Эльвира Смелик
Я тебя не променяю

1

Из университета удалось выбраться только после семи, и Саша с Варей поняли, что до дома просто не дотянут, если прямо сейчас, вот именно в данный момент и даже не пятью минутами позже, хотя бы не сделают по глотку кофе. А ещё лучше – добавить к этому глотку какой-нибудь аппетитный десерт, можно достаточно скромный, но сытный. Тем более они определённо заслужили приятное вознаграждение после напряжённого учебного дня. И девушки, не сговариваясь, а просто с пониманием переглянувшись, направились в сторону ближайшей кофейни.

Они обнаружили её ещё в начале первого курса, и вот уже второй год время от времени осчастливливали своими визитами. Даже столик, если была возможность, выбирали один и тот же – в уголке возле огромного окна. Потому что в этом существовало дополнительное удовольствие: сгрузив в уголок диванчика рюкзаки и папки формата А2 и неспешно потягивая латте с нежной молочно-кофейной пеной или горячий шоколад с медленно тающими бело-розовыми островками маршмелоу, снисходительно взирать на людскую суету за стеклом.

Вот и сегодня всё шло как обычно. Тот самый столик, большая чашка латте, венские вафли со сливочным кремом, украшенные алыми полупрозрачными ягодами красной смородины. В общем – блаженство. Но тут нарисовалась Дина, ураганом ворвалась в кафе, притягивая к себе общее внимание, и с её появлением изменилось всё. Действительно, всё. А ведь ни Саша, ни Варя даже предположить не могли, насколько это окажется значимым.

Дина Могутова училась с ними на одном курсе, и какой-то запредельной красотой не отличалась, зато уверенности в ней было выше крыши, что гораздо важнее и выгодно оттеняет даже самые скромные черты. Остальным столь полезного качества не досталось, зато не очень полезные – пожалуйста. Варе – излишняя критичность, язвительность и прямолинейность, Саше, наверное, излишние сдержанность и вдумчивость, а ведь всем известно, чересчур много думать по жизни вредно. Наверное, поэтому Дина и относилась к ним слегка покровительственно, будто старшая сестра, и называла, хоть и ласково, но всё равно немножко пренебрежительно: Варежкой и Рыбкой. Варю понятно, почему так, а Сашу – потому что фамилия у неё была Рыбакова.

Чаще всего они собирались именно втроём, даже здесь, в кофейне. Могли бы и сегодня, но Дина отказалась, сославшись на какие-то свои срочные дела, а вот теперь, похоже, передумала, пришла, соскучившись по привычной компании. Хотя нет, не соскучилась, её появление было вызвано совершенно другой причиной.

Следом за ней неторопливо шагал мужчина, определённо за тридцать, с первого взгляда цепляющий, нет, не красотой и даже не ярко выраженной брутальностью, чем-то ещё, необъяснимым, но безошибочно бьющим точно в цель.

– А мы увидели вас в окно и решили зайти, – сообщила Дина нарочито простодушно, подождала, когда её спутник подойдёт к столику, представила: – А это Герман. – И больше ничего добавлять не стала, но всё в ней и так слишком явственно кричало: «Да-да! Тот самый! Про которого я вам рассказывала. Убедились? Теперь вы убедились?»

Ну да, они помнили. Это случилось несколько дней назад во время большого перерыва, когда они втроём сидели на скамейке в скверике возле университета, наслаждаясь теплом, лёгким ветерком и ласковыми солнечными лучами. Дина, откинувшись на спинку, пялилась в небо с выражением счастливого блаженства на лице. Не часто она выглядела настолько довольной жизнью и, зная её, трудно было предположить, что причиной этого являлась исключительно хорошая погода, поэтому Варя и спросила:

– А ты чего сияешь, словно тебе уже до сессии все экзамены автоматом поставили? Или клад нашла?

Дина улыбнулась, широко и снисходительно.

– Какая ты Варежка догадливая.

– Чего? – Варя поражённо округлила глаза, в первую очередь подумав, конечно, про сессию. – Правда?

– Достойный мужчина дороже любого клада, – выдала Дина философски-назидательно.

– Ну-у! – разочарованно выдохнула Варя. – Опять дело в парне. А я-то уж подумала.

– Значит, плохо подумала, – Дина фыркнула. – Ничего ты не понимаешь. Это не ваши сопливые мальчики. Я же говорю, достойный мужчина. Всё при нём. И денежки тоже.

– Ой! – Варя, не сдержавшись, хихикнула. – Золушка встретила принца – сбылась мечта идиотки. Могутова наконец-то отхватила миллионера.

– Ну, не миллионера, – Дина, как обычно, гордо задрала подбородок. – Но у него свой бизнес. Очень успешный, между прочим.

Важно оттопырив губу, Варя с понимаем кивнула, но тут же предположила:

– Так он ещё и старенький?

– Почему старенький? – возмутилась Дина. – Тридцать с небольшим. Самое то. – Она свысока глянула на подругу: – Если б ты его видела, то не ржала бы тут и не задавала тупых вопросов. Он и сам весь такой и тачка у него крутая.

– Крутая – это какая? – подключилась Саша.

Не то, чтобы для неё это имело значения. В машинах она не очень-то разбиралась, знала самые известные марки, а вот об их престижности понятия не имела, поэтому спросила чисто из любопытства, а ещё чтобы отвлечь девчонок от этих угрожающих затянуться до бесконечности бессмысленных пикировок. Но, похоже, и Дина была не особо в курсе или толком рассмотреть не успела.

– Да не всё ли равно, как называется, – надменно заявила она. – Когда по внешнему виду сразу понятно, что крутая. И имя у него не банальное. Герман. Ланской. Красиво же. – И напоследок привела ещё один значительный аргумент: – А в постели он вообще…

Видимо, подходящих эпитетов Дина так не нашла, поэтому воспользовалась многозначительной паузой и закатыванием глаз к небу, намекающим на улётное наслаждение. Но Варя опять не прониклась.

– А ты не удержалась и в первую же встречу опробовала?

– И что? – Дина начала потихоньку раздражаться. – По твоим понятиям полагается минимум месяца два из себя недотрогу строить. Типа, если по-настоящему любит, подождёт. Или год, лучше год, да? Ну давай.

Вообще-то она тоже не планировала спать с Германом почти сразу же после знакомства, но… Вот реально, как-то само получилось, настолько естественным показалось, когда он предложил, поехать к нему, прекрасно понимая, зачем, и всё позволить. Просто он действительно такой, вот – такой, которому невозможно отказать, потому что даже в голову подобного не приходит. А эти наивные глупышки, Варежка с Рыбкой, совсем ничего не понимают.

Варя постоянно влюбляется не в тех, а Сашка отхватила себе Костика Даньшина, вечного приколиста, и считает, что это и есть счастье. И, наверное, те самые правильные два месяца не подпускает его к телу, а он терпит и всё равно за ней бегает. Хотя такого бы Дина и через год не подпустила. Она не дура и себе цену знает. А то, что Герман старше её лет на двенадцать-тринадцать, так его состоятельность и успешность этот недостаток благополучно компенсируют.

Только вот зачем она будет оправдываться и без конца объяснять? Лучше при первой же возможности покажет подружкам Германа. И ведь правда – показала.

2

Если честно, Дина сомневалась, что Герман согласится и потащится с ней в затрапезную по его меркам кофейню, но бросив короткий взгляд в окно, за которым маячили девчонки, тот произнёс:

– Ну, пойдём, познакомимся, если хочешь.

Дина решила, что это исключительно ради неё он настолько покладистый, и обрадовалась, заспешила, не дожидаясь, уверенная, что Герман идёт следом. И он шёл, конечно, а девчонки с любопытством уставились, увидев их. Рты от изумления правда не открыли. Дина всех представила, вопросительно посмотрела на Германа.

– Посидим?

Тот ответил вопросом:

– Тебе взять что-нибудь?

Она не удержалась, выдала, усаживаясь рядом с Варей:

– Как обычно.

Герман едва заметно улыбнулся, направился к стойке, а Дина, воспользовавшись моментом, победно глянула на подруг.

– Ну что?

Варя дёрнула плечом, проговорила как всегда с присущей ей чрезмерной критичностью:

– Мужик как мужик. Не в моём вкусе.

– Просто у тебя вкус дурной, – парировала Дина. – Да, Рыбка?

– А? – встрепенулась Саша, оторвавшись от экрана телефона. – Вы про что?

Дина поджала губы.

– Как тебе Герман?

Саша развернулась, ещё раз посмотрела на разговаривавшего с официантом мужчину, произнесла довольно равнодушно:

– Нормально. – Добавила чисто из вежливости: – Симпатичный.

А Дина тяжело вздохнула.

– Убери хоть телефон. Опять, что ли, Даньшин донимает любовными посланиями? Не надоел ещё?

Ответить Саша не успела – да и что тут ответишь? – вернулся Герман.

– Сейчас всё принесут, – сообщил Дине, обвёл взглядом сидящих за столом. – Я пропустил что-то интересное?

Присел на диван возле Саши. Та просто головой мотнула, отложила телефон, а Дина заверила:

– Да нет здесь ничего интересного.

Так и сидели, пили кофе, разговаривали, не слишком активно, потому что из-за присутствия Германа чувствовали стеснение. По крайней мере, Саша чувствовала. От того, что он сидел с ней на одном диване, от того, что иногда едва не касался локтем, пусть и случайно – всё-таки место за столиком не так уж и много, – от того, что слишком часто она натыкалась на взгляд его свинцово-серых внимательных глаз. Не то, чтобы он был какой-то похотливый или бесцеремонный, но в нём легко читался интерес.

Непонятно, почему, но ощущение создавалось такое, будто постепенно Герман всё больше и больше заполнял собой окружающее пространство, привлекал внимание. А ведь вроде бы ничего особенного он не делал. Не болтал без перерыва, не донимал бесконечными вопросами, он вообще разговаривал негромко и сдержанно. Но голос его был каким-то странно вязким, и взгляд тоже. И улыбка.

Не удивительно, что Дина на него столь быстро запала. В обаянии ему не откажешь, как и в значимой для Могутовой уверенности. Но если у самой Дины уверенность была вызывающе-кричащей, то у Германа – спокойной и самодостаточной, пожалуй, даже давящей. Наверняка он всегда знал, чего хотел и как этого достичь. И достигал.

– Саша! – прорвалось сквозь мысли.

Или, скорее, не так. Плавно проскользнуло, овеяло лёгким порывом ветерка, только вот не прохладным, а жарким, невесомо коснулось уха. Победило не напором, а вкрадчивой мягкостью.

Как странно у Германа получилось её имя. Кажется, никто никогда не произносил его так, без всяким уменьшительно-ласкательных суффиксов придав ему особое нежное звучание. А серые глаза едва заметно улыбались.

– По-моему ты сейчас не с нами, а где-то далеко.

– Просто я задумалась, – оправдалась Саша.

– Да, – кивнул Герман. – Я об этом и говорю. Но было бы гораздо приятнее, – он сделал паузу, прежде чем добавить: – лично мне… – и снова пауза, с претензией на особую значимость, – если бы ты оставалась здесь и сейчас. Рядышком.

Она смутилась, почему-то смутилась, почти почувствовала себя виноватой, едва сдержала рвущееся с языка «Извините», опустила глаза, и стоило спрятаться от топкого серого взгляда, сразу подумалось: «Да какого чёрта?» И что ещё за «рядышком»? Такое же вкрадчиво завораживающее, как недавно прозвучавшее нежное «Саша».

– По-моему, нам уже домой пора, – напомнила Варя. Очень своевременно. – А то мы туда сегодня так и не доберёмся.

– Я вас подвезу, – тут же откликнулся Герман, но Варя невозмутимо заявила:

– Да мы и сами можем добраться.

– Ой, Варежка, – вмешалась Дина. – На твою самостоятельность никто и не покушается. Обычный жест вежливости. Сказано же, подвезём. Хватит уже выделываться.

Варя немного обиделась на дурацкое прозвище, произнесённое при постороннем, хмыкнула. Она-то прекрасно понимала, почему Дина поддержала Германа. Потому что полная презентация ещё не закончилась: подруга же хвасталась крутым мужиком с крутой тачкой, вот и собиралась продемонстрировать его в полном комплекте. Хотя смысл-то? Они с Сашей не слишком-то в машинах разбирались. Ну да, выглядела та внушительно: большая, удобная, чистенькая, узкий прищур фар на широкой серебристой «морде». Так ведь главное – ездит, а остальное – мелочи.

Забрались на заднее сиденье, а Дина, конечно, устроилась впереди, рядом с водителем, ещё и с таким видом, будто заняла своё законное место, конкретно для неё изначально и предназначенное. Назвали адрес, Герман на несколько секунд отвлёкся на навигатор, потом тронулись с места.

Пока ехали, в основном молчали, только Дина с Германом иногда перебрасывались короткими фразами, но ни Саша, ни Варя в них особо не вслушивались, смотрели каждая в своё окно и немного удивлялись непривычности маршрута. Слишком уж отличалась дорога на общественном транспорте от нынешнего пути, и конечный пункт тоже оказался странным – вроде бы обычный двор между домами, очень похожий, но явно не тот, хотя и смутно знакомый.

Герман остановил машину, произнёс спокойно и добродушно:

– Всё, Дин, приехала. Выходи.

Вот такого Дина не ожидала. Никак. Это сразу стало ясно по её лицу, изумлённо вытянувшему, по взгляду, полному неверия. Она решила, что, скорее всего, не расслышала, не так поняла, и вопросительно уставилась на Германа. Тот повторил, старательно растянув уголки губ в милую улыбку:

– Выходи. Вон твой дом.

– Но…

– Дина. В темпе.

Улыбка по-прежнему сияла, и голос Германа ничуть не изменился, был ровен и даже ласков, но, наверное, только бы полный идиот не распознал, что вся эта бархатная нежность чисто внешняя, а вот до Дины сразу дошло: её вышвыривают как котёнка, с которым уже наигрались. Возмущаться и качать права бессмысленно, ничего не изменится. Она и не стала. Зачем позориться и унижаться, напоминая о недавних свиданиях и близости, которые по-видимому мало что значили? Гордо вскинула подбородок, придала лицу невозмутимо-снисходительное выражение, изо всех сил стараясь создать впечатление, что ей всё равно, что «Да пожалуйста! Не очень-то и хотелось!», не торопясь, отстегнулась, вылезла из машины, всё молча, а когда та тронулась с места, резанула взглядом по оставшимся на заднем сиденье подругам.

– Наверное, нам тоже лучше выйти, – запоздало опомнившись, произнесла Саша. – Дальше мы и сами доберёмся.

– Ну нет, – мягко возразил Герман. – Так не пойдёт. Я же обещал довезти вас до дома. А обещания я всегда выполняю. Только адрес напомните.

3

Теперь двор был определённо тот, и машина остановилась возле нужного дома.

– Спасибо, – произнесли девушки почти одновременно, распахнули двери.

Герман тоже вышел. Варя церемонно выдала, качнув головой:

– До свидания, – двинулась к подъезду, а её подруга, чуть отстала, пока обходила машину, и попрощаться даже не успела, потому что Герман опередил, произнёс:

– Саша, можно тебя задержать?

Варя застыла, обернулась с озадаченным видом, но посмотрела не на него, а на подругу, одним взглядом задав сразу несколько вопросов: «Это ещё что? Останешься? Тогда, может, и мне тоже остаться? На всякий случай». Но Саша растерянно молчала.

– Пожалуйста, – добавил Герман, негромко и вкрадчиво. – Всего на несколько минут.

Отказать ему? Сославшись… ну, например, на то, что она устала и рассчитывает поскорее оказаться дома. Это почти правда, но причина ещё и в том, что Саша не очень-то ему доверяет. Пример Дины перед глазами. Хотя она сама точно не из тех, кто в первую же встречу ляжет в постель с малознакомым человеком. Но ведь и Могутова не совсем такая, однако…

Очень хотелось узнать «Зачем?», но вряд ли Герман ответит, при Варе, недаром же просил Сашу задержаться. Чтобы остаться с ней один на один. Но, действительно – зачем? Это даже интересно. Всего же на несколько минут, а если позовёт куда-то, она с ним однозначно не поедет.

Герман не отводил вопросительного взгляда, но тот совсем не раздражал острой навязчивостью, был… У Саши не получалось подобрать точного определения. «Робкий» и «скромный» – это точно никак не вязалось с Германом. Если бы говорилось про голос, вполне подошло бы «тихий, бархатный, глубокий».

– Ладно, – согласилась Саша, посмотрела на Варю. – Иди. Я скоро.

Та поджала губы, но не возразила, а к подъезду не зашагала, а, скорее, попятилась, предполагая, что в любой момент подруга может передумать, задержалась в проёме, придержав дверь. А когда та всё-таки захлопнулась за её спиной, Саша спросила:

– И что вы хотели?

У Германа приподнялись брови, выразив то ли недоумение, то ли лёгкую обиду.

– Саша, а почему на «вы»?

– Потому что вы старше, мы малознакомы, – пояснила она. – Мне так привычней. – А потом добавила: – И удобней.

– А мне как-то не очень удобно, – Герман шутливо насупился, между сведёнными бровями образовалась неглубокая складка. – И то, что старше, не всегда повод. – Он улыбнулся, и сразу лоб его снова стал правильно гладким. – Ну а то, что малознакомы, так это легко исправляется. Ведь правда?

Его голос приятно обволакивал, искренним, проникновенным интонациям легко верилось, и слова он говорил такие, которым не было смысла возражать.

– Ну да.

– Тогда, может, возьмём и исправим? Познакомимся получше. Съездим куда-нибудь или просто прогуляемся, поговорим.

– Прямо сейчас?

Фразу Саша выбрала неудачную, просто сказала первое, что пришло в голову, не думая, а надо было, как и отыскать что-нибудь другое, более однозначное, исключающее любую вероятность, а не предполагающее разные варианты, позволившие Герману подумать, что если не в данный момент, то вполне возможно потом. Хотя он не собирался ждать, проговорил невозмутимо:

– А почему бы и нет? Саша.

Раз за разом, при каждом удобном случае и без, он повторял её имя. Словно получал от этого удовольствие. И звучало оно всё так же чувственно и нежно, и тревожило, тревожило вдвойне: этой своей особой интонацией и тем, что невозможно было не проникнуться ею. Что-то внутри непременно отзывалось, притупляя трезвое восприятие, рождая желание услышать снова и снова. И под его влиянием не так-то просто оказалось сказать:

– Если честно, я очень устала.

Выручило только то, что слова были придуманы заранее, хотя прозвучали они не слишком уверенно, и Герман наверняка это уловил, понял, что она сомневается, и всё-таки произнёс:

– Ну да, конечно. Когда устала, лучше всего пойти домой и как следует отдохнуть. Я согласен. А ещё я очень рад, что мы познакомились, – и, конечно, добавил: – Саша.

Он не делал резких стремительных движений, всё происходило почти предсказуемо, предчувствия успевали появиться, но, похоже, лишь для того, чтобы… чтобы понять, но не успеть возразить, а, возможно, и не захотеть возражать – уж слишком всё получалось последовательно и гармонично.

Тёплая ладонь на щеке – не горячая, а именно приятно тёплая – лёгкое прикосновение пальцев, проскользнувших сквозь пряди волос, осторожно обхвативших затылок. Другая рука легла на талию, вовсе не невесомо, а уверенно и твёрдо, привлекая поближе. И лицо совсем рядом, чуть приоткрывшиеся губы, искры электрического света, отразившиеся в металлическом блеске тёмно-серых глаз.

В одно короткое мгновение Саша почувствовала себя кроликом, безвольно застывшим под холодным взглядом удава. Или нет, скорее мышкой в лапах кота, пока ещё ласковых и мягких, но – кто ж не знает про острые когти, спрятанные внутри?

А вот у Кости глаза золотисто-карие, и искры в них даже поздним вечером солнечные.

Костя.

Она стряхнула с себя наваждение и плавно вывернулась из рук Германа. Не сказать, что тот в ответ обиделся, разочаровался или сильно удивился. Он озадачился, слегка, и поинтересовался:

– Что-то не так?

– Не так, – подтвердила Саша. – У меня есть парень, и я его очень люблю.

Действительно любит, хотя ему ещё про такое не говорила, и теперь кажется несправедливым, что это признание первым услышал другой.

– Любовь – это прекрасно, – произнёс Герман. – Только вот жаль, что обычно она не отличается постоянством.

Интересно, и зачем он говорит все эти банальные пошлости? Чтобы лишить значимости Сашино чувство? Да ещё с таким философско-возвышенном выражением на лице, насмешливую снисходительность не сразу и разглядишь.

– Да и парень – величина переменная. Сегодня один, а завтра уже другой.

У остальных, возможно, и переменная, а у Саши – константа. Константин. Костя. И ничего менять она не собирается. И уши больше не развесит, не поддастся этому зачаровывающему обманному обаянию.

– Я домой пойду.

– Да, само собой, – опять непредвиденно легко согласился Герман. – И мне очень импонирует, что ты вот так сразу сказала. Про парня. Не люблю, когда хитрят и притворяются. И я действительно рад, что теперь мы знакомы. Так что, Саша, до встречи!

Он развернулся, не дожидаясь её ответа, зашагал к машине, а она даже не сразу вникла в происходящее. Неподвижно торчала на месте, растерянно соображала. Запоздало выдала вежливое «До свидания» уходящему в спину, опять запоздало подумала: «Какое ещё «до свидания»? А тем более «до встречи». Не собираюсь я с ним больше видеться».

Герман сел в машину, отъезжая салютнул рукой, улыбнулся. Саша проводила его взглядом, неосознанно, само получилось. Вроде бы и смотрела вслед, а мысленно уже шла к подъезду. А спустя секунду уже и не мысленно.