцем Тео. Он ненавидел, когда я называю его Тедди. Практически так же сильно, как я ненавидел, когда парни называют женщин сучками.
Я повернулся к Тревору, чтобы сказать ему, чтобы тот убирался, когда задняя дверь клуба с грохотом распахнулась, и звук хриплого смеха, криков и разбитого стекла выплеснулся на улицу. Огромный телохранитель поспешно вышел с обмякшим телом девушки на руках. Ее кожаная юбка задралась до бедер, а голова свесилась так, что светлые волосы рассыпались по руке здоровяка.
Я слегка оттолкнул Тревора и открыл пассажирскую дверь лимузина. Телохранитель не сбавил шага, а наклонился, чтобы уложить девушку внутрь, на длинное кожаное сиденье напротив двери.
Тревор втянул в себя воздух.
– Это она! Эта блондинка… гитаристка Rapid Confession, – он посмотрел на меня, будто я был героем, – они твои клиенты?
Телохранитель вышел из лимузина и навис над Тревором, сжав руки в кулаки:
– Разве это твое дело?
Парень съежился и попятился.
– Н-нет, сэр.
– Скажешь ли ты кому-то о том, что видел?
– Нет, сэр, не скажу.
– Правильный ответ, – он повернулся ко мне, – отвези ее домой. Быстро. Пока папарацци не набежали. Там буйство какое-то. – Он мотнул головой в сторону площадки, где крики стали громче, перемежаясь пронзительными ругательствами и звоном разбитого стекла.
– Мне нужно вернуться, – верзила ткнул меня пальцем в грудь, – убедись, что она будет в безопасности.
Я увидел беспокойство в его темных глазах, сверлящих меня, а затем телохранитель направился туда, откуда пришел. Вдалеке завыли сирены, их звук казался все ближе и ближе. Когда огромный телохранитель ушел, Тревор прокрался вперед, заглядывая в лимузин.
– Чувак, чувак, она охренеть какая горячая.
Я должен был согласиться с оценкой Тревора, но помимо того, что она оказалась сексуальной, девица находилась в отключке. Для того чтобы разжечь во мне даже мимолетную эротическую фантазию, девушка должна быть по меньшей мере в сознании и понимать, что происходит. Язык Тревора вывалился изо рта, и я с отвращением захлопнул дверь, перекрыв ему обзор.
– Что собираешься делать с ней? – спросил он.
Я остановился у водительской двери и посмотрел на него:
– Я собираюсь отвезти ее домой, ублюдок.
Тревор поднял руки вверх:
– Боже, успокойся. Я не имел в виду ничего такого…
Я не слышал конец фразы, так как уже забрался в машину и закрыл дверь.
Тревор не собирался сдерживать свое обещание телохранителю насчет девушки на заднем сиденье. Без шансов. И новость о том, что случилось в клубе Pony, все равно должна была распространиться по улицам – сирены были тому гарантией.
«Просто довези ее до дома, закончи свою работу, следуй своему распорядку».
Я отогнал лимузин от тротуара. Мы встали в пробку на выезде со Стрип. Опустив перегородку, я проверил, как там девушка. Ее юбка все еще была задрана, открывая бедро, обтянутое колготками в сетку, и часть татуировки. Еще больше чернильных узоров змеилось по бледной коже ее предплечий, и еще один, побольше, покрывал правое плечо. Грудь выпирала из бюстье, или как это называется. Но я смотрел туда только для того, чтобы убедиться, что она дышит.
Я подумал, не свернуть ли мне в больницу «Санрайз», когда девушка застонала и перекатилась на бок. Я наблюдал за улицами перед собой, когда услышал, как она бросает на пол лимузина что-то, похожее на бутылку с выпивкой. Запах спиртного и рвоты заполнил замкнутое пространство.
– Потрясающе, – пробормотал я, – вот почему они платят мне так много.
Когда ее вырвало, гитаристка – по словам Тревора – откинулась на спинку сиденья и тихо застонала, ее глаза все еще были закрыты, а светлые волосы прилипли к щеке. Я свернул с главной улицы, нашел темный, пустой переулок и съехал на обочину.
Я ненавидел то, что мне приходится соглашаться с Тревором хоть в чем-то, но девушка действительно была красива. Даже в отключке, пьяная и пахнущая выпивкой, блевотиной и сигаретным дымом, она оказалась потрясающей. Большие глаза, обрамленные длинными темными ресницами, полные губы, накрашенные бордовой помадой, и темные брови, которые контрастировали с ее белокурыми волосами.
Я напомнил себе, что я здесь, чтобы убедиться, что она не собирается умереть в машине, а не для того, чтобы глазеть на нее. За последние несколько месяцев в моем лимузине было много красивых девушек. Особенно пьяных красивых девушек. Эта не стала исключением.
Эта девушка – жаль, что я не догадался узнать ее имя у телохранителя – теперь дышала свободней, на ее лицо снова вернулись краски. Наверное, помогло то, что она выблевала пятую часть спиртного. Удовлетворенный тем, что ей не нужно в больницу (хотя я не завидовал эпическому похмелью, от которого она проснется), я сосредоточился на том, чтобы отвезти ее домой. Хотел скорее вернуться к себе.
Я поехал на северо-запад, в район Саммерлин. Большой дом группы был бледно-персикового цвета с белыми колоннами и круговой подъездной дорожкой, а еще в нем оказалось совершенно темно.
– Вот черт.
Я вышел из лимузина, подошел к двери и нажал на дверной звонок, надеясь, что в доме находится ее ассистент или другой охранник. Никого. Я попробовал открыть входную дверь на тот случай, если ее оставили незапертой. Но нет.
Вернувшись к лимузину, я выудил из кармана мобильник и позвонил в диспетчерскую A-1. Тони Политано работал сегодня на линии.
– Тони? Это Джона. Мне нужен контактный номер кого-то из Rapid Confession.
– О, тебе досталась эта работенка? – Тони издал волчий свист. – Удачливый, гаденыш.
– Не такой удачливый, как бригада уборщиков, – пробормотал я, – так у тебя есть номер или нет?
– Секунду…
Я потер глаза и подождал, пока Тони снова включится.
– Джимми Рэй. Он их менеджер, – сказал он и пробубнил номер телефона. – И эй, сними для меня пару фоток, ладно? Блондинка? Она мега сексуальная, черт подери.
Я взглянул на девушку, развалившуюся на заднем сиденье. В голову закралась коварная мысль. Я, конечно, потеряю работу, но с выручки от продажи фотографий она мне не понадобится. Я мог бы находиться в горячем цехе двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, и больше не беспокоиться, будет ли моя инсталляция закончена вовремя до открытия галереи в октябре.
Это была приятная фантазия, за исключением небольшого факта, что я никогда не прощу себе, что оказался таким подонком. Сам факт, что я вообще лелеял эту идею, был отвратителен. Я списал все на усталость. И на тяжелый страх, который скрывался за каждой моей мыслью, готовый выплеснуться наружу, если я позволю. Страх, который говорил, что у меня заканчивается время, и инсталляция останется навсегда незавершенной.
– Придерживайся распорядка, – пробормотал я.
– Ты что-то сказал, бро? – спросил Тони.
– Ничего, спасибо за номер.
Я сбросил Тони и позвонил Джимми Рэю, менеджеру группы. Он врезался в мою память как крикливый продавец подержанных автомобилей. Тощий парень средних лет, который одевался и вел себя, будто был на десять лет моложе и пытался казаться умником. А еще разговаривал с женщинами в группе, словно они были его талоном на обед, а не людьми.
Джимми снял трубку после пятого гудка, но говорить было невозможно. Музыка гремела у него за спиной, и хаотичные звуки сотен голосов, кричащих и вопящих, почти заглушали его голос.
– Алло, что? Что?
– Мистер Рэй, – мне пришлось кричать, – я ваш водитель!
– Что? Я вообще ни хрена не слышу.
– Я из компании A-1 Limousine…
– Кто это черт возьми?
Я потер глаза.
– Элвис. Элвис Пресли. Знаете, слухи о моей смерти сильно преувеличены.
– Слушай, кто бы ты ни был, у меня тут чертова катастрофа. Перезвони.
Снова крики, а потом все заглохло. Он, вероятно, положил телефон в карман, не повесив трубку.
Я отключился и проверил время. Чуть больше двух часов ночи. Я на темной улице, без огней, и никто не возвращается домой.
Я заглянул внутрь машины и осмотрел незнакомку.
– Ну и что мне с тобой делать?
Желание отвезти ее обратно в клуб и передать телохранителю с каждой минутой росло, но этот бедняга, вероятно, был занят.
Я закрыл пассажирскую дверь лимузина и вернулся за руль. Вся эта ситуация казалась мне убогой и неправильной. Я хотел доставить ее в безопасное место, и, хотя везти ее в свою квартиру было не совсем комильфо, это лучше, чем смотреть, как она валяется на заднем сиденье забрызганного рвотой лимузина.
– Надеюсь, ты понимаешь, что это очень нестандартная ситуация, – сказал я, обращаясь к ней, выезжая из поместья Саммерлин. – Которая точно не прописана в руководстве сотрудника. На самом деле, я, кажется, помню, как смотрел образовательный видеоролик о таких вещах: «Как не получить судебный иск». Шаг первый: не забирайте своих пассажиров с собой домой, особенно если они в отключке и являются женщинами.
В два часа ночи Вегас открывал всем и каждому свое темное подбрюшье. Улицы были заполнены самыми отчаянными: азартными игроками, надеющимися спасти часть своих потерь, безнадежными пьяницами, наркоторговцами и проститутками. Это был Вегас, который я ненавидел, но, пересекая Стрип и направляясь на восток, я проехал мимо отеля-казино «Белладжио». Улыбка вернулась на мое лицо. В Лас-Вегасе царила красота. Только нужно было знать, куда смотреть.
Например, на потолок вестибюля «Белладжио». Или в зеркало заднего вида.
Девушка откинулась на длинном сиденье, прикрыла татуированной рукой глаза и тихонько застонала.
– Мы почти на месте, – мягко сказал я ей, – с тобой все будет в порядке.
Глава 4. Джона
Я подъехал на лимузине к своему жилому комплексу. Мой дом был цементным ящиком с бледно-серой штукатуркой и кривыми облупившимися зелеными перилами.
– Я знаю, что это не те роскошные виллы, к которым ты привыкла, – сказал я ей, – но ведь нищие не могут выбирать, я прав?
Лимузин пришлось оставить у стены дома, как можно ближе к моей квартире на первом этаже. Стоянка там запрещена, но так хотя бы подальше от улицы.
Я подбежал к входной двери, открыл ее и включил свет. Вернувшись в лимузин, забрался внутрь и сел рядом с девушкой.
– Эй, – сказал я, легонько толкнув ее локтем. – Эй! Не хочешь проснуться?
Она даже не пошевелилась.
– Вот черт, – я глубоко вздохнул, – о’кей, поехали.
Она была небольшого роста, точно не доходила до метра семидесяти, и весила мало, но алкоголь превратил ее в мертвый груз. Ее руки и ноги обмякли, а голова свесилась. Я изо всех сил старался вытащить ее из этого проклятого автомобиля, не ударив головой о дверь. Оставалась надежда, что мне удастся наполовину нести, наполовину вести ее внутрь, но девушка свисала с моих рук подобно стекающему желе.
Я сделал глубокий вдох и подхватил ее под колени и спину, баюкая, как ребенка.
Доктор Моррисон впал бы в ярость, если бы увидел, что я поднял на руки взрослого человека. И Тео был бы вне себя от злости. Но никого из них не оказалось поблизости. Еще одно преимущество ночной смены: если не брать в расчет сообщений от Тео, я был свободен от пристального внимания, которое только напоминало о моем тяжелом положении. Хотя я пытался игнорировать его и придерживаться своего графика.
Я пронес девушку через открытую дверь своей квартиры и захлопнул дверь ногой. Положив бедолагу на диван, я сел рядом, чтобы перевести дыхание. Запыхался, но все казалось не так уж и плохо.
Несколько глубоких вдохов – и я снова в деле.
«Это было не так уж и сложно, правда?»
Полные губы девушки приоткрылись, она дышала легко, на лбу и груди блестели капельки пота. Сомневаюсь, что ей было удобно в этих сапогах и бюстье. Не то чтобы я собирался что-то с этим делать. Достаточно того, что она находилась в моей квартире. Даже если я сниму ее обувь, это может подлить масла в огонь того кошмара, который ожидал меня завтра. Могу ли я потерять работу из-за этого? Из-за нее.
Теперь, когда она находилась в безопасности, я подумал о своем положении. Мне нужна была моя работа. У меня был идеальный распорядок, и я не мог позволить ни одной чертовой случайности испортить его. Мне нужно было вернуться в клуб, чтобы забрать группу, как мне было и положено, но что потом? Привести их всех сюда, чтобы они захватили с собой свою гитаристку? И вообще, хорошая ли идея – оставлять ее одну?
Я посмотрел на нее. На молодую девушку. Наверное, ей двадцать два. Она не подавала признаков жизни, но ее красивое лицо было спокойным, а брови разгладились впервые за ночь.
Я вздохнул.
«Уже поздно. Дай ей поспать».
Перезвонив в А-1, я сказал Тони, что задержался и верну машину в гараж к семи утра. Тони предупредил меня, что наш босс, Гарри, взбесится, узнав, что одна из его машин не на месте. Не говоря уже о том, что группа осталась в клубе.
– Но, опять же, Гарри чертовски любит тебя, – сказал Тони, – ты его любимый водитель.
Это было правдой, и именно поэтому мне доверили работу с Rapid Confession. И все же я чертовски рисковал своей работой – работой, в которой отчаянно нуждался.
Со стоном разочарования я бросил телефон на старый журнальный столик перед диваном. Он звякнул об один из трех осколков стекла, лежащих на исцарапанной деревянной поверхности.
Из стенного шкафа в прихожей я достал плед и накрыл им гостью, затем поставил на стол рядом с ней стакан воды и положил две таблетки аспирина из моей личной миниатюрной аптечки. Это было своеобразным символом моих добрых намерений, что, наверное, все равно заставит девушку после пробуждения задаться вопросом, не была ли она похищена психом, коллекционирующим странные безделушки.
Эта девушка. Если я назову ее так еще раз, даже мысленно, я потеряю самообладание.
Мой ноутбук стоял на кухонном столе. Я открыл его и набрал Rapid Confession в строке поиска Google. Появилась куча фотографий и статей, многие из которых были сделаны вчера. Группа собиралась «взорвать музыкальную сцену, как коктейль Молотова» (по словам «Spin»), и «это было лучшее, что случилось с рок-н-роллом со времен Foo Fighters’ (заявлял «Rolling Stone»). Я прокручивал страницы, пока не нашел дерзкие фото для промоушена с именами каждого члена группы.
– Кейси Доусон, – пробормотал я. – Аллилуйя.
Я уставился на снимок. Даже показывая средний палец с выражением «мне плевать» на лице, Кейси Доусон была потрясающей.
– Возьми себя в руки, Флетчер.
Я захлопнул ноутбук и направился в спальню. На стене кухни настойчиво мигал автоответчик телефона. Я нажал кнопку воспроизведения.
«У вас три новых сообщения».
Мне надо было просто лечь спать.
«Привет, Джона, это я, Майк Спенс. Из Карнеги… Слушай… я знаю, что ты сейчас переживаешь тяжелые времена, но… давай потусуемся, чувак. Давай выпьем пива, как в старые добрые времена. Или, по крайней мере, перезвони мне и…»
Я нажал «удалить», и автоответчик перешел к следующему.
«Привет, дорогой, это мама. Просто звоню узнать, как ты. Я действительно ненавижу твои ночные смены. Я знаю, что названиваю и ворчу, как заезженная пластинка, но… позвони мне утром. Увидимся в воскресенье за ужином, как обычно? Твой отец хочет приготовить барбекю. Позвони мне, милый. Я люблю тебя. Окей. Люблю тебя. Пока».
Я стер и это, жалея, что не могу так же легко убрать неуверенность в голосе матери. Она говорила так, словно всегда готовилась к плохим новостям.
Прозвучало последнее сообщение, пришедшее всего несколько минут назад, может быть, когда я выгружал свой обмякший груз из лимузина. Я знал, что это будет Тео еще до того, как услышал его голос.
«Эй, бро, просто звоню, чтобы узнать, дома ли ты. Перезвони мне».
Голос Тео звучал небрежно, но время его звонка и предыдущие сообщения выдали его. Вспыхнуло раздражение, но я поборол его. Может, Тео допоздна работал в Vegas Ink. Иногда к нему в любое время приходили клиенты. Или, может быть, это очередное позднее свидание – я не мог уследить за его женщинами, они приходили и уходили из его жизни слишком быстро.
Все сообщения были стерты как раз в тот момент, когда на мой мобильный пришло сообщение. Я схватил его с кофейного столика, пока Кейси Доусон спала, ничего не замечая. Это был Тео.
Все еще на работе?
Теперь я все-таки закатил глаза, так как раздражение пустило во мне корни. Я набрал сообщение.
Нет, я курю сигареты и ем сырой стейк.
Очень смешно. Дома???
Я вздохнул и посмотрел на экран, мой большой палец зудел, я так хотел отчитать его, чтобы он перестал так печься обо мне и оставил в покое. Даже напечатал несколько слов на этот счет, но со вздохом удалил текст. Я больше не мог злиться. Ни на него, ни на своих родителей, во всяком случае. Вся ситуация была достаточно дерьмовой, не нужно заставлять их чувствовать себя еще хуже.
Да, дома. Спокойной ночи, Тео.
Увидимся в мастерской в воскресенье.
– Уверен, что увидимся, – пробормотал я.
Я выключил телефон и оставил его на кухонном столе по пути в спальню. Там снял униформу и разложил ее на аккуратно застеленной и, вероятно, слегка пыльной кровати. Переоделся в белую майку и пижамные штаны, достав их из простого деревянного комода, затем направился в ванную комнату в коридоре, чтобы отлить и почистить зубы.
Я причесался и начал строить планы.
1. Отвези Кейси обратно в дом Саммерлин первым делом с утра.
2. Вернуть лимузин в А-1 и забрать свой грузовик.
3. Вернуться к своему распорядку.
Никаких проблем. Один маленький лежачий полицейский – вот и весь сегодняшний вечер.
В гостиной Кейси Доусон, похоже, устроилась настолько удобно, насколько это возможно в коже и виниле. Я помнил со времен студенческих дней, что похмелье и пот от вчерашней выпивки – гнилая комбинация. Я включил кондиционер у окна и устроился в кресле напротив дивана.
Я посмеялся над сценой, которую застанет моя гостья, если она проснется посреди ночи: убогая квартира вместо ее мега-особняка, и странный чувак, спящий в кресле, а не в кровати, как нормальный человек.
– Стивен Кинг, наверное, сделал бы заметки, – пробормотал я, устраиваясь в полулежачем положении, рекомендованном моим доктором, – это научит тебя не упиваться своими возможностями, Кейси Доусон, – пробормотал я, закрывая глаза, – всего в меру.
Например, сна.
Я проснулся в шесть, моя задница онемела от неизменного сидячего положения. То, что я не мог сменить позу, было отстойно, хотя теперь я всегда спал мало, но тем не менее просыпался бодрым. Как будто мое тело знало, что время отныне больше не та роскошь, которую я могу себе позволить. Теперь я не могу раскидываться им направо и налево.
Я направил свои мысли в позитивное русло. Солнечный свет – желтый и резкий – косо падал из переднего окна. Стеклянные бутылки и пресс-папье поймали его, захватили и разбрызгали по кофейному столику красными, синими и пурпурными крапинками.
– Прекрасно, – тихо сказал я. Я провел всю субботу в горячем цехе, чтобы создать это.
Фигура на диване стонала и вздыхала во сне, напоминая, что у меня есть некоторые незаконченные дела, о которых нужно позаботиться в первую очередь. Я сбросил легкое одеяло и перебрался на диван.
Присев на корточки рядом с Кейси, я некоторое время изучал ее спящее лицо.
– Эй.
Она даже не пошевелилась. Ее рот был слегка приоткрыт. Мертва для этого мира.
– Пойду приму душ, – сказал я ей, – ничего не кради.
Я подумал написать записку, чтобы сообщить, что она не была похищена, но, вероятно, это не первый раз, когда Кейси Доусон проснется после тяжелой ночи, не зная, где она. Я понадеялся на случай и направился в душ.
Она все еще была без сознания, когда я вернулся, одетый в джинсы и простую футболку. Моя форма для мастерской. Ровно семь утра. Я принял лекарства, проглатывая одну таблетку за другой. Мой желудок немедленно пожаловался, и я принялся за работу, взбивая протеиновый коктейль, который я пил каждое утро.
– Извини, Кейси, это будет больно, – пробормотал я и нажал кнопку на блендере, наполняя свою маленькую квартиру ужасным жужжанием.
Сильно страдающая от похмелья Кейси пошевелилась, застонала и, наконец, села, откинув с глаз взъерошенные волосы. Она рассеянно огляделась, не заметив, что я наблюдаю за ней из кухни.
Тогда я этого не знал, не мог знать, но в этот момент началась вся моя жизнь, вернее, то, что от нее осталось.
