bannerbannerbanner
Чайная магия

Эмили Ллойд-Джонс
Чайная магия

Полная версия

– Вы не должны… – начала было девочка, но официантка уже выполняла распоряжение, двигаясь, как в тумане. Сложив еду в коробку, а коробку сунув в бумажный пакет, она протянула свёрток Фин.

Поколебавшись, та взяла. В принципе, она и мама раз в день получали в гостинице бесплатный обед, но обычно это была вчерашняя еда, а не свежие блюда. Фин не нравилось брать милостыню, но разве сравнишь холодную домашнюю лазанью с ресторанной курицей, запечённой с травами и овощами?

– Спасибо, – сказала она.

– Тебе спасибо за ножи, – с ухмылкой ответил мистер Мадейра. – Теперь можно отложить в сторону те тупые, которые я вытащил из кладовки.

Фин поспешила выйти из кухни, двери за ней захлопнулись. Оставив позади звон посуды и ворчание мистера Мадейры из-за подгоревшего стейка, она направилась в дальние служебные комнаты.

Фин не знала наверняка, чем именно мама занимается на работе. Иногда мама помогала в прачечной, иногда разбиралась в жалобах клиентов, а иногда, казалось, просто часами просиживала в кабинете перед стопками бумаг. Металлическая табличка на её двери гласила: «Помощница управляющей». Фин постучала, прежде чем войти. В кабинете было чисто и аккуратно; мама, сидя за столом, печатала на клавиатуре. Она посмотрела на Фин, быстрая улыбка тронула её губы, но потом они плотно сжались, напомнив девочке, как она натягивала простыни на матрас, когда порой помогала застилать в гостинице кровати.

– Привет, мам. – Фин положила коробку на стол. – Твой заказ.

Мама подняла коробку и перевернула.

– А, хорошо.

– Что там? – спросила Фин, надеясь, что нечто потрясающее.

– Новые визитные карточки, – ответила мама, и девочка слегка сникла. – Дай угадаю – ты надеялась, что там книги?

Фин пожала плечами.

– Мы давно не ходили в книжный.

– Знаю. – Мама поджала губы. – И я найду время туда сходить, как только София вернётся из декретного отпуска. А пока на мне вся гостиница.

Она выпрямилась, соединив кончики пальцев.

– Знаешь, сегодня вечером Фрэнк пришёл в гостиницу, чтобы повидаться со своей племянницей, она работает здесь официанткой.

Фин удивлённо моргнула.

– Это не она потеряла палец?

– Нет. С ней всё в порядке.

– Что ж, хорошо.

Хотя город был маленьким, иногда Фин с трудом разбиралась в запутанных родственных и дружеских связях – все так или иначе были связаны со всеми.

Мама кивнула.

– Так вот, Фрэнк сказал, что с Талией произошло несчастье и Эдди прибежал к нему с просьбой вызвать «Скорую».

В желудке Фин словно образовался кусок льда. Она с трудом заставила себя сохранить невозмутимое выражение лица.

Мама уставилась на дочь взглядом, пронзительным, как одна из иголок, которые втыкают в мёртвых насекомых. Под таким взглядом Фин всегда хотелось отвернуться или раскрыть все секреты, которые у неё когда-либо были. Мама хранила молчание до тех пор, пока оно не сделалось болезненным.

– Ты ходила в чайную, – наконец сказала она. – Снова.

Фин поморщилась.

– Просто… Меня попросили кое-что туда доставить и…

– Не лги. – В мамином голосе появилась хрипотца. – Я знаю, почему ты туда пошла. Я знаю, почему все туда ходят. – Она встала, обогнула стол, взяла Фин за плечи и легонько сжала. – Я знаю. Но тебе нельзя туда ходить. Это опасно, милая. Слишком велика цена… И это ничему не поможет.

Фин прикусила кончик языка.

Мама не понимала… Она-то не боялась брать трубку или открывать дверь. Она была… она была…

Нормальной.

Фин заставила себя мысленно произнести это слово.

– Послушай, – мягче сказала мама. – Я хочу, чтобы ты пошла домой, ладно? Ты слышала об ограблении?

Фин кивнула, радуясь, что разговор свернул с темы чайной.

– Тётя Миртл нам рассказала.

Мама заправила прядь волос за ухо дочери.

– Хорошо. Если хочешь поужинать с Миртл и Эдди, уверена, сестра не будет возражать.

Фин показала бумажный пакет.

– Мистер Мадейра дал мне еду навынос.

– Отлично, милая, – сказала мама.

Её голос звучал слишком устало. Фин ненавидела, когда мама была измучена усталостью и беспокойством. Фин хотела ей помочь, но не знала, как.

– Увидимся позже.

Мама поцеловала Фин в лоб, сжав её плечо, и девочка почувствовала себя немного лучше.

Она выскользнула из кабинета и быстро зашагала по коридору, глядя прямо перед собой. Прожитый день навалился на неё тяжёлым грузом, ей хотелось одного: увидеть знакомые стены своего коттеджа. Сердце билось неровно, руки, сжимавшие ручки бумажного пакета, сделались липкими.

Она то шла, то бежала трусцой по Старомирску, по знакомым полуразрушенным тротуарам, мимо настороженных воронов.

Дом тёти Миртл огибала дорожка, и девочка пошла по ней, а не напрямик, через комнаты. Кинув взгляд в окно, Фин увидела Эдди и тётю Миртл за обеденным столом. Стол был девочке хорошо знаком: его сделали из старой двери, отвинтив ручку и закруглив острые углы. Тяжёлый, неровный, удобный стол… Фин знала: если она войдёт, её попросят присоединиться к семье за ужином. Она не вошла.

В сгущающейся темноте Фин миновала задний двор – замшелые булыжники, разросшийся папоротник – и подошла к коттеджу для гостей, который был её домом в течение трёх лет. Бумажку с надписью, висевшую на двери вечером в день их приезда, давно заменили на металлическую табличку с надписью: «Дом Анжелины и Финли». Табличка выглядела обнадёживающе постоянной, и Фин погладила надпись. Она боялась полюбить это место, потому что тогда будет больнее снова переезжать.

Фин отперла дверь и вошла. Дальше всё было привычно: она задвинула засов, включила свет, сняла лёгкую куртку, повесила на крючок у двери и прошла в комнаты.

Коттедж был небольшим, с одной спальней, с маленькой кухней (Фин занесла туда пакет с едой), с мансардой и уютной гостиной с дровяным камином. Мама взяла себе спальню, Фин досталась мансарда, куда можно попасть только по лестнице. Мама заявила, что не хочет топать по лестнице каждый раз, когда ночью понадобится в туалет, и Фин с радостью согласилась жить в мансарде. Тут было её личное пространство, безопасное убежище с книжными полками, встроенными в стены, с окном, выходившим на лес.

Что-то кольнуло Фин в бедро, она сунула руку в карман джинсов и достала ключ. Девочка удивлённо моргнула, паника затрепетала в груди.

У неё остался запасной ключ Талии! Тот самый, от чайной лавки. На мгновение ей подумалось – не выбросить ли его в лес, зашвырнув как можно дальше. Если мама найдёт ключ, она придёт в ярость.

Потом Фин заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и снова стала мыслить здраво. Ключ не помечен, мама не поймёт, от какой он двери. К тому же мама не рылась в вещах дочери. Можно убрать ключ на книжную полку – пусть лежит там, пока Талия не выпишется из больницы. Девочка вспомнила, как Бен упомянул, что его двоюродная бабушка пролежала в больнице неделю со сломанным бедром. Неделя – не так уж много. Фин сможет продержаться неделю. Потом вернёт ключ Талии, купит у неё чашку чая и вспомнит, каково это – быть бесстрашной.

5
Подслушанные разговоры

Утро всегда начиналось ни свет ни заря.

Когда зазвонил будильник, Фин, спотыкаясь, спустилась по лестнице и вошла в крошечную ванную. Мама вернулась домой около одиннадцати вечера, девочка смутно помнила, как услышала звук поворачивающегося ключа. Фин привыкла просыпаться одна и готовить завтрак из того, что находила в холодильнике. Сегодня утром это была холодная лазанья, довольно вкусная. Немного оливкового масла, соль… И Фин, съев половину порции, почти проснулась.

В Старомирске школы не было – слишком мало тут жило детей. Фин, Эдди и другие местные ребята пешком шли к шоссе 101, там их подбирал школьный автобус и вёз на север, в соседний город.

Войдя через заднюю дверь в большой дом, Фин увидела, что Эдди сидит за кухонным столом, склонив голову над недоеденной тарелкой овсяных хлопьев. Когда Фин плюхнула свой рюкзак на соседний стул, мальчик вскинул голову и сонно заморгал.

– Я проснулся.

– Само собой, – с улыбкой ответила Фин.

Ей нравилось быть хоть в чём-то лучше Эдди – хотя бы в том, что она легче просыпалась спозаранку. Благодаря этому Фин чувствовала себя почти ровней двоюродному брату.

– Ты собираешься доедать свой завтрак?

Эдди печально отправил в рот ложку хлопьев.

– Поторопись, Эдди, – сказала тётя Миртл, врываясь в столовую в махровом халате поверх ночной рубашки. Она протянула сыну и Фин стеклянные контейнеры. – Вот, возьмите с собой несколько протеиновых шариков.

Фин послушно положила протеиновые шарики в рюкзак. Да, они были странными на вкус, но, если как следует проголодаешься, и не такое съешь.

– Послушайте, – продолжала тётя Миртл. – В эти выходные я уезжаю на два дня в Эврику, а твоя мама, Фин, снова будет работать допоздна. Я подумала – может, вы с Эдди побудете здесь за хозяев?

Фин моргнула.

– Одни? Вдвоём?

– Вы уже достаточно взрослые, – резонно заметила тётя Миртл. – Я вам доверяю. Кроме того, твоя мама даже в рабочее время будет всего в десяти минут ходьбы отсюда. Я оставлю рядом с телефоном номера экстренных служб и прослежу, чтобы холодильник был полон. И нам с твоей мамой будет спокойнее, если ты поживёшь в большом доме и присмотришь за порядком.

Присматривать за домом в отсутствие тёти было большой ответственностью.

– Хорошо.

Тётя Миртл улыбнулась.

– Вот и умницы. У вас всё получится.

Задняя дверь распахнулась, на кухню вошла мама в брюках и накрахмаленной белой рубашке, с собранными в «конский хвост» волосами.

– Доброе утро, – отрывисто поздоровалась она.

– Хорошо, что ты пришла, – сказала тётя Миртл. – Энджи, мы можем поговорить наверху?

Она вышла в коридор и уже оттуда окликнула:

– Не забудь свой рюкзак, Эдди!

Эдди что-то проворчал, уставившись в тарелку с завтраком.

 

Мама поцеловала Фин в макушку и пошла за тётей Миртл наверх.

– Значит, нам придётся отвечать за большой дом? – спросила Фин.

– Что ж, тогда у нас на выходных будет много времени, чтобы поработать над нашей презентацией для научной ярмарки, – сказал Эдди.

Фин благоговейно посмотрела на него.

– Не знаю никого другого, кто занимался бы домашней работой вместо того, чтобы есть конфеты и играть в видеоигры.

– Конфеты и игры тоже будут, – сказал Эдди. – После того, как мы выкопаем четыре-пять местных растений и, может, изловим пару ящериц. Я найду таких ящериц, которые не подерутся. Почему-то мне кажется, что за грандиозную битву ящериц нам не поставят отличных оценок.

Он снова уставился в тарелку с завтраком.

– А если я найду ящерицу очень редкого вида, может, мне наконец-то удастся обойти Ривера с его замечательной ветряной мельницей из палочек от эскимо.

Фин рассмеялась.

– Хороший план.

Эдди съел ещё ложку овсянки.

– В этом году я обойду Ривера. Я это чувствую.

– Само собой, – покладисто сказала Фин и встала из-за стола. – Слушай, я загляну в туалет, а потом пойдём, ладно?

Эдди что-то проворчал в знак согласия, но девочка почти не сомневалась, что мысленно он всё ещё видит себя на научной ярмарке с наградой за первое место.

Фин поднялась по лестнице, держась за щербатые перила, но замедлила шаги, когда до неё донеслись голоса. Она забыла, что мама и тётя Миртл сейчас наверху. Наверное, лучше не слушать, о чём они говорят. Фин попятилась, но тут услышала своё имя и замерла, не успев опустить ногу на ступеньку ниже.

– Я-то думала, Фин перестала ходить в чайную лавку. – Это, должно быть, говорила мама. – Не знаю, что делать, не знаю, как её удержать.

– Послушай, Энджи, у меня есть подруга-консультант в Эврике, – сказала тётя Миртл. – Я спрошу, не сделает ли она скидку. Тогда консультация будет стоить не так уж дорого.

Наступившая тишина говорила о колебаниях матери.

– Нельзя ожидать, что это пройдёт само собой, – продолжала тётя. – Психические расстройства не исчезают, если просто их игнорировать. А ты слишком долго пыталась не обращать на это внимания.

– Знаю, – измученным голосом ответила мама. – Я надеялась, она перерастёт, и если мы перестанем постоянно переезжать с места на место… Нет, наверное, и вправду надо попытаться.

– Моя подруга специализируется на детской психологии, – сказала тётя Миртл. – Она милая, и, если я попрошу, наверное, согласится.

В груди стало слишком тесно, пальцы похолодели. Фин сделала шаг вниз по лестнице спиной вперёд. Потом ещё шаг. И ещё. Она спускалась, пока не оказалась внизу, прислонилась спиной к стене и попыталась сделать вдох.

Консультант. Фин знала, что это значит. Она читала о таких людях. К консультантам отправляли ненормальных детей.

Фин сжала кулаки.

Она как будто раздвоилась. Она была девчонкой, которая вздрагивала при звуке телефонного звонка, прокручивала в голове каждый страшный момент, прислушивалась у приоткрытых дверей и окон.

Но была и другая девочка – та, какой Фин хотелось быть. Фин видела её только мельком, проходя мимо тёмного окна и на мгновение повернув к нему голову. Девочка с сияющими карими глазами и полуулыбкой, с таким видом, будто ей известны все тайны мира. Та девочка читала старые детективы в кафе, не заботясь, что о ней подумают другие. Она поднимала руку на уроке английского, потому что прочитала всё заданное на несколько недель вперёд. У неё не было больше друзей, но она и не мечтала о них. Эта версия Фин была довольна собой.

Фин, похоже, никогда не сможет такой стать. Она старалась… Очень старалась. Делала дыхательные упражнения, чтобы преодолеть страх, как учила мама, но от них, казалось, становилось только хуже.

А теперь даже тётя Миртл решила, что ей нужен консультант. Она думала, что у Фин психическое расстройство.

Фин хотела, чтобы это просто прекратилось. Хотела прожить неделю, день, час – всего лишь минуту, – ничего не боясь.

Она вспомнила вкус цейлонского чая, вспомнила, как склонялась над кварцевой ступкой с пестиком и шептала воспоминания.

Она никогда раньше не воровала. Она слишком хорошо представляла, каково это – когда тебя ловят на воровстве, слишком беспокоилась, что тогда будет. Сейчас она тоже не стала бы воровать. Но у неё ведь остался ключ, значит, она не вломится в чайную, как воровка. Она заплатит обычную цену.

Она просто… сама себе заварит чай.

6
Первая кража

Фин было девять лет, когда она впервые нашла чайную – спустя целый год после переезда в Старомирск. На это ушло так много времени в основном потому, что девочка не очень-то усердно искала.

Стоял холодный осенний день, над землёй стелилась туманная дымка, более плотные клочья тумана цеплялись за ветви деревьев, трава задубела от позднего утреннего инея. Фин надела своё самое тяжёлое пальто – подержанное, из толстой грубой ткани. Пальто смахивало на воинский китель, и, надевая его, Фин воображала себя шпионкой или солдатом. Каким-то бесстрашным человеком.

В тот день Эдди спросил, не сможет ли она оказать ему услугу. Тётя Миртл одолжила у подруги несколько книг и велела сыну их вернуть, но Эдди был занят более важным делом: лечил ящерицу, которую поймал соседский кот. Итак, Фин пошла по Мейн-стрит, прижимая к груди бумажный пакет, набитый книгами. Она оставила позади дом миссис Лю; пожилая женщина сметала с крыльца хвоинки секвойи. На другой стороне улицы мэр Даунер, украдкой оглядевшись по сторонам, поставила на чей-то газон линейку и измерила высоту травы. Мэр пыталась рассылать грозные предупреждения горожанам, у которых слишком заросли газоны, но большинство официальных писем оказывались в мусорном ведре.

Несколько воронов сидели на крыше, наблюдая, как солнечный свет отражается от линейки.

Даже спустя год Фин ещё не прижилась в Старомирске. Город ей нравился, такой волшебный и странный, но всё равно она чувствовала себя немного не в своей тарелке, когда общалась с остальными жителями.

Она взглянула на уличные указатели. Эдди попросил сходить на угол Мейн-стрит и Оук. Именно там сейчас стояла чайная Талии.

И, как только Фин мысленно произнесла имя «Талия», от тротуара словно поднялась волна жара, воздух зарябил – и девочка впервые увидела лавку. Вывеска чайной Талии была всего в нескольких футах впереди.

Значит, всё правда? Чайная лавка – волшебная!

Фин толкнула деревянную калитку и подошла к входной двери. Она постучала, и её охватил привычный страх, но на этот раз вперемешку с лёгким нетерпением. Фин нравилось распутывать загадки, а эта чайная как будто могла хранить любые тайны.

– Войдите!

Внутри чайная лавка походила на старую аптеку – много старых банок и винтажной мебели. Фин на цыпочках вошла, крепко сжимая пакет с книгами.

– Здравствуйте? – неуверенно сказала она.

У женщины за прилавком были седые волосы и выкрашенные красно-оранжевой помадой губы. Наверное, это и есть Талия.

– Привет, – кивнула она девочке.

– Привет, – ответила Фин. – Я… Я принесла вам вот это.

Она положила пакет на прилавок, и Талия, раскрыв его, вытащила книгу в мягкой обложке.

– А, значит, ты от Миртл, – слегка приветливей сказала Талия. – Ты её племянница?

– Да. Мы с мамой переехали сюда год назад.

Талия кивнула.

– И почему ты сюда пришла?

Фин нахмурилась, глядя на пакет.

– Мой двоюродный брат Эдди… Тётя Миртл попросила его вернуть вам книги, но он занят…

– Я не спрашивала, почему сюда не пришёл Эдвард, – перебила Талия. Она говорила не резко, и всё же Фин почувствовала, что её бранят. – Я спросила, почему ты сюда пришла.

Фин пожала плечами, не зная, как ещё объяснить.

– Ну… Потому что он меня попросил.

Талия отложила книгу и перегнулась через прилавок. У неё были блестящие и острые, как у птицы, глаза.

– Открою тебе секрет. Никто сюда без причины не приходит. И никто не остаётся за дверью, если у него есть причина войти. Причина есть всегда.

Женщина произнесла это так, что Фин вспомнила, как мама перечисляла правила Старомирска.

– Правда, что ваши чаи волшебные? – быстро спросила девочка, прежде чем её покинули остатки храбрости.

Талия оглянулась на банки с сухим чаем и травами, помеченные написанными от руки ярлычками.

– Думаю, зависит от того, какой смысл ты вкладываешь в слово «волшебные».

Она проговорила это будничным тоном, как будто вела самую обычную беседу, а не снисходила до ответа ребёнку. Фин приободрилась и, запинаясь, сказала:

– Я слышала… Слышала, что ваши чаи… Могут изменить человека.

– Значит, вот что тебе нужно? – спросила Талия. – Измениться?

– Да, я хочу… – начала Фин, но осеклась.

По правде говоря, ей хотелось не только этого. Ей хотелось иметь больше книг; хотелось рубашку, которую она видела на одной девочке в школе; хотелось побыть в одиночестве; хотелось иметь возможность просить о чём-то, не мучаясь вопросами – вдруг она делает что-то не так; хотелось, чтобы мама чаще бывала дома; хотелось…

– Я хочу побороть страхи, – наконец сказала она.

Талия кивнула и потянулась за банкой с завинчивающейся крышкой. Фин неуверенно, но зачарованно наблюдала, как Талия отмеряет ложку коричневого листового чая. На прилавке стояла тяжёлая ступка с пестиком из какого-то розового минерала… Кварца, как позже выяснила Фин.

Работая пестиком, Талия сказала:

– Я не могу сделать мир не таким страшным. – Она говорила тоном учительницы Фин, будто вела урок. – Но, как считают некоторые, страх подпитывает сам себя. С этим я могу помочь. – Она размешала чай в ступке. – Но за чай нужно платить. За всё всегда нужно платить.

Фин сникла.

– У меня нет денег.

Мама зарабатывала слишком мало, чтобы давать дочери карманные деньги, как тётя Миртл давала Эдди, и Фин давно перестала просить, потому что мама тогда делалась грустной.

– Нельзя купить магию за деньги, – сказала Талия. – Во всяком случае, настоящую магию.

– Тогда чем же за неё платят? – растерянно спросила Фин.

Талия коснулась края ступки.

– Воспоминанием.

Не может быть.

– Воспоминаниями?

– Единственным воспоминанием, – поправила Талия. – Ты можешь выбрать любое. Но должна предупредить: чем больше и важнее воспоминание, тем дольше продлится волшебство. Ты дашь мне воспоминание о том, как ты пропалывала сорняки в тётином саду – и волшебство продлится дня два-три. Но если дашь воспоминание о важном дне, волшебство может продержаться целый месяц.

– Значит, выбор за мной? – спросила Фин.

Сделка казалась не такой уж плохой. У каждого есть то, что хочется забыть. На мгновение у девочки мелькнуло воспоминание о том, как мама и тётя Миртл её обсуждали… Мама сказала, что они переехали сюда, потому что кто-то что-то такое заметил в школе. Теперь Фин сможет забыть об этом разговоре, если захочет. Но она решила: как бы сильно её ни мучило воспоминание, лучше его оставить. Если в Фин есть большой изъян, из-за которого маме приходится переезжать снова и снова, об этом нельзя забывать. Иначе как она будет пытаться себя изменить?

– Да, выбор за тобой. – Голос Талии стал более ласковым, более понимающим. – Магия – это не то, что можно навязать человеку силой. Выбери воспоминание, а магия сделает остальное.

За всю свою жизнь Фин очень редко делала выбор. Несколько раз выбирала одежду, выбрала растение, которое было у неё в Модесто, выбирала в магазине подержанные книги. Но важные решения никогда от неё не зависели.

И снова она вспомнила слова матери: «Не ищи чайную лавку». Мама запретила искать чайную. Но мама была нормальной и не понимала.

– Что мне надо делать? – спросила Фин.

– Растолочь воспоминание в ступке, – сказала Талия. – Я не буду слушать. Мне не нужно его знать. Потом я заварю чай, и ты выпьешь его прямо здесь.

Девочка была слишком мала ростом, чтобы дотянуться до прилавка. Она взобралась на трёхногий табурет и уставилась в ступку. Чайные листья были скрученными, коричневыми, от них пахло специями. Фин закрыла глаза и прошептала воспоминание. Она не знала, какое именно – воспоминание стёрлось из памяти в тот же миг, как слетело с губ.

Чай оказался одновременно горьковатым и сладким на вкус. Талия спросила, не надо ли добавить молока, но Фин отказалась и выпила обжигающий напиток в три глотка – так же отчаянно она окунулась с головой на первом уроке плавания, чтобы поскорее покончить с этим делом. Чай согрел её изнутри, она почувствовала себя так легко, будто с души упал камень, о котором она даже не подозревала.

Фин попыталась представить то, что может напугать.

Золотая рыбка. Большая золотая рыбка с выпученными глазами. Теперь Фин не понимала, почему боялась таких рыбок, а ведь боялась. Она представила рыбку – и не напряглась, сердце не застучало чаще, пальцы не задрожали. Мысль как мысль… На этот раз не имеющая над ней никакой власти.

 

Фин шла домой лёгкой походкой, с высоко поднятой головой.

Она так растворилась в своём счастье, что едва заметила, как мэр Даунер кричит на ворона, который держит в клюве линейку.


В пятницу после школы Фин сидела за столом в большом доме и слушала, как тётя Миртл суетится наверху. Тётя собирала сумку для поездки в Эврику, велев Эдди не забыть поливать растения в горшках на кухонном подоконнике. Мама ушла в гостиницу работать в ночную смену. Фин делала домашнюю работу по математике: это отвлекало от вихря сборов и напоминаний.

Наконец, тётя Миртл поцеловала на прощание Эдди, помахала Фин и уехала на своём ржавом «Форде-Фиеста», пообещав детям вернуться в воскресенье. А мама придёт с работы рано утром в субботу и, наверное, проспит большую часть дня. На ужин придётся есть остатки макарон с сыром… Вернее, домашнюю яичную лапшу с чем-то странным и белым, изображающим сыр.

Эдди вышел во двор, а Фин осталась в доме и полчаса делала вид, что просматривает книжки на полках. Она надеялась, что этого времени будет достаточно. Потом она надела тяжёлое «армейское» пальто и тихо вышла через парадную дверь. Девочка знала, что ключ с брелоком в виде полумесяца лежит в кармане джинсов, и всё равно прикоснулась к нему – просто чтобы убедиться. Оглядевшись по сторонам, она быстро пошла через двор.

– Что делаешь? – спросил Эдди.

Фин подпрыгнула.

Эдди стоял в тени красного дерева, бережно сжимая в руке маленькую ящерицу с синим брюшком. Судя по виду ящерицы, та уже смирилась со своей судьбой.

– Ничего, – ответила Фин.

Эдди приподнял брови. Он несколько часов упражнялся, пытаясь приподнять одну бровь (однажды Фин наблюдала целых пять часов, как он этим занимается, когда отключился интернет), но так и не научился такому, поэтому выразил своё недоверие обеими бровями.

– Куда идёшь? – спросил он.

– Никуда.

Эдди скрестил руки на груди и уставился на Фин. Ящерица тоже на неё уставилась.

– Хорошо, – сказал мальчик.

Фин пошла по дорожке. Эдди последовал за ней.

Девочка остановилась. Её двоюродный брат тоже остановился.

– Что? – спросила она.

– Ты ничего не делаешь и никуда не идёшь, – сказал Эдди. – По-моему, увлекательно. Я с тобой.

Она свирепо посмотрела на него. У Фин не было привычки смотреть свирепо, но с Эдди это можно было проделать, ведь он был членом семьи. Кроме того, Фин знала, что такой взгляд его совершенно не впечатлит. Неодобрение соскальзывало с него, как с гуся вода.

– Перестань, – сказал он. – Мама уехала в Эврику, твоя мама работает, и мне некому на тебя настучать. Обещаю – что бы ты ни затевала, я не проболтаюсь.

Фин задумалась. Эдди любил поболтать, значит, плохо умел хранить секреты. Но она не знала, как от него отделаться.

– Ладно. Я иду в чайную.

И она отправилась дальше. Эдди пошёл рядом с ящерицей в руке.

– Хочешь проверить, вернулась ли Талия? Её нет, иначе мы бы об этом узнали.

Что правда, то правда. В Старомирске могущественней магии были только сплетни.

– Нет… – Фин заколебалась. – У меня остался её запасной ключ, и… И я так и не выпила чай, который помог бы мне на научной ярмарке.

Эдди заморгал.

– Ты собираешься украсть чай?

В его голосе звучало скорее восхищение, чем упрёк.

– Вовсе нет! Я за него заплачу. Ну… Я имею в виду – я видела, как Талия его готовит. Я просто сделаю чай сама, унесу домой и там выпью.

– Ты уверена, что это сработает?

– Талия же отправляет чай доставкой, – ощетинилась Фин.

Они уже прошли по Мейн-стрит, оставили позади магазин «Тов» и крыльцо миссис Брэкенбери. Её пёс мистер Булл дремал на ступеньках.

– И я знаю, что мистер Мадейра держит чай под рукой для своей жены, – вспомнила Фин.

Она слышала, что у миссис Мадейры деменция. Далеко за пределами кухни гостиницы шептались, что мистер Мадейра отдаёт некоторые из своих воспоминаний, чтобы его жена могла сохранить свои.

– А миссис Лю заказывает чай на дом, чтобы лечиться от артрита. Талия, наверное, никогда не давала мне чай с собой, потому что знала: моей маме не нравится чайная.

– Может, потому не нравится, что твоя мама боится магии, – задумчиво сказал Эдди. – Я помню, как она бесилась, когда в ваш коттедж забрался нытик.

– Магия не страшная, – отозвалась Фин. – И я думаю, Талия не будет возражать, если узнает.

Эдди рассеянно вытер грязную руку о свои и без того грязные джинсы.

– Я никогда по-настоящему не разговаривал с Талией. В смысле… Я даже не знаю, когда ты начала ходить в чайную.

– Нет, знаешь, – сказала Фин, приподняв брови. – Ты же сам меня туда послал.

– Я не посылал! – возразил Эдди. Потом как будто задумался. – Что, правда послал?

– Тётя Миртл хотела, чтобы ты вернул Талии романы, но ты тогда спасал ящерицу…

– Ах да! – Эдди просиял. – Её поймал соседский кот Тобин.

Ящерица, зажатая в руке Эдди, с надеждой завертела головой.

День был ясный, осенний солнечный свет пробивался сквозь листву и освещал пылинки. Возле «Бодрящих напитков» стояло несколько припаркованных машин. Фин мельком увидела машину, набитую съёмочным оборудованием, и нахмурилась. Скорее всего, явились охотники на снежного человека или на каких-нибудь других криптидов. От таких охотников было больше беспокойства, чем от любителей пешего туризма. Ничего – пусть только начнут охотиться на монстров в лесу, сразу обнаружат, что местные жители стали не такими дружелюбными.

Фин свернула налево, в боковую улочку, усыпанную гравием, и увидела чайную. Лавка выглядела как всегда: старый викторианский дом с облупившейся краской вдоль карниза и разросшимся папоротником у крыльца. Фин нырнула в тень и пробралась сквозь папоротники к чёрному ходу. Страх покалывал кончики пальцев и запястья, она трепетала так, что закружилась голова. Как будто весь мир наблюдал за ней в ожидании, когда же она совершит что-то недозволенное.

Тишина. Фин посмотрела на дверь, потом на Эдди. Эдди держал одну руку в кармане, а в другой сжимал синебрюхую ящерицу.

– Ты и вправду собираешься это сделать? – спросил он.

Фин закрыла глаза. Вспомнила такие слова, как «консультант» и «психическое расстройство». Вспомнила, как тётя Миртл тихо сказала маме: «Вовсе не тебя мне не хотелось тут видеть». Вспомнила обо всех маленьких лезвиях внутри себя, о которые никак не удавалось не порезаться, как она ни старалась.

Табличка на двери была маленькой, металлической: «Чайная лавка».

Фин вставила ключ в замочную скважину и повернула.

Дверь легко открылась, и девочка вошла.

Внутри было темно, понадобилось несколько секунд, чтобы привыкли глаза. Ароматы цейлонского чая и старого дерева успокоили Фин, ей стало немного легче дышать. Скоро всё наладится. Скоро ей станет лучше.

Эдди закрыл за ними дверь. Здесь было сумрачнее, чем запомнилось Фин, тени придавали комнате зловещий вид. Девочка не осмелилась включить свет – вдруг кто-нибудь заметит.

– Я никогда раньше не покупал тут чай, – сказал Эдди. – Что обычно делает Талия?

Фин немного подумала.

– Она брала чай, насыпала в ступку, я нашёптывала туда воспоминания, а потом Талия заваривала его с помощью шарика-заварничка. Я выпивала чай прямо здесь, а после шла домой.

Полки за прилавком были заставлены банками с завинчивающимися крышками, на каждой красовался ярлычок, подписанный от руки. Фин скользнула взглядом по ройбушу цвета оранжевого заката, по чаю «Эрл Грей» с лавандой, по нежным цветкам ромашки, по завитым листикам мяты, по сухофруктам, по сочным коричневым ягодам и стеблям лемонграсса. В некоторых банках были высушенные пчелиные соты, а в одной даже паук – то ли живой, то ли нет. Фин не стала пристально рассматривать банки, сосредоточившись на той, в которой хранился цейлонский чай. Именно его всегда заваривала Талия. Фин не знала, зависит ли результат от того, что именно заварить.

Девочка огляделась по сторонам. Раньше ей никогда не приходилось бывать по эту сторону прилавка. Она увидела полки со всякой всячиной: ножницами, деревянными ящичками, мотками бечёвки, единственной вязальной спицей. На полу стояло металлическое ведёрко с надписью «Для сжигания». Заметив деревянную табуретку, Фин подтащила её ближе к полкам, встала на сиденье ногами и, приподнявшись на цыпочки, потянулась к банке.

– Хочешь, я достану? – спросил Эдди.

– Ты ниже меня, – ответила Фин. У неё заболела рука, когда она потянулась ещё сильней. – Вряд ли ты сможешь… Ах!

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15 
Рейтинг@Mail.ru