Элина Юрьевна Смагина
Липецкие истории
Я отвернулась от окна и самодовольно улыбнулась.
Стоп кадр.
Липецк, 2005
Война
Это тоже война,
Но война с самим собой.
Дельфин «Война».
Грусть. Грустить не надо. Не грусть должны видеть окружающие на твоем лице, а спокойствие. Спокойствие, от которого они бы успокаивались и смотрели на проблемы и окружающих их людей другими, спокойными глазами. Прежде, чем ответить они смогли бы проанализировать ситуацию. Они могли бы на минуту остановиться и оглядеться вокруг, наверстать упущенное и что-то изменить в своей жизни. Они бы поняли, что, в сущности, всё это суета сует.
Но люди смотрели на тебя и за пеленой своих мыслей не замечали ровным счетом ничего.
А ты просто шла. Шла вперёд. Шла своей дорогой.
Музыка составляет неотъемлемую часть твоей жизни. Она изолирует от мира. Помогает существовать вне его. Помогает выжить за его пределами. Удерживает мир над твоей головой, который в любую минуту может обрушиться на тебя, как только ты снимешь наушники. Он ворвётся в твою голову через ТВ, радио, газеты и журналы и перевернёт. Этот мир вокруг тебя свяжет, опутает тебя словно паутина и оставит лежать на мокром, от моросящего дождя, асфальте.
Поток людей, словно поток информации, который некому привести в порядок. Каждое утро он хлещет из подъездов, вытекая на дороги и улицы города. Он затекает в многоэтажные здания и вливается там в свой микропоток. Он затекает в общественный транспорт. Вечером он теряется в потоке огней фонарей и неоновых вывесок магазинов и супермаркетов.
Ты шла, а мимо мелькали лица тех, кто ежедневно создаёт, отдаёт и принимает информацию. Вот прошла женщина, мать семейства, уже с утра нагруженная сумками и держащая за руки двух крошек. Мужчина в начищенных до блеска туфлях (интересно, что у него за крем) и с барсеткой в руке, нервно набирающий другой рукой номер на сотовом телефоне, явно куда-то опаздывающий. Расхлябанной походкой тебя обгоняет (неужели ты так медленно идёшь, или может быть, мысли замедляют твой ход) парень с рюкзачком на спине, сплёвывая на ходу. Женщины и мужчины, дети и подростки – такие разные, жители одного города. Они могут даже не встретиться, могут не узнать друг друга в потоке.
Ты пересекла Соборную площадь и спустилась по лестнице. Его ещё не было. Да и тебя это не волновало. Ты, даже не таясь от самой себя, надеялась, что он не придёт. Но он пришёл. Каждая ваша встреча давалась тебе очень тяжело. Он говорил. Говорил обо всём, что знал и о чём догадывался. Шутил, смеялся и хотел, чтобы ты тоже смеялась, чтобы ты говорила с ним. Это было для тебя настоящим испытанием. Ты словно проходила все семь кругов ада. Ты не знала, какое чувство не даёт тебе сказать ему, что ты больше не хочешь с ним говорить, гулять, пересекаться в институте, но искренне ненавидела это чувство. Он хотел услышать от тебя слова, но они застревали в горле, голова пустела, не было ни одной мысли. В ней, как на чистом холсте, можно было рисовать всё, что угодно. Он хотел, чтобы ты смеялась, но при всём желании и напряжении лицевых мышц, оно либо оставалось неподвижным, либо изображало явно натянутую улыбку. Время тянулось медленно, и каждый раз ты думала, когда можно будет под каким-нибудь предлогом отпроситься домой. Больше всего ты боялась, что он пойдёт тебя провожать. И он пошёл. Тебе не хотелось плакать или что-то говорить, тебе хотелось бежать или кричать во всю силу. Тебе хотелось, чтобы лавиной обрушился дождь и смыл его с площади. Но дождя не было. Не было даже ни одного лица, сочувствующего тебе. Мимо прошли две девчонки с идиотскими ухмылками, старающимися выглядеть на семнадцать в свои явные тринадцать, ярко накрашенные и демонстративно поджигающие сигарету. Хотелось заорать им в лицо: «Что, завидуете?! Да чему тут завидовать!!! Забирайте его с собой!! И валите все вместе отсюда!».
Странно, но тебе стало значительно легче. Злоба ушла. Осталось лишь глухое раздражение где-то внутри. Глубоко внутри.
Вы попрощались у остановки. Точнее это он с тобой попрощался. Ты с ним попрощалась уже давно.
Ты шла домой и думала о прошедшей встрече. Ты была уверена, что нравишься ему. И ты твёрдо знала, что он тебе не нравится. Извечный вопрос: что делать? Как сказать ему, не обидев? Как поступить?
Почему так случается? Есть люди красивые, а есть некрасивые. Для баланса? Ведь всё в природе сбалансировано. Добро и зло. Красиво и некрасиво. И всегда ли любовь побеждает эти различия? Всегда ли она уравнивает людей? Конечно, нет. Есть люди, которые с самого рождения окружены вниманием, на которых не могут налюбоваться дома, в школе, на работе. И одни из них находят свою вторую половинку среди менее или даже гораздо менее привлекательных, а другие среди таких же, как они. И баланс тут только в первом случае, потому что во втором, кто-то остался с разбитым сердцем. Сердца разбиваются, но все ли восстанавливаются снова? Если душа и сердце не могут залечить рану, даже спустя достаточно длительное количество времени, то что тогда происходит с человеком? Как он переживает это? Он остаётся навсегда одиноким? Нет ничего хуже одиночества. И старости в одиночестве, когда кроме таких же старых соседок, как ты больше никого нет. Что же тогда делать, чтобы не быть одному? Стоит ли жить, чтобы ответить на этот вопрос? «Полюбите себя, и тогда все вас полюбят» – декламируют из журнала в журнал модные глянцевые издания. Какая чушь! Писали люди, которым, наверно, не знакома проблема одиночества. И пока ты решала, как расстаться с одним, все твои мысли занимал другой. Но он тебя не замечал. И ты так страдала от этого.
Прошел месяц.
Ты сидела на бордюре. Проходили мимо люди. Прохожих было мало. В тот момент ты поняла, что тебе наплевать на всех. Ты ковыряла палкой в луже. Ты срывала траву, пробивающуюся сквозь асфальт. Ты не помнишь, о чём думала. Наверно, о том, что никогда бы не села на мокрый асфальт в джинсах. Ты точно знаешь, что не думала об институте. Ты надеялась, что не думала о друзьях. Ты думала о чём-то отвлечённом. Например, о своём собственном фильме, который мечтала снять. Прошло достаточно много времени. Ты помнишь, что сначала небо насупилось, а потом полил дождь. Тогда ты встала и пошла домой. Люди вокруг бежали, обгоняя тебя. Они старались чем-нибудь укрыться. Твои белые кроссовки стали серыми. Заходя в квартиру, ты чувствовала, что на тебе нет сухой нитки.
Было темно. Ты лежала в постели в сухой фланелевой футболке, оставшейся от отца. Собственно, это единственное, что он оставил. Мокрая одежда сушилась в коридоре. Дождь стучал по крышам и асфальту. Вода потоками соединялась в линию. Журчала, встречаясь с углублениями и неровностями. Гром вторил ей. Музыка. Как тебе нравится эта музыка. Звуки воды. Гром. Природа полна гармонии. Вода течёт по водосточной трубе. И с невыразимо прекрасным звуком разбивается об асфальт.
Ты лежала на постели и думала о ноктюрне.
Просто два дня уже шёл дождь. Просто два дня назад ты узнала то, что знать не надо. Тот, о ком ты совсем недавно думала с нескрываемым волнением, в компании друзей высказался о тебе. Он сказал, не выбирая выражений, в твёрдом уме и трезвой памяти всё, что думает о каждой девушке в вашей компании. И ты была в их числе. Один «добрый» человек, который там был в этот момент (твоя хорошая знакомая), всё тебе передала. Ты, конечно, понимаешь, что она опустила большую часть повествования чисто из человеческого такта и сострадания, но и того, что осталось от его монолога тебе хватило.
Ты представляла себе побережье. Золотой песок. Камни, выступающие из воды. Между ними прозрачная, сверкающая на солнце морская вода. И на песчаном дне, немного выступая из воды, лежит раковина с жемчужиной внутри. Перламутровая, розоватого цвета. Мгновение и вот она уже на камне. Неизвестно откуда появляется молоток. Он существует сам по себе, без человеческой руки. И этот молоток начинает разбивать раковину. Он бьет по ней до тех пор, пока на её месте не остаётся только перламутровая пыль. Лёгкий тёплый ветерок нежно сдувает её с камня над поверхностью воды.
