Эллисон Боттке
Сепарация: руководство для родителей
Принятие ответственности за наши решения
Хотя многим из наших взрослых детей давно пора начать принимать последствия их решений, реальность такова, что вначале мы должны принять ответственность за наши собственные решения – прошлые, нынешние и будущие.
Наша самая большая проблема – не неспособность взрослых детей проснуться, когда срабатывает будильник, и не то, что они не могут придерживаться расписания, удержаться на рабочем месте или оплатить свои счета. Не их алкогольная или наркотическая зависимость. Не хаос, в который они превращают свою жизнь. Наша главная проблема – та роль, которую мы играем, вмешиваясь в их дела, чтобы смягчить последствия, к которым ведут принятые ими решения.
Главная проблема – это мы.
Ой!
А еще это оправдания, которые мы придумываем для себя (и других), чтобы обосновать свое потакающее поведение. Например, такие:
• «Просто сегодня детям так тяжело!»
• «Если я не помогу, то кто поможет?»
• «Но я же просто стараюсь помочь!»
• «Никто не понимает моего Ларри [или мою Салли]».
• «Ему [или ей] просто нужно найти подходящую программу лечения».
Подобные оправдания причиняют нам боль – и не дают найти реального решения для наших детей или нас самих. Но эти вечные (и часто бесполезные) дискуссии, которые мы продолжаем вести со своими взрослыми детьми, должны прекратиться. Они явно умеют на нас воздействовать, знают, как контролировать нас и, таким образом, контролировать результат, осознанно или неосознанно.
Этим оправданиям следует положить конец. И как бы трудно ни было это слышать, мы, скорее всего, каким-то образом ответственны за ту роль – маленькую или большую, – которую играем в дисфункциях наших взрослых детей. Ответственность некоторых может быть огромной. Мы наверняка – возможно, неосознанно – внесли свою лепту в воспитание непочтительных, неблагодарных, эгоистичных, эгоцентричных, зацикленных на себе и до одури ленивых взрослых детей. Мы внесли свою лепту в становление вечно оправдывающихся лентяев: «Лентяй желает и ничего не получает, а желания усердного исполняются до конца» (Притчи, 13:4).
Звучит резко? Так и задумано. Я знаю, некоторые из вас сейчас, возможно, говорят: «Эллисон, пожалуйста, не заставляйте меня чувствовать себя еще более виноватой из-за моих родительских решений. Мне и без того плохо».
Я вас полностью понимаю. Однако если мы действительно хотим изменить ситуацию, пора перестать чувствовать себя виноватыми, отвести луч прожектора от наших взрослых детей и признать свои собственные проблемы. Реальность того, что мы делали и почему мы это делали, может оказаться неприглядной, но под всем этим скрывается нечто прекрасное: благие намерения. И именно эти благие намерения сегодня заставляют нас печалиться.
Некоторые из нас годами фокусировали внимание (и тревоги) на своих взрослых детях. Мы взяли на себя не только функции режиссера в драме их жизни, но и обязанности продюсера, заведующего сценой, костюмера, поставщика провизии, финансиста, а заодно и драматурга. Мы делали для них кучу всего, что они более чем способны делать для себя сами. Неважно, что у нас получилось в итоге – комедия, трагедия или мелодрама. Пора опустить занавес над этим актом.
Спектакль окончен.
Но на горизонте уже новая постановка!
Мы должны заменить свое потакающее поведение чем-то другим.
Как покончить с потакающим поведением
Из собственного опыта я вывела четыре спасительные истины, касающиеся изменения потакающего поведения.
1. Мы можем молиться о том, чтобы у нас были силы изменить себя.
2. Мы можем помогать (не потакать!) взрослым детям любого возраста отращивать крылья, чтобы они смогли летать сами.
3. Мы можем находить утешение в знании, что мы не одни на этом пути.
4. Мы можем вернуть себе свою жизнь!
В Книге Иакова мы читаем: «С великой радостью принимайте, братья мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение» (Иаков 1:2–3). Вместо «терпения» в новой американской стандартной версии используется слово «стойкость». С какой стороны ни смотри, урок понятен: нам рекомендовано держаться, не сходить с пути, терпеть и быть стойкими.
Из чего мы на самом деле сделаны? Я всегда считала, что цитата «Дорогу осилит идущий» означает, что, сталкиваясь с испытаниями, мы должны активно что-то делать. Мы должны продолжать идти вперед – например, встать с дивана и осуществить некие позитивные перемены. Уж во всяком случае, не отступать и не сдаваться.
Многие из наших взрослых детей старались уклониться от испытаний и невзгод, которые не только испытали бы на прочность их веру, но и заставили бы стараться изо всех сил, развивая характер, доказывая свою храбрость и зарабатывая достижения. Как следствие, многие взрослые дети понятия не имеют, чего они способны достичь на самом деле. Они никогда по-настоящему не пытались уверенно идти вперед и становиться такими, какими могут быть.
Помните, Бог знает, когда прервать испытание, потому что Его цель достигнута. И Он дает нам два великих обетования, касающихся наших испытаний.
Во-первых, Свое утешительное присутствие:
«Будешь ли переходить через воды, Я с тобою, – через реки ли, они не потопят тебя; пойдешь ли через огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя. Ибо Я Господь, Бог твой, Святой Израилев, Спаситель твой» (Исаия 43:2–3).
А во-вторых, заверение в том, что Он не возложит на наши плечи ноши большей, чем мы способны вынести:
«Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести» (1-е Коринфянам 10:13).
Апостол Павел писал, опираясь на собственный опыт:
«Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам. Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем» (2-е Коринфянам 4:7–9).
Действительно, Павел не был родителем дисфункционального ребенка, но эти строки можно отнести к любому христианину, который «отовсюду притесняем» и «низлагаем».
И мы, безусловно, «низлагаемы» многократно, но, точно кролик Энерджайзер, продолжаем подниматься. Однако мы так устали жить в постоянном кризисе, что повторяем одни и те же поступки и привычки, а наши взрослые дети держат нас на крючке. Они знают, чего от нас ожидать. Они знают, что в итоге мы снова «поможем» им.
Горькая правда для многих из нас заключается в том, что мы не помогаем: мы потакаем.
Так что вместо того чтобы молить Бога остановить эту боль, убрать трудности или изменить жизни наших взрослых детей, мы должны молиться о чем-то совершенно ином. Мы должны молиться о мужестве, чтобы заглянуть глубоко в свои сердца и души. О силе, чтобы начать путешествие, которое, вполне возможно, изменит нашу собственную жизнь, – и молиться о мудрости, чтобы принимать новые решения.
Принимать новые решения редко когда легко. Мы действовали по одним и тем же шаблонам годами, но теперь нам нужно спросить себя, какие вознаграждения мы получаем от того, что потакаем своим взрослым детям. Какую потребность это удовлетворяет в нашей жизни?
Короче и проще говоря – мы должны выявить свои собственные проблемы.
Мне потребовались годы, чтобы добраться до источника моих проблем, но, когда я это сделала, положение начало меняться.
Мне было 16 лет, когда родился мой сын. Я жила в кошмаре, пытаясь остаться в живых. Я сбежала из дома в пятнадцать, чтобы выйти замуж за своего очаровательного принца, вот только он оказался каким угодно, только не очаровательным. Первый год жизни моего сына был похож на сценарий любого телевизионного фильма «про жизнь», где жестокие и агрессивные мужья преследуют своих жен, превращая их жизнь почти что в ад на земле. Одна причина ужаснее другой заставляли меня оглядываться годами, пока я пыталась осмыслить свою жизнь.
Меня, еще совсем маленькую, жестоко избивал и растлевал приемный отец. Это оставило в моей душе рубцы, для разглаживания которых потребовались десятилетия. Я была эмоционально нестабильной и до знакомства со своим первым мужем, а уж после того, что он со мной сделал, все стало еще хуже. Мне было всего шестнадцать лет; я не имела права быть матерью. Я была слишком юной, слишком незрелой и слишком нестабильной.
Но – о, как же я обожала своего сына!
Вы можете возразить, что дети рожали собственных детей не одно столетие. Во многих культурах это обычная практика, когда девочки покидают родительскую семью в тринадцать лет, чтобы завести свою собственную. Однако в большинстве случаев малышей растили в домохозяйствах, в больших семьях, состоявших из множества родственников. Таким образом молодая женщина училась быть матерью у старших женщин, которые были намного мудрее и опытнее.
Сегодня все не так. Семьи разбросаны по всей стране, и молодые родители оказываются «на передовой» безо всякой подготовки.
К тому же у молодых матерей прошлого редко имелся тот тяжелый эмоциональный багаж, которым навьючены сегодняшние молодые матери. Что касается меня, то у меня был не только такой багаж, у меня был еще целый воз дисфункций.
Т. Сюзанна Эллер – лектор, колумнист по проблемам воспитания и автор книги «Мама, которой я хочу быть» (The Mom I Want to Be). Отвечая на вопросы моей анкеты, она написала:
«Неразвитые навыки воспитания – весомый фактор в эпидемии потакания. Я часто разговариваю с родителями, чьи намерения благи, но методы держат их взрослых детей в подвешенном состоянии. Одна мать жаловалась, что ее взрослый сын даже не думает уезжать из родительского дома. „Почему бы вам не сказать ему, что пора жить самостоятельно?“ – спросила я. Она ответила, что он не способен финансово содержать себя. У этого молодого человека был дорогой автомобиль, гидроцикл и модная одежда, он часто позволял себе ужины в ресторанах и азартные игры. Мама и папа выплачивали ипотеку, оплачивали счета за еду и коммунальные услуги, и у них не было финансовых средств, чтобы „играть“. Где логика?! Этой матери даже в голову не приходило, что они не только внушают своему взрослому сыну, что другие люди будут заботиться о нем и его „потребностях“, в то время как он тратит деньги на свои „хотелки“, но также готовят его к катастрофическим отношениям в будущем. Однажды этот молодой человек заключит брак, и велика вероятность, что он будет ждать от своей жены подобных поступков».
Пора разрушить этот шаблон. Настало время выяснить, какого рода родителями мы являемся, и сделать то, что нужно, чтобы стать теми родителями, которые нужны нашим взрослым детям.
Осознание той роли, которую мы играем в динамике потакания, – важнейший шаг к успеху. Когда мы начинаем осознавать, что у нас проблемы с сердцем, мы становимся на один шаг ближе к тому, чтобы стать здоровыми. И мы должны сделать здоровой свою собственную жизнь, а не жизни наших взрослых детей, как бы нам ни хотелось им помочь.
То, какой образ жизни они выбирают, какие решения принимают или не принимают, что они предпочитают делать или не делать со своим будущим, зависит только от них, а не от нас. И когда мы, родители, начинаем выявлять свои собственные проблемы, это служит невероятным источником вдохновения.
Направить луч прожектора на себя – смелый первый шаг к изменению нашей жизни, а если будет на то воля Господня, то и жизни наших взрослых детей.
Прощать – это хорошо. Помогать – это хорошо. Заботиться о наших взрослых детях – это хорошо. Однако, когда постоянная нужда, вечный кризис или сменяющие друг друга невзгоды становятся для наших взрослых детей правилом, а не исключением, мы должны сделать шаг назад и присмотреться к своей собственной жизни. Мы должны распознать собственные проблемы с потаканием и изменить наши шаблоны поведения.
Я понимаю: мысль о том, что вы, возможно, внесли вклад в неудачные решения своих взрослых детей, вызывает дискомфорт. Вероятно, некоторые из вас на самом деле мало причастны к причинам, вызвавшим текущий кризис в жизни вашего взрослого ребенка. Возможно, вы не являетесь хронически потакающим родителем. Но не бросайте книгу. На этих страницах вы найдете многое и для себя.
Вне зависимости от того, сможете ли вы выявить потакающее поведение в своем общении со взрослым ребенком, вам все равно понадобится установить границы в ваших с ним отношениях. В любом случае, дело уже не в вашем взрослом ребенке: дело в вас.
Я это точно знаю, потому что я через это проходила.
И в глубине души вы тоже это знаете.
Глава 2
Почему мы потакаем и почему мы должны это прекратить
Основа потакания – это проблемы с границами. У тех из нас, у кого нарушены границы, потакание включается, когда мы становимся родителями. Мы часто близоруко фокусируемся на помощи детям, супругам и другим людям: мы готовы делать что угодно, только бы не вглядываться в собственную жизнь. Чем старше становятся дети, тем быстрее мы забываем испытания и беды своего прошлого и привыкаем к созависимому образу жизни, который становится для нас так же нормален, как дыхание.
Мы заботимся о людях просто потому, что мы такие есть. Нам нравится помогать. И неважно, что это калечит окружающих, которым необходимо приобретать навыки независимой жизни! И неважно, что это не дает нам жить той жизнью, которой желает для нас Бог!
До того как мне удалось разглядеть ту роль, которую я играла в динамике потакания, я обращала внимание на что угодно, кроме моего собственного эмоционального, духовного, психологического и физического здоровья. Когда сын был рядом, я душила его излишней заботой, пока он снова не сбегал. Тогда я очертя голову бросалась в очередные отношения, в очередную работу, хобби или проект.
Говорят, что мы были созданы с двумя зияющими, жаждущими заполнения дырами в теле. Одна расположена в животе, а другая – в сердце. Мое сердце было травмированным и пустым, и я игнорировала его боль, набивая желудок пищей, наркотиками и алкоголем.
Когда я в 35 лет приняла Иисуса как моего Господа и Спасителя, я встала на путь к новой жизни с новым сердцем, но мне надо было рассортировать и выбросить многое из своей прежней жизни.
Бог больше, чем любая проблема в нашем прошлом, Он важнее, чем любая ложь, в которую мы привыкли верить. Но мы должны взывать к Нему о помощи, чтобы осознать ту ложь, которая ежедневно встречается на нашем пути. Бог знает, в каких битвах нам приходится сражаться, если в прошлом мы терпели боль, каков бы ни был ее уровень.
Вне зависимости от того, на каком этапе своей жизни вы находитесь, чувствуете ли вы себя эмоционально здоровыми или балансируете на грани кризиса, именно здесь таится решающий момент. Но многим страдающим родителям, которые хотят двигаться вперед, вначале надо будет оглянуться назад.
В свои подростковые годы я бежала от боли, которую причиняло мне сначала понимание, что меня растлили, пока я была ребенком, а потом и участь избиваемой жены. Тогда я впервые начала искать утешение в пище и наркотиках. Я не пыталась понять патологию насилия, не обращалась за помощью, чтобы разобраться с болью, гневом, отсутствием прощения и страхом, которые копились и гноились внутри меня. Вместо этого я училась фокусироваться на других вещах и людях, а главное – на моем сыне.
Я начала жить его жизнью, потому что значительная часть моей собственной была слишком болезненной, чтобы иметь с ней дело. Со временем я почти полностью забыла, что я так усердно пыталась забыть.
В тот Новый год, когда арестовали моего сына, мне не следовало прикасаться ни к чему в его доме. В своем желании помочь я снова переступила свои родительские границы. Казалось бы, после стольких-то лет я, наученная горьким опытом, должна была быть умнее. Не тут-то было.
В мои обязанности не входило убирать за ним бардак или упорядочивать хаос, оставленный в его доме командой спецназа. В мои обязанности не входило избавляться от оскорбительной коллекции нацистских сувениров. Я не обязана была заботиться о том, чтобы личное имущество моего сына не пострадало. Если бы вандалы заявились тем вечером в дом, обчистив его от потолка до половиц, значит, так и должно было быть. Это было бы прямым последствием его действий.
Мне ни в коем случае не следовало втягивать мужа и пасынков в эту драму, делая их своими невольными сообщниками. Мне нужно было поглубже вздохнуть и отступить. Мне следовало занять место в зрительном зале, позволяя действу разворачиваться передо мной, а не выскакивать на сцену.
«Помогая» сыну во время его кризиса, я снова вмешалась в то, что вполне могло быть ценным жизненным уроком, который Всемогущий хотел преподать ему… и мне.
Но я знаю, что я не одна такая. Джуди Хэмптон, автор книги «На старт! Внимание! Марш!», пишет:
«Парализованные неверием, мы делали то, что делает большинство родителей. Пытались что-то исправить. Мы пытались сделать жизнь нашего блудного дитятки лучше. Пытались спасать и потакать. Это длилось годами. Почему? Я, к примеру, была в этом деле экспертом. Я с юности знала, как именно надо исправлять людей, вот только у меня никогда по-настоящему не получалось. Но мы с мужем искренне хотели помочь. И мы хотели, чтобы эта боль закончилась. Надо признать, это несколько смягчало сожаления о первых годах нашего неудачного воспитания.
Однако с течением времени мы обнаружили, что подвергаем опасности свое финансовое будущее, вытаскивая наше блудное дитя то из одной ямы, то из другой. Мы покупали машины и чинили машины, оплачивали страховку и становились созаемщиками, одалживали деньги, оплачивали штрафы и нанимали адвокатов. Мы верили бесконечным оправданиям. Казалось, вращающуюся дверь в наш „бесплатный“ дом заклинило на вращении. Но в долгосрочной перспективе ничего не менялось.
„Что делать, если всего, что мы уже сделали, недостаточно?“ – то и дело спрашивали мы себя. Эта сумятица создавала напряжение в нашем браке. Когда у нас закончились варианты, мы, можно сказать, уперлись в стену. Когда обращаться стало некуда, мы, наконец, обратились к Богу. Как стыдно, что нам потребовалось столько времени, чтобы это сделать! Однако Бог в милости и благодати Своей встретил нас прямо на том месте, где мы были»[2].
Защищать близких, помогать человеку, когда ему плохо, предлагать помощь в периоды испытаний – это природный инстинкт. Однако у некоторых взрослых детей «испытание» – их второе имя. Как понять, что вы сделали достаточно? Наши взрослые дети больше не младенцы, не малыши и не подростки. Мы должны перестать обращаться с ними как с таковыми. Прошли те годы, когда стоило пытаться сформировать их характер. Если мы меняемся, а они в результате – нет, то, как гласит пословица, за что боролись, на то и напоролись.
Несмотря на то, что многие родители, как и я, проходят со своими взрослыми детьми через неоднократно повторяющиеся кризисы, они обычно чувствуют, что с их подходом что-то не так, но не могут точно указать, что именно.
Некоторые родители, испытывающие боль, искренне не понимают, в чем состоит недопустимое поведение – настолько глубоко въелось в их сознание представление, что они нанесут необратимый психологический ущерб самооценке своего ребенка, если установят твердые границы с конкретными последствиями.
Ничто не может быть дальше от истины!
Мы, родители, потакаем, потому что…
• путаем «помощь» с «потаканием»;
• любим слишком сильно, слишком недостаточно, слишком зависимо и слишком «условно»;
• боимся за безопасность наших детей, боимся последствий и неизвестности;
• чувствуем себя виноватыми из-за того, что сделали или не сделали, когда наши дети были младше;
• мы так и не разобрались с болезненными проблемами из собственного прошлого, в том числе с брошенностью, насилием, зависимостями и полчищем неблагоприятных обстоятельств, которые сделали нас теми, кто мы есть;
• наши врожденные личностные качества делают нас склонными к потаканию;
• мы не умеем ничего другого (это привычка);
• иногда легче поддерживать текущее положение вещей, чем меняться;
• мы полагаем, что так и подобает поступать христианам;
• мы придумываем оправдания, поскольку наркотики и алкоголь сделали наших взрослых детей инвалидами или калеками;
• мы невежественны и не знаем ничего иного.
Чтобы получить более полное представление о том, как выглядит потакание с разных ракурсов, примерно год назад я разослала анкету мужчинам и женщинам, живущим в разных концах США. Я буду ссылаться на результаты этого опроса в течение всей книги. Мои респонденты позволили мне сформировать широкую демографическую картину. Одни из них – родители, другие – нет. Сферы их деятельности тоже сильно разнятся: лицензированные консультанты, университетские преподаватели, школьные учителя, сотрудники правоохранительных органов, мамы-домохозяйки, юристы, филантропы, издатели, писатели, ораторы и священники.
В одном из пунктов анкеты я спрашивала респондентов, что, по их мнению, является основной причиной, по которой родители рвутся «помогать» взрослым детям. Прочтите некоторые ответы и проверьте, могли бы вы под ними подписаться.
«Страх и чувство вины. Страх охватывает нас, когда мы думаем, что, если скажем „нет“, наш взрослый ребенок сотворит еще больший хаос из своей жизни, и нам придется жить с болью и/или стыдом, вызванными этими последствиями. Чувство вины мотивирует нас, поскольку нам часто кажется, что мы каким-то образом подвели своего взрослого ребенка, когда он был младше, своим действием или бездействием». (Лесли Верник, автор книги «Эмоционально разрушительные отношения» (The Emotionally Destructive Relationship).)
«Родители, которые не справились с собственной болью и опытом насилия – часто потому, что не знали, как это сделать, – хотят „защитить“ своих детей от боли и страданий. Некоторым родителям нужно вначале получить помощь в решении их собственных проблем, прежде чем пытаться помочь своим взрослым детям». (Джорджия Шефер, лицензированный психолог.)
«В числе основных причин наверняка есть страх. Спектр страхов, вероятно, включает как минимум следующие: 1) страх, что ребенок меня отвергнет; 2) страх перед тем, что случится с моим ребенком, если я о нем не позабочусь; 3) страх перед тем, что скажут люди; 4) страх жить с чувством вины в том случае, если мой ребенок пострадает или причинит вред себе или другим». (Билл Оудемолен, старший пастор Библейской церкви Футхиллс, Литлтон, Колорадо.)
«Кажется, что так легче. Это все равно что просить их выполнять работу по дому в детстве: я лучше сделаю все сама, чтобы не приходилось постоянно нудеть. Когда ребенок становится старше, просто увеличивается масштаб проблем». (Хизер Геммен Уилсон, автор книги «Поразительная красота: мой путь от изнасилования к возрождению».)
«Многие родители выбирают линию поведения, основываясь на чувстве вины из-за собственной несостоятельности, решений (например, „больше работать и меньше развлекаться“) и недоступности для своих детей. Существуют также ошибочные представления о том, что означает „любить“. Например, „родители, которые действительно любят своих детей, ни за что не выгнали бы их из своего дома, не отказались бы внести за них залог, не настаивали бы на том, чтобы они оплачивали аренду жилья или следовали заведенным дома правилам“». (Джейн Рубьетта, писательница и лектор.)
«Я знаю одного отца семьи, выросшего в детском доме, где была очень жесткая структура. Каждому ребенку в этом доме давали конкретные трудовые задания, от них требовалось посещать часовню на территории дома, за выполнением многочисленных правил строго следили, и т. д. После того как этот мужчина покинул детский дом и окончил колледж, он женился, и у супругов родилось несколько детей. С самого начала было очевидно решение отца, что его дети не будут воспитываться в такой жесткой и структурированной среде, в какой рос он сам. У детей было очень мало обязанностей и дисциплины и слишком гибкий распорядок жизни. Сегодня жизнь этих детей – сплошной хаос: наркотики, отсутствие направления и повторяющиеся неудачные решения». (Арли М. Хегарти, пастор-консультант, Сообщество евангелической свободной церкви, Элверсон, Пенсильвания.)
Попробуйте проанализировать свои отношения со взрослым ребенком и определить, почему стали ему потакать – и в какой мере? Некоторые родители потакают так, что сводят на нет любую потребность взрослого ребенка самостоятельно определять свою жизнь. Другие родители потакают намного меньше, но в самый раз, чтобы взрослый ребенок научился дергать за нужные струнки для стимуляции подобного поведения.