Элен Алекс
Под музыку любви
16
На следующий день снимали, как героиня Аманды Стайгер решила жить интересами мужа. Они приехали на край цивилизации, чтобы побыть наедине, а герой Роберта Фонтейна уже как обычно не обращал совершенно никакого внимания на свою жену, а радостно общался со второй парой, которая отдыхала неподалеку.
А ведь они приехали в это отдаленное место с благими целями – хоть как-то наладить отношения перед расставанием. Дома у них остались двое детей, и героям Аманды Стайгер и Роберта Фонтейна нужно было мирно договориться о том, как подготовить детей к расставанию родителей, и решить, как они будут воспитывать их дальше.
Для героини Аманды Стайгер всю ее жизнь на первом месте была семья и только семья, а герой Роберта Фонтейна обычно жил интересами «вне дома», и, надо сказать, нескучно жил. Он любил большие компании и вечеринки, мог разговориться на улице с каким-нибудь первым встречным и поделиться с ним своими планами на жизнь во всех подробностях.
Словом, в этом браке мучились два разных характера, две совершенно непохожие личности. И было удивительно, как эти личности столько лет продержались вместе.
Снимали, как героиня Аманды наконец-то бросила все свои дела, которые у нее не кончались даже здесь, во время отдыха на природе, и это были очень важные дела типа уборки трейлера, благоустройства близлежащей территории и тому подобное. Так вот, она все бросила и тоже пришла в гости ко второй паре.
Вторую пару играли молодые актеры Джим Клептон и Сессилия Кейн. Им было лет по двадцать, их герои смотрели на мир широко распахнутыми глазами и в это место приехали насладиться начинающейся совместной жизнью, получше узнать друг друга и открыть новые грани своих отношений.
Героиня Сесилии Кейн тепло приветствовала героиню Аманды Стайгер, а герой Джима Клептона задержал на ней долгий и внимательный взгляд. И этот взгляд длился гораздо дольше, чем ему следовало длиться по правилам хорошего тона. Разница в возрасте лет в пятнадцать не мешала герою Джима оценить красоту этой зрелой женщины.
Герой Роберта Фонтейна заметил, какие чувства вызвала его красавица-жена у их нового знакомого, и улыбнулся улыбкой гордого обладателя. Потом вспомнил, что их брак на грани развала, и крепко задумался.
Очень долго снимали только взгляды. Трепет и испуг в глазах Аманды Стайгер. Всю жизнь ее героиня заботилась о других людях. О детях, родителях, родителях мужа, многочисленных близких и знакомых. Несколько штрихов неброской косметики перед зеркалом по утрам, вот и все, что она обычно себе позволяла.
И тут молодой красивый парень видит в ней привлекательную женщину. Аманда Стайгер тоже задержала на нем взгляд. И тоже чуть дольше, чем следовало бы. Оба почувствовали некую искру. Это было что-то новое и неожиданное.
Молодой человек только что женился, а эта зрелая женщина уже давно забыла, что такое мужское внимание. Но, как выяснилось, жизнь на этом не останавливалась. Жизнь продолжала преподносить сюрпризы.
Герой немолодого Роберта Фонтейна и героиня молодой Сессилии Кейн тоже почувствовали эту искру. И это задело их и озадачило.
Оператор и помощник оператора брали крупным планом – испуг в глазах Сессилии Кейн, растерянность во взгляде Роберта Фонтейна, смятение Аманды Стайгер и жажду новых приключения в глазах Джима Клептона.
Все актеры были большие молодцы, все прекрасно поработали. Герой Роберта Фонтейна от волнения съел двойную порцию угощения.
– Всем спасибо, перерыв на обед! – закричал ассистент режиссера.
– Да, все молодцы, – сказал Монтгомери Холден, – все было превосходно.
Съемочная группа направились в трейлер-столовую. Аманда Стайгер и Роберт Фонтейн подошли к Монтгомери Холдену.
– Монти, поделись секретом, – сказала Аманда, – почему ты весь день как-то загадочно улыбаешься?
– А что, так сильно заметно? – улыбнулся Монтгомери Холден.
– Конечно, – сказал Роберт Фонтейн, – даже я заметил.
– А он очень ненаблюдательный, – улыбнувшись, сказала Аманда Стайгер.
– Я рад, что наш фильм наконец получается, – сказал Монтгомери Холден.
– Хорошо ушел от ответа, – похвалила его Аманда, – но неужели тебе нечем поделиться с друзьями? Признаюсь, я тебя таким сияющим уже несколько лет не видела.
– Вам не угодишь, – тоже улыбнулся Монтгомери Холден, – плохое настроение – плохо, хорошее – тоже плохо.
– Нет, хорошее настроение – это хорошо, – сказала Аманда, – но нам интересны причины.
– Может, он не хочет делиться, – предположил Роберт Фонтейн, – может, у него какая-то тайна.
– Радость моя, мы и не будем претендовать на его тайну, если он не захочет рассказывать, – сказала Аманда, – мы просто ставим его в известность, что заметили его прекрасное настроение.
– Счастье мое, а может, его и правда наш фильм начал так радовать? – сказал Роберт Фонтейн.
– А куда ты постоянно неожиданно пропадаешь? – не отставала Аманда от Монтгомери Холдена. – Иногда тебя нет утром, иногда поздно вечером.
– На этот вопрос и я могу тебе ответить, – сказал Аманде Роберт Фонтейн, – это он утренние и ночные заплывы совершает, чтобы держать себя в форме.
– Да что ты говоришь, мое счастье? – притворно удивилась Аманда Стайгер.
– Эти женщины катастрофически наблюдательны, – сказал Роберт Фонтейн Монтгомери Холдену.
– Я бы так не сказал, – улыбнулся Монтгомери.
– Словом, Монти, откровения за тобой, а я обедать пойду, – сказала Аманда.
– И я пойду обедать, – сказал Роберт.
– Нет, счастье мое, ты уже неплохо перекусил во время съемок, – улыбнулась Аманда, – ты пока пару заплывов сделай, чтобы форму поддержать.
– Какая форма в такую жару?! – возмутился Роберт Фонтейн. – Здесь после обеда даже местные жители на улицу не выходят!
– А ты откуда знаешь, что делают местные жители после обеда? – удивилась Аманда.
– Ты же видишь, никто даже за нашими съемками не наблюдает, – сказал Роберт Фонтейн, – все у себя дома под кондиционерами сидят.
Это правда, у ограждений никто не стоял, актеров от съемок не отвлекал. И Роберт Фонтейн тоже отправился в трейлер-столовую.
Монтгомери Холден под плотным навесом откинулся на спинку шезлонга и закрыл глаза.
Он вспоминал вчерашний вечер. То, как коснулся ее губ своими губами. Как она слегка отстранилась, и он больше не позволил себе ничего лишнего.
Потому что, во-первых, они бы тут же потонули в океане. А во-вторых, Монтгомери не сиюминутный момент с этой женщиной был нужен. Ему долгая и счастливая жизнь с ней была нужна.
17
Ребекка Голди в это же самое время на другом конце городка играла роль парикмахера. Девушки спокойной и счастливой, удовлетворенной жизнью и обстоятельствами.
Обворожительно улыбалась клиентам, делала красивые прически, искренне общалась с подругой. Миссис Корнуэл несколько раз приходила посмотреть на прекрасное настроение Ребекки.
В глубине души у Ребекки был полный хаос, разлад и неразбериха. Его поцелуй до сих пор горел на ее губах. Воспоминания о вчерашнем вечере кружили голову и не отпускали не на миг.
И то, как они плыли обратно к берегу. Он положил ее руку к себе на плечо и таким образом помогал плыть обратно. Как вытирались большим полотенцем. И как легкий ночной ветер обдувал волосы. Как шуршал под ногами песок, когда они шли к ее дому.
И то, как режиссер с мировым именем Монтгомери Холден довел ее до калитки ее дома и осторожно поцеловал на прощание ее руку. И то, как он ушел от нее в темноту.
Весь день Ребекка улыбалась сама себе и светилась неким внутренним светом. Останавливалась перед зеркалом и будто сама видела этот свет.
Ей хотелось обнять весь мир, согреть всех людей на планете своей улыбкой. Ей хотелось обнять океан, прикоснуться к небу, долететь до солнца, потрогать пальчиком ближайшие облака.
В обеденный перерыв Ребекка с аппетитом уплетала тосты с сыром и с арахисовым маслом, а Линда с интересом ее разглядывала. Давненько у Ребекки не наблюдалось такого вкуса жизни.
У Линды же, наоборот, в этот день было какое-то грустное настроение.
– Поделишься? – сказала Ребекка, намазывая на тост внушительный слой масла.
Линда тяжело вздохнула.
– Ничего особенного, – сказала она, – иногда и у меня грустное настроение бывает.
Ребекка откусила внушительный кусок.
– Я же делюсь с тобой, когда мне бывает невесело, – сказала она.
– Ты никогда не хотела переехать отсюда? – неожиданно сказала Линда.
Ребекка чуть тостом не подавилась.
– С чего это вдруг у тебя такие мысли появились?
Линда пожала плечами.
– У меня довольно часто такие мысли появляются.
– И ты молчала?
– Просто эти мысли обычно живут где-то внутри меня, – сказала Линда, – иногда я и сама их не осознаю. Иногда посмотрю какую-нибудь передачу о других странах, и как-то не по себе становится.
– Как все серьезно, – покачала головой Ребекка и потянулась за новым тостом.
Линда к еде и не притрагивалась.
– А вдруг моя судьба – жить в каком-то другом месте, – сказала Линда, – и общаться с какими-нибудь совсем другими людьми?
Ребекка смотрела на Линду во все глаза. Обычно Линда была полностью довольна своей жизнью.
– Неужели тебе мало нас с миссис Корнуэл? – спросила Ребекка.
– Что ты, – грустно улыбнулась Линда, – разумеется, я очень рада, что вы у меня есть. Но вдруг я должна встретить еще кого-то?
– Кого?
– В том-то и дело, что я сижу здесь и не знаю!
Ребекка недоуменно молчала.
– Иногда мне хочется плакать в подушку, – поделилась Линда.
Ребекка даже жевать перестала.
– Это почему еще? – с набитым ртом сказала Ребекка.
– Смотрю, бывало, по телевизору, а в мире столько людей! Столько людей! А я никому, никому не нужна. – Линда и впрямь была готова расплакаться.
– Как это ты никому не нужна?! – возмутилась Ребекка. – И как только такие мысли в свою голову пришли?! А мы? А твоя мама?
– Этого мало, – вздохнула Линда.
– И какую передачу ты посмотрела недавно на тему других стран? – спросила Ребекка.
– Не было никакой передачи, – грустно сказала Линда, – на этот раз все само откуда-то изнутри пришло. Может, конечно, повлияло еще и то обстоятельство, что в нашем захолустье в кои-то веки художественный фильм снимают, – задумчиво сказала она.
– Это еще при чем?
– Может, и ни при чем, – сказала Линда, – но почему-то у меня такое чувство, будто жизнь проходит мимо.
– Но это же их жизнь, а не твоя.
– А может быть, я тоже хочу себе какую-нибудь другую жизнь?
– Ты еще даже посмотреть на все это мероприятие не ходила, – сказала Ребекка, наливая в свой бокал минеральную воду, – а уже так переживаешь.
Давно она столько еды за один раз не съедала. Вот что значит хорошее настроение.
– Я могу и не ходить туда, – тем временем грустно поделилась Линда, – я уже и так чувствую себя причастной к этому событию.
Ребекка задумчиво пила минералку.
– Мне кажется, – сказала она, – наша судьба – быть в том месте, где сейчас находимся.
Линда некоторое время молча смотрела на Ребекку.
– Ты так думаешь?
Ребекка улыбнулась.
– Линда, посмотри кругом! Это все и есть твоя судьба! Этот город и все, что с тобой здесь происходит, – это только твоя история. Твоя мама, которая ждет тебя дома по вечерам. Твоя работа, в которой ты незаменима. Солнце, которое приветствует тебя по утрам. Океан, который радует тебя своими приливами и отливами. И даже твои следы на песке к этому океану – это твое, только твоя судьба и больше ничья.
– Ты думаешь?
– Я в этом просто уверена!
– А как же другие страны? – сказала Линда.
Ребекка улыбнулась.
– А другие страны – это уже история других людей.
Линда тоже улыбнулась. Она и правда немного успокоилась. И на ее тоже напал хороший аппетит, хотя обед почти закончился.
Линда в срочном порядке намазала масло на тост и откусила большой кусок.
– Ты еще кое-что забыла, – с набитым ртом сказала она Ребекке.
– Что я забыла? – спросила Ребекка.
– То, что у меня самая замечательная подруга в мире, – сказала Линда, – и другой подруги мне не надо!
Вечером у Аманды Стайгер не было съемок, и она уютно расположилась на берегу океана под большим плотным зонтиком. Несмотря на уходящее солнце, Аманда боялась обгореть.
Она нежилась на коврике из тончайшего тростника и сквозь темные очки любовалась местными красотами. Да, нелегко быть известной актрисой, нельзя ни на секунду забывать о своем внешнем виде и о том, как на этот внешний вид могут повлиять какие-нибудь природные условия.
Таким: шикарным женщинам, как Аманда, всегда нужно носить в сумочке всевозможные кремы от сухого ветра, от загара, следов усталости под глазами и так далее. Всего и не перечислишь.
Роберт Фонтейн нашел Аманду на берегу. Подошел к ней поближе, тоже сел на коврик и провел пальцем по идеальному животу Аманды.
– Радость моя, ты мне солнце загораживаешь, – сонно сказала ему Аманда.
– Душа моя, какое солнце вечером и под таким плотным зонтиком? – улыбнулся Роберт Фонтейн.
– Что поделаешь, любовь моя, что поделаешь, – притворно вздохнула Аманда, – я же сама себе не принадлежу.
– Ты принадлежишь мне? – с надеждой спросил Роберт Фонтейн.
– Нет, счастье мое, – грустно сказала Аманда, – я принадлежу своей профессии.
В этом месте они немного посмеялись. Затем Роберт стал устраиваться рядом с любимой женой, стараясь при этом спихнуть ее с коврика на песок.
– Роберт, говори что хотел и уходи куда-нибудь, – попросила его Аманда, – дай мне в кои-то веки побыть наедине с самой собой.
– Любовь моя, – сказал ей Роберт, – ты забыла, что для людей нашей профессии одиночество – самая несбыточная мечта?
Аманда тоже пыталась спихнуть своего любимого мужа на песок.
– Значит, ты не оставишь меня сейчас в покое и не исполнишь хотя бы на полчаса эту мою мечту? – спросила Аманда.
– Конечно, исполню, – сказал Роберт Фонтейн, – но для начала я должен сообщить тебе одну новость.
– Надо же, в этом захолустье тоже бывают какие-то новости? – притворно удивилась Аманда.
– Новости бывают везде, радость моя, – сказал Роберт, – в любом захолустье.
– Говори же скорее, мое счастье, не томи меня, – попросила Аманда.
– Завтра приезжает Джулия Роджерс, – со вздохом сказал Роберт Фонтейн.
– Что? – Аманда даже села на коврике.
– Да, – развел руками Роберт, – она, видите ли, по телефону плохо оценивает обстановку.
– Монтгомери и его ассистенты по несколько раз в день докладывают ей, как идут дела.
– Но мы же знаем, что ей вовсе не дела нужны, – сказал Роберт.
– Да, – задумчиво сказала Аманда, – ей нужен Монтгомери. Думаешь, она что-нибудь еще придумала?
– А что она может выдумать еще, – сказал Роберт, – все зло она уже совершила.
– Что ты, моя радость, не будь таким наивным, – сказала Аманда, – такие, как Джулия Роджерс, могут бесконечно зло придумывать.
– Ты думаешь?
– Больше чем уверена, – кивнула Аманда. – Наверное, мы все-таки зря не сказали Монтгомери о том, что узнали в прошлом году.
– Уже ничего не вернешь, – сказал Роберт, – Ребекки все равно нет на его горизонте. Быть может, она уже давно где-то счастлива и забыла о нем.
– Но я не думаю, – сказала Аманда, – что Монти забыл о ней.
– Откуда ты знаешь? Он живет полной жизнью, у него все хорошо.
– Да, – сказала Аманда, – но мы все равно не можем точно знать, что творится у него в душе.
– Мы его друзья – и мы видим, что у него все хорошо, – сказал Роберт.
– Нам с тобой надо быть внимательными, когда приедет Джулия, – сказала Аманда, – постарайся не выпускать из виду ни ее, ни Монтгомери.
– Она ничего не может сделать, радость моя. Она никак не сможет заставить его жениться на ней. Это не в ее власти. И хотя она убрала Ребекку со своего пути еще десять лет назад, тут она бессильна.
– Все равно нам надо быть настороже.
– Мы и так всегда настороже, – Роберт обнял Аманду – мы Монтгомери никому в обиду не дадим.
– Да, – согласилась Аманда, – хоть это мы сейчас можем для него сделать.
На том и порешили. Мирно улеглись на коврик и стали слушать мерный шум волн.
18
Поздно вечером Ребекка сидела у себя в комнате на подоконнике, смотрела на звезды в ночном небе и думала о своей жизни. А на своем ли месте она в этом городе?
И не нужно ли ей было десять лет назад предпринять совсем иные шаги? Пойти совсем не в ту сторону, в которую она тогда пошла? И как она могла узнать, правильно или неправильно она тогда поступила?
Хотя ответ на этот вопрос был совсем рядом, на другом конце города – только руку протяни. Потому что ответ этот был у Монтгомери Холдена.
Но как она могла у него об этом спросить? Они с ним играли роли, как будто только недавно познакомились. А роль ли это была с его стороны?
Вдруг он и правда не узнал ее? А вдруг он забыл ее тогда же, как только ему сказали, насколько сильно она пострадала и что ее внешность теперь будет совсем другой?
Почему он сразу же уехал с места трагедии? Почему для него было важнее тут же начать давать показания, вместо того чтобы увидеть, что с ней случилось? Почему он даже не пытался найти ее все эти годы?
Почему он поручил Джулии Роджерс передать Ребекке, что между ними все кончено? Почему у него не хватило смелости сказать ей об этом в лицо? Игра слов, но, наверное, потому, что для него было важно только ее лицо?
Ее карьера была в самом рассвете, его карьера тоже пошла в гору от их совместных проектов и планов на будущее. Зачем она была ему нужна после такой трагедии?
Ребекка долго не верила тому, что наговорила ей Джулия Роджерс. Но когда и через неделю, и через две, и три месяца и через полгода Монтгомери Холден так и не попытался ее разыскать, Ребекке пришлось в это поверить.
Самое сложное было – привыкать к своему новому лицу, разрабатывать ноги, руки, заставлять слушаться собственное тело. Самое сложное было начать ощущать себя совершенно другим человеком.
Но еще сложнее было жить дальше без него.
Миссис Корнуэл в последнее время тоже очень плохо спала. Мало того что она всегда просыпалась ни свет ни заря, теперь она еще и заснуть полночи не могла. Уж сколько ей нужно было сейчас дум передумать, о многом поразмыслить и прийти к каким-нибудь выводам.
Сколько лет она хранила тайну Ребекки. Сколько лет наблюдала, как эта девушка пытается забыть свое прошлое и построить новую жизнь. И это прошлое вроде бы отпустило Ребекку. Ан нет.
Какие высшие силы прислали в этот город этого режиссера со всей его компанией? Почему именно он не дает ей покоя вот уже столько лет, почему только этот человек может волновать и тревожить сердце Ребекки?
Кто знает, насколько этот человек был причастен к той трагедии на съемках в горах? Кто знает, чем окончится для Ребекки эта новая встреча с ним? Почему наше прошлое сквозь года пробирается вслед за нами и продолжает иметь на нами власть?
Миссис Корнуэл видела, как смотрит на Ребекку Монтгомери Холден. Видела она, и как Ребекка смотрит на него. И понимала, что все их долгие и грустные взгляды неспроста. Эти люди все еще очень много значили друг для друга. И им было уже никуда от этого не деться.
На следующий день Ребекка проснулась с первыми птицами. Мерный шепот океана вдалеке и солнце, заливающее небольшую комнату, – это была ее жизнь, и Ребекка любила эту жизнь.
Хорошо, что вчера не пришел Монтгомери Холден. Разве она могла задать ему все свои вопросы? Столько воды с тех пор утекло, много чего изменилось. Почти все изменилось.
Все эти годы он жил увлекательной и насыщенной жизнью. Его окружали шикарные женщины, утонченные модницы и интересные собеседницы. Вряд ли в его душе все эти годы хранился образ одной начинающей актрисы, какой тогда была Ребекка Макконахью.
За все эти годы она не могла расти в профессиональном плане, не могла жить его интересами. У нее была новая внешность, новая фамилия, новая жизнь. Да, впрочем, и у него тоже.
Может быть, сейчас его привлекли ее глаза, а ее образ слегка напомнил ему ту девушку, с которой он когда-то собирался провести всю свою жизнь? Но так получилось, что их пути пошли в разные стороны, и уже никакие обстоятельства не могли это изменить.
Хотя до сих пор только этот мужчина вызывал в ее душе трепет, счастье и восторг. И до сих пор ее сердце замирало от одной только мысли о нем.
Она часто видела его в новостях по телевизору, смотрела все фильмы, которые он снял. Различные мелкие детали, реплики и монологи его героев говорили ей о том, какое у него было настроение во время съемок. Лица героев, панорамные съемки отвечали на многие ее вопросы.
Она понимала, что он живет полной жизнью, и видела, что его душа закрылась после той истории, которая тогда с ними случилась. Но ему нужно было жить дальше, и у него было еще много важных дел.
А она? Ее жизнь текла плавно и размеренно, тот ритм, который захватил ее тогда и закружил в своем водовороте, давно ушел в воспоминания. Она приносила пользу людям на своем новом месте, и у нее была вполне востребованная обществом профессия.
Но почему-то ни около Монтгомери Холдена, ни около Ребекки до сих пор не было близкого человека.
Она часто задавала себе этот вопрос. Неужели она могла бы быть счастлива только с ним? И сама отвечала на него. Да. Только он – и никто другой.
А какие вопросы задавал себе он?
Выяснилось, что Линда и миссис Корнуэл все-таки должны сходить на другой конец города на съемочную площадку. В конце концов, это даже уже неприлично, эдак и весь фильм снимут, а они и одним глазком на все это мероприятие не посмотрят!
Линда еще немного попыталась уговорить миссис Корнуэл отпустить ее вдвоем с Ребеккой. Ведь миссис Корнуэл вполне могла бы и сама посидеть в парикмахерской и попросить редких клиентов прийти сюда после обеда.
Но миссис Корнуэл собралась капитально обидеться на такое предложение, да и Ребекка наотрез отказывалась идти на съемочную площадку. И Линде пришлось смириться.
Вернулись к обеду. Возбужденные и счастливые. Видели всех. И оператора, и Монтгомери Холдена, который издалека махнул им рукой. Толпу технического персонала со всякой разной аппаратурой, человека с микрофоном на длинной палке, женщину с хлопушкой. И сногсшибательного Роберта Фонтейна, и великолепную Аманду Стайгер.
– Жаль только, что мы так поздно туда добрались, – делилась миссис Корнуэл, – теперь там ограждения поставили, а еще пару дней назад, говорят, можно было чуть ли не к главной кинокамере подойти.
– Представляешь, мы саму Аманду Стайгер видели! – восклицала Линда. – И знаешь, в жизни она совсем не такая, как на экране.
– Да, – говорила миссис Корнуэл, – на экране она вся такая лощеная, красивая, нет, в жизни она тоже очень красивая, но какая-то домашняя. Как будто она на твоей улице живет и каждый день с тобой в одну и ту же булочную ходит.
Ребекка слушала их и молчала, опустив глаза. Интересно, интересно, а вспоминает ли хоть иногда о ней ее лучшая подруга Аманда Стайгер?
– Да, совсем забыли, – сказала Линда, – мы же еще и Джулию Роджерс видели! Говорят, что она продюсер фильма и только сегодня приехала. Знала бы ты, какая она респектабельная дама! Как будто только что из салона красоты вышла. Ей ведь уже за сорок, а выглядит она просто сногсшибательно! Ребекка, почему ты так побледнела? У тебя опять голова болит?
– Да, – тихо сказала Ребекка. – Можно, я пойду прилягу? – обратилась она к миссис Корнуэл.
Бедная моя девочка, не будем больше при ней об этом разговаривать, подумала миссис Корнуэл. Ничего, скоро они снимут свой дурацкий фильм и уедут отсюда навсегда, и у нас все будет по-прежнему.
