Элтэнно. Хранимая Звездой
К слову о драконах
Год третий
Зачем мне нужны были эти женщины? И тем более раз в месяц?!
В башне царило перенаселение. И ранее счастливый донельзя Миранд в какой-то момент перестал выглядеть счастливым. Он часто высовывался из окошка и жалобно глядел на меня. Однако затем чья-нибудь рука отпихивала его от проёма, и внутри маленькой башни начинались склоки. Первое время скандалы меня забавляли. Кроме того, я действительно углубила свои познания о людях. Но затем шебутные разговоры превратились в нечто совсем неподобающее, потому что стали затрагивать меня саму.
– У тебя есть свой дракон, а ты не можешь заставить её бриллиантовую диадему мне принести? Да что ты за принц такой тогда?! – пищала своенравная одна.
– Милый, да сколько можно тут сидеть? Почему ты не попросишь, чтобы дракон нас на спине покатала? – ныла авантюрная другая.
– Как я буду рожать в этой башне?! – стенала истеричная третья. – Кто у меня будет принимать роды? Этот глупый дракон, что ли?
– Не мужик, а тряпка! – грозно ругалась боевая четвёртая. – Давай иди отжимайся. Мышцы нарастишь и сбежим отсюда…
– Да куда сбегать, дура! – закричала алчная пятая. – В той пещере сокровищ немерено должно быть. Нам бы их достать и такой замок каждая себе забабахаем.
– Девушки, прекратите! – визжала интеллигентная шестая. – Вы мне не даёте дочитать книгу. Поймите, здесь всего две комнаты, а вас слышно отовсюду!
– Я диадему хочу. С бриллиантами! – упёрла бока руками первая.
Я это увидела, так как украдкой заглянула в окошко. Миранд сидел в углу, обхватив голову руками. Мне его даже жалко стало.
– Может, ну их? – украдкой поинтересовалась я, и мой принц энергично закивал.
Что же. Пришлось по новой лететь в город. Я привычно полетала над домами, подышала огнём на до сих пор не заросшие травой окрестности, подивилась наплевательскому отношению лучников, а затем зарычала погрознее и потребовала за мир и покой в сих дивных краях увести всю эту склочную ораву от меня куда подальше.
Год четвёртый
– Сирота я, сирота. Си-ро-ти-нуш-ка! – распевал из башни Миранд противным голосом. Музыкального слуха он был лишён напрочь, но крепостью голосовых связок природа его не обделила. Как я ни прикрывала лапами уши, а всё равно слышно было.
– А ну прекрати!
– Сирота я, сирота!
– Прекрати!
– А что мне ещё делать? Скучно же.
– А мне, думаешь, не скучно?
– Тебе-то чего? Тебя всякие чудища в неволе не удерживают.
«Но могут», – подумала я и вздрогнула.
Дело в том, что на днях мне довелось встретиться с родителями и они умудрились за десять минут беседы рассказать биографию пяти вероятных кандидатов в мужья. Во всех подробностях. И самое ужасное, что после трёх с лишним лет изоляции брак уже не казался мне таким страшным делом! Однако мой упрямый характер не позволял сдаваться. Половина срока уже прошла. Выдержу. Всем назло выдержу!
– А почему ты меня чудищем считаешь? – произнесла я вслух, чтобы не молчать. А то вдруг снова заголосит певец непризнанный?
– Так ты вон какая. Огромная, – он попытался руками показать мои необъятные размеры, и мне оттого стало на редкость обидно.
– И что?
– Ну, у тебя клыки большие, ты огнём плеваться можешь, когти острые… крылья там.
– Так ведь это красиво. Ты знаешь, какой я красавицей считаюсь? – свысока ответила я и прочитала Миранду краткий экскурс по драконьей красоте.
– Да? Не знал такого.
– Ну, вот. Знай. Я очень красивая.
– А меня вот тоже красивым все считают… когда побреюсь, конечно.
– Так чего ты не бреешься?
– Погоди. Я сейчас.
Принц ненадолго скрылся башне, завозился там с тазиком, водой и бритвенными принадлежностями, а затем выглянул из окошка. Стал он выглядеть ещё забавнее, чем прежде, но в целом мне понравилось. Я даже нос приблизила, чтобы понюхать – насколько его запах из-за этого изменился? Вроде не особо, но разница имелась. И только мне захотелось сообщить об этом, как…
– Эге-гей! Я рыцарь Герасим Отважный! – вдруг раздался воинственный глас и что‑то неприятно кольнуло меня в хвост.
Я тут же испуганно взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Оказывается, пока мы с Мирандом беспечно болтали, ко мне со спины бессовестно подкралось металлическое чудо-юдо. И подобное показалось моим нервам крайне раздражающим фактом. Да и кому такое понравилось бы? Поэтому я села возле своей пещеры и выпустила из ноздрей возмущённый дымок. То же мне вежливость! Ни здрасьте, ни как дела, а сразу копьём по хвосту. Фи!
– И чего тебе, рыцарь, надобно? – всё же процедила я сквозь зубы.
– Пришёл я друга своего выручать. Выходи на смертный бой, чудище поганое!
Моё возмущение достигло своего предела, однако со словами меня опередил Миранд. Он едва не вывалился из окна, так уставился во все глаза на рыцаря, и воскликнул:
– Гера, да ты ли это?
– Да, это я, сир! – приподнял забрало рыцарь и любовно воззрился на мою зверушку.
– Ох, да ты же всегда щуплый такой был и драться не любил. Поэмы всё сочинял романтические, – продолжал удивляться Миранд. – Как в рыцари‑то подался?
– Ради вас! – Герасим слез с коня и, словно забывая про меня, опустился на одно колено. – Я не мог позволить вам остаться в этой башне. Вспоминая ваш прекрасный лик, я сначала долго плакал, а затем решил побороть коварную судьбу. И поэмы я до сих пор пишу. Ах, если бы вы знали, сколько из них посвящены именно вам!
Тут рыцарь начал петь. И пел он, конечно, в разы лучше своего принца, однако содержание строк показалось странным не только мне. Воспевать прекрасные губы и трепетные взгляды было как-то…
– Эй, – поняв, что иначе от созерцания Герасима меня никак не отвлечь, произнёс Миранд. Я тут же приблизилась и шепнула:
– Чего?
– Делай, что хочешь, но не отдавай меня этому извращенцу!
Ради забавы я изобразила некую задумчивость, но потом не стала издеваться и сказала:
– Лады.
Ох, давненько я так не веселилась! Уворачиваясь от моих огненных плевков, Герасим петлял, как заяц. А самое смешное началось, когда я всё-таки его слабеньким огнём окутала. Доспехам то ничего не стало, а вот некачественные верёвочки, которыми их части крепились друг к другу, истлели. В результате всё это железо, кроме шлема, свалилось с отважного рыцаря, и стали изумительно видны его белые труселя в красные сердечки. Причём, стали видны они не только мне. Дело было как раз‑таки возле одного всем нам известного города. Так что, когда Герасим скрылся за его стенами, я немного полетала над домами, послушала ворчливые беседы о том, что дракон в небе к дурной погоде и плохому урожаю, из‑за этого не стала дышать огнём на окрестности – пусть оживают. Зато мстительно спалила башню плевательски относящихся к своему делу лучников. Затем рявкнула погрознее и потребовала за мир и покой в сих дивных краях большего уважения к своей персоне!
