Эмбер Николь
Книга Азраила

– А как же смертные? Небожители? Много жертв?

Оба посмотрели на меня и покачали головами.

– Думаю, да.

Несколько металлических ящиков с колесами, припаркованные неподалеку, светили мигалками и визжали сиренами. Небожители выстроились в линию, помогая всем, кому удалось выбраться. Другие обыскивали здание в поисках выживших.

– Что мы будем с ней делать? – спросил Логан, кивая на спящее существо у меня на руках.

– Получим ответы.

11. Лиам

– Она лежит без сознания уже больше суток. Может быть, она мертва, просто не разлагается?

Винсент вздохнул, прислонившись к большой раковине в ванной.

– Разве они не разлагаются? Мы так давно не видели Иг’Моррутенов, что я уже и забыл.

Я промолчал, смахнул остатки ластика с блокнота, который дал мне Логан, и продолжил рисовать.

– Не дергайся, – сказал Логан, заставив меня еще раз повернуться к нему.

Я посмотрел на него, прищурив глаза.

– Эй, я пытаюсь спасти то, что могу, так как половина волос вообще сгорела, – воскликнул он, подняв руки в знак капитуляции.

Я больше ничего не сказал, позволив ему продолжить свое дело. Он провел машинкой для стрижки волос по моему затылку, оставив голую полосу.

– Она не умерла. Ее тело регенерирует любые нанесенные повреждения.

Я знал, что она жива, потому что все еще мог чувствовать ее силу – нужно было только хорошо сосредоточиться. Меня тошнило даже за несколько этажей от нее, но я никому об этом не говорил. В этом не было нужды, да и у нас были более насущные дела.

– Регенерация. Не могу в это поверить. И ты сказал, что она может управлять тьмой? Ее способность менять облик… Я даже не знала, что они похожи на обычных смертных, пока не стало слишком поздно, – сказала Неверра.

Она села на край раковины рядом с Логаном. Он на секунду оставил остатки моих волос в покое и посмотрел на Неверру. Она пришла в себя после перелома шеи, но Логан не выпускал ее из виду. Это не удивительно. Они были неразлучны со времен Раширима.

– Да, – сказал я, когда Логан сжал мне подбородок, заставив мою голову повернуться, и вернулся к тому, что с каждой минутой все сильнее напоминало мне изощренную пытку. – Ее способности необычны, если не сказать больше. Единственное, что я смог вспомнить, – это легенда о четырех королях Йеджедина. Они были созданы Первородными и могли принимать облик как зверя, так и человека. Но они давно умерли. Только если среди них не нашлась пара, способная к размножению и избежавшая гибели во время падения. Мне нужны ответы, поэтому мы допросим ее и задокументируем информацию для последующего использования.

– Я и забыл, что ты делал зарисовки для бестиария^[7].

Голос Винсента прорезал тишину. Я поднял взгляд, боль с новой силой наполнила мою голову – в моем подсознании вспыхнуло воспоминание. Я закрыл глаза, мои пальцы сжали край страницы. Это длилось лишь мгновение, а когда я снова открыл глаза, я был уже не на Онуне. Я перенесся в то время, когда моя мать была еще жива, а я – слишком молод, чтобы беспокоиться о битвах или клыкастых тварях из легенд.

Я сидел на каменном полу, скрестив ноги, пока моя Мерда напевала себе под нос, беззаботно собирая цветы. Она очень любила этот сад – думаю, именно поэтому отец продолжал пополнять ее цветочную коллекцию. Время от времени я поглядывал вверх, чтобы убедиться, что она не забрела слишком далеко, а когда она слишком удалялась из виду, я следовал за ней. Многочисленные ряды разнообразных растений создавали здесь своеобразный лабиринт.

Мы углублялись в сад, и по дороге нас поприветствовали несколько Небожителей. Охранники стояли у входа и кланялись всякий раз, когда мы проходили мимо. Мне и в голову не приходило, что когда-нибудь я от этого устану. После короткой прогулки она остановилась и снова принялась собирать цветы. Я уселся на край ближайшего фонтана.

– Мерда, зачем мне все это учить?

Я уронил свое перо, ониксовые чернила запачкали мою руку. Я поднял его и вытер об одежду – увидев это, мама закатила глаза.

Она встала с колен, сорвала еще несколько цветов и положила их в большую плетеную корзину, висевшую на сгибе ее локтя.

– Потому что, Самкиэль, я хочу, чтобы ты был научен чему-то помимо боя.

– Да, но я люблю драться. А с этим, – я поднял бумагу и показал ей, – у меня ничего не получается.

Ее улыбка стала шире, когда она подошла ближе. Бело-золотистая отделка ее платья волочилась по земле. В отличие от отца, она никогда не носила корону, только тонкую золотую ленту, которая убирала волосы от лица. Я просил такую же, но мне всегда говорили, что еще слишком рано.

– Это требует времени, малыш.

Я фыркнул, скрестив ноги и возвращаясь к своему занятию. Я знал, что спорить бесполезно. Мы будем сидеть здесь ровно столько, сколько она захочет. Я не был против. Вообще-то у меня не было друзей на Рашириме. Я был единственным ребенком, родившимся за последние годы, и единственным ребенком, чьими родителями были бог и Небожительница. Все остальные были созданы из света, часть которого была и в моей крови. Моя мама говорила, что я был зачат в любви, и это вызывало зависть других богов.

– Могу я задать тебе вопрос, Мерда?

Не поднимая глаз, я продолжил рисовать.

– Боюсь, ты в любом случае его задашь, – рассмеялась она. – Да, спрашивай.

– Ты больше не сражаешься из-за меня? На днях я слышал, как отец об этом говорил.

– Самкиэль, что я говорила тебе о подслушивании?

– Я просто проходил мимо и случайно его услышал.

Я поднял глаза. Мама смотрела на меня, приподняв бровь.

– Он сказал, что ты заболела из-за меня и поэтому ты больше не сражаешься.

Ветер усилился. Она подошла ко мне, заставив разноцветные кусты вокруг нас слегка покачнуться. Остановившись, мама опустилась на колени рядом со мной, обернув свое длинное платье вокруг колен. Она протянула руку и провела ей по моей голове, прежде чем взять меня за подбородок и посмотреть мне в глаза.

– Боюсь, иногда твой отец говорит слишком много, но я не стану тебе лгать. Я чувствую себя не так, как раньше, но в этом нет твоей вины. Твой отец переживает и волнуется, вот и все. Кроме того, я бы отказалась от всех сражений в мире, чтобы быть рядом с тобой.

Она поцеловала меня в нос, и я улыбнулся.

– А теперь расскажи мне, что ты сегодня нарисовал?

Я поднял бумагу и повернул ее к ней.

– Монстр. Папа показал мне его несколько дней назад, когда вернулся из похода.

Она увидела жуткое огромное существо, которое я нарисовал. Я изо всех сил старался правдоподобно передать цвета и узоры на коже. Ее брови снова приподнялись, но затем она мне улыбнулась.

– Ах, мне нужно будет поговорить с твоим отцом.

Я повернул рисунок обратно к себе и прищурился. Это был не тот ответ, на который я рассчитывал.

– Тебе не нравится, Мерда?

Она положила руку под подбородок и посмотрела на меня.

– Почему ты называешь его монстром, малыш?

Я открыл рот, но остановился. Разве она не видит?

– А как же еще? – Я повернул листок обратно к ней и указал пальцем на нарисованное мной существо. – Видишь эти зубы и когти?

– Вижу. – Она залезла внутрь плетеной корзины и вытащила цветок. Он был желтым с черными точками на лепестках. – А что ты думаешь об этом?

Я пожал плечами.

– Это цветок.

– Да, но кажется ли он тебе красивым?

– Да.

– А ты знаешь, что всего один его лепесток может быть ядовитым? Он может навредить даже богам. Так что даже цветок может быть монстром. Ему не нужны зубы и когти, чтобы быть смертельным.

Я смотрел, как она медленно крутит цветок за стебель, пока солнечные блики танцевали на ярких лепестках. Он выглядел красивым и безобидным.

– Значит, он может кому-то навредить? Даже убить?

Она кивнула, прежде чем положить его обратно в корзину.

– В злых руках да. Но если отнестись к нему с вниманием и заботой, он может исцелять.

Она вытерла руки о платье и грациозно встала, улыбаясь мне сверху вниз.

– Итак, как видишь, внешность бывает обманчива.

Звук приближающихся шагов заставил нас обернуться. По бокам отца стояли стражники, лязг их доспехов эхом раздавался в тишине сада.

– Адельфия, чему это ты учишь моего сына в саду, который я тебе подарил?

При гулком звуке голоса отца улыбка мамы засияла ослепительным светом.

– Твоего сына? Тебе не кажется, что я тоже приложила к этому руку?

Охранники остановились, а отец подошел к маме и подхватил ее на руки, чтобы покружить в воздухе.

– От тебя пахнет сражением и потом, – игриво пожаловалась мама.

Она рассмеялась, когда он проигнорировал ее слова, покрывая поцелуями ее губы, щеки и лоб. Затем он поставил ее на ноги и повернулся ко мне.

– Вот и мой маленький воин.

Он поднял меня в воздух и поцеловал в щеку. Я тихонько хихикнул и вытер место поцелуя тыльной стороной ладони.

– А это что? – Он поставил меня на землю и взял мой рисунок. – Самкиэль, я впечатлен! Ты рисуешь зверей, как настоящий художник.

– Да, – сказала моя мать, залезая в корзину и снова доставая тот же цветок. – Мы говорили о монстрах и о том, что внешность может быть обманчива.

– Безусловно, но чудовище остается чудовищем, каким бы красивым оно ни было.

По взгляду, которым они обменялись, было ясно, что они разговаривают о чем-то, понятном только им двоим. Это длилось всего секунду, а затем счастливые улыбки снова вернулись на их лица.

Она протянула руку и нежно коснулась моей щеки.

– Ну же. Пойдем домой. Пора обедать.

Она пошла рядом с отцом, а я поспешил за ними.

Логан со щелчком выключил машинку для стрижки, возвращая меня к реальности. Он отступил назад, позволив мне рассмотреть мое отражение. Мне потребовалась секунда, чтобы очистить свои мысли. Воспоминания о маме всегда причиняли боль, и я был рад, что их было совсем мало.

– Как тебе? В любом случае это выглядит лучше, чем обугленные остатки волос.

– Все было не так плохо.

Я уловил в зеркале гримасу Винсента и многозначительный взгляд Логана.

На этот раз мой вид не вызвал у меня отвращения. Теперь я не был похож ни на одного из своих родителей. Каштановые волны, доставшиеся мне от матери, исчезли, как и густая борода, которая так часто напоминала мне об отце. Это была перемена, в которой я отчаянно нуждался.

Я коснулся щеки, потирая рукой мягкую щетину, покрывающую подбородок. Затем я провел пальцами по коротким волосам на макушке. Моя шея и голова, казалось, стали значительно легче, а стрижка выглядела вполне уместной для смертных этого мира.

– Я знаю, что это не профессиональная работа, но… – Логан протянул руку, чтобы смахнуть пряди волос, упавшие на мою рубашку.

– Нет, ты выглядишь фантастически, Лиам. Я никогда не видела тебя с короткими волосами, но тебе очень идет, – сказала Неверра. – На Рашириме было бы гораздо больше проблем, если бы ты постриг его раньше, милый.

Слова Неверры рассмешили Логана. Вскоре к нам присоединился Винсент, и они стали болтать и шутить, вспоминая наше прошлое. Воспоминания о давно минувших днях кружились в моей голове – все, что было до титула, до короны, до падения. Я так хотел снова вернуться к тому, какими мы были раньше. В отличие от меня, они почти не изменились. Я смотрел на них и знал, что какая-то часть меня давно и безвозвратно ушла. Прошло так много времени с тех пор, как я чувствовал хотя бы укол удовольствия или радости. Мне хотелось смеяться, хотелось наслаждаться красотой жизни. Я просто хотел хоть что-то испытывать.

– Нас ждут дела.

Мой голос был резким и громким. Все замолчали, когда я встал, едва не опрокинув стул. Ванная казалась слишком тесной, и единственное, чего я хотел, – поскорее отсюда уйти. Я схватил ткань, которую Логан использовал как накидку во время стрижки, и сбросил ее на пол.

– Нужно провести допрос. Мне необходима вся найденная информация об этой женщине и ее спутниках.

Они кивнули, и энергия в комнате ощутимо изменилась. Это чувство было мне знакомо. Так происходило каждый раз, когда в комнату входил мой отец.

– Ты уверен, что с ней были и другие? – спросил Логан, скрестив руки на груди.

– Да. Я их слышал. Кто-то ей свистнул. Мне следовало быть внимательнее. Может, я бы заметил их раньше.

– Это не твоя вина, – сказал Неверра. – Мы все…

– Нет, моя. Все, что здесь произошло. Я – правитель. Любая смерть лежит на моей совести, любое происшествие – признак моей несостоятельности. Я должен быть безупречно подготовлен. Сейчас это не так, но это не ваша забота. Что мне нужно от вас, вы уже знаете.

Неверра кивнула. Логан и Винсент опустили глаза, и все трое напряглись – их веселый настрой моментально улетучился.

– Да, мой повелитель, – сказали они в унисон, прежде чем выйти из ванной.

Я схватил блокнот и протянул его Неверре, когда она проходила мимо.

– Добавь это в бестиарий. Я зафиксировал особенности атаки, форму, которую она приняла, и ее способности. Обнови данные, это поможет нам как можно быстрее найти ее соратников.

Взгляд Неверры упал на набросок.

– Она хорошенькая для смертельной огненной твари, которая пыталась всех нас убить.

– Помни, Иг’Моррутены умны, расчетливы и прежде всего – они монстры. Чудовище остается чудовищем, каким бы красивым оно ни было.

Она кивнула и ушла. Слова звенели у меня в голове. Неужели я окончательно превратился в отца? Я посмотрел на свое отражение в большом зеркале. Передо мной мерцал образ отца в боевых доспехах и полном обмундировании. Нет. Какую бы оболочку я ни носил, я все равно остаюсь Самкиэлем.

Я был причиной его смерти и падения Раширима.

Я был Губителем мира.

12. Дианна

Открыв глаза, я тут же прищурилась – меня окружали ослепительно-белые стены. Я находилась в какой-то комнате. Стоп – я в комнате? Я попыталась вскочить с кровати и тут же об этом пожалела. Моя голова пульсировала, каждый мускул моего тела отчаянно ныл. Я застонала. Если бы меня сбила целая колонна грузовиков на полной скорости, мне вряд ли было бы хуже. Схватившись за голову, я попыталась унять ужасную боль.

В моем сознании мелькнуло воспоминание о глазах, горевших серебряным светом. Самкиэлю удалось вернуть меня на землю, но как? В тот момент у меня даже не было времени осознать происходящее. Затем он навис надо мной, на нас полилась вода из разбрызгивателей, и мокрая одежда облепила его массивную фигуру. Я вспомнила, как я вызвала пламя, чтобы его отогнать. Мое горло защипало еще до того, как он зажал мне рот рукой. Я видела, как засветились его глаза, прежде чем серебряное сияние поползло вверх по его рукам, подсвечивая странные татуировки. Потом я ощутила прошедшую сквозь меня волну энергии и поняла, что мертва.

Я осмотрелась. Если я находилась в Ясулине, то это был самый дерьмовый вариант развития событий. Но это место больше напоминало сумасшедший дом. Мои брючный костюм и укороченный топ исчезли – вместо этого на мне была свободная майка и черные спортивные штаны. Успокоив дыхание, я вскочила на ноги. Мои колени дрожали. Боги, что он со мной сделал?

Я закатала пояс брюк, приспустив их на бедра, и огляделась. Камера представляла собой белую квадратную комнату с металлической решеткой. Я подошла к стене и провела по ней кончиками пальцев. Стена была гладкой, прохладной на ощупь и твердой как камень. Тут не было ни мебели, ни туалета – ничего. Значит, это не тюрьма. Это камера предварительного заключения, следовательно, я не задержусь здесь надолго. Мой гнев возрастал с каждой секундой. Если они думают, что могут посадить меня под замок, то сильно ошибаются.

Глубоко вдохнув, я выпустила изо рта смертоносный поток огня. Камера вспыхнула ярко-оранжевым пламенем, пожирающим все на своем пути. Несколько минут я наблюдала за тем, как огонь делает свою работу.

Ожидая увидеть перед собой тлеющий пустырь, я позволила огню угаснуть. Вместо этого я увидела, как на месте решетки сияют ярко-голубые лучи света. Расплавленный металл стек на пол, но в остальном конструкция камеры была цела. Это послужило очередным напоминанием о том, что я имею дело не со смертными. Я выругалась и ударила ногой по стене. Единственное, что я сделала, – превратила белый цвет моей камеры в грязно-серый. Прищурившись и уперев руки в бока, я посмотрела в крошечное окошко, через которое издевательски пробивались солнечные лучи.

Отлично. Мне просто нужно немного постараться.

* * *

Прошло два дня – два дня попыток спалить это место. Ничего. Я пыталась изменить форму и проскользнуть сквозь лучи, но меня лишь ударило током и отбросило к задней стене.

Сев на пол, я скрестила ноги и подперла щеку кулаком. Я долго и пристально смотрела на лучи, прежде чем, наконец, встать. Может, если я буду терпеть боль достаточно долго, то смогу выбраться? В моей жизни были вещи и пострашнее. Насколько ужасным это может быть? Я остановилась перед решеткой, электрический гул наполнил мои уши. Вдохнув, я протянула руку, остановившись всего в нескольких дюймах от лучей.

– Атос, Дихсин, Криэлла, Нисмера, Фартар, Ксеор, Унир, Самкиэль, впустите меня в Астераот!

Он взглянул на меня в последний раз, и я увидела в его глазах слезы. Затем он запрокинул голову к небу и вонзил кинжал себе в грудь.

Та ночь снова пронеслась в моих воспоминаниях. Все думали, что это я его убила, и я не спешила им возражать. Это защищало меня от Кадена и его свиты. Они видели во мне угрозу, а теперь не только они, но и Самкиэль со своими людьми. Они и не подозревали, что эти воспоминания преследовали меня изо дня в день.

Выражение лица Зекиэля, вонзившего нож себе в грудь, было мне слишком знакомо. Я видела его на лице Габби и на своем – в те мгновения, когда я боролась за ее жизнь. Это был взгляд того, кто потерял всякую надежду. Я никогда не забуду хруст лезвия, вонзившегося в его тело. Единственная слеза, упавшая из глаз Зекиэля до того, как из них вырвался луч синего света, будет преследовать меня вечно.

– Я бы не советовал их трогать.

Его голос сотряс решетку, голубые световые лучи слегка дрогнули. В моих руках вспыхнуло пламя, и я, не колеблясь, бросила огненный шар ему прямо в голову.

Самкиэль отступил в сторону и поднял руку, останавливая бушующий шар пламени. Он завис перед его ладонью. Впившись в меня своими проклятыми серебряными глазами, он погасил огонь одним сжатием кулака.

Я не могла скрыть своего удивления. Сделав шаг назад, я произнесла едва слышным шепотом:

– Как ты смог это сделать?

Самкиэль… Нет, Лиам. Каден сказал, что теперь его зовут Лиам. Он посмотрел на меня, опустив одну руку и держа другую в кармане.

– Теперь, когда я знаю о твоих способностях, я подготовлен чуть лучше.

У него был сильный акцент, еще один признак того, что он не отсюда.

Я сглотнула, оценивая его внешний вид. Он выглядел совсем другим. Кто сделал его таким горячим? Почему я об этом думаю? С короткой стрижкой он выглядел более современно. Волосы были подстрижены и уложены гелем, благодаря чему они торчали в разные стороны. От длинной бороды осталось одно воспоминание – сейчас его раздражающе-безупречный подбородок оттеняла лишь небольшая щетина.

Но все его совершенство не имело значения. Он по-прежнему был Губителем мира. Он по-прежнему был внушающим страх богом, готовым с радостью прикончить меня и тех, кто мне дорог. Они могли наряжать его в любые одежды, но я ясно видела его суть. Может, у него и не было клыков, но за этими печальными серебристыми глазами я чувствовала хищника.

– Если тебя интересует то, как мы здесь появились, прервав твою очередную истерику… – Он сделал паузу, глядя на мужчину, которого я видела в баре. – Как это правильно назвать, Логан?

– Смертные называют это телепортацией, сэр, – сказал Логан, скрестив руки на защитном жилете, который носили все, кроме Лиама.

Лиам был одет в простую белую рубашку с закатанными рукавами и черные брюки. Как и в случае с костюмом, они были ему тесны. Я видела, как его мускулы напрягались при каждом движении. У него было сильное, но худощавое тело, созданное для погонь, атак и убийств.

Мне стало ясно, почему его называли прекрасным сыном Унира и как ему удавалось поставить на колени даже богинь. Легенды не были преувеличением – он действительно был великолепен. Он осознавал свою силу, и это отражалось в каждом его движении. Его серые глаза выдавали острый ум, а бронзовый цвет кожи светился здоровьем. Но под этой совершенной маской скрывалась ненависть к самому себе. Он обернул ее вокруг себя, словно плащ. Я поняла это по тому, как он реагировал и говорил во время собрания. Пару раз он отключался – так, словно его вообще там не было. Может, убить его будет проще, чем я думала.

– Ах да, телепортация, – сказал он. – Думай об этом как о преломлении света или перемещении частиц. Молекулы расщепляются до своей чистейшей формы и, так сказать, восстанавливаются в другом пространстве.

– Как интересно. – Я не сводила с него глаз, не обращая внимания на остальных. Ощутив вкус его силы, у меня не было желания испытывать это снова. Но лишь одно неосторожное движение, и я снова буду готова к бою. – Но мне все равно.

Мужчина слева от него усмехнулся, качая головой.

– Ты знаешь, с кем говоришь? – прорычал он.

Озорная улыбка расползлась по моему лицу, но я не сводила глаз с Лиама. Вокруг меня лениво танцевали тени.

– Конечно, я знаю. Сын Унира, хранитель Царств, лидер Лиги Раширима. – Моя улыбка помрачнела. – Губитель мира.

Взгляд Лиама не отрывался от моего.

– Ты знаешь, кто я, и все же ты напала на посольство. Зачем вступать в бой?

Я пожала плечами.

– Можете считать это изъяном моего характера.

Он покачал головой, как будто не мог в это поверить.

– Это высокомерие. Ты знала, на что я способен, и что твоя смерть будет неминуемой. И все же ты рискнула, несмотря ни на что.

Мои губы изогнулись в полуулыбке, клыки медленно показались наружу.

– Высокомерие? Слышала, что это присуще тебе, а не мне. – Я подошла ближе, черный дым окружил мое тело. – Но мне любопытно, Губитель мира. Чего ты боишься?

Мой облик начал меняться. Голос стал более глубоким, мрачным и низким.

– Большинство людей боятся ночных лесов и хищников.

Я превратилась в огромного волкообразного зверя и приблизилась к ним, щелкая челюстями. Дым продолжал клубиться вокруг моего тела.

– Или тварей из легенд, от которых по коже бегут мурашки?

Я заняла почти всю комнату, приняв свою любимую форму – чернокрылой виверны.

– Или…

На этот раз я приняла облик мужчины. Я остановилась прямо перед ним – тот же рост, тот же взгляд, та же поза.

– …того, что они видят в зеркале?

Он продержался всего мгновение, прежде чем отвел взгляд, и я поняла, что попала прямо в цель. Моя улыбка была жестокой, но непродолжительной. Небожитель слева от него шагнул вперед. На его ушах висели серьги – такие же, как у Зекиэля, – и в каждой из них, без сомнения, скрывалось оружие. Его глаза были такими же голубыми, как шар света, вылетевший из его руки и отбросивший меня на противоположный конец комнаты.

– Винсент. – Лиам поднял руку. – Все в порядке.

Итак, это был Винсент. Я встала, поправила свои уродливые штаны и рассмеялась. Его сила могла меня оттолкнуть, но, в отличие от силы Лиама, она меня не обжигала. Винсент был того же роста, что и Лиам, только немного стройнее. Его прямые волосы, наполовину убранные в хвост, были такими же черными, как мои. Я заметила татуировку вдоль его ключицы – темные силуэты языков пламени красиво контрастировали с легким загаром. Это напомнило мне о татуировках, которые я видела у Логана в баре. Интересно, они есть у всех из свиты Лиама?

Винсент скрестил руки на груди и посмотрел на меня своими темными глазами. Уголок его губы дернулся, что вызвало у меня острое желание немедленно ударить по его идеально очерченной челюсти.

Звук открывающейся двери и приближающихся шагов заставил нас всех обернуться. Я узнала женщину – ту самую, которую я видела в клубе. Мое присутствие явно выбило ее из колеи. Она остановилась рядом с Лиамом, а за ней столпились Небожители. Они были одеты в такое же снаряжение, как и все остальные, и смотрели на меня глазами, светившимися ярко-голубым светом. О, похоже, они рассердились.

Женщина встретила меня взглядом, явно не обещавшим теплого приема, а затем встала ко мне спиной и обратилась к Лиаму. Вряд ли мы с ней станем лучшими подругами.

– Мы готовы, сэр.

Готовы? Готовы к чему?

– Спасибо, Неверра, – сказал Лиам.

Я не успела спросить – пол под моими ногами засветился. Вокруг меня образовался круг, и я узнала в нем тот же узор, который Зекиэль использовал в Офаниуме. Символы засветились, и я с шипением упала на землю. Пульсирующая энергия заставила мою кожу гореть, и я стиснула зубы. Этот свет не был таким всеобъемлющим и смертельным, как в Офаниуме. Нет, он хотел обездвижить меня, а не причинить мне боль. Я подняла голову – решетки исчезли, и Лиам, Логан и Винсент вошли в камеру.

– Если ты хотел, чтобы я встала на колени, то мог бы просто попросить, – усмехнулась я сквозь стиснутые зубы.

Чувствуя, как у меня на лбу выступает пот, я оттолкнулась от пола, пытаясь встать. Мне удалось немного поднять руки, прежде чем круг запульсировал синим свечением, и невидимые путы на мне затянулись. Я застонала, когда мои ладони снова ударились об пол.

Логан застыл, в его глазах вспыхнули удивление и беспокойство. Прекрасно. Они испугались. Так и должно быть, потому что я…

– Эй! – рявкнула я, когда мне на запястье надели холодный металлический браслет.

Я повернула голову и увидела, что Винсент застегивает еще один на моей лодыжке. Прежде чем я успела попытаться ударить его по лицу, Логан сковал другое мое запястье. Когда мои руки и ноги сковали, я почувствовала, будто из моих легких вытягивают кислород. Я с шипением упала на пол, глотая ртом воздух.

– Пока на тебе Цепи Абареата, твои силы ничего не стоят, – сказал Лиам. – Меры предосторожности перед допросом.

Светящийся круг исчез, и Лиам уставился на меня, заложив руки за спину. Он кивнул в сторону Логана и Винсента. Они подхватили меня под руки и подняли – в ответ у меня вырвалось глухое рычание. Вся моя воля к сопротивлению иссякла. Я чувствовала себя слабой и больной. Когда меня вытащили из камеры, мои ноги безвольно волочились по полу. Впервые за столетия я не чувствовала силы своего огня – и это меня ужаснуло.

Неверра махнула Небожителям, и они пошли впереди нас. Мы свернули в большой коридор. Миновав несколько камер, идентичных моей, мы вошли в большие двойные двери. Пока они тащили меня по коридорам и вверх по небольшой лестнице, я пыталась определить, где мы находимся. Внутри здание было не таким царственным, как в Арариэле, и я подумала, что мы все еще в городе. Деревянные скамейки и стулья занимали большую часть коридора, но других людей я не видела.

Чем ближе мы подходили к большой деревянной двери, тем отчетливее звучали голоса. Небожители остановились и открыли перед нами дверь. Неверра вошла первой, а следом за ней затащили меня. Я увидела нечто похожее на большое коричневое кресло с балдахином. Тяжелый деревянный каркас был украшен непонятными мне символами, а сиденье выглядело так, словно знавало лучшие дни. Когда Логан и Винсент посадили меня на кресло, наручники на моих запястьях и лодыжках сами собой закрепились на подлокотниках и ножках кресла.

Я откинула голову назад, стряхнув волосы с лица, и осмотрела комнату. Женщина в прямой юбке и строгой блузке сидела в противоположном конце длинного металлического стола. Перед ней стоял ноутбук, рядом лежало несколько блокнотов. Она даже не посмотрела на меня – ее внимание было приковано к Лиаму. Я вытянула шею, увидев, как меня рассматривают несколько голубоглазых Небожителей. Среди них я узнала нескольких смертных из Арариэля. Ряды сидений окружали мое кресло таким образом, что все могли видеть заключенного в центре. Хм, так вот как они проводят допросы.

– Я думала, что я тебя убила.

Мой голос дрогнул, когда я посмотрела на смертного с перевязанной головой. У него были синяки и несколько ожогов, но я узнала в нем одного из послов.

Он посмотрел на меня опухшими глазами и сделал шаг назад.

– Не бойтесь Иг’Моррутена. Сейчас она бессильна, – сказал Лиам, стоя в центре зала.

Логан, Неверра и Винсент стояли рядом с ним – сосредоточенные и готовые защищать своего повелителя при первой опасности. Не то чтобы он нуждался в защите. Я попробовала пошевелить руками, но мои оковы были слишком крепкими.

Я засмеялась – действительно засмеялась. Все началось с легкого смешка, который перерос в неконтролируемый хохот, и мне потребовалось некоторое время, чтобы восстановить над собой контроль. Глядя, как все смотрят сначала на меня, а затем друг на друга, я не могла сдержать очередной приступ смеха.

Лиам склонил голову набок и поднял бровь.

– По-твоему, в этой ситуации есть что-то забавное?

– Да. – Я выдохнула, чтобы успокоиться. – Ты. Они. – Я кивнула в сторону толпы. – Все это. Серьезно, что ты собираешься делать? Пытать меня? А я думала, что ты особенный, веришь в мир во всем мире. Или ты все-таки собираешься меня ударить? Хочешь немного меня отшлепать? Если ты будешь делать это достаточно усердно, мне может даже понравиться.

Ухмылка сошла с моего лица, и я наклонилась вперед изо всех оставшихся у меня сил. Несколько человек в толпе ахнули, но Лиам не шевельнулся.

– Разве ты не понимаешь? Разве ты не видишь, что ты не можешь сделать со мной ничего, что бы уже не было сделано? Ты не можешь сломить меня, Губитель мира.

Он посмотрел на меня, и на его лице промелькнуло выражение, которое я не могла определить. Оно будило во мне что-то, чего я не понимала. Это было столь мимолетно, что я бы пропустила его, если бы не смотрела прямо в лицо Лиама.

– Мы начнем с нескольких вопросов. Стул, на котором ты сидишь, наполнен…

Он сделал паузу и посмотрел на Логана, сказав ему что-то на их родном языке. Логан ответил, и Лиам кивнул, прежде чем продолжить:

– …определенной силой. Как только ты решишь солгать, он тут же даст мне знать. Руны вспыхнут, и чем больше ты будешь сопротивляться, тем сильнее будешь гореть. Если не скажешь правду, сгоришь заживо. Если попытаешься сбежать…

Я раздраженно закатила глаза.

– Сгорю заживо, я в курсе.

– Очень хорошо. Начнем.

Лиам подошел к длинному металлическому столу. Женщина открыла свой ноутбук, бросила взгляд на меня, а затем продолжила украдкой поглядывать на Лиама.

– Сила, которую я почувствовал, когда ты впервые здесь появилась, принадлежала не только тебе. Особенно учитывая сигнал, прозвучавший перед твоей попыткой отступления. Сколько вас?

– Девяносто девять.

Раздался пронзительный звуковой сигнал, символы засветились на стуле и на полу, и энергия, белая и горячая, пронзила меня насквозь. Я застонала, мое тело дернулось, каждый нерв наполнила жгучая боль. Женщина, начавшая что-то печатать, подняла шокированный взгляд на Лиама.

– Более точное число?