Эльвира Осетина
Два Альфы для Омеги
Только теперь он понимал своего отца, когда тот порой не хотел, чтобы мать выходила на улицу без него. Постоянно держал её за руку и рычал на всех, если, по его мнению, не так смотрели на неё.
А позже и даже на собственных сыновей начал поглядывать с ревностью.
И в этот момент Тимофей, который спокойно делил женщин со своим братом-двойняшкой, впервые в жизни ощутил лютую ревность.
Он и не подозревал, что может испытывать настолько концентрированные эмоции.
И только лишь омежка, которая не делала выбора между ними, останавливала его. Он чувствовал, что она хочет их обоих одновременно. И просит о помощи обоих, а не его одного. Если бы она вела себя иначе, то Тимофей и близко не подпустил бы брата и готов был сражаться до смерти.
Сейчас он был внутри неё, чувствовал, насколько она офигительная и как течет на его члене, и почти терял себя как личность, превращаясь лишь в машину для удовлетворения похоти.
Эта нежная сучка покорила его с первого слова.
Он не сдержался и отдал ей приказ, используя силу альфы, когда потребовал, чтобы она открыла дверь. И сам же за это поплатился. Остатками своих разжиженных от похоти и страсти мозгов он это понимал, но поделать уже ничего не мог.
Впервые его же сила обратилась против него.
И он потерял контроль. Передал его в нежные ручки омеги.
Тимофей был беспомощным перед ней.
Но как же сладко было это ощущать.
– Еще, еще, еще! – громко стонала Мария, требуя от братьев большего. – Глубже!
– Да, детка, вот так, я сейчас истрахаю твою задницу! – рычал в ответ Матвей, заражаясь похотью от девушки и исполняя её желание.
Он не удержался, всё-таки положил свои руки на её ягодицы и выпустил когти, царапая нежную кожу, отчего девчонка закричала, а затем и вовсе затряслась в оргазме.
Мужчина выдернул свой член и кончил ей на молочную кожу, а затем откинулся в сторону, усевшись прямо на пол в маленьком коридорчике, и, уперевшись спиной в стену, уставился на член в её вагине. А второй брат, до этого сдерживавшийся, принял эстафету и задвигался, насаживая всё еще кричащую омежку на себя – грубо, жестко и неистово. И она словила второй оргазм, судя по её еще более громкому крику, оглушившему чувствительные уши оборотней.
Выдернуть свой член и не кончить в девчонку Тимофей успел буквально за мгновение до.
ГЛАВА 3
– Надо сваливать отсюда, – сквозь туман от испытанного оргазма услышала я приятный мужской голос.
– Надо, – ответил второй, на груди которого я сейчас располагалась и чувствовала себя невероятно уютно и спокойно – впервые в своей жизни. – Детка, давай подниматься, – пробормотал мужчина, осторожно и нежно гладя меня полосам.
Я нехотя подняла голову, посмотрела ему в глаза и утонула в темно-синих омутах, кажется, навсегда.
– Ты такой красивый, – сказала я сущую правду, растягивая губы в блаженной улыбке.
– Ты тоже очень красивая. – Скулы мужчины почему-то покраснели, как будто он не привык к таким комплиментам. – Но нам нужно срочно уходить.
– Конечно, – улыбнулась я, чувствуя себя словно во сне. – За таким красавчиком, как ты, хоть на край света.
– Эй, а как же я? – услышала я обиженный голос за спиной.
Повернула голову и вновь утонула в еще одном невероятном сером взгляде.
– Ты тоже очень красивый, – сказала я, искренне разглядывая мужчину.
А он и правда был хорош. Даже сейчас, сидя на полу, со слегка ошалевшим видом. Со снятыми штанами и расстёгнутой рубашкой, из-под которой виднелся рельефный торс. Парень хоть и выглядел худощавым, но сила в нем чувствовалась немереная.
– Спасибо, – подмигнул он мне залихватски. – А за мной на край света пойдешь? – в его голосе я услышала нотки иронии, но где-то глубоко за ней скрывалось что-то большее.
Не знаю откуда, но я поняла это каким-то шестым чувством: он боялся, что я могу ему отказать и отвергнуть его.
– Конечно, – кивнула я, чтобы не разочаровывать этого красавчика. И, повернув голову к тому, у кого лежала на груди, добавила: – Я готова пойти за вами обоими. У меня как раз целый месяц отдыха. Можем отовраться по полной программе.
Взгляд у первого красавчика стал очень удивленным и даже немного обиженным.
– Месяц? – хмыкнул он и начал вставать, а мне пришлось с грустью от него отрываться, чего очень не хотелось делать. Я боялась, что боль вернется вновь, поэтому схватила его за руку, лишь бы просто соприкасаться с ним хоть какой-то частью тела.
– Месяц, – кивнула я и печально добавила: – Больше не получится. У меня потом работа начнется.
И самой же стало не по себе от собственных слов, будто кто-то внутри меня взбесился, что я посмела это сделать. И это было очень неожиданно. Вообще-то я не страдала раньше раздвоением личности. Что за фигня со мной происходит?
– Милая, ты, кажется, кое-чего не понимаешь, – ответил второй красавчик, выдохнув, и тоже начал подниматься, поправляя свою одежду. – Но нам сейчас некогда объяснять, – добавил он. – Давай ты быстренько оденешься, возьмешь какие-то шмотки на первые дни, а остальным мы тебя обеспечим. Хорошо?
Иррациональная часть меня уже хотела уточнить, о чем это вообще он мне толкует, но другая, совершенно новая, просто расплылась в улыбке и, кивнув, ответила:
– Хорошо, альфа! Я быстро!
Альфа? Серьезно?
И пока я пыталась проанализировать собственные слова, вылетевшие из моего рта, вторая часть уже управляла моим телом. Быстро поднялась на ноги и рванула в туалет, чтобы вытереться влажными салфетками, схватила зубную щетку, тоник для умывания и побежала в комнату собирать сумку.
Мужчины стояли в коридоре, поправляли свою одежду, тихонько переговариваясь между собой, а я помахала им, улыбаясь как идиотка от щемящего в моей душе счастья и радости, что наконец-то альфы меня нашли и я теперь под их защитой.
Всё это происходило так быстро, что я никак не могла понять, что за дичь я творю. Или кто-то захватил моё тело и распоряжается им?
Но почему-то возмущаться и забирать контроль не хотелось. Не знаю, какая-то сонливость на меня резко накатила, словно я выпила успокоительного, и я решила двигаться по течению.
Парни – красавчики. Почему бы и не замутить с ними в отпуске? Что такого-то? Всё скуку развею… Да, опыт секса втроем мне пришелся по душе. Жаль, что раньше как-то даже не задумывалась об этом.
Спустя десять минут я уже стояла одетая в джинсовый костюм, с убранными в хвост волосами и с сумкой в руках.
– Отлично выглядишь, Мари, – улыбнулся мне первый.
– А как вас зовут? – решила я уточнить имена своих альф.
В голове опять возникла куча вопросов о том, кто такие альфы и почему это они мои, но мне тут же были подсунуты аргументы скорее в виде ощущений, что это просто так и есть. И не надо задавать глупых вопросов. Аксиома, которую я обязана принять на веру.
– Моё имя Тимофей Усольцев, а это мой брат – Матвей Усольцев.
– Приятно познакомиться, – пролепетала я очень необычным для меня тоненьким голоском.
«И с каких это пор я превратилась в покладистую овцу?» – мысленно спросила я себя, но кто-то вдруг злобно рыкнул на меня, еще и сверкнув зелеными глазами, что я опешила и на пару мгновений как будто отключилась от реальности, а когда вернулась, то поняла, что еду на заднем сиденье мотоцикла, прижимаясь к спине Матвея.
Теперь я начала испытывать недоумение и легкую панику. Что за фигня со мной происходит? Это какой-то странный сон, в котором я не управляю собой?
И тут внутри меня кто-то недовольно заворчал, и даже больше – начал порыкивать и злиться. А мне в голову буквально посыпались мысли-образы очень странного содержания.
Я видела недовольную волчью морду. Только рассмотреть её полностью не получилось, потому что она пыталась мне что-то объяснить, но по-волчьи тявкая и порыкивая, а я не понимала. И тогда она показала мне меня же со стороны, как я загибаюсь от болей, лежа в постели. А потом – как пришли альфы и меня спасли, трахнув одновременно.
«Очень содержательный разговор», – мысленно отметила я и сама же охренела от происходящего.
Шок – вот что я испытала, поняв, что говорю сама с собой, причем еще и мысленно. И больше того, еще и почувствовала недовольный отклик волчицы.
Но даже не это ввергло меня в когнитивный диссонанс. Я не могла управлять своим телом – вот что по-настоящему было странным. А поняла я это, потому что хотела попросить Матвея, чтобы он притормозил, но не смогла этого сделать.
Она не дала мне и рта раскрыть, послав мне эмоцию недовольства моим поведением.
Моим, блядь, поведением! Она была недовольна! Потому что я-де смею что-то требовать от альфы, который занят очень важным делом – куда-то меня увозит из моего дома.
А я ни хрена не понимаю.
Куда, вообще, направляюсь и зачем? Почему согласилась поехать с непонятными мужчинами… да ладно, какого хрена я их впустила в дом и сексом вообще занялась?
Я, конечно, люблю секс, но всегда очень долго изучаю потенциального партнера, чтобы потом не огрести от него неприятностей. И всегда использовала защиту.
А тут я даже про презики забыла.
Что, черт возьми, со мной произошло?
Тут мне в голову пришла эмоция недоумения. И я расшифровала её, мол: «А зачем тебе это знать? Теперь ты в надежных руках, можешь расслабиться и плыть по течению».
«Ты серьёзно?» – в шоке спросила я эту наивную дуру.
На что она лишь недовольно фыркнула и покрепче вцепилась в мужчину.
Нет, не скрою, рядом с ним и правда почему-то было хорошо и уютно, но откуда взялось это иррациональное чувство к незнакомцу, я совершенно не понимала.
«Да с чего ты взяла, что они безопасны? И с ними можно куда-то ехать? – решила я спросить у волчицы.
На что пришел простой ответ: «Это же альфа».
И всё. На большее она явно не была способна. Или же просто не желала со мной общаться, и, судя по эмоциям, это меня она считала несмышленой дурочкой.
За внутренним разговором я не заметила, как мы умудрились на огромной скорости промчаться в сторону центра.
Я с приоткрытым ртом рассматривала красивые небольшие двух- и трехэтажные дома, а также яркие витрины магазинов или кофеен, где сидели оборотни и неспешно между собой беседовали, попивая чай. У нас бы давно такие расхлестали. Но здесь их никто не трогал.
Да, я видела по тв-панели подобные кофейни и витрины, но одно дело – смотреть через сеть, и совсем другое – видеть своими глазами.
Моя жизнь протекала в промышленном районе, и максимум, куда я выезжала, – это за город, на дачу к подруге тетки. Но там были старые маленькие домишки вокруг большого озера, на котором стояла электростанция, и несколько магазинов, в которых продавали продукты через решетки.
Таких красивых витрин там и близко не было.
Один раз мы с теткой ездили на море, когда я была еще совсем подростком. Нас взял с собой дикарями теткин ухажер. Помню, добирались мы туда целых три дня. Ночевали прямо в машине. А потом доехали до какого-то невзрачного городка, где находился очередной промышленный центр с кучей фабрик и человейников типа наших. Там арендовали двухкомнатную квартиру и жили целую неделю. Город был сам по себе таким же мрачным и мало чем отличался от нашего района, даром что возле моря стоял, но на пляж я всё же бегала и проводила там целый день, даже с местными подростками познакомилась. Мне понравилось, а тетя с каждым днем была всё мрачнее и мрачнее, кажется, она крупно поссорилась со своим другом, и я, поняв, что что-то не так, предложила ей уехать. Он мне тоже не нравился, вроде сначала был весь такой добрый и обходительный, но в дороге начал вести себя просто ужасно.
Руки так и чесались дать ему по роже, но я сдерживалась, переживая, что тетя на меня обидится.
Хорошо, что я тогда познакомилась с одной девчонкой моего возраста, она была из нашего города, с родителями на машине. Мне удалось напроситься в попутчики, и они нас взяли с собой, когда тетя пообещала, что оплатит часть топлива.
Так мы тихонько свалили от её ухажёра, и больше тетя с ним не встречалась.
И слава богам.
Вот и весь мой опыт путешествий. А вот в центр я так и не попала. И теперь вертела головой, хотя на такой скорости получалось мало что увидеть, но я всё равно с жадностью это делала.
Волчица внутри меня недовольно порыкивала. Ей не нравилось, что я отвлекаюсь от мужчины.
«Я что, по твоему мнению, должна думать только о нем?» – мысленно развеселилась я.
«Конечно!» – пришла ко мне положительная эмоция от волчицы.
Было бы смешно, если бы не было так жутенько.
Не нравилось мне то, что испытывает она.
Чем-то это странным попахивало.
И тут меня будто кто-то по голове резко ударил, и я осознала, что еду с оборотнем.
Настоящим! Полноценным оборотнем!
Я же их только по тв-панели видела. Вживую – никогда!
Ой, я ж с ними и сексом занималась! А еще они изначально мне что-то про Систему говорили, вот только что?
Я попыталась вспомнить, но память меня подводила. А мысли опять начали ускользать не в ту степь. Близость альфы и его аромат постоянно возвращали меня к нему.
Ощущение было такое, будто внутрь меня посадили безумную фанатку этого мужчины, и она вовсю наслаждалась тем, что он позволил ей находиться рядом с ним.
Именно так – позволил.
Я с детства никогда не понимала своих одноклассниц, которые фанатели от различных знаменитостей. А особенно от оборотней.
Я знала, что они для нас недоступны так же, как и звезды в космосе. Что никто из них даже к району не подойдет, я уж молчу про то, чтобы познакомиться с человеком – девушкой – в реальности.
Но девчонки смотрели эти романтические фильмы про истинность между оборотнями и мечтали, что и на их пороге когда-нибудь появится брутальный оборотень, произнесет эту заветную фразу: «Ты моя!» – и заберет с собой в прекрасный дом.
Да, не спорю, были единицы, на которых оборотни обращали своё внимание. Откуда-то же появлялись полукровки или те же квартероны.
Но блин… шанс был настолько мал, что я предпочитала жить в реальности, а не мечтать о несбыточном.
Скорее всего, это из-за того, что с детства я была очень активной и сильной физически. Могла побороть не одного мальчишку в классе, и однажды, когда участвовала в очередной драке из-за новенькой, которую обидели старшики, на меня обратила внимание мимо проходящая тренер-женщина по самообороне.
Она заметила мой потенциал и силу, а еще отсутствие страха перед более сильным противником, и позвала к себе учиться.
И мне понравилось.
Она брала только девочек. И я впоследствии тоже обучала только девочек. Для мальчишек и парней и так было полно подобных секций, а вот для девчонок, наоборот, очень мало. И когда она предложила мне работу тренера, то я согласилась, не раздумывая.
Тем более что образование моё хромало на обе ноги, отличницей мне стать было не суждено, и я не представляла, кем смогу работать в будущем. Как тетя – бухгалтером? Да боже упаси… Я больше одной минуты на одном месте не могла находиться. Уроки в школах для меня были настоящим адом. Сорок минут просидеть на попе и слушать учителя… честно, думала, что сойду с ума.
Поэтому и часто ссорилась с учителями, срывала уроки. И другим детям не давала учиться.
И в девятом классе меня взашей выгнали с тройками в аттестате.
А тут – готовая работа без траты времени на какое-то дополнительное обучение.
Но тренер все же заставила меня поступить в педагогический колледж, чтобы корочки были. А позже настояла и на заочном обучении в университете.
Из-за того, что я побеждала на соревнованиях, мне давали бюджетные места.
Обучение, на удивление, далось мне легко и, наоборот, даже было очень весело. И я рада, что согласилась тогда окончить и получить оба диплома, с которыми меня уже охотно брали на работу в школы и тренером в спортивный центр.
Но из-за специфики моей учебы я чаще общалась с мужчинами или же с сильными и уверенными женщинами, которым на романтику было плевать.
Все они предпочитали жить здесь и сейчас, а не где-то там, в романтических художественных историях.
А еще я часто равнялась на свою тренершу. Не женщина была, а стальная леди. Жаль, что её рак скосил и три года назад она умерла. Наталья Никифоровна была мне почти как бабушка. Очень мудрая и жесткая женщина. Многому меня обучила и наставила на путь истинный, не дав скатиться из-за моего характера и непоседливости в черт знает какую дыру.
Могла ведь легко связаться с плохой компанией, таких у нас на районе было пруд пруди.
Но она меня удерживала в ежовых рукавицах, не давая расслабиться, и гоняла до седьмого пота, поэтому мне просто некогда было общаться с кем-то, кроме неё самой и тех, кто учился вместе со мной.
И вот сейчас я – мастер спорта, заслуженный тренер, заслуженный учитель – еду с какими-то непонятными оборотнями не пойми куда, потому что внутри моей головы завелась их сумасшедшая фанатка.
Волчица опять пренебрежительно фыркнула на мои размышления, потерлась носом о мужскую кожаную куртку и радостно ощутила отклик альфы, от которого пошел четкий аромат возбуждения.
Откуда я знала, что так пахнет волчье возбуждение? Понятия не имею, просто знала, и всё.
Я заметила, что двух-трехэтажные таунхаусы сменились небольшими усадьбами в один или два этажа, спрятавшимися за идеально подстриженными живыми изгородями.
Судя по всему, мы уже проехали центр и попали в северную часть города, в которой проживали чистокровные оборотни.
Здесь всё выглядело как в тех самых романтичных фильмах.
Идеальные дороги, красивые дома. Подстриженные газоны или сады перед домами, в которых проживала всего одна семья.
Я пыталась понять, как можно жить в таком здоровом особняке всего лишь вчетвером или даже впятером (если детей у пары было чуть больше), имея при этом приходящих слуг, и у меня в голове это не укладывалось.
Нет, фильмы я смотрела, но всё это казалось каким-то не слишком реальным… вроде декораций.
И мы подъехали к одному из таких домов.
Самое удивительное, у въезда к дому даже ворот никаких не было. Всё в открытом доступе. Окружен дом был так же, как и остальные на этой улице, живой изгородью, которую можно было с легкостью переступить ногой.
Кажется, местные вообще не заморачивались какой-либо охраной своего имущества.
Но, с другой стороны, какой смертник сунется к оборотням?
Я как-то услышала краем уха беседу между нашими бандитами на районе. Кто-то из них заговорил о том, чтобы сунуться в центр и пощипать оборзевших богачей-полукровок, но старший так грозно шикнул на него, чтобы и мыслить об этом не смел, потому что оборотни, даже квартероны, не только его на куски порвут, но и сделают рейд в промзону, всех, с кем он общался (а по запаху они это быстро вычислят), просто разорвут на части, чтобы другим неповадно было.
Оказывается, он помнит, как в детстве на его глазах разорвали его идиота дядю, посмевшего обокрасть дом одного из полукровок. Лишь детей до десяти лет и женщин они не тронули, а остальных всех убили.
Все эти мысли пронеслись в моей голове вихрем, пока я, держась за руку Матвея, входила в их дом.
ГЛАВА 4
Только вот головой повертеть по сторонам и рассмотреть внутренний интерьер дома не получилось, потому что меня опять скрутило приступом, да таким сильным, что я просто начала терять сознание от дикой боли, которой буквально взорвалась каждая клеточка моего несчастного организма.
Уходящим сознанием я услышала жалобный скулеж волчицы, призывающей на помощь своих альф. И её искреннее желание понести для них волчат…
Последнее удивило меня сильнее всего, но как к этому относиться – я не знала, так как уже отключилась.
Когда пришла в себя, то не сразу поняла, что лежу в постели между двумя разгоряченными мужскими телами.
Меня неспешно и нежно ласкали в четыре руки и почему-то покачивали, словно на волнах. Но эти покачивания замедлялись.
Постепенно, словно кто-то прибавлял медленно громкость на тв-панели, до меня начало доходить, что ласки я получаю не только снаружи, но и внутри.
Два члена растягивали меня с обеих сторон. Но дискомфорта от этих ощущений я и близко не ощущала, лишь отголоски эйфории, словно я недавно кончила, и правильность ощущений.
Мужчины успокоились, перестав двигаться, и, кажется, задремали, так и оставшись внутри меня.
Мысли текли очень вяло, но я четко ощущала недовольство волчицы.
Ей что-то не нравилось. Она чем-то сильно была недовольна. И вроде бы боль ушла, но всё равно она за что-то переживала. И даже больше – кажется, начинала страдать из-за этого.
Еще и мысленно винила меня.
Вот только в чем? Что я успела сделать не так, если вообще ни черта не помню?
В голове после моего вопроса начали появляться картинки, будто выцветшие кадры из прошлого. Я опять смотрела на себя со стороны.
Видела, как согнулась пополам от боли, вскрикнув, и начала заваливаться на пол. Меня успел подхватить на руки растерянный Тимофей. Он как раз шел следом, держа мою сумку.
Мужчины смачно выругались, причем одновременно.
– Течка, бля… – процедил Матвей и добавил: – Тащи её быстрее в спальню.
И Тимофей бегом рванул на второй этаж, занес меня на кровать, бережно уложил, будто фарфоровую статуэтку, и начал быстро раздевать и сам раздеваться.
Следом зашел Матвей, который почему-то держался за косяк, словно пытался остановиться. Черты его лица заострились, а клыки увеличились.
Мужчина шумно дышал и явно пытался сдерживать оборот. Получалось у него это с большим трудом.
– Почему так сильно? Что за хуйня творится? – прошипел он сильно измененным голосом.
– А я знаю? – зло ответил Тимофей, который уже стянул с себя всю одежду и тоже стоял надо мной, скрутившейся в калачик и поскуливающей от сильной боли.
Открыв зажмуренные глаза, я посмотрела снизу вверх на Тимофея и с мольбой в голосе прошептала:
– Альфа, пожалуйста, помоги.
– Твою ж мать! – рыкнул мужчина. – Что она делает? Почему я не могу ей отказать?
Он растерянно повернул голову к своему брату, словно впервые в жизни столкнулся не с девушкой, а с каким-то опасным монстром.
– Я тоже не могу, – прорычал Матвей, и я увидела, как его руки превратились в лапы, а когтями он смял деревянный косяк, из которого посыпались щепки.
Вот это силища…
Я завороженно смотрела на борозды, что оставляли черные когти Матвея на косяке двери.
– Надо выйти из комнаты, течка должна просто пройти, – выдохнул через силу Тимофей, но с места так и не сдвинулся.
Как только я услышала эти слова, мне стало до ужаса страшно и обидно.
Из моего рта раздался настоящий скулеж, такой жалобный и берущий за душу, что мужчины одновременно повернули ко мне свои светящиеся глаза, и там были только лишь их звери.
Волчица внутри меня обрадовалась. Ведь теперь они точно её не бросят.
Человеческое сознание их практически покинуло, вытиснив звериным. И если бы лежащая на постели девушка обратилась волчицей, то они бы тоже уже завершили свой оборот, но она все еще была человеком, и это останавливало зверей. Они не до конца понимали, что происходит. Точнее, знали, что нужно течной суке, но видели перед собой человека со слишком нежной кожей и боялись причинить еще больший вред.
Они оба нуждались в своей человеческой составляющей.
Я (или она?) потянулась рукой к Тимофею, и зверь надавил на человека, чтобы тот помог волчице, нуждающейся в его помощи, да с такой агрессией, что мужчина не смог устоять. Впервые он не смог справиться со своим зверем.
«Альфа – это не только про власть, альфа – это еще и про защиту. А омега самый слабый член стаи. И если омега просит помощи альфы, альфа не сможет ей отказать. Это голые инстинкты».
Эта фраза прозвучала в моей голове как аксиома. Она не была сказана человеческим языком, скорее на уровне чувств и эмоций.
Ведь именно так разговаривали оборотни, когда не пользовались языком.
И омега, как никто другой, умела говорить на этом древнейшем зверином языке, прося альф о помощи. Она ближе всего была к зверю по инстинктам.
«Ты только альфу можешь попросить о помощи?» – на автомате спросила я, рассматривая выцветшие кадры.
«Любого члена стаи», – пришел мне ответ.
И в моей голове опять появилась картинка о том, как правильно надо просить. Нужно лечь на спину, открыть своё мохнатое пузо и уязвимую шею, а затем очень жалобно поскулить.
«Это выглядит унизительно», – мысленно ответила я ей, скривившись.
«В этом наша сила», – гордо заявила волчица.
«Так чем же ты недовольна?» – удивилась я.
«Этим!»
И в моей голове появилась картинка о том, как мужчины надевают презервативы. И Матвей, и Тимофей.
«Ну слава богам», – выдохнула я от облечения.
Хотя бы в этом плане они голову не потеряли. Детей я не планировала еще лет десять как минимум… Думала, лет в сорок сделаю эко, а может, и в пятьдесят…
Волчица же на моё облечение очень сильно оскорбилась, развернулась попой, махнула хвостом и гордо ушла в темноту.
Всё это я видела в своём воображении.
Кажется, она на меня обиделась.
Или я окончательно сошла с ума, что умудрилась поссориться со своей персональной шизой?
Открыв глаза, я уставилась на лицо спящего оборотня.
Мой взгляд проследовал по его идеальным чертам. Он был очень милым… и это странно.
В кино их вечно показывали супербрутальными здоровенными мужиками с рублеными чертами лица, а передо мной лежал молодой парень, худощавый, жилистый, высокий и похожий на фотомодель. Которого так и хотелось потискать.
Вообще не мой типаж и близко. Я с такими никогда не встречалась и обходила стороной. К ним слишком много девчонок липло.
А еще он совершенно не был похож на волка. Скорее на котика.
Интересно, а второй как выглядит? К сожалению, их лица в моей голове были подернуты дымкой, и я не очень хорошо запомнила мужчин.
Я хотела уже повернуть голову и посмотреть, но ощутила, как мужское достоинство начало увеличиваться прямо внутри меня.
«Кажется, один котик проснулся», – дошло до меня.
Я подняла взгляд и столкнулась с его изучающим и почему-то злым.
– Привет, – пробормотала я. – А…
– Глаза вниз опустила! – зло рыкнул он, да еще и подался вперед, заставив меня охнуть от пронзивших ощущений – мгновенно вспыхнувшего возбуждения и одновременного раздражения.
Вот уж терпеть не могла, когда кто-то мной командовал, еще и во время секса, поэтому опускать взгляд не собиралась.
– Воу-воу, полегче, парень, – улыбнулась я в ответ, упираясь в его грудь руками, заодно ставя пальцы на болевые точки.
Но того, что случилось дальше… меньше всего я ожидала.
Кажется, на меня посмотрел кто-то другой. Совсем другой. И это был настоящий дикий зверь. А еще мне стало так хреново, что я подумала: мой мозг сейчас вытечет через рот и нос…
– Эй, ты её так овощем сделаешь, – услышала я сквозь шум в голове и дикую боль голос Матвея с другой стороны.
– Сама виновата, – рыкнул Тимофей и, взяв меня за подбородок, сжал его двумя пальцами, а затем рычащим голосом произнес: – Еще раз посмотришь мне в глаза, порву.
Эта фраза была будто выжжена на коре моего несчастного головного мозга, который каким-то чудом еще держался.
– Её инстинкты еще плохо развиты, прекращай, – сказал Матвей, и я увидела, как он уперся рукой в плечо своего брата, отталкивая его от меня.
В ответ мужчина лишь фыркнул, и боль, стягивающая мой мозг, так же мгновенно пропала, как и появилась до этого.
Я задышала как паровоз, пытаясь вернуть себе самообладание, и на автомате спросила:
– Что это было?
– Сила альфы, – сказал Матвей мне на ухо.
А я опять уперлась в плечи Тимофея слабыми руками и прошептала хриплым голосом:
– Мне нужен воздух, отвали от меня.
Заниматься сексом с тем, кто только что силой мысли чуть не сплющил мне мозг, как-то сразу расхотелось.
– Никуда я не уйду, – ответил он, убирая мои руки, и вновь качнулся вперед, заставив меня опять ощутить свой член. Шевельнулось возбуждение, которое из-за боли в голове пропало. – И будь почтительна со своим альфой.
– Я не хочу, – выдохнула я от еще одного толчка, заставившего меня зажмуриться и заскрипеть зубами.
– Хочешь, – сказал он и добавил: – Не ври мне. От тебя пахнет возбуждением.
– Не злись, омежка, – прошептал мне на ухо Матвей и тоже двинулся чуть вперед, заставив вспомнить о том, что и его член был всё еще во мне.
М-да уж… как же это я умудрилась о нем забыть-то? Он сейчас мою попу растягивает по самое не могу…
– А кто такая омежка? – решила спросить я, лишь бы не потеряться вновь в тумане из похоти, который надвигался на мою дурную голову.
– Ты – омежка, – ответил Тимофей и тоже чуть качнулся вперед, сжав пальцами моё бедро, которое находилось сейчас на его талии.
И когда я успела свою ногу туда закинуть?
Или она там и лежала до этого?
– Что это значит? – спросила я, прилагая просто невероятно титанические усилия из-за чертового желания, потому что на гордость уповать не приходилось.
Кажется, я её где-то посеяла. Знать бы еще где?
– Омеги – самые слабые члены стаи, – ответил один из мужчин, но я уже не понимала, кто именно.
– Какой еще стаи? – заплетающимся языком спросила я и вновь охнула, потому что на этот раз двинулся Матвей.
– Любой, – ответил мужчина и куснул меня за основание позвоночника, отчего я вскрикнула и, кажется, окончательно поплыла.
– Но я не в стае, – вяло запротестовала я.
– Ты неучтенная волчица.
– Я человек, – всхлипнула я очень громко, но это помогло мне хоть чуть-чуть сконцентрироваться.
– В твоей крови нашли ген омеги, – продолжил объяснять Тимофей.
– Что? – не поняла я, о чем вообще речь.
– Кто-то из твоих очень дальних предков был волком. Но потом кровь разбавилась до почти человеческой. Ты была в Системе, сдала анализы, и у тебя нашли ген омеги.
– Система? – пришла я в себя на несколько мгновений, пытаясь переварить полученную информацию.
Только мужчины, как назло, усилили свои толчки. А Тимофей еще и положил руку мне на шею, слега сжав её. И мне вновь пришлось обо всем забыть, пока я окончательно не вознеслась куда-то в высоту от очередного оргазма и не заорала так громко, что оглушила саму себя.
Матвей с Тимофеем догнали меня и тоже кончили почти сразу, продлевая и мой оргазм.
Силы выбраться из мужских крепких объятий у меня появились лишь минут через пять. Хотя они оба так и не спешили из меня выходить.
Но я всё же сделала это, сама смогла братьев растолкать, и они отодвинулись от меня, освободив.
Сев на постели, я осмотрелась по сторонам в поисках ванной комнаты. Мне срочно нужно было принять холодный душ, чтобы проветрить мозг.
– Ванная там? – на всякий случай уточнила я у мужчин, ткнув в дверь, что находилась в углу комнаты, которая, к слову, была по размерам как вся наша двушка вместе с коридором, кухней, ванной и туалетом, вместе взятыми.
– Угу, – ответил Матвей, пристально разглядывая мою грудь, отчего соски сразу начало покалывать.
Вот не надо мне тут… У меня же сердечко скоро не выдержит, нельзя так часто кончать. Секс – это здорово, но когда его так много – уже нет.
И я, кряхтя, словно древняя старуха, слезла с постели и отправилась к заветной двери.
