Эль Кеннеди
Игра

7

Деми

Я следую за Нико в многолюдный бар. Мы встречаемся с друзьями в «У Малоуна», единственном баре в Гастингсе.

Мы с Нико не часто здесь бываем; если мы хотим развлечься, то просто приглашаем людей в квартиру Нико и зависаем там. Но моему парню захотелось сегодня сходить куда-то, а я не стала возражать. В «У Малоуна» делают лучшие начос в городе. И лучшие крылышки цыпленка. Лучшие бургеры. Лучшие… ох, ладно, все меню просто блестящее.

– Видишь Пиппу? – Я встаю на носочки и оглядываю заполненный главный зал. – Она написала, что они в кабинке рядом с… а, вон она.

Нико смотрит туда же, куда и я.

– С кем она?

– Похоже на Коринн, Дариуса и… ого, Ти-Джей все-таки пришел. – Я пригласила его с нами, но не ожидала, что он появится, потому что он не очень общительный. Когда мы ходим на обед или в кино, то обычно нас только двое. Он не любит толпы или группы.

Нико строит гримасу при упоминании Ти-Джея.

– Будь вежливым, – упрекаю его я.

– Он пендэхо^[10], Деми. – Мой парень всегда переходит на испанский, когда кого-то оскорбляет.

– Нет, он мой друг.

– Друг? Он влюблен в тебя, детка.

Не первый раз, когда я слышу это от Нико, но я так не считаю.

– Не влюблен он в меня.

– Да неужели? Тогда почему он все время смотрит на тебя грустными глазами?

– Ты все выдумываешь. – Я пожимаю плечами. – И даже если он влюблен в меня, то что? Мы оба знаем, в кого влюблена я.

– Это точно. – Нико накрывает ладонью мой затылок и притягивает к себе для поцелуя.

К моему удивлению, он даже использует язык, и вот мы уже почти сосемся посреди бара. Группа парней в хоккейных футболках начинает свистеть, и я краснею, когда прерываю поцелуй.

– К чему это было? – Я улыбаюсь своему парню.

– Просто потому что ты есть. – Нико берет мою ладонь и подносит ее к губам. Словно латиноамериканский сердцеед, он оставляет поцелуй на моих костяшках.

Сегодня он просто исключительно милый, и, если честно, мне это очень нравится. На прошлых выходных он отвергал мои сексуальные намеки, а на этой неделе кинул меня из-за машины. Я заслужила, чтобы меня немного побаловали.

– Иди к ним. Я возьму напитки, – предлагает Нико и направляется к невероятно длинной очереди у бара.

Когда я иду к ребятам, через дверной проем между главным и соседним залами я замечаю знакомое лицо.

Хантер Дэвенпорт танцует со сногсшибательной брюнеткой в узком топе и с кроваво-красной помадой на губах. Он что-то шепчет ей в ухо. Когда он поднимает голову, я не могу не заметить румянец на его скулах и потяжелевшие веки на глазах. Ага. Кого-то ждет бурная ночь.

Интересно, что по этому поводу думает та девушка с обедом?

Мысль о том, чтобы встречаться с несколькими людьми, кажется мне кошмарной. Хотя еще хуже – это быть девушкой, которая встречается с парнем, который встречается с несколькими людьми. Да-да, я та еще собственница. Моему мужчине нельзя даже смотреть на других женщин, когда он со мной. И если мне когда-то придется опять искать себе пару, я сразу же выскажу свои требования и расставлю все точки над «i» еще до того, как парню будет позволено взять меня за руку.

Как всегда говорит моя мама, знай себе цену. Пусть тебя заслуживают.

Но каждому свое. Хантеру, видимо, немало везет с дамами. Девушка, с которой он танцует, смеется над тем, что он сказал, и когда он весело качает головой, то замечает меня в дверном проеме. Он приветственно опускает подбородок.

Я посылаю ему воздушный поцелуй. Он ухмыляется и снова переключается на свою пару, а я присоединяюсь к друзьям.

– Деми! – визжит Пиппа, выпрыгивая из кабинки и обхватывая меня руками.

– Здорово, киса.

Пиппа – моя лучшая подруга в Брайаре. Мы встретились на вводной лекции для первокурсников, обнаружили, что обе выросли во Флориде, и тут же стали не разлей вода.

– Привет, – здоровается наша общая подруга Коринн. – Как мне нравится эта юбка!

– Спасибо, ей уже миллион лет. – Я провожу ладонями по поношенной джинсовой юбке. Уже осень, а я до сих пор ношу короткие юбки и майки. Точно не знаю, ненавижу я глобальное потепление или люблю.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать в щеку Ти-Джея.

– Поверить не могу, что ты здесь, – говорю я ему. – Так рада, что ты пришел.

Он слегка краснеет и делает большой глоток пива. Рядом с ним сидит Дариус Джонсон, наш с Нико хороший друг.

– Привет, Ди, – говорю я.

– Привет, Ди, – повторяет он, и мы оба усмехаемся. Когда мы только встретились, то боролись друг с другом за право так называться, но в итоге решили, что такое имя будет у обоих.

– Где остальная команда? – спрашиваю я.

Где бы ни был Дариус, где-то рядом обязательно будут еще минимум три баскетболиста. Но сегодня их не видно.

– Брайар победил в хоккейном матче, – объясняет Дариус. – Они не хотели встречаться с хоккейными фанатами. Эти ребята ненормальные.

В этот же момент, словно в подтверждение сказанного, мимо нашей кабинки проходят трое чуваков с криками «Брай-ар! Брай-ар!» Один из них машет в воздухе черно-серебряной футболкой, то есть сам он не в ней. Шикарно.

Нико возвращается с розовым дайкири для меня и бутылкой пива для себя. Это кубинская марка, которую редко увидишь в Штатах, и все же в «У Малоуна» она откуда-то есть. Это вызывает у меня улыбку, потому что я практически уверена, что об этом пиве Нико узнал от моей мамы. Помню, как она дала ему попробовать его на моем пятнадцатом дне рождения. С тех пор он пьет только эту марку.

– Как прошла неделя? – спрашиваю я Коринн, присаживаясь рядом с ней. – Ты так и не ответила мне по поводу распаковки. Тебе еще нужна помощь?

– Я знаю, прости. Я разбиралась с чертовой мебелью. Переезд – это просто кошмар, – жалуется она.

Коринн только что переехала в однокомнатную квартиру в Гастингсе, всего лишь в нескольких кварталах от «У Малоуна». Найти жилье в черте города не так-то просто, но Коринн знала предыдущего арендатора, который, как и она, учился на экономическом в Брайаре и внезапно решил съехать. Коринн договорилась с собственником этого небольшого здания даже до того, как все узнали, что квартира свободна.

– Переезд – это не настолько кошмар, – дразнит ее Нико. – Тем более когда у тебя на подмоге три рослых молодых человека. – Он поднимает брови.

Я фыркаю. Нико с двумя своими коллегами из транспортной компании помогали Коринн в воскресенье, перевозя все ее коробки и мебель из дома, в котором она жила раньше с пятью другими девушками.

– Эти рослые молодые люди снимали рубашки и играли перед тобой мускулами? – спрашиваю я краснеющую Коринн.

Ее разрывает от смеха.

– Если бы. Они только пили мое пиво и пачкали мой новый ковер своими ботинками.

– Она врет! – по-доброму объявляет Нико. – Мы надели бахилы.

– И, отвечая на твой вопрос, – говорит она мне, пробегая рукой по копне темных кудрей, – да. Мне очень нужна помощь, чтобы все разложить. Может, как-нибудь вечером на этой неделе?

– Конечно. Просто скажи когда.

Я познакомилась с Коринн через Пиппу, и, хотя мы никогда не были настолько же близки, мне нравится с ней общаться. Она немного сдержанная, но когда расслабляется, становится очень даже смешной.

Нико делает глоток пива, ставит бутылку на стол и обнимает меня одной рукой. Он сегодня от меня не отстает. Наклонившись, он начинает мягко целовать мою шею, пока Пиппа не издает громкий стон.

– Ну ребята, хватит сосаться при всех. Вы только что сюда пришли. Такими темпами к концу вечера вы начнете трахаться на столе.

– Звучит заманчиво, – говорит Нико, подмигивая мне.

Боже, он такой красивый. Он родился на Кубе, но, когда ему было восемь, его семья переехала в Майами. Они поселились по соседству, и хватило одного взгляда на ямочки на щеках Нико и в его проникновенные глаза, чтобы восьмилетняя Деми влюбилась. К счастью, это было взаимно.

Мы немного обсуждаем занятия, но я не особо участвую в разговоре. Если честно, я терпеть не могу все свои предметы в этом семестре, кроме психологии. Сегодня на органической химии мы так подробно обсуждали металлоорганические соединения, что у меня чуть не расплавился мозг. Я не была против естественнонаучных занятий в старшей школе, но в колледже я потихоньку начинаю их ненавидеть.

Потягивая напиток, я рассеянно слушаю, как Нико и Дариус болтают о баскетбольной команде. Ди пытается убедить Нико стать их менеджером по снаряжению, потому что их нынешний куда-то свалил, но Нико с его занятиями и работой не хватит на это времени. Ти-Джей по большей части молчит, заговаривая, только когда я вытаскиваю его из панциря.

Неважно, что говорит Нико. Ти-Джей – солнышко. Он очень хорошо слушает и обычно дает по-настоящему дельные советы. Я так хочу, чтобы он нашел себе девушку, но он слишком стеснительный, и ему тяжело открыться другому человеку. Я пыталась один раз свести его с девушкой из сестринства, но, по ее словам, за все их свидание он едва ли сказал хоть слово.

– Я буду вашим менеджером по снаряжению, – говорит Пиппа Ди. – Но только если мне можно будет смотреть, как вы моетесь в душе. Мне кажется, это разумная плата за… о боже. – Она замолкает посреди предложения, уставившись на высокого парня, проходящего мимо нашей кабинки. – Забудьте. Я хочу смотреть, как он моется в душе.

Я успеваю взглянуть только мельком, прежде чем он проходит дальше. Светлые волосы до плеч, красная футболка. Я поворачиваюсь, но лица мне не видно. Все равно его тело – отпад.

– Глазки сюда, – ворчит Нико, показывая двумя пальцами на свое лицо.

Я усмехаюсь.

– Ой, да ладно. Посмотри на его зад. Это что-то с чем-то.

Мой парень выглядывает из кабинки ровно в тот момент, когда тот молодой человек поворачивает к туалетам.

– Ничего так, – сдается он. – Но это не означает, что тебе можно на него глазеть.

– И что же ты сделаешь, отшлепаешь меня?

Его шоколадно-карие глаза кокетливо сужаются.

– Не искушай меня, мами.

Коринн тихо кашляет, а Пиппа и Дариус драматично вздыхают.

– Простите, – говорю я всем. – Мы будем хорошо себя вести, клянусь.

– Я не хочу хорошо себя вести, – заявляет Пиппа. – Я хочу вести себя плохо с тем красавчиком. Кто это был?

Ти-Джей заговаривает.

– Хоккеист, кажется. По крайней мере, он вышел из кабинки хоккеистов.

– Кабинка хоккеистов? – повторяет эхом она.

Он кивает в сторону другого зала, где Хантер Дэвенпорт со своими друзьями собрались в двух огромных кабинках. Все, что я вижу, – это шикарные девушки, крупные спортсмены и куча еды.

К слову о еде…

– Кто хочет начос? – спрашиваю я и хватаю меню, лежащее перед Дариусом. – Я закажу себе немного, но подумала… о, тут новое блюдо. Жареный шпинат с шариками из моцареллы. Мать твою, да. Я возьму их и еще начос. И, наверное, крылышки?

– С кем она вообще разговаривает? – спрашивает Пиппа моего парня.

Он вздыхает.

– Просто пережди, Пипс. Ты сама знаешь.

Я поднимаю глаза от меню.

– Меня кто-то сейчас осуждает?

– Да, – говорит Пиппа.

– Сто процентов, – соглашается Дариус.

– Как можно столько есть и никогда не толстеть? – допытывается Коринн.

– Я никогда не стал бы тебя осуждать. – убеждает меня Ти-Джей с хитрой улыбкой.

– Спасибо, Томас Джозеф. А вы, все остальные, знаете что? Я вам даже не дам попробовать мои шпинатные шарики. Можете сидеть и завидовать, а я…

– Он возвращается, – шипит Пиппа.

Конечно же, хоккеист в красной футболке снова проходит мимо нас. На этот раз я вижу его лицо и тут же понимаю, почему Пиппа залила слюнями весь стол. У него живые серые глаза и красивая улыбка, в которой он изгибает губы, когда ловит на себе взгляд Пиппы. Несмотря на это, он не останавливается.

– О боже, – бормочу я, и Нико тыкает мне в ребра.

– Точно хоккеист, – подтверждает Ти-Джей кивком. – Но я не помню, как его зовут.

– Подождите, я узнаю. – Я вытаскиваю телефон из сумки.

– Что значит «ты узнаешь»? – пищит Пиппа.

Я нахожу в контактах Хантера. Мы обменялись номерами в понедельник вечером у меня дома.

Я: Привет, хоккеист. Что за чувак в красной футболке с тугой задницей и лицом, на котором написано «трахни меня»?

Хотя я выгибаю шею в сторону другого зала, я не могу найти Хантера среди моря качков. Но на экране моего телефона появляются три серых пузырька, показывающие, что печатается ответ.

– Кому ты пишешь? – не выдерживает Нико.

– Хантеру Дэвенпорту.

Ти-Джей резко поднимает глаза.

– Ты пишешь Дэвенпорту?

– Да, мы работаем над проектом, помнишь? У меня есть его номер.

– Кто такой Хантер Дэвенпорт? – спрашивает Коринн.

– Просто хоккеист, который считает себя божьим даром этому миру, – говорит Ти-Джей с ироничной улыбкой.

– Ты даже его не знаешь, – дразняще отвечаю я.

– Я ходил с ним на консультацию в прошлом году, помнишь? Он вел себя в библиотеке как в собственном мотеле.

Я не отвечаю, потому что появляется сообщение от Хантера.

ХАНТЕР: Конор Эдвардс. Правый фланг, № 62. А что? Хочешь его номер?? Мы что, изменяем своему парню??? Ай-ай-ай.

«Никто никому не изменяет», – печатаю я в ответ, а когда чувствую, что Нико читает все через мое плечо, в подтверждение добавляю: «Я люблю своего парня очень, ОЧЕНЬ сильно».

Нико расслабляется и целует меня в макушку.

Я: Он приглянулся моей подруге. У него есть девушка?

ХАНТЕР: Нет, но, кажется, он уже нашел себе занятие на вечер. Хочешь, я подойду и познакомлю их?

Я гляжу на Пиппу.

– Хочешь, чтобы тебя представили?

У нее опять отвисает челюсть.

– Что?! Нет. Он слишком хорош.

– Ты уверена? – Я заманчиво машу телефоном. – Я все организовала.

– Уверена ли я? У меня прыщ на лбу, и я не мыла голову четыре дня, потому что у меня не было в планах встретить сегодня Адониса. Деми, что, мать твою, с тобой не так?

Я хихикаю и пишу Хантеру.

Я: Может быть, в другой раз.

Он отвечает: «Лады», – и серые точки исчезают.

– Трусиха, – дразню я Пиппу.

– Ну и пусть. Нельзя вываливать на меня такое в последний момент. Я сегодня морально не готова к флирту.

Я не знала, что для обычного флирта нужна моральная подготовка, но, видимо, я вообще мало что понимаю в том, как искать себе пару. И мне все равно. Посмотрите, что происходит вокруг меня: Хантер жонглирует девушками, Пиппа нервно корчится от мысли познакомиться с горячим парнем. Поиск пары – это, похоже, безумно тяжело.

А отношения, наоборот, – это хорошо и безопасно. Мое место – в мире отношений.

Я переплетаю свои пальцы с пальцами Нико и благодарю свою счастливую звезду за то, что не являюсь частью другого, ужасающего мира.

8

Деми

Нико провожает меня на занятия утром в понедельник. Он ночевал со мной, и мне кажется, что у нас снова все хорошо, когда мы идем, взявшись за руки, по одному из многих тротуаров, пересекающих территорию Брайара. Хотя погода еще не изменилась, цвета в кампусе понемногу начинают меняться.

Я любуюсь массивными деревьями вдоль дорожки и на лужайке, восхищаясь тем, какое все красивое и необычное. Иногда это кажется ненастоящим. Мы жили в Майами до того, как мне исполнилось пятнадцать, поэтому я привыкла к пальмам и цветным пляжным домикам, а не к статным дубам и старинным зданиям.

Я помню, как закатила огромную истерику, когда узнала, что мы переезжаем в Массачусетс. Моему отцу предложили возглавить отделение нейрохирургии в престижной больнице в Бостоне. А это ОЧЕНЬ КРУТО. Но я была скверным эгоистичным подростком, поэтому мне было все равно.

Но отец не терпит приступы гнева. Точнее, он дает мне топать, кричать, ныть… а потом сухо улыбается и спокойно спрашивает: «Ты закончила?» Потому что все мы знаем, что в итоге он все равно сделает все по-своему. С моей матерью он ведет себя так же. Мама воплощает в себе стереотипную вздорную латиноамериканку, дополненную передающимся из поколения в поколение рецептом острого соуса и даже более взрывным, чем у меня, характером. Но даже мама не может противостоять отцу.

После нашего переезда в Бостон мы с Нико три года терпели длинное расстояние, сокращавшееся только на лето и каникулы. И после окончания школы я поступила в Брайар и молила бога, чтобы Нико тоже сюда приняли. Я переживала, но не говорила об этом никому. Он не глупый, но Брайар – это очень престижный университет из Лиги плюща, а у Нико не было никакой баскетбольной стипендии или других достижений, которые он мог предъявить. У него были хорошие оценки, но он не был лучшим в классе.

В конце концов, мне кажется, ключевую роль сыграло его вступительное эссе. Он написал о своем тяжелом путешествии из Кубы в Америку. Отец Нико, Хоакин, переехал в Майами еще до жены и сына, чтобы найти работу и обустроиться. У него не было денег на самолет, чтобы перевезти семью, поэтому Нико с мамой добирались на лодке. Которая утонула. Кроме шуток. Два дня они держались в море за спасательный круг, пока их не спасло рыбацкое судно. В конце концов они получили гражданство, и во Флориде родилась его сестренка Алисия.

Его гордость за свою страну прослеживалась во всем эссе. Я проверяла его. И когда он получил от Брайара письмо о зачислении, я выдохнула с огромным облегчением.

Когда мы подходим к зданию факультета науки, я замечаю знакомую фигуру Хантера и сногшибательную блондинку рядом с ним.

Температура сегодня около двадцати пяти градусов, и спутница Хантера одета в короткий топ и просвечивающую белую юбку, а ее золотистые волосы собраны в пучок. Она такая же красивая – если не красивее, – как та брюнетка, с которой он недавно танцевал, и как милая девушка, которая сделала ему обед. Боже. Мистер Популярность становится все популярнее.

Понятия не имею, как он не путается во всех этих телках – трех за неделю. Нет, он, конечно, молодец, но это выглядит ужасно утомительно.

Я машу рукой. Хантер машет в ответ, прежде чем сказать что-то блондинке.

– Это тот хоккеист, – говорю я Нико. – Хантер.

Нико следит за моим взглядом.

– Выглядит очень накачанным.

Я чувствую, как в кармане вибрирует телефон, и вытаскиваю его, чтобы прочитать входящее сообщение.

ТИ-ДЖЕЙ: Я уже внутри. Увидимся тут.

– Хочешь потом вместе пообедать? – спрашивает Нико.

– Конечно. Пойдем в столовую в здании актерского факультета? Пиппа сказала, что у них появились тако.

Он вздыхает.

– Ты слышал? Тако! – Я не понимаю, почему взволнована этим только я.

Пока мы договариваемся насчет обеда, к нам подходит Хантер.

– Доброе утро, – по-простому говорит он.

– Доброе, – повторяю я и показываю на Нико. – Это мой парень Нико. Нико, Хантер.

– Здорово, мужик, как дела? – Хантер протягивает руку.

Нико крепко ее пожимает, и ямочки у него на щеках из-за теплой улыбки чуть не прорывают канаву.

– Все хорошо. Я слышал, ты работаешь над проектом вместе с этой… – Он показывает на меня большим пальцем. – Удачи, брат.

– Оп-па. А можно поподробнее?

– Один раз сделай что-то не так, и тебе устроят такую взбучку… – Нико начинает трястись, и Хантер хохочет.

– Она просто кошмар, да?

– Серьезно? – не выдерживаю я. – Вы устраиваете сговор против меня? Это запрещено.

Они не обращают на меня никакого внимания.

– Какие-нибудь подсказки, как с ней справиться? – со всей серьезностью спрашивает Хантер.

Нико секунду размышляет.

– Когда она капризничает, давай ей чупа-чупс. А в остальное время просто корми ее или сажай перед телевизором и включай детектив.

Хантер кивает.

– Понял, спасибо.

– Да пошли вы, – весело говорю я.

Ухмыляясь, Нико чмокает меня в губы.

– Ладно, мне надо идти. Увидимся, мами.

– Пока, малыш.

– Разве «мами» не означает «мать»? – допытывается Хантер, когда Нико уходит. Он хмурит бровь.

– Ну да, это буквальный перевод, но еще это ласковое обращение. «Мами», «папи» – это как «малыш», «солнышко» и так далее.

– А. Понятно. – Хантер замолкает. – Тогда я разрешаю тебе называть меня Большой Папочка.

– Фу. Нет уж.

Он хмыкает, когда мы входим в здание. Ти-Джей ждет меня у входа в аудиторию, но, когда он замечает Хантера, в его глазах появляется напряженность.

– Привет. Где Пакс? – спрашиваю я, оглядываясь.

– Понятия не имею. – Ти-Джей обнимает меня сбоку и чмокает в щеку.

– Пошли внутрь, – говорю я.

В лекционном зале Ти-Джей садится рядом со мной, а с другого бока от меня пристраивается Хантер. Ти-Джей изгибает бровь от такой наглости. Обычно мы не сидим с другими людьми. Я лишь пожимаю плечами и усмехаюсь ему. Хантер меня веселит.

Зал заполняется, и появляется профессор Эндрюс. Пакса до сих пор не видно.

– Пакс тебе писал? – спрашиваю я Ти-Джея.

– Не-а.

– Что за Пакс? – встревает Хантер.

– Наш друг, – отвечаю я. – Ты говорил с ним на прошлой неделе… и назвал его Джаксом.

– А, точно. Джакс. Этот чувак очень смешной.

– Его зовут Пакс, – раздраженно говорю я.

– Пакс, – подтверждает Ти-Джей.

Хантер закусывает нижнюю губу.

– Вы уверены?

– Да! – Я не могу сдержать хохот. – Его зовут Пакс Лин.

– Не, я точно помню, что он сказал мне, что его зовут Джакс. Наверно, мы говорим о разных людях.

Этот парень невозможный.

Ти-Джей тихо хихикает. Видимо, и он не может противостоять странной привлекательности Хантера.

Эндрюс начинает утреннюю лекцию – обзор расстройств личности. Отлично. Я счастлива, что мы начинаем их изучать. Я все еще пытаюсь найти диагноз моего «пациента», и, судя по записям, которые я сделала на первом сеансе, я подозреваю, что имею дело с расстройством личности.

Он мог бы быть социопатом, но у него нет характерной апатии. Асоциальные и нарциссические расстройства личности еще остаются в силе, как и что-то между ними, хотя Хантер не описывал скачки настроения или импульсивное поведение, если не считать супружескую неверность. Но его притворные измены выглядели очень просчитанными и совсем не импульсивными. Надеюсь, на следующем сеансе он даст мне больше информации.

Посреди лекции у меня вибрирует телефон.

ПАКС: Перебрал прошлой ночью и проспал. Запишите лекцию!

Мой чересчур любопытный сосед Хантер смотрит на экран через плечо.

– Это Джакс?

– Нет, это Пакс.

– Останусь при своем мнении.

Я подавляю улыбку и переключаюсь обратно на профессора Эндрюс.

Она обсуждает случай с асоциальным расстройством личности, с которым она столкнулась, и рассказывает, как она определила диагноз. Я без ума от этого курса.

После занятия Ти-Джей берет меня под руку и говорит:

– Хочешь пойти взять кофе?

– Вообще-то, – я гляжу на Хантера, – мы могли бы немного поработать над проектом? Я встречаюсь с Нико только в час тридцать.

Он пожимает плечами.

– Конечно, давай. У меня больше ничего не запланировано.

– Кофе в другой раз, ладно? – Я сжимаю Ти-Джею руку.

– Без проблем. Напиши мне потом.

Когда Ти-Джей уходит, Хантер смотрит ему вслед, печально качая головой.

– Бедный парень.

– В смысле?

– В смысле, бедный парень. Он по уши в тебя влюблен, но так глубоко погряз во френдзоне, что я бы вызвал тех же спасателей, которые вытаскивали чилийских шахтеров, чтобы его вызволить. И даже они вряд ли бы справились.

– Не влюблен он в меня, – настаиваю я. Почему все видят то, чего не вижу я? – Все время, что мы с ним знакомы, у меня был парень.

– И что? Я влюблялся в кучу телок, у которых были парни. Мой член не проводит различий.

– Да, я заметила, – сухо говорю я.

– В смысле? – повторяет он за мной.

– В смысле, за одну жалкую неделю, которую я тебя знаю, ты замутил с тремя разными девушками. Поздравляю, твой пенис должен быть безумно довольным.

– О, поверь мне, мой пенис и близко не доволен. – Он проводит пальцами по темным волосам. – Хочешь пойти в ваш особняк?

– Может, найдем местечко во дворе? – предлагаю я. – Сегодня такой прекрасный день.

– Веди, Семя.

Мы идем по выложенной камнем дорожке к одной из многих ухоженных лужаек, раскиданных по территории Брайара. Не одни мы решили насладиться теплой погодой. Кто-то устроил пикник, кто-то гоняет футбольный мяч, а вдалеке играют во фрисби.

Мы останавливаемся под высоким деревом, ветки которого водопадом свисают с одной стороны и образуют небольшую тень, нарушаемую солнечными лучами, пробивающимися между ними. Обычно я сажусь сразу на траву, но на мне сегодня бежевая мини-юбка, которая не скроет потенциальные пятна от травы.

Я гляжу на землю. Вот это дилемма.

– Садись, девчоночка. – К моему удивлению, здоровяк-хоккеист стягивает с себя рубашку с длинными рукавами и остается в одной белой майке. Он раскладывает тонкую ткань на траве. – Миледи, – вежливо говорит он.

– О, спасибо. Не ожидала от тебя такого. – Я сажусь, опираюсь на локти и откидываю голову, чтобы посмотреть на зеленую крону надо мной.

– Почему это «не ожидала»? – спрашивает он.

– Ты не производил на меня впечатление галантного молодого человека.

– То есть ты считала меня мудаком? И почему ты, кстати, думаешь, что я мучу с тремя телками? – Он звучит искренне озадаченным.

– Ой, да ладно, не строй из себя дурака. – Я начинаю загибать пальцы. – Девушка, которая принесла тебе на прошлой неделе обед и чуть ли не умоляла любить ее. Та, с которой ты танцевал в «У Малоуна». Сегодняшняя девушка со светлыми волосами и лицом супермодели…

Хантер начинает хохотать. Этот глубокий хриплый звук щекочет мне уши.

– Ни с кем из них я не мучу. Это мои соседки.

– Соседки? – с сомнением повторяю я.

– Да. Та громкая встречается с моим другом, блондинка встречается с другим моим другом, а у брюнетки из бара тоже есть парень. И я живу со всеми тремя.

– Ты живешь с тремя девушками?

– Сначала я жил вместе с Холлисом и Фитцем, но они оба выпустились, и каким-то образом было решено, что вместо них поселятся Саммер, Рупи и Бренна. Ни осмотра дома, ни обсуждения, ничего. Никто даже не спросил, что я думаю. Не то чтобы я жалуюсь.

– Ты жалуешься.

Хантер раздраженно мычит.

– Ладно, я жалуюсь. Они классные, но я бы предпочел жить с кем-то из нашей команды. Но так удобнее для Холлиса и Фитца. Холлис приезжает по выходным, и Фитц формально тоже еще там живет, но он часто в разъездах по работе. В общем, мораль сей истории – мой член не был ни в одной из них.

– Ну, уверена, что ты и так не скучаешь.

– Неправда.

– Ну конечно. – Я поворачиваю к нему голову. – Ты вообще себя видел?

Он расплывается в самодовольной ухмылке.

– Это был комплимент?

– Это была констатация факта – ты горячий. Я это знаю, ты это знаешь, все на этой лужайке это знают. – Я кивком показываю на группу девушек, сидящих неподалеку. Почти каждую вторую секунду кто-то из них бросает в нашем направлении жадный взгляд.

– И что, хорошо выглядящие люди должны постоянно заниматься сексом? – допытывается Хантер.

Я фыркаю.

– Ты играешь в хоккей, и ты привлекательный. Только не говори мне, что ты не занимаешься сексом. Я не идиотка.

– Я не занимаюсь сексом.

Он звучит чертовски серьезно, и на секунду я застываю в нерешительности. Потом до меня доходит.

– О. Мы уже начали сеанс. Почему ты мне не сказал? Мне надо записывать!

У него вырывается смешок.

– Мы не начали сеанс. Я серьезно. У меня целибат.

– Целибат?

– Воздержание, – поясняет он.

– Я знаю, что такое целибат, Хантер. Просто я не верю тебе.

– Это правда.

– Врешь.

– Клянусь богом, это правда.

– Докажи.

– Как? – Хантер откидывается на локти, трясясь от смеха всем своим поразительным телом.

Я почти обижаюсь на него, но потом понимаю, насколько невыполнимо это требование. Он никак не может это доказать, кроме как вытащить свой член и заняться сексом с одной из тех девушек на лужайке.

– Ладно. – Я задумываюсь. – Допустим. Почему у нас целибат?

– У нас целибат, потому что нам надо сконцентрироваться на хоккейном сезоне.

– Нельзя концентрироваться на хоккее и получать оргазм одновременно?

– Как оказалось, нет.

– Вот теперь мне интересно.

Он пожимает плечами.

– В прошлом году я был идиотом. У меня были чувства к Саммер…

– Что за Саммер?

– Блондинка, с которой я сегодня разговаривал.

– Которая встречается с твоим другом.

– Да. Но до того, как она замутила с Фитцем, мы с ней поцеловались на Новый год, это длинная история и не особо интересная. В общем, Фитц сказал, что она ему не нравится, а потом начал встречаться с ней за моей спиной. Я не очень хорошо это принял.

– Я тебя не виню, – возмущенно говорю я. – Друзья так не поступают.

– Вот именно.

– И ты до сих пор живешь с ними?

– Ну да. Фитц – хороший парень. Просто ему не хватало мозгов признаться самому себе в своих чувствах. Впоследствии я изо всех сил старался забыть Саммер. Постоянно пил, спал со всеми подряд. И в итоге я переспал с девушкой члена команды-соперника. Я этого не знал, – добавляет он в свою защиту. – Мы играли против них в финале, и вот тогда это выяснилось. Парень слетел с катушек и сломал мне запястье.

– О боже.

– Мы проиграли, а та команда прошла в чемпионат и победила. – Черты лица Хантера твердеют от решительности. – Я не позволю этому повториться.

Я хмыкаю.

– Мне кажется, совсем не заниматься сексом – это слишком радикальное решение. Можно просто не трахаться с девушками, у которых есть парни.

– Дело не только в этом, – признается он. – Я капитан команды в этом году. Я хочу быть хорошим лидером. Я хочу компенсировать то, что случилось в прошлом году. Мне кажется, что вообще будет лучше, если я сконцентрируюсь на игре, а не на телках или вечеринках. – Он сует руку в карман и проверяет телефон. – Так, займемся делом? У меня остался час.

– А что будет через час?

– Я поеду к товарищу по команде домой.

Я оживляюсь.

– К тому красавчику?

– Это я красавчик, Деми. – Он подмигивает. – Ты про Конора? Да, это его дом, так что он, скорее всего, там будет. А разве у тебя нет парня, с которым я познакомился буквально пять секунд назад?

– Это не означает, что твой друг – не красавчик. Он приглянулся моей подруге Пиппе.

– Предупреждаю: он секс-машина, которой был я в прошлом году, поэтому я бы держался подальше.

– Как долго у тебя это продолжается? – не могу не спросить я, потому что любопытство – та еще стерва.

– С тех пор, как я трахал кого-то?

– Нет, с тех пор, как ты взобрался на Эверест.

– С апреля. То есть… сколько это… пять месяцев?

– Бедный монах! Это же вечность! – дразню я.

– Я знаю. – Он ложится на траву, подсунув под голову рюкзак. – Это ужасно, Семя. Я скучаю по сексу.

– У меня был секс этой ночью.

– Жестоко это говорить.

– Но это правда, – протестую я.

– Я только что рассказал тебе о своих бедных больных яйцах, а ты хвастаешься тем, чем занимается твоя киска? – Он драматично вздыхает. – Как это было?

– Секс? Очень даже неплохо.

– Начни с самого начала, – требует Хантер. – Тебя раздел он, или ты показала ему стриптиз? Он…

Я издаю громкий свист.

– Ты пытаешься жить через меня?

– Да, – стонет он. – У меня ничего не происходит. Я не могу смотреть порно, потому что постоянно кто-то врывается ко мне в комнату или стучит в дверь, если я посмею запереть ее: у этих девушек нет ни капли приличия, честное слово. Все, что мне остается, – дрочить в душе. – Он замолкает. – Может, мне подумать о том, чтобы купить водонепроницаемый телефон и носить его в душ? Так я смогу смотреть порнуху и дрочить на настоящих девушек.