Эль Дарун
Бухгалтер в латах

Минул месяц и в один день, меня нарядили в цветастые тряпки, напялили короткий пажеский плащ, и повели длинными коридорам и лестницами. На шаг позади шествовала моя биологическая мать, а чуть поодаль её, семенили две служанки. Такой расклад давал мне повод думать, что я как наследник мужского пола играю первую скрипку, разумеется после папани в этом доме, а все остальные включая маменьку, на подтанцовках. Возможно я чего-то не знал и местами ошибался, но как бы там ни было, при случае нужно будет проштудировать особенности местного этикета. А пока просто возьмем эту маленькую «фишку» на заметку. И еще… Сколько не присматривался к своим снам, не помнил я в них никакой семейной идиллии, где мама и папа вместе на поляне, в окружении слуг и цветов. Не принято, тут так, а значит женщины в этом отсталом обществе выполняют роль мебели в прямом и переносном смысле. Не хочу сказать, что суровый патриархат мне нравится, но и особого протеста внутри не наблюдалось. Заходим в колонный зал в центре которого два стражника и перед ними расфуфыренный франт с посохом. Наверное, какой-то глашатай или мажордом, возможно церемониймейстер, если честно, я в этом не разбираюсь. При приближении нашей процессии, франт бьёт посохом в пол и громогласно провозглашает: – Его милость, светлейший Драхмар Ульхейм сын, к светлейшему Талмару Ульхейм отцу, по велению последнего! – И в окончании еще раз стукнул посохом. Перед дверями, на стене крепилось зеркало, и я успел рассмотреть себя впервые за пол года, перед тем как войти. Юн, я бы сказал очень юн, по земным меркам лет тринадцать-четырнадцать. Лицо почти как у девчонки, симпатичное белокурое. Слегка портил шрам на носу, оставленный после падения лицом на дощатый пол сарая. Бррр. Как вспомню забитую сгустками крови носоглотку, так аж передергивает всего. Сразу за дверями женская процессия уходит под стенку слева и замирает у стены, что еще раз подтверждает мою догадку, что слабый пол тут не котируется вообще. В конце длинного зала подобие трона, в нем восседает мой отец и по обоим сторонам на креслах попроще священник и военачальник. За плечом военного стоит субъект, который сильно напоминает фигурой, начальника ОМОНа нашего управления. Такой же собранный и опасный даже на расстоянии. Подхожу и церемониально кланяюсь. Наблюдаю, оценивающий взгляд и глава нашего семейства начал…

– Эдо Драхмар…, я вызвал тебя, для получения подтверждений здравости тела и духа моего сына. – Чел, обо мне говорит в третьем лице? Обалдеть! Что это еще за высокой слог? Не вижу на лицах присутствующих даже намека на насмешку, все внимательны и сосредоточены, а это значит, что папаня «чешет» как по писанному и все происходящее абсолютно вписывается в местные традиции и правила. Ну ладно, я не против. Я чинно, стою и выдерживаю паузу дабы выглядеть солидно и подобающе. Отсчитав положенное количество секунд, наступает моя очередь отвечать: – Светлейший эдо Талмар, приношу вам свои заверения, что эды наставники и эды врачеватели благодаря вам и вашим молитвам Создателю не дали уйти мне в мир иной и тем самым огорчив моего отца и благодетеля. – При этих словах священник важно кивнул, а отец на несколько секунд замешкался слегка сбитый с толку совсем не детским ответом своего отпрыска. Военспец же продолжал держать маску гранитной невозмутимости, как и его помощник. Слегка найдясь и собравшись мыслями, отец продолжал: – Есть ли у тебя ко мне просьбы или пожелания. Опять выдержав паузу, пытаясь копировать манеру отца разговаривать я важно кивнул, чуть не заржав как конь от пафоса и чувства собственной важности, ответил: – Светлейший, я хотел бы вас просить для себя воинского наставника для скорейшего восстановления тела моего и укрепления духа. – И кажется попал в точку. Было у меня предположение, что вон тот гасконец за спиной военного не зря там трётся. Как в воду глядел. Я покорно замер, ожидая ответа отца. Тот обменялся с военным слегка удивленными взглядами и молвил: – Эдо Драхмар, мы с отважным эдом Влатери, как раз хотели сообщить, что на время военных сборов наставник Рихан возьмет тебя под свою опеку и будет неустанно следить за твоим ростом. При этих словах «омоновец» коротко по-военному кивнул как бы представляясь. Его взгляд не горел энтузиазмом, так как из него на неопределенный срок по сути делали няньку. Не знаю на сколько это почетная и высокооплачиваемая должность, но что-то я не наблюдал щенячьего восторга в глаза эдо Рихана. Скорее наоборот взгляд у него стал тусклым и скучным. Возможно, он заранее знал о своем назначении, но не догадывался, что воспитуемый будет на столько хил и юн. Осталось дождаться, когда, папаша передаст меня святоше для допросов. От слуг я узнал, что весь замок гудит как улей о том, что, в начале я умер, а потом каким-то чудом воскрес, и конечно же этим вопросом не могла заинтересоваться местная религия с целью получения дивидендов и преференций. «Чуйка» подсказывала мне, что эта публика своего не упустит, обуздывая и беря свершившееся чудо под свою крепкую длань. Игры с храмовниками очень, очень опасны. Среди них сплошь эмпаты , ложь они чуют за версту и играть с этими «супчиками» на их поле себе дороже. Самый верный способ не привлекать к себе внимания, на столько на сколько вообще возможно это делать в подобной ситуации, а по сему нужно будет играть самого себя, то есть больного, недалёкого, напыщенного щенка благородных кровей. Театр абсурда продолжался… Поняв, что мы с моим новым наставником по воинским дисциплинам не собираемся перьями шляп двор мести и целоваться в дёсна, мой предок продолжил: – Драхмар, с тобой желает поговорить первосвященник нашего города святейший отец Флорен. Из-за болезни ты уже больше полу года не посещал службу и не очищал душу молитвой от скверны. Отец Флорен должен освятить тебя после долгой болезни и исповедовать тебя. Пройдите в семейную часовню, а мы обождем вас в зале. – С этими словами священник подошел ко мне, положил ладонь одной руки мне на голову, а в другой руке у него возник круглый медальон с дыркой по середине, отдаленно напоминающий символ солнца у египтян. Этот самый медальон приблизил вначале к моим губам, и я неумело его поцеловал, затем приложил его к моему лбу. Всё время он пристально всматривался в мои глаза, наверное в надежде, что я упаду на пол и начну биться в припадке от силы действия священного символа, но к нашей общей радости ничего подобного не произошло. Постояв в такой позе пол минуты, и не обнаружив никаких аномалий, он повесил на шею свой распознаватель бесов, и мы куда-то пошли. Не удивлюсь если этот батюшка знает окрестные строения лучше меня. Я покорно побрел за ним и после нескольких поворотов с удивлением понял, что в десяти метрах за нами увязался воин-наставник Рихан. А этому еще, что тут надо? Кого он охраняет, меня от жреца или его от меня? Не понятно. Или у него работа теперь такая следить за мной куда бы я не шел? Ладно, поглядим.

Зайдя в часовню, отец Флорен взял меня за руку и подвел к небольшому парапету с подушками перед алтарем. Я нечто подобное видел в фильмах, типа устройство для длительного стояния на коленях. Я без замедления стал на колени и локтями уперся в стойку парапета сцепив пальцы рук меж собой. Не заметив удивления в глазах священника, я понял, что в принципе всё делаю правильно, и прямо сейчас тянуть меня на костер никто не будет. Алтарный массив включал в себя как статуэтки, так и подобие икон. Изображены тут были женщины, мужчины и даже дети. Мужчин на пару порядков больше, оно и понятно, все-таки общество патриархальное. Возможно это все некие святые которые прочно вплетены в историю этого мира и скажем честно историю я не знал вообще, как и географию и прочие точные и не очень науки. Пока тактика – «в нашем колхозе все на морозе» приносила дивиденды. Батюшка от лучины поджег пару лампад с двух сторон от главной иконы и затянул какой-то длинный речитатив. Я этот язык понимал не полностью, но то что бормотал святоша было мне вообще не понятно. Наверно, это что-то на вроде нашей латыни, какой-то общий язык на котором говорят священники и ученые всего мира, ну или что-то древнее, забытой, делающее из «попов» отдельную привилегированную касту. Возможны верны оба варианта. Я, полуприкрыв веки благочинно бормотал себе под нос шёпотом Отче Наш. Бормотал на столько тихо, чтобы священник не смог понять, что я читаю какую-то не ту молитву. Тот же вошел в раж и поворачиваясь поочередно на четыре стороны света продолжал скороговоркой выпаливать заученные тексты. Действо длилось минут двадцать, затем он подошел ко мне, торжественно произнёс: – Феоре дла сеноте ният! – И еще раз возложил ладонь на голову и круглый символ веры мне на лоб. Так мы постояли еще минуту и потом, он глянув на дверь и убедившись, что Рихана по близости нет, тихо мне на ухо произнес: – Не бойся, я никому не скажу, что «ты» это не «он». От сказанного у меня по спине пробежал рой мурашек. Он лукаво посмотрел мне в глаза и сказал: – Пошли, нас ждет твой отец. – И как ни в чем небывало, пошёл на выход. Я, ошалело замерев, понял, что деваться некуда встал и поплелся к двери. В голове судорожно металась мысль: – Он знает! Он, знает! Но откуда?! Что делать? Бежать?! И куда ты мелкий «поц» сможешь сбежать в этом мире. Скорее всего тут еще даже помоек не придумали, как последний аргумент для выживания всяких там беглых и бомжей. Помнится мне, читал где-то, что в Англии пойманных бродяг в средние века без жалости вешали на ближайшем суку. Вот и я повисну где-то там всеми забытый. Нет уж, лучше пусть здесь кончают. От страха ноги стали слегка ватными, а взгляд был скорее всего затравленным как у собаки.

Вернувшись в зал, я приблизился к группе людей, стоящих в центре зала вокруг моего отца и оживленно, что-то обсуждавших. Не зная, что делать, я замер на пол дороги и стал ждать решения своей участи. Отец Флорен, ободряюще улыбнулся мне, мол не дрейфи пацан и громко обратился к моему отцу: – Эдо Талмар, мы закончили с эдом Драхмаром, и могу вас заверить, что с вашим сыном будет всё хорошо. Благодать и милость нашего Господа пребывает с ним и тому подтверждение, что из всех заболевших «Знойной лихорадкой» выжил только ваши сын. Воистину деяния ваши и вашей семьи велики если Господь явил свою милость. – Отец благожелательно выслушал священника, затем повернулся к слуге, взял из его рук кожаный с тесемками кошель, судя по всему с деньгами и передал с едва заметным поклоном Флорену со словами: – На нужды храма. – Тот с достоинством принял, ответил легким поклоном и пошел в мою сторону. Подойдя, он тихо спросил: – Гадаешь как я понял, что «ты» это не «он»? Очень просто. Аурит. – С этими словами он раскрыл ладонь и показал лежащий на ней круглый медальон на длинной цепочке, возможно золотой или из какого-то похожего металла. Он назвал его «аурит». Помнится, мне, что на Земле золото называли по латыни – «аурум». Интересно, это случайное совпадение или миры как-то соприкасались? Он продолжил еще тише, так как люди стали обращать на нас внимание. – Читаешь молитву, прикладываешь «аурит» и всё, над головой сияет короной твоя аура. Но, когда после твоей болезни я впервые увидел тебя, представляешь каково было мое удивление, когда вместо ауры мерзкого, разбалованного мальчишки, я увидел ауру почти святого, взрослого человека, размеру ума которого позавидовали бы наши ученые мужи. Аура стала не просто умного, а божественно умного человека, без единого изъяна воина, без единого следа зла и каверн пролитой крови и отнятых жизней. Представляешь, как я был шокирован этим? Мы – жрецы, за десятки лет видим сотни тысяч аур и тут такое. Я не знаю кто ты, но прости, у меня сейчас нет времени, но позднее я вернусь, и ты мне расскажешь кто ты? Хорошо, святой мальчик, который не мальчик? Он медленно приобняв вел меня к выходу, затем остановился, взглянул в глаза и едва улыбнувшись сказал. – Ничего не бойся, даже если твоя мать что-то заподозрит, у меня есть возможность всё обратить в твою пользу. Подобные тебе приходили в наш мир, было несколько случаев за тысячи лет, и всё это описано в святых книгах. Не бойся. Теперь ты находишь под защитой нашей матери церкви и никто, слышишь никто не сможет навредить тебе. Только пожалуйста, никому не говори ничего. Пусть это останется нашей маленькой тайной, а брат Рихан присмотрит за тобой. Слегка оторопело я кивнул и замер, обдумывая услышанное. Вот же воистину клубок змей эти представители религий. Не успел ожить, уже всё узнали, прознали, кого надо подговорили и приставили своего человека для контроля. Он же не зря сказал – «Брат Рихан». Если «брат» значит – монах или служитель храма, а значит «их» человек, который только прикидывается военным, входящим в иерархию военных, а на самом деле человек святой матери церкви или как тут её называют. Вычислили, обложили флажками, оставили простор для маневра, но жестко предупредили не дергаться без надобности. Молодцы, что сказать. Сканер в виде золотого медальона рулит. Мне бы такую штуку. Ага, «щаззз», губу раскатал. Не прибили и за это скажи спасибо.

Утром, кто-то легко толкнул меня в плечо. Я открыл глаза, сонно щурясь. – Вставай нам пора. – Я встал оглянулся. Надо мной стоял Рихан, а неподалеку я заметил служанку, складывающую вещи на стул, стоящий рядом. Кстати говоря вся мебель или почти вся мебель стилистически были европейского вида. Будь тут какие-нибудь восточные традиции, там к примеру, японские, китайский, персидские и жизнь превратилась бы в пытку. И одежда, и порядки в большей степени похожи были на европейские, что весьма и весьма обнадеживало. Несколько раз мне казалось, что я попал в прошлое нашего мира, но достаточно было глянуть днем на солнце или на небо ночью, чтобы понять, что до земли на много дальше чем до Киева «рачком». Представьте, солнце или звезда заменяющая его, была меньше процентов на двадцать и имела голубой спектр свечения. Красиво, аж жуть! И это еще не всё… Рисунок звезд даже отдаленно не напоминал земной. Никаких тебе «ковшей», «медведиц», «полярных звезд» не единого узнавания или схожести. Могу только заметить, что звезд на небе тут по меньше чем в нашем «Млечном пути».

Рихан, взял со стула одежду и протяну мне. Служанка, было ломанулась ко мне одевать, но я жестом остановил её заработав насмешливый взгляд Рихана. Быстро оделся и зябко ёжась поплелся за наставником. Было раннее утро, прохлада. В долине лежал туман и солнце только-только выглянуло из-за горизонта. Выйдя из замка, мы по дороге пересекли вспаханное поле и углубившись в лес Рихан небрежно бросил через плечо: – Бегом! – И не оглядываясь побежал. Я пристроился к нему в затылок, как это мы делали на физкультуре в школе и медленно потрусили. С каждой минутой Рихан ускорял темп и в какой-то момент я начал «запыхиваться» и отставать от него. Дорога пересеклась с второстепенной и та, петляя меж деревьев уходила обратно в сторону замка, ну не к самому замку, а к городку, который был при замке. Подбегая к воротам, стражники странно покосились на нас, но ничего не сказали. Подойдя к фонтану на центральной площади, Рихан набрал в ладони воду и обмыл лицо и шею, вытащил платок из поясной сумки и тщательно вытерся. Увидев, что я собираюсь попить, грозно рявкнул: – Нельзя! – Ну нельзя так нельзя. Я, пользуясь его примером так же умылся и так как платка у меня не было, просто утерся полой льняной рубахи. Не знаю лён не лён, но очень похож. Прочная, мягкая, слегка прохладная на ощупь, правда после того как я в ней побегал и умылся, стала напоминать мокрую, половую тряпку серого цвета. Заходя в замок, к нам на встречу поспешила моя няня, звали её Лея, беспокойно глянула на меня и едва не роняя маленький круглый поднос попыталась заставить меня выпить порошок и запить стаканом воды. Я заходя просто бросил ей: – Лея, в моей комнате поставь на стол, я потом… – Проследовав в сад и пройдя на небольшую площадку Рихан, скомандовал: – Нальез! – Я остановился в нерешительности, не понимая, чего он хочет. Тот уловив моё не понимание, еще раз произнёс это странно слово «нальез» и принялся отжиматься от земли. – Аааа, дошло до меня и как только Рихан встал, я занял его место, а потом приподняв голову спросил: – Сколько? – Столько сколько сможешь, начинай. – И я начал. Кое как дотянул до десяти, на одиннадцатом руки предательски задрожали на двенадцатом отказались меня держать, и я рухнул на утоптанную землю слегка приложившись лицом и грудью. Не больно, но не приятно. Потом был пресс и «джамп». Окончилась экзекуция растяжкой сидя на пятой точку нужно было подносить пятку к груди, к голове и за голову и вишенкой на торте оказался обычный шпагат, левый, правый и поперечный. После этого Рихан показал на выход, мол лети птичка. А я «чё», я не «чё». Устал как собака с непривычки и жутко хотелось есть.

На утро, у меня казалось болело всё, даже то, что болеть не может в принципе – волосы. Удивительно, но создавалось ощущение что болят даже они. Подобное у меня случалось в прошлой жизни в случаях запущенной формы гриппа. Там тоже казалось, что болит и кожа и волосы и веки, не считая «шкалящей» температуры, кашля с насморком. Конечно, никакого насморка у меня не было, но боль во всем теле и это сводило с ума. Как и в прошлый раз, Рихан попытался меня разбудить прикосновением за плечо, но это у него не вышло так я уже не спал, и посмотрел на него взглядом побитой собаки. – Я сейчас сдохну. – Тот, всепонимающе улыбнулся и призывно махнул челкой себе за спину, мол пошли, а потом не сомневаясь в том, что я пойду следом удалился на выход. Кряхтя и матерясь, что-то типа: – Ох, уж эти сказочки, ох уж эти сказочники. – Я встал и прихрамывая поплелся в след.

Накрапывал дождь, промокли оба до нитки, но продолжали упорно отмерять шагами землю. Рихан не собирался давать мне пощады и очень быстро набрал темп. Я двигался за ним вслед матеря всё и вся. Через минут десять, боль ушла, но на смену ей пришла сильная усталость. Мышцы, кости, связки протестовали против такого издевательства, о чем я намекнул Рихану, но тот даже бровью не повел. В этот день вместо отжимания, пресса и «джампа» – это типа прыжки с хлопками ладоней над головой, было – подтягивание на перекладине, спиной пресс и отжимание от земли стоя на руках верх ногами. Отжимание верх ногами я не смог сделать не разу так как плечи были вообще слабенькими. Рихан, придержал меня в таком положении за ноги и видя, что я сейчас рухну мягко опустил. Затем начались растяжки, которые опять же отличались от вчерашних. Сегодня мы делали рывки руками, повороты туловища и мостик. Как оказалось, позднее, разность комплексов чередовалась через день. Нельзя было повторять одно и тоже упражнение каждый день, а можно было только через день. Рихан это объяснял тем, что мышцы, связки и кости должны отдыхать два дня иначе они станут хрупкими и могут быть травмы. Нечто подобное в старой жизни я читал в журнале «Здоровье», хотя своим здоровьем толком никогда не занимался. Если бы не несчастный случай в горах, который и отправил меня в это тело, то прожил бы я еще от силы лет пять или десять, не более. В той жизни я всегда был тучным, еще со школы. Уж не знаю почему. Возможно родители перекармливали из своей родительской любви или метаболизм был такой я не знаю, утверждать не берусь, потому как не медик. Тут же все на оборот, я худой, кожа да кости, мелкий, через пару лет появятся прыщи, и если всё пустить на самотёк, то этот абсолютно не гуманистический мир меня быстро поглотит, переварит и… . Что там бывает после переваривания и так все прекрасно знают. А оно мне надо? Так что, как бы не было печально признавать, наставник Рихан мне нужен, как воздух. Этот скажем прямо «ассасин», должен дать мне возможность выжить в этом мире. Это нужно мне, это нужно церкви в лице святейшего Флорена, а значит нас уже двое, что повышает мои шансы на выживание. Сдается мне, это «они» не зря всё делают. Там есть глубинный смысл и расчет, его не может не быть. Дворянская среда, возможные дуэли, сражения, балы, интриги. А не получил ли я ангела-хранителя в лице этой самой матери церкви? А интересно, долго ли я проживу если начну «мочиться против ветра» и не войду в конъюнктуру мира и ту роль которую мне отвел святейший. Одни догадки. Э-эх, грехи мои тяжкие. И за что мне всё это?

В конце второй недели я привык к боли, ну или как вариант – боль привыкла ко мне. Вызывало удивление, то, как в это тщедушном теле, где еле-еле душа в теле так много боли. Ну нечему тут болеть и всё тут. Ясно было бы если б туша на полтора центнера, но тушка Драхмара – сопля в скафандре, там и болеть то должно не чему, но нет. Я жил в боли, я жил болью, можно сказать я с ней сросся. А самое печальное, что Рихан понимал меня, сочувственно кивал, но нагрузок упорно не снижал. Однажды я не выдержал и сказал: Рихан, тебя поставили помогать и тренировать меня, а ты меня скоро загоняешь как лошадь, я просто сдохну и всё, будешь потом отчитываться перед моим отцом. – Тот поглядел на меня с ленинским прищуром и ехидно выдал: – Да? И что? Лучше я отвечу перед твоим отцом, за то, что ты «возможно» сдохнешь на тренировке. Поверь, на это никто не обратит внимания. Не помер во время мора, помрешь тут, твоя мать еще парочку родит. А вот если ты погибнешь в бою из-за неумелых действий, это кинет тень на меня и мне придется отвечать, вначале перед церковным судом, потом перед воинским судом, а потом еще перед твоим отцом, и самое мягкое чем я смогу отделаться – это сдирание кожи с меня живого и медленное умирание от боли. – При этих словах меня аж передернуло. Я понял, что повлиять увещеваниями на наставника не выйдет. Ну нет так нет. Куда тут деться?

Иногда мне казалось, что Спарта и спартанцы – просто дети. На следующий месяц, едва-едва я смог привыкнуть к нагрузкам, Рихан придумал еще одно издевательство… Приволок целую кучу оружия и подозвав меня сказал: – Выбирай! – При этом как всегда смотрел на меня с хитрой усмешкой. – Что выбирать? – Уточнил я. – Ну, так оружие. Или ты врагов своих будешь пальцем убивать.

– Сколько?

– Три дальнего боя и три ближнего боя. Давай смелей, скоро обед. – Я заметил, что неподалеку садовник возводил дощатую стену сразу за деревом, на котором, на самой толстой ветке висело бревно с меня ростом. Что еще задумал этот чёртов инквизитор? Он доконает меня окончательно. Подхожу к куче оружия и начинаю перебирать увесистые железяки. Пытаюсь вытащить то, что полегче. Беру кинжал, копье, лук с колчаном стрел, арбалет, небольшой меч и потерянно озираюсь, не имея возможности найти третье дистанционное оружие.

– Что, застрял? Быстрее никак?

Показываю найденное Рихану. – Сам посмотри, лук и арбалет нашёл, а третье то что?

– Как что? Ну вон же метательный нож. – И тыкает он при этом на кинжал.

– Ладно. – Шутливо соглашаюсь я. – А это что? – Показывая на небольшой меч.

– Это кинжал. – Говорит он.

– Да ежь твою на лево! – Выругался я по-русски. – Если этот меч – не меч, а кинжал, тогда где меч? – Тот беззастенчиво лезет в кучу металлолома и выуживает оттуда железку с перекладиной, ростом почти до груди и втыкая её в землю возле меня провозглашает: – Вот меч. – Я ошеломленно молчу, смотря на эту кучу режущего и колющего.

На скоро пообедав, заслужив при этом неодобрительный взгляд Леи, я двинулся в сад. За опоздание наставник мог мне влепить еще один раунд бега, или отжимание пока не рухну наземь и не взмолюсь о пощаде. Он так делал уже несколько раз и повторять экзекуцию я особо желанием не горел. Застал его, когда он с брезгливой гримасой выуживал из кучи металлолома видавший виды шестопёр. Это булава такая, если кто не знает. Профессионально взмахнул им пару раз и бросил обратно в кучу хлама отряхивая ржавчину с ладоней. Увидев меня, он призывно махнул рукой и спросил: – Орёл или решка?

– Решка.

– Лады, если решка начинаем с ближнего. – Подкинув монету по выше, он её поймал на противоходе и приложив к столу огласил: – Решка!

– И что?

– А то, начинаем с оружия ближнего боя. Ты выбрал кинжал, меч и копье. Только то что ты взял, это не копье, а сулица, то есть метательное копье, его я заменю на обычное. «Ток» в «оружейку» сходить нужно. Я пока пошел, а ты бери кинжал и убей врага. – С этими словами он кивнул в сторону бревна висящего на ветке дерева. – Давай, враг ждать не будет!

Кое как вытащил кинжал из ножен. Судя по всему, его долго не смазывали. Лезвие прикипело и его пришлось зажимать между ног, а рукоятку в раскачку взад-вперед по чуть-чуть двигать вверх. Фух! Вытащил. – Иди и бей, тринадцать раз левой рукой, тринадцать правой. – И повернулся и ушел. Я долго примерялся и решил рубануть как шашкой. Удар и сразу же отсушил руку от мощной вибрирующей отдачи. Решил не сечь, а колоть, дело пошло не на много лучше. Кинжал с утробным гулом втыкался в бревно, но вытыкаться упорно не хотел, попросту застревал. Когда пришел Рихан с длинным копьем, рук я уже не чувствовал, хотелось все бросить и убежать к маме под юбку. Блин эти почти детские инстинкты задолбали… и хочется и колется, и мама не велит.

– Рихан, меч то не по руке. – Решил я сумничать. Видел, где-то в фильме, что мечи должны были хозяину подбирать, меряя по руке. Тот, серьезно глянул на меня, потом на меч и на шестопер.

– Ладно, согласен, меняй меч на него. – И головой кивнул на тяжеленный даже по виду шестопер. Я протестующе замахал руками.

– Ладно уже, меч так меч. С этими словами я попытался его вынуть из ножен, но не тут-то было. И так и сяк и тем самым местом об косяк. Ни в какую. – Рихан, ну помоги! – Начал канючить я. Тот подошел, хекнув выдернул его из ножен и перехватив за лезвие подал его мне рукояткой вперед. – Спасибо. – Сказал я машинально по-русски, тут же надавав себе пощечин мысленно за неосмотрительность.

– Спа-си-бо. – Он вопросительно глянул на меня и спросил как-то по-свойски. – Драх, а что это значит.

Я сделал морду кирпичом и ответил ему важно: – На древнем языке, это значит – Помоги тебе Господь. – Тот кивнув как бы говоря «понял» спасибо и решил больше не развивать эту тему к моему облегчению.

Тринадцать ударов мечом дались мне не легко. Держать меч одной рукой я не мог, а поэтому придерживал его второй, потом поменял основную руку, но один хрен выходило всё коряво. Пару раз меч даже чуть не выпал из моих ослабевших рук. С копьем вышло еще хуже. Я попросту еле удерживал его в руках, про то чтобы бить и речи вообще не шло. Эта здоровенная мачта в руках перевешивала меня вперед. Рихан, кричал и подбадривал меня, когда я с разгону пытался всадить копьё в болтающееся на верёвках бревно, но когда до него оставался метр, я тупо поскользнулся и пропахав носом землю упокоился возле упавшего копья не в силах больше встать. Я как жук, кое как перевернулся на спину, но силы покинули меня и оставалось лениво размахивать ногами и руками в попытках встать, доведя тем самым Рихана до несдерживаемого приступа хохота. Тот, зараза, хохотал от души тыча в меня не сильно чистым пальцем. – Скотина! – Выругался я, но в приступе веселья он на снова вырвавшиеся русские слова не обратил никакого внимания. Всё это как наказание, как рок, не отслужил в армии в том мире, то теперь приходится расплачиваться втройне в этом. Ладно, повоюем.

Оказывается, мои потуги на первом уроке по владению оружием с балкона видел мой отец и его гости. Для них тоже был бесплатный цирк с конями. Судя по всему, клоуном был я, а Рихан конём. Поэтому, когда, отец спросил о моих успехах на поприще овладения оружия его лицо слегка перекосило от едва сдерживаемого «ржача». Ну их тоже можно понять, провинция, развлечений мало, а тут такое творится, да еще и на халяву. Грех не позубоскалить. Мне конечно было не до смеха, потому что собака Рихан только для выбора оружия урок провел в обед, на следующий же день сразу после обеда был… рукопашный бой. Мать твою, рукопашный бой! Как будто бы в мире рыцарей кто-то собирался сражаться голыми руками. Ну что за бред! Когда я его громогласно оборжал и начал громко поносить его разными словами обзывая тупицей и прохиндеем, он не на шутку разозлился дал мне палку в руки и сказал, что это мой меч. – Бей! – И я ударил, ударил изо всех сил и… И не попал! А он стоял у меня за спиной и у моей шеи были выставлены его два пальца. – Труп! – Констатировал он. Я с разворота попытался его полоснуть, но он сделал пол шага вперед сцепился со мной как танцор танго и энергию ярости моего удара с разворота использовал, закрутив меня и швырнул так, что от центробежной силы я летел в одну сторону, а моя «палка-махалка-меч» вращаясь как пропеллер в другую, и всё это он провернул стоя передо мной на коленях. О-ба-алдеть! Потом встал, отряхнул брюки и спросил, глядя на меня лежащего в пыли: – Ты еще уверен, что бой без оружия тебе не нужен? – Дождался моего угрюмого молчания и тыкнув в сторону моей импровизированной макивары сказал: – Тринадцать ударов коленом, ногой сбоку и тринадцать прямых. – Затем подошел и как взаправдашний мастер кун-фу показал серию ударов ногами. Бревно ухало как будто по нему лупили бетонной болванкой. Да уж, что тут сказать, я был впечатлен. Конечно в своем мире я в молодости ходил в разные видеосалоны, смотрел фильмы про черных нинзя, белых, нинзя, фиолетовых… Не помню кто из них круче, но я всегда считал эти продукты сказками и вымыслом. Да, красивые драки, гениальные постановки, но ведь сказка. И я верил, что эта сказка, до тех пор, пока эта «сказка» не постучала в мою дверь. Не знаю, что из этого выйдет, но я попробую, я это решил чётко. Иначе зачем я жил, зачем умирал, зачем прошёл сквозь миры и миллионы световых лет. Зачем?! Ведь должен же быть в этом какой-то смысл, какой-то божественный замысел.