Элизабет Хойт
Грешные намерения
Темперанс поспешила отвести взгляд, ее грудь сжималась от чувства, которое она не хотела называть. Она не будет испытывать какие-то чувства к этому умирающему ребенку, не будет. В прошлом она уже обожглась, щедро раздавая свою любовь, и теперь держала ее в своей груди под замком.
– Ну, голубка, ты довольна? – ласково спросила Полли девочку, которую держала на руках. Потом взглянула на Темперанс. – Дайте мне попытаться еще раз.
– Хорошо, только не забывай о своих, – сказала Темперанс, с облегчением передавая ей Мэри Хоуп. Она слышала о кормилицах, которые морили голодом собственных детей, чтобы накормить ребенка, за которого платили.
– Не беспокойтесь, – заверила Полли. – У меня молока всем хватит.
Она подтвердила свои слова, обнажив вторую грудь, и приложила к ней Мэри Хоуп, в то время как ее собственный ребенок продолжал сосать первую грудь.
Темперанс кивнула.
– Спасибо. На этой неделе я оставлю тебе побольше денег. Обязательно потрать их на еду для себя, пожалуйста.
– Так и сделаю, – ответила Полли, уже наклонившись к больному ребенку.
Темперанс, немного поколебавшись, в конце концов просто пожелала Полли доброй ночи и ушла. Что еще она могла сделать? Она прошла через многолюдные комнаты дома, в котором Полли снимала комнату.
Темперанс наняла самую лучшую кормилицу и даже платила ей дополнительные деньги из скудных фондов приюта.
Остальное было в руках Божьих.
Уже начинало темнеть, в Сент-Джайлсе кончался день. Темперанс охватила дрожь. Мимо нее прошла женщина, несущая на голове плоскую широкую корзину с остатками устриц. Уинтер передал, что сегодня допоздна останется работать в школе, но все равно нужно приготовить ужин и уложить детей перед встречей с лордом Кэром.
В дверной нише, мимо которой она проходила, шевельнулась огромная тень, и у Темперанс замерло сердце.
Она услышала звучный голос лорда Кэра.
– Добрый вечер, миссис Дьюз.
Она остановилась, с возмущением подбоченясь.
– Что это вы здесь делаете?
Она увидела, как под треуголкой удивленно поднялись его брови.
– Жду вас.
– Вы следите за мной!
Он, нисколько не смущенный ее обвинением, кивнул:
– Так и есть, миссис Дьюз.
Она раздраженно вздохнула и пошла дальше.
– Вам, должно быть, страшно надоело играть в такую детскую игру.
Он усмехнулся, и ей показалось, будто его плащ прикоснулся к ее юбкам.
– Вы и понятия не имеете.
Неожиданно она вспомнила его поцелуй, уверенный, горячий и совсем не нежный. Вспомнила, как забилось сердце, как кожа стала влажной от пота. Он представлял собой угрозу, угрозу всем ее эмоциям, которые она так напряженно сдерживала. Она резко ответила:
– Я не развлечение для скучающего аристократа.
– А разве я это говорил? – спокойно спросил он. – К кому вы приходили в этот дом?
– К Полли.
Он стоял позади нее так тихо, что можно было подумать, что он превратился в призрак.
Темперанс вздохнула. Любой другой джентльмен – особенно аристократ – отвернулся бы от нее при таких язвительных словах и в праведном мужском гневе оставил бы ее. Какую бы игру ни вел лорд Кэр, он был терпелив.
И кроме всего прочего, приют нуждался в попечителе.
– Полли – это наша кормилица, – уже спокойнее объяснила Темперанс. – Вы помните, той ночью, когда мы встретились, я принесла в приют еще одного ребенка. Я поместила младенца, очень слабую девочку, у Полли, чтобы она выкормила ее. Малышку зовут Мэри Хоуп.
– Кажется, вы… – Он умолк, словно раздумывая над тоном ее голоса. – Огорчены.
– Мэри Хоуп не сосет, – сказала Темперанс.
– Значит, этот ребенок умрет, – отчужденно сказал Кэр.
Она остановилась и резко повернулась к нему.
– Да! Да, Мэри Хоуп умрет. Почему вы так равнодушны?
– А почему вы так неравнодушны? – Он остановился, как обычно слишком близко от нее, и ветер развевал его плащ, который, как живой, обхватывал ее юбки. – Почему вы так переживаете из-за ребенка, которого едва знаете? Вы ведь знали, что ребенок болен, возможно, уже умирает, когда несли его в приют?
– Потому что это моя работа, – яростно заявила она. – Это причина, по которой я просыпаюсь, причина, по которой я ем и сплю, эта причина – забота о детях. И содержание приюта.
– И это все? Вы не любите самого ребенка?
– Нет, конечно, нет. – Она повернулась и пошла дальше. – Я… я, конечно, беспокоюсь о каждом ребенке, но позволить себе любить умирающего ребенка было бы верхом глупости. Не думайте, что я этого не понимаю, милорд.
– Какая самоотверженность, – с легкой насмешкой сказал он. – Настоящая мученица. Да вы, миссис Дьюз, просто святая. Вам не хватает только нимба и окровавленных ладоней.
Резкий ответ уже был готов сорваться с ее языка, но Темперанс сжала губы и проглотила слова.
– И все же, – где-то позади, близко от нее, заговорил лорд Кэр. – Интересно, можно ли запретить себе полюбить ребенка? Некоторым это, наверное, легко, но в вас, миссис Дьюз, я очень сомневаюсь.
Он раздражал ее, и она ускорила шаги.
– Вы считаете себя знатоком эмоций, милорд?
– Вовсе нет, – тихо ответил он. – Я редко что-то чувствую. Но, как безногий человек, я необъяснимо восхищаюсь теми, кто умеет танцевать.
Они завернули за угол, и она, задумавшись, не заметила, что они удалились от приюта.
– Вы ничего не чувствуете?
– Ничего.
Она остановилась и с любопытством посмотрела на него.
– Тогда зачем тратить столько времени на поиски убийцы вашей любовницы?
Он не без цинизма скривил губы.
– Я бы не придавал этому слишком большого значения. Всего лишь каприз.
– А теперь кто лжет? – прошептала она.
Он раздраженно посмотрел в сторону.
– Я заметил, что мы идем не к вашему дому.
Странно, но ее разочаровала смена темы. Если он на самом деле не испытывал никаких чувств, то зачем проводить месяцы в поисках убийцы? Не чувствует ли лорд Кэр большее, чем признает? Или он действительно тот холодный, бесчувственный аристократ, каким изображает себя?
Но он молчал, явно ожидая ее ответа. Темперанс вздохнула.
– Я веду вас на Хэнгманс-элли, где обитает Марта Суон.
– А ваш брат не будет беспокоиться, если вы не вернетесь домой?
– Если мы сумеем и вернемся через час, я скажу, что навещала других кормилиц, – проворчала Темперанс, шагая дальше.
– Вот как, миссис Дьюз? Вы лжете своему родному брату?
На этот раз она просто пропустила его замечание мимо ушей. Наступила глубокая ночь, улицы опустели, грабители вышли на охоту, и Темперанс радовалась, что взяла с собой пистолет. Прошло полчаса, когда они свернули на Хэнгманс-элли, туда, где собирались грабители, воры и карманники. Интересно, сознает ли лорд Кэр всю опасность пребывания в этом месте? Она искоса взглянула на него и заметила, как он движется с грацией хищника, зажав в кулаке свою трость черного дерева, как будто это была дубинка.
Он перехватил ее взгляд.
– Какое приятное соседство.
– Хм. – Но несмотря на небрежный тон, Темперанс радовало, что у него был такой грозный вид. – Вот именно.
Она показала на ободранную вывеску, на которой был нарисован башмак.
Мать-утешительница сказала, что Марта Суон живет над лавкой сапожника. В здании было темно, и вблизи никого не было видно. Темперанс плотнее завернулась в накидку, незаметно нащупывая под юбками пистолет. Надо было взять с собой фонарь. Лорд Кэр подошел к двери и постучал в нее тростью. Внутри глухо отозвалось эхо.
– Если она карманница или проститутка, ее может и не быть дома, – сказала Темперанс.
– Не сомневаюсь, – ответил лорд Кэр. – Но я предлагаю просто посмотреть.
Она хотела возразить, но увидела, как за его плечом зашевелились тени. У нее перехватило дыхание, и крик замер на губах, когда она увидела три фигуры, появившиеся в переулке и быстро приближавшиеся к ним.
Намерения их были предельно ясны.
Она бы крикнула, предупреждая лорда Кэра, но это было лишним. Он посмотрел ей в лицо.
– Бегите!
Затем он развернулся, прикрывая ее собой, и повернулся лицом к нападавшим. Приближаясь к нему, они разделились: двое подошли к лорду Кэру с боков, а третий, в центре, взмахнул ножом. Лорд Кэр ударил его тростью по руке, отклоняя первый удар. Он достал из трости короткий клинок, и тут все трое набросились на него, нанося удары ногами и кулаками.
Лорд Кэр, хотя и вооруженный, будет повержен, это был только вопрос времени.
А у нее пистолет. Темперанс подняла юбки и нащупала мешочек. Она вытащила из него пистолет и опустила юбки.
Темперанс подняла глаза как раз в тот момент, когда лорд Кэр что-то проворчал и покачнулся так, как будто его ударили. Один из нападавших, шатаясь, отошел в сторону, но остававшиеся не отпускали лорда Кэра. Она подняла пистолет, но дерущиеся сплелись в один клубок. Если она выстрелит, то может попасть в лорда Кэра.
А если не выстрелит, они его убьют. Она видела, как один из бандитов приставил нож к боку лорда Кэра. Больше ждать некогда.
Темперанс выстрелила.
Глава 4
Король Ледяное Сердце обращался к своему народу с речью. Но поскольку он владел мечом лучше, чем пером, король тщательно репетировал свою речь. И однажды утром король Ледяное Сердце расхаживал по балкону в своем великолепном дворце, обращаясь с речью к свежему воздуху и синей птичке, сидевшей в клетке.
– Народ мой, – начал король свою речь, – я горжусь тем, что правлю вами, а вы гордитесь тем, что живете под моим управлением. Я знаю и то, что вы, мой народ, любите меня…
Но в этот момент король остановился, услышав, как кто-то хихикнул…
«Король Ледяное Сердце»
За его спиной раздался выстрел. Дикая ярость переполнила Лазаруса. Они не могли, они не имели права нападать на маленькую мученицу. Она принадлежала ему, была его игрушкой.
Он в безумном гневе бросился на грабителя справа и глубоко вонзил нож в его живот. Он увидел расширившиеся от изумления глаза раненого и в ту же минуту почувствовал какое-то движение слева. Он развернулся и, оставив нож, ударил остатком трости по руке второго нападавшего. Тот взвыл, хватаясь за поврежденную руку, и кинжал выпал из его пальцев. Обезоруженный, грабитель осознал свою незащищенность. Он выругался, отскочил назад и бросился бежать. Он исчез так же быстро, как и появился. Лазарус повернулся к третьему нападавшему, но тот тоже исчез. Неожиданно наступила тишина.
И только тогда он оглянулся и посмотрел на свою маленькую мученицу.
Она все еще стояла, выпрямившись, с пистолетом в опущенной руке.
Не пострадала. И жива. Слава Богу.
– Какого черта вы не убежали? – очень тихо спросил он.
Она же, черт бы ее побрал, держалась с достоинством, подобающим упрямым мученикам. Она была совершенно спокойна, ни один волосок не шевельнулся на ее голове, а губы оставались красными и соблазнительными.
– Я не могла вас бросить.
– Нет, – сказал он, приближаясь к ней, – могли, и должны были. Я приказал вам бежать.
Казалось, его гнев не произвел на нее никакого впечатления, она не смотрела на Кэра, засовывая свой громоздкий пистолет в жалкий мешочек.
– Я не подчиняюсь вашим приказаниям, милорд.
– Не подчиняетесь приказаниям, – проворчал он, как рассерженная старуха. С одной стороны, смешно, каким ослом он оказался, но, с другой стороны, очень, очень важно, чтобы она поняла, что должна подчиняться ему. – Позвольте вам сказать…
Он хотел взять ее за руку, но Темперанс отдернула ее, и острая боль пронзила его плечо.
– Проклятие!
– Что с вами? – забеспокоилась Темперанс.
Если его забота отталкивала ее, то слабость привлекала. Противоречивое создание.
– Ничего.
– Тогда почему вы вскрикнули от боли?
Он с раздражением заглянул под свой плащ.
– Потому что, миссис Дьюз, я, кажется, получил ножевую рану. – Теперь он чувствовал, как намокает от крови камзол.
Темперанс побледнела.
– О Боже. Почему вы не сказали? Может быть, вам надо сесть и…
– Кто там?
Они оба обернулись и увидели сгорбленную маленькую женщину, которая выглядывала из лавки сапожника. Она прищурилась.
– Я слышала, кто-то стрелял из пистолета.
Лазарус шагнул к старухе, но она, увидев его, отступила. Лазарус быстрым движением оказался у нее за спиной и закрыл дверь, не давая ей сбежать.
– Мы пришли к Марте Суон.
При этом имени женщина отшатнулась.
– Кто вы? – крикнула она, переводя взгляд с одного на другого. Она явно была слепа, или почти слепа. – Я ничего не скажу…
Миссис Дьюз взяла ее руку.
– Мы не сделаем вам ничего плохого. Нам сказали, что здесь живет Марта Суон.
Казалось, жест миссис Дьюз успокоил старуху.
– Марта жила здесь, да.
– Значит, она уехала?
– Умерла. – Старуха снова прислушалась. – Сегодня утром ее нашли мертвой.
– Как? – Глаза Лазаруса сузились. Рукав пропитался кровью, но Кэру нужны были эти сведения.
– Говорят, ей распороли живот, – прошептала старуха. – Распороли сверху донизу и разбросали внутренности.
– Боже милостивый, – выдохнула миссис Дьюз. Должно быть, она выпустила руку старухи, ибо та обернулась и, открыв дверь, бросилась в дом.
– Подождите! – крикнула миссис Дьюз.
– Оставьте ее, – сказал Лазарус. – В любом случае она нам сказала все, что мы хотели узнать.
Миссис Дьюз открыла рот, словно собираясь возразить, но затем закрыла его и плотно сжала губы. Кэр подождал, пока она справится со своим гневом.
– Наступит день, когда вы сломаетесь, – тихо сказал Лазарус. – И я молю Бога, чтобы я оказался там, где это произойдет.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Нет, понимаете. – Он повернулся и без колебаний поставил ногу на грудь человека, которого заколол кинжалом. Затем Лазарус вытащил свой короткий кинжал из мертвого тела. Человек лежал лицом вверх, и свет, падавший из ближайшего окна, отражался в его невидящих глазах. Кусок кожи прикрывал то место на его лице, где должен был находиться нос. Разве парень думал, что этот день закончится тем, что он будет лежать мертвым в грязной канаве? Сомнительно.
Но только полный идиот оплакивает смерть своего убийцы.
Лазарус вытер кровь со своего кинжала и вложил его в другую половину черной трости. Потом взглянул на миссис Дьюз.
– Лучше всего доставить вас домой, там вы будете в относительной безопасности, мадам.
Она кивнула и пошла рядом с ним. Лазарус шагал быстро, твердо сжимая в правой руке трость. У него не было ни малейшего желания оказаться легкой добычей для грабителей или какого-нибудь другого хищника, который может встретиться на улицах Сент-Джайлса. Ночь была темной, луна скрывалась за облаками. Кэр находил дорогу инстинктивно или руководствуясь слабым светом, падавшим из окон, мимо которых они проходили. Миссис Дьюз, как почти прозрачная тень, шла рядом, не отставая. Кэр невольно восхищался ею. Она могла ранее отказаться подчиняться ему, но она и глазом не моргнула во время драки. К тому же она оказалась предусмотрительной, прихватив с собой оружие.
– Вам надо тренироваться, если вы собираетесь носить с собой пистолет, – сказал он и почувствовал, как она напряглась.
– По-моему, у меня все получилось.
– Вы промахнулись.
Она посмотрела на него, и даже в темноте он почувствовал, как она рассердилась.
– Я выстрелила в воздух!
– Что? – Он остановился и схватил ее руку.
Она попыталась вырваться, но вспомнила о его ране и разгневанно сжала губы.
– Я выстрелила в воздух, потому что боялась, что, целясь в грабителей, могу попасть в вас.
– Дурочка, – прошипел он, а сердце снова забилось от страха. Глупая маленькая мученица.
– Что?
– В следующий раз – если следующий раз будет – цельтесь в нападающих, и не важно, чего это будет стоить.
– Но…
Он тряхнул ее руку.
– А вы представляете себе, что бы они с вами сделали, если бы мне не удалось разогнать их?
Она недоверчиво склонила голову набок.
– Так вы бы хотели, чтобы я выстрелила и, возможно, ранила или убила вас?
– Да. – Он отпустил ее руку, и они пошли дальше. Теперь он испытывал пульсирующую боль в плече, а намокшая от крови рубашка холодила тело.
Темперанс ускорила шаги, чтобы не отставать.
– Я вас не понимаю.
– Мало кто понимает.
Это, казалось, заставило ее замолчать, хотя и не надолго. Они вышли из переулка на более широкую улицу.
– Очень странно, – тихо заметила миссис Дьюз.
– Что? – Лазарус был настороже и пристально смотрел по сторонам.
– Что Марту Суон убили так же, как и вашу любовницу.
– В этом нет ничего странного, если убийца – один и тот же человек. – Он скорее почувствовал, чем заметил ее быстрый взгляд.
– Вы думаете, это один и тот же человек?
Он пожал плечами и прикусил губу от боли, пронзившей плечо.
– Не знаю, но было бы очень странно, если бы в Сент-Джайлсе появился еще один убийца, тем же самым способом убивающий женщин.
Темперанс, казалось, задумалась на несколько минут, а затем сказала:
– Моя служанка Нелл Джонс говорит, что это призрак святого Джайлса потрошит свои жертвы.
Лазарус рассмеялся, преодолевая нарастающую боль в плече.
– А вы видели этот призрак, миссис Дьюз?
– Нет, но…
– В таком случае я думаю, что этот призрак всего лишь выдумка, чтобы пугать темной ночью маленьких детей. А человек, которого я ищу, создан из плоти и крови.
Они шли молча и, как им казалось, страшно долго, пока не увидели дверь приюта.
Лазарус с облечением вздохнул, он чувствовал слабость и головокружение.
– Вот вы и пришли. Когда войдете, не забудьте задвинуть засов на двери.
– О нет, не уходите. – Она схватила его за руку. Рукав прикрывал его кожу от ее прикосновения, но еще никто не прикасался к нему без разрешения. Обычно он отвечал на такое сарказмом, грубостью и силой. С Темперанс же он не знал, что делать.
Миссис Дьюз положила свой мешочек, откуда-то из-под накидки извлекла ключ и отперла дверь.
– Нам надо осмотреть вашу рану.
– В этом нет необходимости, – сухо возразил Кэр.
– Сейчас же, – сказала Темперанс, и каким-то образом он оказался в старой кухне. Прошлой ночью он тайком пробрался через нее в ее маленькую гостиную. Тогда было пусто и темно и только в камине светились угли. Сейчас же в камине бушевало пламя и сюда набилась целая стая детишек самых разных возрастов. И мужчина.
– О, мэм, вы дома! – воскликнула самая старшая девочка.
А мужчина в недоумении встал из-за кухонного стола.
– Темперанс?
– Уинтер, ты рано вернулся, – рассеянно заметила она. – Да, я уже дома, Мэри Уитсон, целая и невредимая, но, боюсь, не могу сказать того же о его милости. Пожалуйста, налей в миску горячей воды. Джозеф Тинбокс принеси мне мешок с тряпками. Мэри Ивнинг, не можешь ли ты освободить часть стола? А вы садитесь сюда.
Последнее указание относилось к Лазарусу. Он собрал все свое мужество и послушно опустился на указанный стул. Брат миссис Дьюз пристально смотрел на него, и Лазарус прикинулся слабым, раненым и беспомощным, хотя почувствовал, что Уинтер не доверяет ему.
В кухне было жарко, низкий оштукатуренный потолок отражал жар пылающего камина. Дети, должно быть, были заняты приготовлением пищи.
Над огнем висел огромный котел, за которым наблюдала одна из старших девочек, а на столе лежало что-то похожее на тесто. Все дети были заняты, только маленький мальчик стоял на одной ноге и, держа на руках хромую кошку, смотрел на Лазаруса.
Лазарус поднял бровь, и мальчишка вместе с кошкой поспешил спрятаться за юбками миссис Дьюз.
– Кто этот джентльмен, Темперанс? – спокойно спросил Уинтер Мейкпис.
– Лорд Кэр, – ответила миссис Дьюз, помогая девочке по имени Мэри Ивнинг снять со стола миску с мукой. – Он ранен.
– Неужели? – спросил Мейкпис, теперь немного резче. – И как же это случилось?
Она колебалась лишь долю секунды, так коротко, что, вероятно, только Лазарус это заметил.
Он широко улыбнулся.
Миссис Дьюз поджала губы.
– На лорда Кэра напали в четверти мили отсюда.
– Да? – Мейкпис привычно поднял голову, ожидая продолжения объяснений.
– И я привела его сюда, чтобы мы помогли ему. – Она одарила брата быстрой ослепительной улыбкой.
Но Уинтер больше привык к ее чарующим уловкам, чем Лазарус. Он лишь удивленно поднял брови:
– И ты случайно встретилась с лордом Кэром?
– Ну, не…
Миссис Дьюз, должно быть, покровительствовал сам Господь Бог. В эту минуту вернулся мальчик, посланный за «мешком с тряпками», и его появление избавило ее от дальнейших объяснений.
– А, хорошо, Джозеф Тинбокс. Спасибо.
Она взяла мешок и положила его на стол, рядом с миской с горячей водой, которую принесла девочка по имени Мэри Уитсон. Затем она сурово посмотрела на Кэра.
– Раздевайтесь.
Он поднял брови, подражая ее брату:
– Простите?
О, где же были боги, которые покарали бы его за восторг. Ее щеки окрасил прелестный румянец.
– Снимите вашу… э… верхнюю одежду, милорд, – сквозь зубы процедила она.
Кэр, скрывая усмешку, снял шляпу и наклонился, чтобы сбросить плащ. Он чуть не выругался, когда боль от этого движения пронзила его плечо.
– Позвольте, я помогу вам. – Темперанс неожиданно оказалась рядом с ним, помогая снять камзол и жилет. Ее близость отвлекала Кэра и была почему-то приятна. Он почувствовал, что его тянет к ней, возможно, его привлек изящный изгиб ее шеи и слабый аромат лаванды.
Кэр нехотя поднял руки, позволяя Темперанс снять через голову рубашку. Когда он поднял глаза, его окружала толпа любопытных маленьких детей. Даже малыш вылез из-под юбок Темперанс.
Мальчик держал кошку поперек живота, и ее задние лапы болтались в воздухе. Она бы казалась мертвой, если бы не мурлыкала.
– Ее зовут Сут.
– Как интересно, – ответил Лазарус. Он ненавидел кошек.
– Мэри Уитсон, – сказал Мейкпис, – будь добра, отведи младших детей в столовую. И послушай, как они учат псалмы.
– Хорошо, сэр, – ответила девочка и выпроводила остальных детей из комнаты.
Миссис Дьюз кашлянула.
– Может быть, за ними лучше присмотреть тебе, Уинтер? Я справлюсь здесь сама.
Брат улыбнулся слишком доброжелательной улыбкой.
– Я полагаю, Мэри Уитсон прекрасно справится, сестра.
Мейкпис снова занял свое место напротив нее, но когда Темперанс повернулась и стала что-то искать в буфете, он бросил на Лазаруса испепеляющий взгляд. Уинтер Мейкпис был моложе Кэра лет на десять и имел внешность монаха-аскета, но если бы Лазарус обидел его сестру, Мейкпис совершил бы немыслимое, чтобы отправить его в ад.
Темперанс отошла от буфета с баночкой мази в руке. Она старалась не морщиться при виде раны лорда Кэра. Все его плечо было в крови, кровь тонкими струйками стекала по руке к запястью, такая поразительно алая на его белой коже. Кровь из открытой раны капала и на грудь, и Темперанс беспомощно смотрела, как алая струйка стекает по его невероятно мускулистой груди, покрытой редкими черными волосками, к темному соску, к полоске черных волос, начинавшейся у пупка и уходящей за пояс.
Боже праведный.
Темперанс поспешно отвела глаза и отвернулась, пытаясь вспомнить, что делала. В руке она держала баночку с мазью. Его рана. Так, нужно промыть и перевязать рану.
Темперанс поспешно поставила на стол мазь и перехватила сердитый взгляд Уинтера, устремленный на аристократа. Она быстро окинула взглядом обоих мужчин и прищурилась. Уинтер снова надел маску терпеливой невинности, а лорд Кэр ответил широкой улыбкой и насмешливым блеском глаз. Неужели он видел, как Темперанс таращилась на его наготу?
О, нехорошо. Но сейчас не время смущаться, как девушке со слабыми нервами.
Темперанс, успокаиваясь, вздохнула.
– Не хотите ли глоток вина, милорд? Эта процедура может быть болезненной.
– Пожалуй. Мне бы не хотелось упасть в обморок. – За его невинными словами крылась ирония.
Темперанс осуждающе посмотрела на Кэра, в то время как Уинтер встал, чтобы достать их единственную бутылку вина, припрятанную для особого случая. Но оказание помощи лорду было особым случаем.
Темперанс достала из мешка чистую тряпочку, намочила ее в горячей воде и решительно повернулась к лорду Кэру. Вернулся Уинтер и откупорил бутылку. Он налил вино в чашку и протянул ее лорду Кэру. Темперанс вытирала кровь вокруг раны. Кожа лорда Кэра была теплой и гладкой. Он вздрогнул от прикосновения ее пальцев и резким движением отставил чашку.
Темперанс бросила на него быстрый взгляд. Он смотрел прямо перед собой остановившимся взглядом.
– Вам больно? – с беспокойством спросила она. Она еще не дотронулась до раны, но некоторые люди более чувствительны к боли, чем другие. Может быть, он не шутил, говоря об обмороке?
Наступила пауза, но затем Кэр произнес:
– Нет. Мне не больно.
Он сказал это холодно, и насмешливость исчезла из его глаз. Что-то было не так, но Темперанс не могла понять, что именно.
Она снова занялась раной. Возникло странное ощущение, что он с огромным трудом сдерживается, чтобы не отшвырнуть ее. Темперанс приложила тряпочку к ране, почти уверенная, что он будет бурно протестовать. Но он, похоже, немного расслабился от боли.
Как странно.
Темперанс сняла тряпочку и осмотрела промытую рану. Она была длиной всего лишь в несколько дюймов, но глубокой. Кровь продолжала сочиться из нее через расходившиеся края.
– Мне надо это зашить, – сказала Темперанс, подняв голову.
Он был так близко, его лицо было лишь в нескольких дюймах от ее лица. Она видела, как подергивается маленький мускул у губы – невольное движение, резко отличавшееся от все еще застывших черт его лица. Что-то промелькнуло там, в самой глубине его ярко-синих глаз. Что-то похожее на страдание.
У Темперанс перехватило дыхание.
– Я принесу твой чемоданчик, – сказал Уинтер.
Она подняла голову. Брат уже вставал из-за стола. Неужели он не заметил боли в глазах лорда Кэра? Или не заметил взглядов, которыми они обменялись?
Очевидно, нет.
Темперанс вздохнула, копаясь в мешке с тряпками, чтобы чем-то занять свои руки. Пальцы у нее дрожали. Она зашила множество порезов, излечивала царапины, ушибы и лихорадку, но никогда не причиняла такой боли, которая заполнила глаза лорда Кэра.
– Заканчивайте, – прошептал лорд Кэр.
Она с изумлением посмотрела на него. Уж не читал ли он ее мысли?
Он смотрел на нее, и вид у него был такой усталый.
– Побыстрее зашейте меня, и я уйду.
Она оглянулась, но Уинтер все еще искал ее чемоданчик. Она снова посмотрела на лорда Кэра.
– Я не хочу причинять вам боль.
Его губы дернулись, но трудно было понять, поморщился он от боли или улыбнулся.
– Уверяю вас, миссис Дьюз, что бы вы ни делали, это не увеличит боль.
Она смотрела на него и понимала, что боль, о которой он говорит, не вызвана раной на плече. Чем же тогда?..
– По-моему, все в порядке, – сказал Уинтер, поставив чемоданчик на стол. – Темперанс?
– Да? – Темперанс взглянула на него с рассеянной улыбкой. – Да. Спасибо, братик.
Уинтер подозрительно посмотрел на нее и лорда Кэра, но, ничего не сказав, снова сел за стол.
Темперанс облегченно вздохнула. Меньше всего ей хотелось, чтобы Уинтер начал расспросы. Она раскрыла свой чемоданчик, небольшой металлический ящичек, в котором хранила большие иглы, кетгут, маленькие острые щипчики, ножницы и другие инструменты, нужные для лечения ран. Она с удовлетворением заметила, что пальцы больше не дрожат.
Продев кетгут в большую иглу, Темперанс повернулась к плечу лорда Кэра и, проколов края раны, соединила их. Первый шов был наложен. Детей при этой процедуре часто приходилось держать. Некоторые плакали, или кричали, или впадали в истерику, но лорд Кэр, очевидно, был из более крепкого материала. Он только задержал дыхание, когда она проткнула его кожу, и больше ничем не показал, что испытывает боль.
Но сейчас она об этом не думала. Темперанс наклонилась еще ниже, удостоверяясь, что швы получились маленькими, аккуратными и надежными. Им ведь предстояло держаться, пока рана не заживет как следует, иначе останутся безобразные шрамы.
Темперанс с облегчением вздохнула, отрезая последний кусок кетгута.
– Вот и все. Почти готово, – прошептала она, обращаясь скорее к себе, а не к раненому.
Он ничего не сказал, по-прежнему сидя как статуя, но когда она открыла баночку с жирной мазью и втерла мазь в рану, чуть прикасаясь пальцем, он вздрогнул. Она испуганно отдернула руку и взглянула ему в лицо.
Его лоб блестел от пота.
– Заканчивайте.
Она заколебалась, но не могла же она оставить рану неперевязанной. Прикусив губу, Темперанс терпеливо наложила мазь, чувствуя, как учащается его дыхание. Потом достала из мешка с тряпками большой кусок старой ткани, сложила его в несколько слоев и начала перебинтовывать его грудь. Ей приходилось наклоняться к раненому очень близко, обхватывая руками его торс. Лорд Кэр, казалось, сдерживал дыхание, отвернувшись, как будто ее близость была ему неприятна.
Он явно страдал от боли, и это должно было притупить ее собственную реакцию на его близость, но ничего не получалось. Теплота его кожи, жилка пульса на шее, даже мужской запах – все это вместе пробуждало в ней ее старых демонов. Темперанс дрожала, завязывая последний бинт.
Она отвернулась, и в ту же минуту лорд Кэр встал со своего стула.
– Благодарю вас, миссис Дьюз.
Она изумилась.
– Но ваша рубашка…
– Пусть станет тряпкой для вашего мешка. – Он поморщился, набрасывая плащ на голые плечи, и взял свою треуголку. – Как и жилет, и камзол. Еще раз благодарю и желаю доброй ночи, мистер Мейкпис.
Он коротко кивнул им обоим и направился к двери.
Темперанс выпрямилась, паника сжала ей горло. Неужели он отправится домой?
– Вы ранены, милорд, и с вами никого нет. Может быть, вы предпочтете провести эту ночь здесь, с нами?
Он повернулся, черный плащ взметнулся вокруг ног, и Кэр дотронулся до края треуголки кончиком своей черной трости. И Темперанс впервые заметила, что серебряный набалдашник его трости сделан в форме сидящего ястреба.
– Ваша забота льстит мне, но, уверяю вас, я благополучно доберусь до своей постели.
И с этими словами он ушел.
Темперанс вздохнула, неожиданно почувствовав свое одиночество.
Но только на минуту, пока Уинтер медленно не повернулся и под ним не скрипнул стул.
– Думаю, мне нужны объяснения, сестра. Как это ты познакомилась с этим лордом Кэром, обладателем дурной репутации?
Он был ночным существом, чуждым обществу людей. Ночной мрак Сент-Джайлса окутывал Лазаруса, спешившего покинуть Мейден-лейн и небольшой невинный детский приют миссис Дьюз. Здесь ему не место, как голубятня не место для сокола. Он перепрыгнул через зловонную канаву посередине улицы и повернул в другой узкий переулок, ведущий на запад. Что она подумала о нем, несчастном, лживом животном, которое даже не может переносить прикосновения себе подобных? Впереди в дверном проеме шевельнулась тень, и Кэр бросился туда, радуясь возможности проявить силу. Но тень отделилась от темноты и легким туманом исчезла в ночи.
Лазарус замедлил шаги, проклиная ускользнувшую возможность разрядить напряжение. Он чувствовал, как струйка крови стекает по телу – снова открылась рана. Но он не поэтому искал разрядки.
Он был возбужден. Его тело требовало удовлетворения с того самого момента, когда миссис Дьюз прикоснулась к его голой коже мягкими бледными руками. Ее прикосновение вызывало у него не только душевное страдание, но и эротическое желание такого накала, что даже холодный ночной воздух не мог остудить его.
