Элла Волобуева
Вновь непройденный урок
Молодой человек бодро застучал по клавишам.
– Перевод осуществлен, – радостно сообщил он через минуту, – поздравляю, отличный выбор. Теперь я выдам Вам направление на медосмотр, обратите внимание: необходимо пройти врачей строго в этой последовательности. Советую подъехать в регистратуру на предварительную запись, дозвониться до них крайне сложно. Это не их вина, слишком много обращений, линия перегружена. Необходимо войти в их положение, проявить терпимость. И еще вот, держите, – памятка по дальнейшим шагам, это уже после медосмотра, тут всё написано крайне подробно. Вопросов возникнуть не должно. Желаю удачи.
После молодой человек потерял к Виктории всякий интерес и снова вдавился в кресло, медленно отмахиваясь пластиковой папкой от таких же медленных, разомлевших от жары мух.
Предварительная запись не помогла. Врачи непрерывно меняли расписание, и сдвиг даты приема у одного врача вызывал необходимость переписываться у следующих, которые уходили в отпуска, больничные или на курсы повышения квалификации. Медосмотр вместо предполагаемых полутора недель занял почти четыре месяца. Пришлось подолгу ожидать в уже привычных очередях (один раз на нее чихнул какой-то старик, забрызгав лицо слюнями и соплями, в другой раз довела до слез нахрапистая баба, вдруг решившая обличить Викторию в каких-то несуществующих грехах), пришлось переругиваться с норовившими влезть без очереди, хрипло орать в окошко регистратуры, и научиться кротко разговаривать с хамоватыми врачами, которые при подозрении на малейшую нервозность живо выпихивали из кабинета (и туда тут же вливался следующий пациент), а порой выпихивали и без причины, по настроению. Виктория выдержала. Помогла настойка пустырника и несколько агрессивная поддержка матери, которая желала дочери лишь счастья и изменения личности.
В один из вечеров Виктория не выдержала. Она открыла страницу бывшего мужчины, мужчины своей мечты, такого задорного, такого неунывающего, разблокировала его и написала сообщение. По крайней мере, он сумеет подбодрить Викторию, поднять настроение. Кто знает, может, у него самого непростая жизнь, просто он по-мужски этого не показывает, не позволяет себе распускаться. А эгоистичная Виктория еще и свои проблемы пытается ему навязать.
«Привет, Виктория, – ответил он через час, – слушай, тут такое дело… я женился. Заехал навестить свою бывшую девушку после нашей с тобой ссоры и завертелось. Она планирует завести ребенка, и, если это произойдет, у меня будет еще меньше времени заезжать к тебе в гости. А ты как?». Виктория опять заблокировала его и выключила компьютер. В ту ночь ей снова не спалось.
Далее по памятке нужно было записаться на Курсы, способствующие изменению личности. Сколько Виктория не старалась дозвониться по указанному номеру телефона, линия всегда была занята. В любое время, в любой день недели. Викторию всё больше угнетала эта подготовка к процедуре, разрекламированной Бюро по содействию отчаявшимся как нечто волшебное, чудодейственное, невероятное, с запуском нового ролика, картинками улыбающихся людей в дорогой одежде у двухэтажного дома с яблоневым садом (сбоку прилеплена баня), или хохочущих в кабриолете молодых людей с развевающимися волосами. У Виктории появилось запоздалое сожаление об этом импульсивно принятом решении. Не так уж и плохо ей жилось. Была квартира, которая теперь оказалась под угрозой перехода в собственность банка; была какая-никакая работа, с которой теперь придется уволиться: процедура по изменению жизни займет около пяти месяцев, никто не станет ждать ее так долго, когда желающие работать выстраиваются в очередь. И никто не дал гарантий, что всё это окупится и даст ожидаемый результат, хоть ожидала Виктория не так уж и много: задушить в себе любовь без взаимности, начать новые отношения с достойным мужчиной, создать семью, найти работу с более высоким доходом, нанять сиделку для матери, которая всё чаще жаловалась, что Виктория уделяет ей мало внимания, редко навещает, недостаточно помогает, и без поддержки Виктории всё сложнее самой справляться с бытом.
Пришлось ехать в Бюро по содействию отчаявшимся, чтобы узнать другой телефон или адрес Курсов, там ее перенаправили в Бюро по защите интересов граждан, где Виктория снова отстояла трехчасовую очередь, и зря, потому что в Бюро по защите интересов граждан ничем не помогли и переадресовали в Бюро по социальной реабилитации, и лишь прорвавшись туда, растрепанная, издерганная и плачущая Виктория записалась на Курсы по подготовке к изменению личности и дальнейшей жизни на четвертый понедельник ноября, в восемь тридцать и без опозданий. Ей выдали еще одну памятку, теперь уже с перечнем вещей, которые необходимо было взять с собой. Помимо тех, которые Виктория и сама сообразила бы прихватить (банные принадлежности и чистое белье), были указаны довольно неожиданные: новейшие настольные игры (пришлось побегать, чтобы их разыскать), гранатовый сок, килограмм копченой свиной грудинки, домино, блендер, три баклажана, карликовая ель в горшке и прочие необъяснимые вещи.
Удивленная Виктория на последние сбережения купила всё необходимое и в назначенную дату в назначенное время явилась по указанному адресу.
Первым, что увидела Виктория, была очередь. Снова. Опять. Километра на три на улице перед входом в учреждение.
Виктория встала в хвост и поставила чемодан на землю. Ветер хлестал прямо в лицо, и Виктория подтянула шарф до носа.
Девушка, стоящая перед Викторией, развернулась:
– Впервые? – крикнула она, перекрывая гул ветра.
– Впервые, – прокричала Виктория в ответ, – А что, сюда кто-то попадает повторно?
– Некоторые по семь-восемь раз. Я – только второй. И последний, у меня больше нет денег. А были бы – тоже записывалась бы на повтор снова и снова! В первый раз было очень интересно.
– Но если потребовался второй раз, значит, первый не помог?
– Неа. Я – Ирма, а тебя как зовут?
– Виктория, – прокричала Виктория, придвинувшись к уху Ирмы.
Дальше разговаривать было невозможно, ветер настолько разъярился, что приходилось придерживать свои вещи – чемоданы и сумки, чтобы их не унесло. Через полтора часа очередь дошла до Ирмы.
– Медосмотр! – проорала женщина в тулупе, придерживающая дверь.
Ирма достала из кармана справку и протянула женщине.
– Просрочена! – снова проорала женщина, взглянув на справку и протягивая обратно, – не допущена! Следующий!!
– Что? – разволновалась Ирма, – не может быть…
Ветер заглушил ее дальнейший ропот. Виктории пришлось потеснить и отпихнуть Ирму, чтобы сделать шаг ко входу и протянуть женщине в тулупе свою справку. Затаив дыхание, Виктория наблюдала, как женщина промерзшими пальцами разворачивает лист и всматривается в строки, стараясь не выпустить справку из рук под яростными порывами ветра. Виктория крепко уперлась ногами в землю, не обращая внимания на толчки Ирмы, пытающейся снова протиснуться ко входу и объясниться. Наконец, женщина неохотно слегка потеснилась, предлагая Виктории пройти в дверь.
И, как только Виктория попала в помещение, на нее тут же накатила благоприятная, комфортная, успокаивающая атмосфера. Появилось ощущение, что всё плохое позади, и теперь жизнь непременно наладится. Виктория почти справилась, дело за малым. В помещении было тепло и красиво. По периметру стояли тумбы с фонтанчиками, японскими бонсаями и золотыми рыбками в круглых аквариумах. Держась под руки парочками, тройками и группами стояли улыбающиеся встречающие, румяные, нарядно одетые, аккуратно причесанные юноши и девушки.
– Эту к нам! – крикнули двое молодых мужчин с хохотом, увидев Викторию.
– Девочки к девочкам, – кокетливо ответили девушки, и одна из них поманила Викторию к себе.
Виктория дотащила чемодан к их группке и остановилась рядышком встречать новеньких. Люди вваливались, топали ногами, чтобы стряхнуть снег, мотали головой, терли замерзшие руки и, осмотревшись, блаженно улыбались.
– Эту к нам! – кричали двое молодых хохмачей с веселым смехом на каждую девушку и женщину.
И та, что поманила Викторию, точно так же манила новеньких девушек и женщин к своей группе, а остальные девушки со звонким смехом кричали: «Девушки к девушкам!».
Новенькие прибывали в течение четырех часов, пополняя ряды встречающих. Последней ввалилась Ирма.
– Ты как прорвалась? – с веселым изумлением спросила Виктория, когда Ирма протопала к их группе и встала рядом, поставив объемную дорожную сумку на пол, а сверху сумку поменьше.
– Пришлось встать в конец очереди, – ответила Ирма, с досадой качая головой, – так намерзлась, ужас! – она подышала на озябшие, покрасневшие пальцы.
– Но тебе же было отказано в допуске.
– Ерунда. Проверяющие так отсеивают часть записавшихся, меня еще в первый раз предупредили. Отправляют домой в случайном порядке. Хорошо, что метель, иначе она бы меня узнала. Зараза.
Ирма высморкалась в платочек, выуженный из сумочки, аккуратно его сложила и засунула обратно. Затем потормошила примятые шапкой и капюшоном волосы, подкрасила губы перед карманным зеркальцем, вытерла следы потекшей туши под глазами и снова повернулась к Виктории:
