Эльвира Еникеева
Ни пуха ни пера
Ни пуха ни пера,
или Вместо пролога
Петух Гриша Гребешков, блогер-путешественник, не любил зиму, но Новый год уважал – за мандарины, за ёлки и особенно за подарки. Главное, чтобы подарком не становились мандарины и ёлки, не то праздник будет испорчен.
Так думал Гриша, прогуливаясь по белой от пушистого снега улице и любуясь праздничными вывесками и украшенными к Новому году витринами магазинов – всё было в разноцветной мишуре, манекены примерили красные шапочки с белыми помпонами, а около красивых столов и кресел стояли фигуры козликов-Дедов Морозов с подарками в копытах.
Вдруг к Грише подошёл живой Дед Мороз в синей шубе (наверно, рекламщик, решил Гриша) и потряс своей длинной белой бородой:
– С наступающим!
– И вас, – вежливо отозвался петух.
– А рюкзак-то за спиной, небось, полон подарков? – лукаво прищурился Дед Мороз.
Гриша насторожился: странный какой-то рекламщик.
– Нет, я путешественник, и там мои вещи…
– Ах, путешественник?
– Да, я скоро уезжаю в…
– Ну, ни пуха ни пера!
И ушёл. Снег захрустел под его валенками.
Гриша стоял с минуту, ничего не понимая, и смотрел козлу в спину. Когда же Дед Мороз скрылся за углом, петух помотал головой в красной шапочке и пошёл своей дорогой, бурча:
– Ни пуха ни пера… Это он, что, выщипать меня хотел? Эпиляцию мне посоветовал? Так это летом хорошо… Когда жарко… И все того… на пляж… А не перед Новым годом… Но, поломав над его словами голову так и этак, записался на эпиляцию перед самым отъездом. Пока сидел в очереди, познакомился с одним престарелым медведем, который пришёл на педикюр. Оказалось, он всего неделю назад вышел на пенсию, а раньше работал в колледже в другом городе.
– Вы не представляете, какой мне сделали рождественский подарок на прощание… – даже прослезился он.
– А вы не знаете, какие мне истории про Новый год в путешествиях рассказывали! – перебил Гриша. – Вот одна утка из Кэтбриджа поспорила с сосе…
– Всё началось с одной лекции, – вдохновенно продолжал медведь. – Я описывал двадцатый этап становления птиц как полноценных граждан мира… Вы, конечно, знаете, о чём я?
– Разумеется, – серьёзно ответил петух, хотя понятия не имел, о чём вообще речь.
– Молодец, юноша, свою историю надо знать. Так вот, я стоял на кафедре и говорил: «Птицам тоже ничто звериное…»
Душка-Какадушка, или история про урок истории
– …Птицам тоже ничто звериное не чуждо. Какаду Карла, вы записали?
Какаду оторвалась от прочтения жизненно важной записки воробья с передней парты и кивнула:
– Да, конечно!
– И про что я говорил?
– Про историю птичьей культуры.
– Нет, это предмет наш – история птичьей культуры. А тема какая?
– Птичья культура.
– А что мы сегодня проходим?
– Птичью! Культуру! Профессор Буревестник, вы страдаете амнезией?
Группа взорвалась хохотом. Учитель – никакая не птица, а престарелый бурый медведь по фамилии Буревестник, задрожал от гнева. Карла невинно похлопала глазами с крашеными ресничками и принялась за написание ответной записки.
С тех пор, как красавица с белыми перышками стала частью сплоченного коллектива первого курса колледжа (семейство какаду из-за работы отца переехало аж из Новой Гвинеи в этом году), недостатком внимания Карла не страдала. Какадушку стали называть «душа компании». Записочек она получала столько, что даже подумывала заняться сдачей макулатуры. А сейчас, под Рождество, их количество увеличилось раз в пять. И потому гнев преподавателей казался и ей, и одногруппникам сущей мелочью.
Обстановка в колледже итак не способствовала учебе: аудитория вся сверкала от разноцветной мишуры и гирлянд, а с уголка маркерной доски, как раз над грозной надписью «ВОПРОСЫ К ЭКЗАМЕНУ» оптимистично свисал елочный шарик.
– Кар-р-рла! – взревел медведь. – Я задам вам вдвое больше вопросов на экзамене, и ваши праздники будут наполнены пересдачами!
И хлопнул лапой по столу.
Вот тогда-то какаду и поняла, насколько все серьезно.
– Плохи твои дела, – шепнул Карле воробей после занятий.
– И не говори, – вздохнула та. – Что же делать?
– Задобри его хорошим рождественским подарком, – посоветовал воробей. – Он и простит.
– Что, интересно, может быть хорошим подарком для такого брюзги?
– Понятия не имею. Мне третьекурсники рассказывали, что проще голодать все Рождество, чем сдать Буревеснику с первого раза.
– Да ладно? – присвистнула Карла.
– Ага. Так что удачи тебе! – развел крыльями воробей.
– Эй-эй! Куда пошел?
– А что?
– Ты мне помогать будешь. Подарок выбирать. Твоя же идея.
– Да в смысле?
– Инициатива наказуема! Давай, идем в магазин! Не бросишь же ты даму в беде?
– А у меня есть выбор? – с надеждой спросил воробей.
– Вообще-то нет, но ты можешь согласиться.
И какаду потащила его в ближайший торговый центр.
– Сначала посмотрим сладкое, – заявила Карла. – Все любят конфеты!
Продавщица-кошечка в костюме эльфа любезно предложила упаковку ярко-красных лакричных трубочек:
– Вот, отличный вариант для подарка! Коробка очень красивая, с золотой ленточкой. В подарок чашка с Сантой Страусом!
– Эти трубочки я-то прожевать не могу, – пробормотал воробей. – А прикинь, Карла, профессор попробует – ему ведь пасть склеит.
– Тогда карамельные трости! Пакетик очень интересно оформлен. В подарок кружка с оленем!
– Зубы сломает, – сказал воробей. – Он все-таки старенький.
– Отличный вариант – зефир! – не сдавалась кошка. – Зефир в металлической коробочке! В подарок сухое растворимое какао!
– Ну как? – спросила Карла.
– Я зефир вообще не люблю, – пожал плечами воробей. – Кстати, этот по дате просроченный.
– Да что ж такое! – пробурчала под нос продавщица, но с очаровательной улыбкой протянула медовые пряники в шуршащей фольге: – А это?
– А что идет в подарок? – оживилась какаду.
– Ничего не идет. Но они почти свежие. Срок годности только завтра вечером выйдет.
– Но завтра только двадцатое, – напомнил воробей.
– Да неважно, я беру! – махнула крылышком Карла.
Дело было за несладким подарком. Тут все было намного сложнее. Птицы пересмотрели с десяток деревянных щелкунчиков, пластиковых балерин и глиняных колокольчиков. Воробей устал, хотел есть и уже начал грозиться избавиться от пряников, из-за чего Карле пришлось скупить все, что было, по одному экземпляру. А заодно праздничный пакет. Обошлось ей это недешево, но – что не сделаешь ради легкой сдачи экзамена!
На следующий день (пока не испортились свежие пряники) какаду постучалась в кабинет профессора Буревестника и весело произнесла:
– Здравствуйте!
Мрачный медведь сидел над какими-то бумагами. Увидев Карлу, он спустил на нос очки и сухо поздоровался:
– Добрый день. Что вы хотели?
– А я пришла поздравить вас с наступающими праздниками!
И сунула ему в лапы пакет.
Буревестник посмотрел на какаду так, как будто она резко позеленела, но все-таки глянул внутрь.
– Пусть этот год будет для вас наполнен радостью, счастьем, здоровьем! Простите меня, что я такая неусидчивая.
Медведь медленно снял очки и промокнул глаза большим клетчатым платком. Потом громко высморкался и поблагодарил:
– Это самое милое, что мне когда-либо говорили мои студенты! Спасибо вам большое!
Карла, окрыленная успехом, одним духом выпалила:
– Пусть ничто не омрачает вашего настроения! Даже такие нерадивые студентки, как я!
– Не волнуйтесь, – растроганно улыбаясь, успокоил Буревестник. – Вам это точно уже не светит.
– В каком смысле?
– Я ухожу на пенсию с завтрашнего дня, дорогая Карла. И мне очень приятно осознавать, что наш с вами конфликт позади.
– А… А экзамен?
– А экзамен у вас будет принимать другой педагог, один молодой буревестник по фамилии… Сейчас-сейчас… Точно! Бурый!
Какаду вышла из кабинета с таким видом, словно вот-вот расплачется. Поджидавший подругу в коридоре воробей немедленно к ней подскочил:
– Выгнал? Наорал? Не принял? Ну, Карлуш, не молчи!
Карла бросила на него долгий, серьезный взгляд и гробовым голосом пообещала:
– Спасибо тебе, дружище. Я никогда не забуду, какую ты мне оказал поддержку в столь непростое для меня время. И я тебе на Рождество подарю самую большую упаковку просроченного зефира, какую только найду.
Голубь в небе голубом, или история о новогоднем чуде
Нет ничего лучше рождественских распродаж.
Галка по имени Галка обожала эту неделю или две перед праздниками, когда улицы укрывают пушистые сугробы, а в магазинах такая суета!
Зайдя на распродажу, можно возненавидеть окружающих. Ведь примерно за неделю до заветного дня все надевают толстые пальто и куртки, застегиваясь не на те пуговицы, и бегут за подарками, угощениями…
А Галка хотела насладиться праздничной атмосферой.
Вокруг столько красивых украшений, разноцветные витрины, прилавки ломятся от всяких гирлянд-шариков-мишуры! А коробок со сладкими сюрпризами! И шоколадные Санта Страусы, мармеладные козлики Деды Морозы, глазированные синицы-Снегурочки! Что может быть забавнее, чем выбор новой фигурки с символом года или разделочной доски с нарисованной елочкой, которую ты выкинешь через два дня после покупки?
– А еще украсим нашу беленькую елочку красной мишурой вот этого оттенка! – галдела Галка, смотря на своего мужа, голубя Гошу.
Гоша стоял мрачный и хмурый, обмотанный несколько раз толстым вязаным шарфиком.
– У нас уже есть мишура, – гнусаво напомнил он. – Ты покупала в прошлом году.
– Да, но она же старая! Мы ею украсим дверь, – решила Галка. – А этой – елочку. Да-да, заверните нам три штуки! И еще вот этого новогоднего голубка из пластмассы – так похож на моего голубка, не находите?
– Не нахожу, – пробурчала корова за прилавком. Она терпеть не могла новогодние распродажи – народ валом валил, а какой-нибудь малыш обязательно разбивал шарик.
– А еще нам надо купить гирлянды, – щебетала Галка, передавая Гоше пакеты.
– У нас дома уже три комплекта!
– Да, но они все разноцветные – две обычные и одна мигает, а я хочу с желтенькими домиками. Понимаешь?
Гоша не понимал, но послушно потопал за женой к большому универмагу. Голубь был уверен, что зайдут они за гирляндой, а накупят пакета три какого-нибудь мусора.
В магазине сувениров Гоша и Галка встретились с сорокой Сарой и ее мужем-вороном Власом. Сарочка, как и Галочка, притащила благоверного за подарками и декором, но у Власа, в отличие от Гоши, вид был далеко не несчастный. Ворон улыбался, безропотно нес пакеты и невозмутимо расплачивался карточкой. Голубь же злился, что все товары нынче китайские, а вот этот вот керамический слоник слишком мелкий, чтобы стоить пятьсот рублей.
– Дорого, Галя, до-ро-го, – ворковал Гоша.
– У тебя все дорого, – дулась Галка. – И за пятьсот, и за пятьдесят! Что ты жизнью вечно недоволен? Ну, скажи, что тебе надо?
– Чтоб мы домой пошли.
– А почему?
– Потому что мне тут не нравится.
– Где, в сувенирах? Ну, хочешь, пойдем в отдел с украшениями? Или с конфетами? Или вообще…
– Нет, мне не нравится находиться во всей этой новогодней суете. Мне и дома в праздники не нравится – все так в глазах рябит, аж бесит. И ночью спокойно в кухню не пройдешь, чтобы поесть – запнешься лапой или крылом за какую-нибудь мишуру, елку опрокинешь…
– Так чего ночью-то есть? Ты ж не вор! У нас холодильник в свободном доступе.
– А чего бы и не есть? Бутербродики с маслом сделать… Только у нас вечно холодильник сладким забит, а у меня от него живот пучит.
Такие разговоры повторялись из года в год. Галке все сложнее было придумывать мужу подарки. Пряники и шоколадки не признает, именной свитер чешется, статуэтки бесполезны.
Последние два года они отмечали у Власа с Сарой, и ворон с завидным удовольствием уплетал пряничный домик, карамельные пирожные и еще кучу всяких вкусностей. И вообще не жаловался. Галочка иногда грешным делом спрашивала себя, почему ее супруг такой обжора, а Сарин вот – нет.
В этом году она даже хотела подарить ему «Рождественскую песнь» с картинками: пусть знает, что праздники надо отмечать, а ближних любить! Но голубь за всю жизнь прочел три книги, и две из них были инструкциями – к телевизору и к кофемолке.
Галка была, в сущности, очень доброй птицей и мужа любила. Ей хотелось, чтобы уж на этот раз Гоша тоже проникся атмосферой праздника.
И ее осенило.
В ночь накануне нового года голубь встал и, как всегда, на цыпочках пробрался к холодильнику, даже – о чудо! – не зацепившись ни за что в темноте. А, открыв холодильник, увидел ослепительный свет, уже ставший родным.
И узрел поистине новогоднее чудо!
Тарелку готовых бутербродов! Гоша аж прослезился, до того жалко было есть огуречные елочки и сырных снеговичков с шапочками из красной икры и помидоров.
Галка, лежа в постели, с улыбкой слушала аппетитное чавканье за стенкой и думала, какая она умная и заботливая.
А еще она думала, что завтра сделает еще такие бутерброды. Чтобы поставить между шоколадными Санта-Страусами и глазированными Снегурочками. Ведь в этом году отмечать уже у Галки и Гоши, и Влас с Сарой придут. Нельзя, чтобы хозяин дома злился.
