Элеонора Тихонова
Золото Колчака. Историко-фантастическое повествование
© Элеонора Тихонова, 2019
ISBN 978-5-0050-6670-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Тихонова Элеонора Марковна родилась и получила высшее образование на Урале, и навсегда полюбила этот край. Работала по специальности экономистом, разработчиком автоматизированных систем управления и главным конструктором этих систем.
Сейчас на пенсии.
1. Предыстория
В далеком уральском поселке наступало раннее утро. Густой туман полз над Камой, принимая разнообразные очертания. А низко нависшие облака над куполом старинного собора Рождества Богородицы, возвышающегося на горе и поблескивающим позолоченным шаром и крестом на нем, растворяясь, принимали облик самой Богородицы.
Эрик Робертович любовался на это великолепие, стоя на берегу и не верил, что наконец-то он добрался до этих заветных мест, о которых ему не раз рассказывал его прадед и, посетить которые также мечтал его отец. Их рассказы воспринимались юным Эриком как захватывающая сказка.
Сказка начиналась, как все сказки словами:
Давным-давно, во времена Петра I, когда по Уралу бродили разбойничьи шайки, состоявшие из беглых крестьян и каторжников, приехали в эти места посланники купца Григория Строганова, которому присваивалось право на владение этими землями. Впоследствии сын его Николай Григорьевич построил плотину и завод. Но чтобы строить завод в условиях бесконечных угроз разбоя и для укрепления веры в дела «птенцов петровых», начали строить деревянный собор Рождества Богородицы удивительной красоты и полный тайн. Одним из посвященных в тайны строительства собора был пращур Эрика Робертовича Полякова, помощник итальянского архитектора отрок Казимир, послушный и усердный подмастерье пользовался полным доверием итальянца Паоло Лабади.
Паоло поклонялся таланту архитектора Микеланджело, воплощенному в соборе св. Петра и пытался совместить его идеи с русским стилем. Собор получился не большой по столичным меркам, но величественный с центральным куполом и колоннами, с боковыми порталами и центральным портиком. Крепкие стены собора обеспечивали защиту всем укрывшимся в храме, в случае налета разбойников. Но этого Паоло казалось недостаточно. Согласно практике строительства укреплений, кроме надежных стен создавались и подземные ходы-лабиринты, выходившие далеко за пределы стен. Такое же строительство организовал архитектор под собором. Мастер фортификационного дела Паоло Лабади знал секреты строительства подземных ходов, в его роду раньше были архитекторы, некоторые из них даже участвовали в создании хранилищ и лабиринтов под московским Кремлем во времена Ивана Грозного. И тогда было смутное время, требующее особых ухищрений и осторожности. Приехав в Москву, Паоло проникся величием православных храмов, красотой богослужения и искренностью православия. А вскоре он и сам из католической веры перешел в православие, которое считал, отныне, самой правильной и божественной верой, но главное, что привлекло архитектора в православие – это безграничное выражение веры в делах и в постройке храмов.
Так и начал творить на новом месте среди уральских просторов архитектор Паоло Лабади: спроектировал и построил собор с четырмя главами, с колокольней, с просторной средней частью и вместительным притвором для привлечения страждущих; но главное – он построил лабиринты подземных ходов и хранилищ, основной вход в которые был организован под плитами перед амвоном. Крутой спуск завершался тоннелем с выходами на поверхность в районе сада, принадлежащего управляющему заводом, в ротонде, а еще был выход в здании управления завода и дальше тоннель шел прямо к берегу реки Кама, которая привольно несла свои воды к Волге. (В 19-м веке на месте деревянного храма по проекту крепостного архитектора М. Подьячева был построен каменный храм Рождества Пресвятой Богородицы – гордость и украшение г. Чёрмоза.)
Отрок Казимир все запоминал и записывал, что доверял ему Лабади, словно знал, что не зря старается, ведь давно известно – раз строятся такие тоннели и тайники, то рано или поздно в них прячут сокровища, а тот, кто будет владеть этой тайной, в конце концов, будет и владеть богатством.
Дедушка Казимира принадлежал к тайному братству колдунов и владел искусством языческих магов. Заметив смышленость и любознательность Казимирки, дед начал приобщать его к некоторым таинствам и, вопреки законам православия, научил ряду заклинаний. Зная, что внук интересуется архитектурой, преподал науку охраны и поисков различных кладов прошлых лет и умению предвидеть будущие захоронения сокровищ.
Возле поселения, где строился завод, пробегала небольшая речка почти ручеек, бежала она по блестящим черным камешкам, которые играли на солнце разноцветными огоньками, так что казалось, что кто-то таинственный подмигивает, нашептывает, утешает. И так сладко засыпалось на берегу этой речки, и такие загадочные сны снились уснувшему, что люди прозвали речку Черная мозаика, а потом она стала зваться просто речка Чермоз. И поселок возле речки тоже назвали Чермоз. Поселок располагался на низком берегу Камы, отступив от самого побережья из-за затопляемых лугов, и, обогнув вновь построенный металлургический завод, взбирался на взгорье. Вся нижняя часть местности вокруг поселка была занята болотами и торфяниками. По утрам летом все видимое пространство заполнял густой рваный туман, а в темные осенние ночи над поверхностью болота вспыхивали фосфорные огоньки. Жители поселка, хотя и с опаской, ходили на болото собирать чернику, клюкву, морошку, но лишь в сезон, а в другое время избегали этих мест как черт ладана, только наоборот – здесь-то, по мнению многих, и водилась нечистая сила.
Но любознательного Казимирку не могли остановить всеобщие страшилки, он вспоминал наставления деда. Владея амулетами и защитными заговорами, дедушка Казимира умел общаться с самой грозной языческой богиней Луны – Гекатой, которая еще звалась Матерью ведьм и Королевой призраков, и подавлял свой страх, который она вселяла во всех смертных.
– Отправляясь в путь по неизвестным тропам, внучек, – поучал дед, – всегда бери в дорогу с собой рябиновый посох, на худой конец хотя бы прутик. Рябина не зря зовется Деревом Мира у северных народов, источником жизни и хранителем человечества. А сухая черная корочка пусть служит тебе охранным амулетом. И не верь предрассудку на счет долек чеснока от вампиров, все это чушь, и вампиры не те, что с клыками, а те, кто тихими словами да уговорами заставят тебя поступить против совести. Вот тогда-то тебя и сгрызет твоя собственная совесть. Главное, не бойся, если духи ночи появятся перед тобой, ты даже в детстве умел их различать и не бояться. Помни, какое значение имеет во время сказанное слово, слова могут служить заклинанием и ключом, отпирающим тайну.
Помнил Казимир наставления дедушки, занимаясь строительством, а в свободное время спускался к заболоченным лугам. Долго шло строительство храма и тоннеля под ним, взрослел отрок и умнел, все более грозных духов ночи вызывал он из тьмы, и они возникали, формировались перед ним страшные и пугающие. Но не из робкого десятка стоял перед ними человек, заклинал духов загадками, чтобы подчинить себе и заставить служить в подземных кладовых.
Задолго до появления Казимира и Паоло Лабади на месте строительства храма существовало древнее капище язычников-славян, проживающих в этих суровых местах и поклоняющихся божеству Велесу. Жрецы прославляли Велеса и Святовита, а те, в свою очередь сулили жителям хорошую охоту и обильный урожай.
Сын Велеса Боян распевал сказания, услышанные от зверей и птиц, которые прилетали и прибегали из дальних невиданных стран и континентов. Прохладные ключи возле капища образовали озерца, которые перетекали одно в другое, и вода в них была такой прохладной и спокойной, что поневоле по берегам в кустарнике пряталась разная нечисть, иногда подшучивающая над проходившими мимо путниками. А Боян звал эту нечисть:
– Кикимора! Кикимора! Отзовись!
И отзывалась Кикимора из зарослей кустов:
– Я Кикимора! Я Кикимора!…
Звуки сливались и над озерцами звучало: «Я ки. ка,… Я ки. ка,… Якинка…»; так и прозвали эти озерца – Якинкой. Привольно было на ее берегах устраивать стирку чистоплотным женам, плавать уткам и гусям, брать воду для домашних нужд.
Но короткое лето в этих северных краях. Быстро закончились короткие белые ночи вместе с празднованием Ивана Купалы и вместе с осенними сумерками подступали к поселку тени сумрачных духов, только плотные ставни и заборы бревенчатых изб да огонь в русской печи могли отогнать суровых потусторонних духов.
И вот волею людей запылали под горой плавильные печи, заработали прокатчики и грузчики, кузнецы и сталевары разогнали из поселка все темные силы. Застучали молоты, задымили печи, потекла трудовая жизнь, трудная и напряженная, одухотворенная и отчаянная всегда с надеждой на лучшие времена, зимы были все такие же длинные и холодные, но проходили быстрее за хлопотами, а летние месяцы – по-прежнему светлыми и теплыми, урожаи хорошими.
Как то ранним утром сидел Казимир на берегу Якинки напротив главного купола собора и мастерил свирель из ивового прутика, попробовал сыграть песню, а свирель сама собой как запоет – запричитает, и полились странные, не похожие ни на что мелодии, и появилась из воды туманная сущность и заговорила голосом человеческим:
– Пугано – не пугано,
Видано – не видано,
Ведано – не ведано,
Дитё человеческое, что ты желаешь?
Не пойдешь ли со мной в край иной?
Поперхнулся Казимирка, испугался, однако во время опомнился и говорит:
– Пойду с тобой, если ты отгадаешь мою загадку, а если нет, – будешь век мне и моим потомкам служить.
– Давай, – согласилась сущность.
Казимир загадал первую загадку:
– Отворю я хлевец, выпущу стадо белых овец…
Задумалась сущность, расползлась по Якинке сизым туманом, а Казимир уже вторую загадку загадывает:
– Лежит колода посреди болота, не гниет, не сохнет.
Закашлялась сущность, зачавкала, ничего в ответ сказать не может, а у Казимира уже третья загадка припасена:
– Где вода столбом стоит?
Зашипела сущность, засморкалась, сгустилась и превратилась в невзрачного старичка – сморчка, домовой – не домовой с соломенной головой, с сучками – руками, с перепончатыми ногами. Скок поскок, подскакал к Казимиру, беличий колпак снял с соломенной головы, прищурился глазками, горящими как угольки, растянул в усмешке кривозубый рот и говорит:
– Твоя взяла, чудила, приказывай, что желает душа твоя неуемная?
– Желаю, – говорит Казимир, – чтобы не пропал мой род, принявший православие, чтобы не разрушился храм и не потускнело сияние веры в Христа, чтобы в лихие времена
не пустовали тайные хранилища построенного тоннеля, чтобы эти сокровища хранили до лучших времен все тайные силы, подвластные тебе Чудище болотное, и допустили бы до них потомков моих, пришедших с чистым сердцем и с благими намерениями.
– Да будет так! – ответил старичок и растворился в воздухе словно его и не было.
Протер Казимир глаза, оглянулся – нет никого, сидит он один, а недоделанная дудочка качается на волнах, солнышко поднимается из-за горизонта, разворачивая свои сверкающие лучи на просыпающийся мир, звучащий звоном порхающих стрекоз, кваканьем лягушек, стрекотом кузнечиков и щебетом неприметных северных птиц.
Задумался Казимир над давними поучениями деда. Мудрый дедушка говорил, что весь видимый и невидимый мир подчинен одной Великой Богине, независимо от вероисповедания. Имя этой богини – Математика. Весь мир состоит из правильных и не правильных пропорций и соотношений. В архитектуре – это золотое сечение, в человеческом обществе – это «число человеческое» из Библии. Да, число 666, это «число зверя», но не нужно его бояться, так как «зверь» подразумевает животное существо человека, составляющее две третьих от целого, а одна треть – духовная, божественная является связующим звеном с тонким миром. А в тонком мире действуют как добрые, так и злые силы. Стремись к добрым силам и не бойся злых, храбрый дух способен перебороть многое. Аминь.
А какой же должна быть эта сила? Да и что такое она собой представляет? И думал Казимир, что сила эта есть вера в Бога, и чем чище и искреннее вера, тем и прочнее одна треть духа и с помощью Бога она может и врагов одолеть, и храмы построить.
2. Казань 1918 год
Приземистое серое здание казначейства в Казани с колоннами и крутой лестницей было срочно построено по указанию императора Николая II в начале 1й мировой войны как самое современное по тем временам хранилище для переправки туда большей части государственной казны.
Семь эшелонов с царскими драгоценностями срочно отправлялись в Казань, а за перевозку отвечал тридцатипятилетний Иларий Власович Бельский, старший контролер Московской конторы госбанка. За честную службу в 1914 году он был переведен в чин коллежского советника, а еще ранее в 1910 году получил награждение орденом Святого Станислава III степени, в 1916 году – орденом Святой Анны и медалью в честь 300-летия правления Романовых.
Банковский работник исключительной честности и преданности императору, Иларий Власович Бельский был потомком колдунов и как далекий отрок Казимир, умел при случае поколдовать и подчинить себе на пользу различные темные силы.
Иларий Власович очень гордился своей службой и своей честностью, и его честность была оценена новой властью в 1917 году, в результате чего он продолжал служить в финансовой сфере нового государства. Но все это произошло не сразу, а пока в Казань свозились и свозились ценности со всей России сначала под эгидой царского финансового ведомства, а после октября 1917-го под присмотром чрезвычайки. И за каждой отправкой наблюдал, оформлял и сопровождал Иларий Власович Бельский. Сила его преданности и верности своему назначению: в сохранение ценностей (в золотых монетах, в драгоценностях, в слитках золота и платины), была такова, что приобретала вербальный магнетизм его желаниям, сохранить эти ценности для императора ли, для, вновь образованного, комиссариата, для тайного ли общества Союза защиты Родины и Свободы во главе с Борисом Савинковым, лишь бы золотой запас остался в России.
А золотой запас уплывал за границу – в Германию в виде контрибуции, в Англию, за вооружение для Белой Гвардии, в Японию и еще многим зарубежным банкам. Золото надо было спасать, хотя бы для так называемого «Всероссийского временного правительства», обосновавшегося в Омске и для его «диктатора» – Колчака.
Из рассказов родственников и семейных преданий Иларий Власович знал, что где-то на Урале его дальний предок строил завод и храм, а под храмом и поселением был прорыт тоннель со множеством тайников. Когда поехал Иларий сам в качестве сопровождающего с одним из эшелонов в Казань, то при разгрузке и перевозке на грузовиках ящиков с золотыми монетами одна из машин направилась к пристани, а затем дальше на север по реке Каме. Сопровождал ящики левый эсер Анатолий Поляков, хорошо знающий эти места. Происходили описываемые события в начале июня 1918 года, когда еще не ясно было, чем закончится противостояние старых и новых сил власти.
Вот и вспомнилось Иларию Власовичу старинное заклинание предка, что водился с темными силами, да и сам он верил в духов и нечистую силу. Ну а в просвещенный и атеистический 20-й век стыдно было Иларию Власовичу вспоминать и верить в разные сказки, да как то само собой получилось, что начал он припевать – приговаривать над банковскими документами отправляемого золота:
– Пугано – не пугано,
видано – не видано,
встречено – не встречено.
Силы земные и небесные, духи добрые и злые,
Сохраните сокровища до лучших времен.
Но хотя и не верил Иларий, что его слова приобретут реальную силу, что найдутся реальные люди добрые и не очень, алчные и бескорыстные, чтобы, сами того не ведая, будут выполнять высказанную им волю. Закрутятся колеса железнодорожных составов, поплывут по водной глади пароходы и баркасы, повезут ценный груз подводы – все по назначению, но какая-то часть «потеряется» в пути и заляжет долго невостребованным кладом. На суше как на море образуется невидимый островок с залежем несметного богатства для будущих нужд.
Когда еще наступит такая минута для земли русской, не знает ни сам Иларий Власович, ни силы, что ему помогут. Но время обязательно придет и откроются сокровища людям, только сердце у нашедшего должно быть чистое, чтобы не действовали темные заклятья, а помыслы должны быть благородными, чтобы послужить на общее благо, а не для обогащения одних в ущерб другим по самым высшим законам мироздания.
Низкие серовато – жемчужные тучи медленно ползли над городом, надвигались ранние сумерки, и дальняя канонада казалась затихающим громом уходящего короткого лета. Заканчивался беспокойный месяц август 1918 года. Казань являлась и для белых и для красных местом притяжения благодаря своему стратегическому значению, кроме того всех манило царское золото. Анатолий Поляков поддерживал революцию на стороне левых эсеров и сейчас был приближенным командующего Восточным фронтом красных, и был назначен эвакуировать 200 ящиков золотых слитков из беспокойной Казани.
Но главное свое назначение Анатолий видел в сохранении золота в заранее созданных тайниках. Подергивая иссиня черные усы на бледном лице, Анатолий вспоминал заповедные места своего детства и юности, когда гостил у своего дяди, управляющего заводом в Чёрмозе. Вспоминал, как плыли по Каме баркасы и пароходы и выгружали на берег привезенные материалы для завода и различные хозяйственные запасы, а обратно отправлялись груженными листами железа, изготовленного на заводе. С особой теплотой вспоминал Анатолий этот небольшой город Предуралья, построенный среди болот и лесов с возвышающемся Храмом на горе, добротное здание государственного банка (уже пожалуй и национализированного) с вместительным хранилищем, но, главное, вспомнился Полякову подземный тоннель, соединяющий в едином лабиринте банк, Храм и берег реки Кама. Еще в начале июля он вместе с казначеем Иларием озаботился сохранностью части царских запасов от разорения и расхищения всевозможным сбродом, выплывшим на просторы Отечества вместе с революцией. Вот там-то они и спрячут часть ящиков, нужно только не привлекая внимания довести их до Чёрмоза.
В дверь постучали, и адъютант проводил к Полякову группу из семи человек, преданные солдаты были готовы выполнить любое поручение командира. Возглавлял небольшой отряд давний друг Анатолия Степан Павленин, уроженец из купеческого рода города Чёрмоза, проводивший с Анатолием когда-то все летние каникулы. Веселое тогда было время, молодая кровь бурлила неуемным ключом, заставляла забираться во все доступные и недоступные уголки заповедного тоннеля, благо, что один из наземных выходов древнего сооружения был в ротонде, которая с давних времен стояла в саду управляющего. Много было изучено и проверено ходов и тайников в лабиринте любознательными подростками, залезали в такие места, где из-за завалов не мог подступиться ни один взрослый. Рыли-то эти ходы еще на заре 18-го века, кое-где сами уже укрепляли и маскировали, чудо, что никого из них не завалило и не погубило. И вот сейчас настало время воспользоваться древними тайнами и собственными знаниями.
– Степан, – подозвал приятеля Анатолий к столу поближе для посвящения в свою тайную задумку, – забирай 200 ящиков с «грузом», но 100 ящиков погрузишь на подводу, а 100 ящиков отправишь на пароход и с личным сопровождением отвезешь в то место, где мы проводили лучшее время, там, где любовь. Спрячешь! Всё, время не ждет, ступай!
– Понятно. – Степан как никто другой ориентировался в произнесенных Анатолием словах.
Напоминание о любви всколыхнуло всю радость и боль когда-то испытанную Анатолием у заветной ротонды в городском парке, там проходили свидания с любимой девушкой у Анатолия под наблюдением друга Степана. Где она сейчас красивая девушка Лена с русой косой и серыми, чуть удивленными всегда глазами? Куда вынесла ее революция? Что сейчас делает эта девушка, сидя одна у подножия ротонды? Но не время было вдаваться в лирическое отступление, Смахнув с высокого лба узкой холеной рукой сбившиеся волосы, Анатолий резко поднялся и отправился на пристань, помочь Степану в осуществлении задуманного плана.
Вспомнившаяся Анатолию девушка была сиротой и воспитывалась своим дедом – известным на всю округу знахарем. Многие поговаривали, что дед Игнат был сильным знахарем и колдуном, что вызывал бестелесных духов как злых, так и добрых, но даром своим предпочитал не пользоваться. Не закладывал дед душу дьяволу ради силы колдовской, не пользовался своим природным даром во зло людям, как обязательно должны были делать истинные колдуны. Если и призывал темные силы, то лишь для добрых дел вопреки желанию их, и произнося защитные заклятия. Жил он скромно на берегу Камы, занимался рыбной ловлей и кузнечным делом, а внучку свою любил безгранично и воспитывал в духе времени, определил в губернскую гимназию, но баловал ее в летние приезды подарками и лакомствами. Леночка росла настоящей красавицей, и характером добрая, покладистая, независтливая. Многие хлопцы засматривались на нее, но полюбила она кареглазого Анатолия. Приезжий кавалер оттеснил всех местных парней, но противостоять ему опасались, ведь был он племянником управляющего, а от управляющего заводом зависела вся жизнь в поселке, больше, чем от жандармов.
По приказу Полякова потянулись подводы с неприметными ящиками в сторону Камы, чтобы погрузить 100 ящиков на пароход, идущий в Самару, а 100 ящиков, как бы по ошибке погрузили на пассажирский пароход «Василий Каменский», названный так в честь владельца завода после графа Строганова в Чёрмозе. Пароход этот курсировал по Каме, доставляя сырье и оборудование заводам, возведенных по побережью реки и забирая готовую продукцию, а также перевозя пассажиров в благоустроенных каютах первого класса.
Анатолий знал расположение трюмов, а на знакомом пароходе легче было спрятать тайный груз среди ящиков с углем и мешками с продуктами. А еще Анатолию был памятен этот пароход не такими уж далекими воспоминаниями.