Элен Форс
Спорим?
Пролог.
Настоящее время.
Возбуждение нарастает. Немного ведёт от предвкушения. Я нервно притоптываю ногой, терпеливостью я никогда не отличалась. Хочу посмотреть на лица упырей, когда они узнают кто я. По лицу расползается довольная ухмылка, которую я тут же прячу.
Поправляю волосы, подкрашиваю губы и выхожу из туалета. Ненавижу ходить в обтягивающих платьях и на высоких каблуках. С удовольствием бы надела джинсы и удобные кеды, но сегодня так надо. Я должна выглядеть женственно. Приходится терпеть дьявольский костюм.
Ты девушка, Василиса, ты должна ходить от бедра, пританцовывая, покручивая бёдрами. Вот так…
Моя преподавательница танцев, наставница и подруга, научила меня как порхать по сцене, чтобы мужчины не могли глаз отвезти. Мне это не особо было нужно, но выучить пришлось, чтобы порадовать родителей и вернуться домой. Это было главным условием моего возвращения из колледжа домой – стать настоящей женственной девушкой, чтобы родителям было не стыдно показывать меня друзьям.
– Я думал, ты сбежала от меня. – Парень ловит меня за талию и прижимает к себе, от чего-то вдруг решив, что имеет на это право. Алкоголь повышает его самооценку. Чувствую, что он на пределе, его потряхивает от возбуждения. Запрокидываю голову и томно смеюсь. Ох, Серёженька, если бы ты знал, что это я, Васька, твоя сводная сестра, не распинался бы так передо мной.
– Серёж, выпусти, пожалуйста. – провожу игриво пальчиком по его носу, наслаждаясь моментом. Я сотни раз видела как это делает Мишель, у неё и научилась этому завлекающему жесту. Когда Сергей узнает, что тискал сводную сестру, отгрызёт сам себе руки по локоть. – Люди же смотрят, мы знакомы то всего ничего. Неприлично это!
– Перестань, красавица, хочу тебя. Ты свела меня с ума. Почему я тебя раньше у нас тут не видел? – пьяный Сергей был настойчивым. Он держал меня намертво. Я впилась коготками в его руку и силой оттащила от себя. – Не отпущу. Никогда от себя не отпущу. Слышишь? Моей будешь.
Последнее он прорычал грозно, просто тигр, а не Серёжа. И я искренне рассмеялась над его словами.
Я выпорхнула из его рук. Помахала ручкой и торопливо растворилась в толпе, спеша к маме. Желая сделать сюрприз призракам из прошлого, я попросила её пока не говорить о моём возвращении. Было необходимо проверить, успела ли она проболтаться.
– Оу. Привет! – Замечаю друзей детства. Не удерживаюсь и замираю рядом с ними. Сердце ухает прямо под каблуки дорогущих туфель. Антон и Степа стояли в нескольких сантиметрах от меня. Они вытянулись, стали молодыми мужчинами, но совсем не изменились. Были всё те же Тоха и Степаныч. При виде них в груди потеплело. Узнают или нет?
Антон смотрит на меня недоверчиво, судя по всему, за все эти годы он так и не стал пользоваться популярностью у девушек. Тихий гений. Глядит так напряженно, что сосуды в глазах могут полопаться. Ему не привычно внимание девушки.
Степан совсем огромным стал, с лица сошли прыщи и теперь его можно было сравнить с Гераклом. Здоровенный красавчик. Но вот у него никогда не было проблем с девушками, Степаныч всегда умел обворожить любую.
Смотрю на них и понимаю, что парни не узнали меня. С лица пропадает улыбка. Неужели так изменилась? Даже они не узнали?
– Привет. – отвечает сухо Степан, он разглядывает меня как девушку. Оценивает как мужчина. Не замечанию и капли интереса к моей личности, вижу лишь как он измеряет размер груди. – Мы знакомы?
– Нет. Но может познакомимся? – подхожу к ним ближе. От чего-то меня берёт злость. Как же так. Мы росли вместе, а они не признали меня. Степан ловит официанта, берёт у него бокал с шампанским и протягивает мне. Я беру его, чокаюсь с парнями и выпиваю залпом до дна. Жадно осушаю бокал. – За знакомство, парни?
Они шалеют, смотрят на меня как на инопланетянку. Согласна, не стоило выпивать шампанское сразу, нужно глоточками как учили, но жажда замучила. Не люблю строить из себя леди. Облизываю губы и смущенно улыбаюсь.
– Я Антон, а это Степан. – представляется задрот, поправляя очки и одаривая меня широкой улыбкой. Он всегда был самым разговорчивым из нас. – А как Вас зовут? Мы раньше не видели Вас тут?
Прям на «Вы». Какие вежливые стали. Я помню, как Антон выковыривал козявки из носа и съедал их. После такого не выкают.
Открываю рот, чтобы представиться и посмеяться над ними. Но меня накрывает чёрная тень и я замираю, вздрагиваю от неожиданности. Кожа покрывается мурашками от подступившего холода, жутко хочется обнять себя за плечи.
– Пошлите, девчонки заждались нас. – узнаю с первого слога голос. Не изменился почти. Оборачиваюсь и сталкиваюсь с Ярым, четвертым и самым старшим мушкетёром нашей компании. Ярый вот сильно изменился. Черты лица стали грубее, жёстче, не осталось ничего практически от того парня, что я помнила. На верхней губе теперь тонкий шрам и глаза колючие, чёрные. О них можно расцарапать себе лицо в кровь. Ярослав посмотрел на меня как на пустое место. Мазнул лениво и забыл. – Идёте?
Девочки их заждались значит. Вот какие стали важные стали. Морщусь от отвращения. Вычеркнули меня из своей жизни, как будто и не было никогда совсем.
– Ау. Годзилла. – машу руками перед ним и смеюсь наиграно, слышу фальшь, ну и пусть. Сколько себя помнила все боялись Ярого за скверный характер, а я любила его доставать. Доводила до пены у рта. – Я тут, если что!
Парень наклоняется, цепляет меня за ворот платья и отталкивает грубо в сторону.
– Шалавище, ты там с Черновым зажималась, вот и иди к нему. – так грубо. Как пощёчина. Я аж зубами заскрипела, как он смел так разговаривать со мной? Руки сами сжались в кулаки, я была в шаге от того навесить ему джеба. (1) Коротнуло прямо от злости. – Такие, как ты не в нашем вкусе.
– Что ты сказал? Повтори. – подхожу в плотную. Касаюсь грудью его груди. Из-за эмоций не отдаю себе отчёта, что мой третий размер расплющился о его каменный торс. А вот Ярый заметил. Ощутил. Вспыхнул весь. Опустил глаза и заценил молочные холмики, покрытые мурашками.
– Ты откуда вообще, Долбанутая? – Ярый слегка наклоняет голову в бок. У меня складывается впечатление, что он говорит ласково со мной, немного заигрывающе. – Ты в курсе, что вечеринка закрытая? Сама свалишь отсюда или вышвырнуть?
Не могу понять лишь одного, почему Ярый так взъелся на меня?
– Малы-ы-ыш. Немного на себя берёшь? – провожу рукой по его груди, очерчиваю пальцем узор, спускаюсь ниже. Ярый закрывает глаза, закатывает их от удовольствия. Я отдаю себе отчёт, что сейчас пользуюсь тем, что я женщина, а Ярый мужчина. Но этому меня тоже научила Мишель.
– Ла-а-адно, если хочешь так, могу отыметь тебя в туал.. бл#дь! – Когда Ярый расслабляется, я ударяю его кулаком живот. Благо занятия боксов не прошли мимо меня. У меня хороший удар. Хлёсткий. Парень рвано выдыхает и складывается по полам. С удовольствием навесила бы ему ещё. Есть за что! – Сука.
Степан хмыкает. Еле сдерживается, чтобы не расхохотаться. Уверена, что Ярого нечасто бабы бьют. Поправочка, пожалуй, я первая и единственная.
Ярый перехватывает руку, скручивает её и наклоняет меня буквой «г», ставит в унизительную позу перед собой. Я поднимаю ногу, чтобы вдавить каблук ему под коленную чашечку, но тут на горизонте появляется Сергей.
– Эй, Ярослав, ты охренел? – сводного брата развезло ещё сильнее. Он врывается в нашу компанию и прячет меня к себе за спину. Меня забавляет как Сергей пытается защитить мою честь. – Я с тебя шкуру живьём спущу, понял меня? Какого хрена ты трогаешь мою девочку!
Его девочку? Переход наших отношений на такой уровень как-то прошёл мимо меня.
– Нет, не понял. – выпрямляется Ярослав. – Хочу расстроить, но твоя сучка заинтересовала меня и вечером будет обслуживать меня своим ртом. Придётся стать в очередь. Будешь за мной.
Спина покрылась липкой испариной после таких слов. Уши сворачиваются в трубочку от пошлой грубости. В таком контексте Ярый никогда не говорил со мной. Раньше мы были детьми, бригадой, между нами не было половых различий. Просто друзья. Никакого пошлого подтекста. А теперь он хотел поиметь меня в рот. Сюрприз удался. Что сказать!
Прижимаюсь к Сергею сильнее. В мои планы не входил такой поворот событий. Наверное, я не буду против, если он решит защитить мою честь.
– Сейчас ты обслужить… – Сводный брат не договаривает, потому что к нам подходят мама и отчим. Всем приходится принять благопристойный вид, чтобы не показать конфликт. Глаза мамы горят счастливым блеском. Она воспринимает ситуацию по-своему, как бы ей хотелось.
– Добрый вечер, молодёжь! – приветствует нас отчим. – Как проводите время?
– Прекрасный вечер. Спасибо! – благодарит вежливо Антон, он с детства брал все разговоры со старшими на себя. Самый воспитанный из нас. Спокойный. – Организовано всё, как всегда, на высшем уровне, Светлана Ивановна.
– Приятно слышать, Тош. – касается мама плеча друга. – Рада видеть Вас всех вместе. Не ссоритесь, общаетесь! Василис, ну ты, когда поприветствуешь гостей, как хозяйка дома? Сил уже нет молчать, что ты вернулась!
Все застывают. Медленно поворачиваются ко мне с каменными лицами и дружно ахают. Антон открывает напугано рот. Степан шумно сглатывает и выпивает два бокала шампанского залпом. У Серёжи начинается дёргаться правый глаз, а Ярослав смотрит на меня как на восставшую из мёртвых.
Ну, сюрприз, ребятки! Да, это я! Ваша Вася!
(1) Джеб – один из основных видов ударов в боксе.
Глава 1.
Детство.
Вместо тепла зелень стекла,
Вместо огня дым.
Из сетки календаря выхвачен день.
Красное солнце сгорает дотла,
День догорает с ним.
На пылающий город падает тень.
Перемен требуют наши сердца,
Перемен требуют наши глаза,
В нашем смехе и в наших слезах,
И в пульсации вен
Перемен!
Мы ждем перемен.
Делаю музыку громче. Выкручиваю колесо на максимум. Колонки трещат от такой нагрузки на динамики, а я качаю головой в такт музыке и пою до хрипоты. Обожаю эту песню. Готова заслушать её до дыр. Кайф.
Ветер развивает мои волосы, спутывая их. Жалею, что не собрала их в хвост. Вообще, давно мечтаю подстричься короче, но родители не дают. Говорят, что девчонки должны ходить с длинными волосами. Еле согласились на каре. Стереотипы душат личность.
– Вась! А, Вась! Ты огнище, конечно. Как ты вообще Серегу уговорила дать тебе на машине погонять? А? – взревел Степан, мой лучший друг. Он напоминал халка, мы иногда его так и называли между собой. Степан был очень высоким, широкоплечим и сильным. Он брился налысо, потому что верил, что так похож на Вин Дизеля в фильме три икса. Лично я думала, что он круче любого Дизеля.
– Я разве сказала, что Серега разрешил? М? – смеюсь, ударяя рукой несколько раз по рулю. Парни замолкают, они жутко боятся моего сводного брата. Умел он жути навести. Козёл драный. Весь в своего отца. Ненавижу. У нас с ним отношения сразу как-то не заладились. С самой первой нашей встречи.
Наши родители сошлись, когда Сереге было тринадцать, а мне десять. Мама привезла нас в дом отчима на своём маленьком Купере, окуная меня в обитель брата, где царили его правила. По его мнению, я должна была по ним жить. Подчиняться. Пресмыкаться. Хрен ему! Пусть выкусит!
Сегодня утром хмырь решил, что может выбросить мою колонку. Якобы ему не нравится музыка, что я слушаю. И я решила, что если не могу послушать любимую группу дома, то сделаю это в машине. Его машине. Так будет даже лучше.
У меня не было ещё прав. К сожалению, в шестнадцать их не дают, но водить я умела, меня Ярослав научил. Сейчас я намеренно его не позвала, Годзилла бы точно обломал нашу авантюру и запретил ехать по третьему транспортному кольцу. Любил он бросаться запретами, хотя сам всегда нарушал правила.
– Вась, блин! – взвизгнул Антон, задрот и младший брат Годзиллы. Любил он приблудить рукой, за что мы называли его в шутку Реслером. – Нам же влетит всем из-за тебя!
– Да ладно. Валите всё на меня. – Я разгоняюсь ещё быстрее, надеясь, что сотру шины. Хочу распидарасить машину так, чтобы Серёга рыдал над ней. Так и вижу его личико в слезах. – Скажите, что не в курсе были вообще, что я его машину взяла без спросу.
– Чушь не неси. – Степан остался спокойным в отличие от Антона. – Друзья своих не бросают.
– Ага. – соглашаюсь с ним. – Но друзья, накладывающие в штанишки, могут не брать огонь на себя!
Антон обижено чертыхается, откидывается на сиденье. Удивительно, что они с Ярославов родные братья. Такие разные внешне и по характеру. Его старшего брата называли все Ярым из-за скверного характера. Поговаривали, что он занимается криминалом, но я не замечала ничего подозрительного. Про себя я дала Ярику прозвище Годзилла, парень был огромный и дикий, воспламенялся по щелчку пальцев.
– Вась! Дай порулить, а? Я тоже хочу. Ни разу за рулём не сидел. – просит меня Степан и я тут же соглашаюсь. Пусть друг учится. Серёгину тачку не жалко. Как по мне, так автомобиль, так и требует обкатки.
Останавливаюсь, чтобы поменяться с другом местами. Открываю дверь и перестаю дышать. Вижу боковым зрением, как спортивная тачка красного цвета летит прямо на нас. Она несётся на скорости больше двухсот километров в час.
– Из машины! – реву я как раненый медведь, понимая, что нас сейчас протаранят. Водитель не сбрасывает скорость и не успеет остановиться, а я просто не успею уже сдвинуться с места. Парни вылетают вместе со мной и падают на землю в тот момент как красная смерть влетает в машину моего сводного брата и превращает её в груду металла.
Я смотрю на всё со стороны и от прилива бешеного адреналина начинаю кричать. Вихрь эмоций сносит мне крышу. Мне радостно, что мы живы. Хорошо так от того, что машину Серёги рахреначили. Он заслужил это. И страшно, что водитель, кажется, умер…
ХХХ
– Василиса, зачем Вы угнали машину Вашего брата? – психолог смотрит на меня с напускной дружелюбностью, мол «я твой друг», расскажи мне всё. Такой бред. И ослу понятно, что её работа разводить детей на признания, за которые они потом отхватят.
В кабинете у психолога вместе со мной собралась вся семья: мама с отчимом и любимый братишка. Серёга – злющий волк, зубами скрепит от ненависти так, что кажется вот-вот сломает клыки себе. Видимо, в полиции не знают, что психологи должны хранить тайну исповеди.
Отчим хмурится. Смотрит на меня из-под густых бровей осуждающе. «Дядя Боря», как я называла его, старался не лезть в моё воспитание на людях, чтобы потом не быть виноватым, но сегодня его терпение трещало по швам.
Виновником ДТП был водитель BMW, он остался жив после аварии. В алкоголе не нашли крови, он был в стельку пьяный и не контролировал ситуацию. Мы чудом остались живы.
– Я не хотела угонять машину. – говорю очень тихо, опуская глаза. Вспоминаю фильм Хатико и начинаю давить из себя слёзы. Смотрю в одну точку, чтобы всё получилось. В этом деле главное правильный настрой. – Утром мы с Серёжей поссорились. Я слушала музыку группы Кино, это моя любимая музыкальная группа, и он попросил меня выключить её. Серёжа не любит их песни и всегда очень раздражается, когда я слушаю музыку. Сегодня я не стала её выключать и заупрямилась. Очень мне хотелось послушать любимую группу. – Всхлипываю и закрываю руками лицо. Губы дрожат и мне уже даже не удаётся нормально говорить. Я сама себе верю. – Нет, я сама виновата. Знаю, что в гостях и должна слушаться его, но… он разбил мою колонку… о мою голову. Мне так больно было, понимаете… Я устала так. Хочу домой. Хочу к папе. Хочу, хочу слушать музыку!
Демонстративно показываю психологу шишку, которую мне набили на боксе. Синева задевает немного висок.
Серёга вскочил на ноги, подлетел ко мне и ухватился за руки, дёргая и теребя как куклу. Его вспыльчивость доведёт его до могилы. Зря он так. Теперь точно психологиня не поверит, что сводный брат белый и пушистый зая.
– Сука. Жаль, что ты не сдохла в этой машине! Дрянь мелкая! – глаза сводного брата наливаются кровью как у быка на родео. – Тебя нельзя к людям выпускать! Ты же неадекватная!
– Серёжа! Не бей, пожалуйста! – реву изо всех сил, не выходя из образа. Психолог подлетает к нам и отталкивает от меня брата. Женщина бледнеет, обнимает меня и начинает гладить по спине.
– Что вы себе позволяете? Она ребёнок! Ей всего шестнадцать, а сколько Вам? Вы парень, сильнее её и регулярно бьёте, да? – стоит психологам услышать про буллинг, как их глаза начинают гореть лихорадочно от предвкушения скандала. Наркомы они все. Любят тёмные истории.
– Простите нас за спектакль. – вздыхает отчим, понимая, что ситуация начинает выходить из-под контроля. – Серёжа и Василиса – сводные брат и сестра. Они никак не могут привыкнуть к этой мысли. Иногда у них возникают конфликты, но поверьте мне, Василиса сильно преувеличивает.
– Или Вы разрешаете бить родному сыну не родную дочь? – Оу. Я даже не могла рассчитывать на такой поворот. Изо всех сил пытаюсь подавить улыбку. Получается со стороны как будто губы дрожат. – Думаю, органам опеки нужно посмотреть на условия проживания девочки и подвергается ли она домашнему насилию!
У отчима вспыхивают глаза. ПсихоЛОХУШКА не представляет с кем связалась и какие связи у «дяди Лёвы». Если она решит натравить на нас органы опеки, её разберут на органы человеческие.
Мама вытаскивает меня из кабинета за шкирку, отчим звонит кому нужно и упоминание нашей семьи вообще исчезает из дела. Выкуси, Серёжа, сегодня я не поеду лепить шахматы из хлеба.
– Как это всё понимать? – шипит мама, дёргая меня за руку. Ей всегда стыдно за поведение дочери. Всем повезло с детьми, а у неё девка какая-то непутёвая. – Я тебя совсем не узнаю, дочь. Ты из нас кровь пьёшь уже галлонами, даже не литрами. Ты чего хочешь?
– Я сказала правду. – отвечаю ей с вызовом, скрещивая руки. Не поздно ли с вопросами? Когда мама переспала с отчимом и переехала к нему, она не спрашивала меня: хочу я жить с ним, не хочу. Ей было глубоко насрать как мне будет житься с милым Серёженькой и бандюганом – Лёвой. – Серёжа разбил мою колонку.
– И ты решила разбить за это его машину? И чуть не убить себя и друзей? – мама чуть ли не срывается на крик, но ей хватает выдержки. Она вовремя одёргивает себя и берёт в руки.
– Нет, конечно. Серёжи не было в машине, зачем её разбивать? – мама начинает стонать в голос.
– Не знаю, я что делать с тобой, Василиса! Устала от твоих выходок. Ты совсем уже отбилась от рук. – закатываю глаза. Ничего нового мама мне говорит. Я и без неё знаю, что плохой ребёнок, не девочка – припевочка, о которой она мечтала.
У всех подружек принцессы же. С ними можно и по магазинам и в салон, а со мной что?
Краем глаза замечаю высокую фигурку Ярого, наблюдающего за нами со стороны. Он прячет руки в карманы и смотрит хмуро. Хочется отделаться от разговора с мамой и поспешить к нему, спросить, как дела у парней, не сильно ли им досталось из-за меня.
Мама замечает мой интерес и поджимает губы. Ей не нравилось, что у меня нет подруг и я провожу всё своё свободное время с парнями. И больше всего ей не нравился Ярослав – тёмная лошадка, как она его называла. Ярослав был взрослым и опасным. Она несколько раз напоминала мне о последствиях незащищённого секса, видимо предполагая, что я такая же, как она – готова раздвинуть ноги перед кем попало в шестнадцать
– Иди уже. – понимая, что говорить со мной сейчас бесполезно, она отпускает меня и идёт к отчиму, чтобы отблагодарить его за спасение моей шкуры. Он хороший, я плохая. Как и всегда.
Я надеялась, что у них родится ребёнок, тогда мама потеряла бы ко мне интерес и оставила в покое.
– Яр. – окликаю его, практически равняясь с парнем. Он намного выше меня, на головы две, наверное. – Ровно всё у Вас?
Он выгибает бровь, качает головой и обнимает меня за плечи, чтобы я пошла с ним в укромное место. Пальцы парня больно впиваются в плечо и доставляют мне дикий дискомфорт. Лапищи Годзиллы наводили на меня страх, но я старалась не показывать этого.
– Ты могла убить всех. – говорит он тихо, когда мы остаёмся одни и нас никто не может подслушать. Закуривает и выдыхает дым мне прямо в лицо. – Чем вообще думала? Головой или жопой? У Стёпы условка, его родители из кожи вон лезут, чтобы отмазать его и он смог летом поступить в хороший университет!
Мы с Антоном были ровесники, нам было по шестнадцать, Степан был на год нас старше. А Ярослав на пять лет, он был ровесником Серёги, моего любимейшего старшего брата.
– Ой, бросьте, как насосаться пива на детской площадке и попрыгать по крышам, так это безопасно. А как покататься на машине – так всё… Слишком рискованная авантюра. – промычала я больше от злости, что Ярослав решил меня повоспитывать. Тоже мне, Мэри Поппинс. Нашёлся тут пример для подражания. О нём слухи такие ходили, что закачаешься.
– Вася. – предупреждающе обрывает мой монолог Ярый. Он отбрасывает окурок в сторону, и я невольно замечаю новую татуировку на его руке. Чей-то раздвоенный язык облизывает кисть. Засматриваюсь. – Притормози. Скоро тебе исполнится восемнадцать, и ты сможешь свалить из этого проклятого дома. До этого времени не стоит вляпываться в неприятности. Повзрослей уже, пожалуйста.
– Не говори со мной так, Яр. Не надо. – качаю предупреждающе головой. Я могу вытерпеть оскорбления и прессинг от кого угодно, но не от друзей. Ярослав не был моим близким другом, но он был старше и всегда защищал нас всех. – Сам всё знаешь. Дай лучше закурить.
– Не дам. – Ярый встряхивает меня, удерживая за капюшон толстовки. – И если увижу, что куришь, отшлёпаю перед пацанами самым унизительным способом. Потом стыдно будет на улице показываться ясно?
– Почему это? – фыркаю, пытаясь освободиться от его паучьего захвата. Годзилла удерживает меня намертво.
– Ты девочка, тебе рожать ещё.
– Пф. Я фри чайлд. Не хочу детей. Мерзкие они. – кривлюсь, а Годзилла только гримасу корчит.
