Эжен Марсэль
Лохотрон Мидаса
Глава 2
Я жевала дошик, сидя на колченогом табурете в кухне, и тупила в соцсетях, с раздражением пролистывая истории чьих-то успехов, но залипая на нытье таких же, как я, неудачников. Было лень искать фильм или читать книгу. К чему всё это саморазвитие, если кто-то щелчком может разрушить твою жизнь. Я даже не стала переодеваться. Так и сидела в форме курьера, периодически капая на бледно-голубую рубашку соусом, злорадно думая, что эти пятна, скорей всего, не отстираются. Размышлять о будущем и строить планы тоже не хотелось. Болото саможаления начало потихоньку затягивать в свои вонючие тиски. Мне попалось грустное видео, и слёзы жалости к себе наконец прорвали плотину.
«А-а-а, я живу одна у чёрта на куличках в малюсенькой съёмной квартире. А-а-а, у меня нет друзей, а с сегодняшнего дня и будущего: ведь я умудрилась потерять работу курьера. Курьера! Не юриста-международника или переводчика с тмутараканского, а простого доставщика кредитных карт толстосумам. У-у-у, есть ли на свете неудачники, подобные мне? Кто ещё, кроме меня, в этом мире способен так испоганить себе жизнь, даже не достигнув четвертака? Хнык-хнык, и это я даже не упоминаю об отсутствующей личной жизни и…»
Из прихожей послышался едва уловимый звон, похожий на звук велосипедного клаксона. «Триньк», а потом ещё «триньк, триньк». Я временно прервала сеанс самобичевания, выключила телефон и прислушалась. Тишина. Я вытерла глаза и шмыгнула носом. «Почему так тихо?» Стало как-то неуютно. В голове зазвучала нагнетающая атмосферу музыка из фильмов ужасов. Я застыла, не зная, как мне поступить: пойти посмотреть, что там, или не двигаться с места, притворившись частью меблировки. Глухой звук «бум» застал меня врасплох. Сердце забилось птицей в силках, ладони вспотели. Захотелось спрятаться под стол и сидеть там до рассвета, не поднимая головы от колен. В этот момент я пожалела об отсутствии двери между кухней и коридорчиком, ведущим в прихожую. Будто она защитила бы меня от всех во Вселенной бед. Тени, отбрасываемые светильником, стали зловещими вестниками чего-то жуткого и неотвратимого. Тишина давила, как могильный камень. Мимо пролетел комар, писк которого показался рёвом самолёта-истребителя. Я вздрогнула.
«Так недолго и нервный тик заработать. Может, всё-таки глянуть одним глазком, пока я не сошла с ума?»
– Сиди, дура, тебе наверняка почудилось! – звенящим от напряжения голосом сказала моя здравомыслящая личность Людмила.
– А вдруг там что-то интересное? – мечтательно протянула Люся, явно предвкушая необычное приключение.
– Согласна, надо оставаться на месте, – прошептала трусливая Людочка, – во всех фильмах неприятности начинаются сразу после проявления неуместного любопытства.
«Цыц! – отважно приказала я, повысив голос, словно сама только что не дрожала как осиновый лист. – Ишь, раскудахтались. Забыли, кто из нас главный? Сама решу, как мне поступить!»
Сказала и тут же пожалела о не к месту проявленном героизме. Однако отступать было некуда, и я на негнущихся ногах медленно пошла в сторону прихожей. После яркого света люминесцентных ламп глаза ничего не различали в темноте. Сердце теперь стучало барабанной дробью, колено заныло с новой силой и, могу поклясться, волосы на руках и давненько не эпилированных ногах встали дыбом. Путь в несколько метров в миг раздулся до размеров Панамериканского шоссе. Влажная ладошка сильнее сжала мобильник.
«Телефон! Там же есть фонарик!» – Трясущимися пальцами я попыталась попасть в нужную кнопку. Пока боролась со смартфоном в воображении возникали сцены из триллеров. «Главный (или не главный) герой долго пытается включить фонарик, чтобы рассмотреть подвал, в который за каким-то чёртом попёрся. Вот наконец зажигается спасительный луч, и наш герой-придурок (а как его ещё назвать?) видит…» – Тут я взвизгнула и зажмурилась от страха, потому что наконец смогла оживить устройство.
По-прежнему тихо. Единственный звук – моё прерывистое дыхание. Осторожно открыла сначала один глаз, словно так безопаснее, затем второй. Никаких монстров, привидений или маньяков с пилой. «Надо завязывать с просмотром ужастиков. Сердце уже не то». Поводила фонариком в разные стороны – только привычные предметы. В круг света попала массивная железная вешалка, возле которой на полу валялась сумка и мелочь, вывалившаяся из неё.
«Так вот что наделало столько шума, – выдохнула я и в пару шагов преодолела расстояние до выключателя. – А я уже нафантазировала бог весть чего».
Страх отступил вместе с темнотой, и я со вздохом начала собирать содержимое сумки. «Интересно, как она умудрилась свалиться, и почему молния расстёгнута?» Я всегда проверяю, закрыта ли сумка – привычка, выработанная метрополитеном. Зазеваешься и всё, кошелька как не бывало.
«О, а это откуда здесь?» – удивилась я, увидев лежащий прямо под вешалкой тёмно-синий конверт.
– Не трогай! – взвизгнула Людочка. – Вдруг там споры сибирской язвы или какой-то другой гадости. Помнишь, недавно мы смотрели об этом репортаж?
– Да кому мы нужны, травить нас таким сложным способом? – насмешливо произнесла Люся и прошептала: – Обязательно загляни внутрь. Вдруг там бесплатная путёвка в кругосветное путешествие.
– Вы обе ошибаетесь, – отчеканила логик Людмила. – Конверт похож на те, что мы каждый день доставляем, то есть доставляли, следовательно, это, скорей всего, деловая корреспонденция. И если глаза Милы меня не обманывают, вон в верхнем углу есть логотип.
«Может, это вообще не мне», – снова прервала я словесную баталию и осторожно взяла в руки конверт, сделанный под заказ, судя по дорогущей плотной матовой бумаге.
Мои имя и фамилия, начертанные витиеватым почерком на лицевой стороне, опровергали версию о том, что письмо предназначено не мне. На обороте и впрямь стоял тиснёный фирменный знак, в центре которого красовалось название – «Мидас». Графическая эмблема мне показалась знакомой, только я никак не могла вспомнить, где её видела, причём совсем недавно.
– Открывай, иначе я умру от любопытства!
Я медлила. Пальцы, держащие конверт, чуть подрагивали, а пресловутые мурашки побежали вверх от запястий к окаменевшим плечам. Смутное чувство тревоги пополам с предвкушением охватили меня.
– Открывай! – три голоса в голове слились в единый призыв, и, поддавшись всеобщему нетерпению, я решительно сломала печать и вытряхнула содержимое конверта на пол.
Разочарованию не было предела, когда я увидела, что прислал адресант. Честно говоря, не знаю, что я ожидала обнаружить. Наверное, что-нибудь волшебное, типа, засушенных лепестков цветика-семицветика. Или бессрочную путёвку на шикарный лайнер. Или, на худой конец, чек на крупную сумму в заграничной валюте. И вот чего уж я точно не хотела, так того, чтобы личность-умнышка оказалась права. Увы, «добыча» состояла из ещё одного конверта, визитки и небольшого листа бумаги, сложенного пополам. Вдруг меня осенило: «Я поняла! Там уведомление от нотариуса, в котором говорится, что я единственная наследница миллионера!»
– С чего бы? – Ехидное замечание безжалостно прервало поток картинок шикарной жизни в голове. —Ты, кроме мамы, других родственников никогда и в глаза-то не видела.
«А вдруг есть, просто я о них не знаю, – возразила я. – Уж и помечтать нельзя».
Вздохнув, я поднялась с пола и побрела обратно на кухню. Поставила чайник на плиту и развернула листок.
«Уважаемая Людмила Владимировна, СОД “Мидас” рад Вам сообщить – Вы избранная».
Я поморгала и ещё раз перечитала первое предложение. Нет, мне не почудилось. Действительно, чёрным по белому чуть витиеватым почерком было написано: «вы избранная». Почему-то в этот момент я ощутила себя одиннадцатилетним ребёнком, получившим письмо из школы чародейства и волшебства.
«Вас выбрали из десятков тысяч человек кандидатов, и мы готовы заключить эксклюзивный договор (экземпляр приложен). Наше предложение действует ровно двадцать четыре часа с момента открытия именного конверта. Надеемся на взаимовыгодное сотрудничество.
С уважением, Исмаилов А. А.»
Я застыла, пытаясь понять только что прочитанное послание. Это явно не письмо из Хогвартса или Тибидохса. Вместо тысячи вопросов, которые после подобного известия обязательно бы возникли у любого нормального человека, в моей голове образовалась пустота. Я просто сидела и тупила. Из ступора меня вывел свист закипевшего чайника.
– Интересно, а как они собираются отследить, когда ты открыла конверт? – прервав мой паралич мозга, полюбопытствовала Людочка. – За нами что, следят?
«Хороший вопрос, – сказала я, стряхивая оцепенение. – По-моему, это какая-то шутка или развод. Может, меня снимает скрытая камера? Сто процентов, сейчас позвонят в дверь и будут орать: «Вы стали участником шоу “Розыгрыш”!»
В детстве мы с мамой часто смотрели эту передачу и смеялись до коликов в животе над приколами ведущих. Но сейчас, предположив, что кто-то реанимировал старое телешоу, мне стало не до смеха. Я пошла к входной двери и посмотрела в глазок. На площадке никого. Не стала выключать свет в прихожей на всякий случай. Так спокойнее.
«Надо и в комнате включить. Мало ли что», – решила я.
– Тебе бы следовало сейчас поэкономнее быть, – начала нотацию Людмила, но тут её голос предательски дрогнул, и она замолчала.
Проигнорировав её выпад, я снова обратила внимание на стоящую гробовую тишину. «Это весьма и весьма странно, если подумать». Обычно вечером глуховатая соседка сверху смотрит на полную громкость телевизор до полуночи из-за бессонницы, а со двора минимум часов до одиннадцати слышны голоса и хохот гуляющей молодёжи. Однако сегодня ни один звук из внешнего мира не проник в мою обитель, словно квартира чьей-то заботливой рукой укрыта плотным слоем звукоизолирующего материала.
«Триньк». Знакомый сигнал доносился теперь с кухни. Залитое светом жилище придало мне храбрости, и я быстрым шагом вернулась к загадочному письму, лежащему на столе. «Триньк, триньк».
«Откуда, чёрт возьми, этот звук!»
Взгляд упал на смартфон, дисплей которого светился, хотя я к телефону не притрагивалась. На экране вместо привычной заставки красовался запущенный таймер. Он показывал «23:29:40», и последние цифры быстро сменялись в обратном порядке. Вот уже и вместо «29» стало «28». Я в недоумении смотрела, как тают цифры. Растерянность сменилась тревогой: «Как такое возможно? Ведь сейчас телефон даже не подключен к интернету!»
– Вот тебе и ответ: «Ты распечатала конверт почти сорок минут назад», – весело произнесла личность, склонная к приключениям. – У нас осталось двадцать три с небольшим часа на принятие решения.
– Прежде, чем подписать договор, надо с ним, по крайней мере, ознакомиться, – возразила умная и осторожная личность.
«Это и ежу понятно. С каких пор ты начала изрекать такие банальности?»
– С тех пор, как наша основная и не самая сообразительная личность стала поступать крайне импульсивно и необдуманно. Если бы она не нагрубила клиентке, а ещё раньше…
«Хватит!» – рявкнула я, заставив испуганно всхлипнуть личность и без того не особо храбрую.
Схватив телефон, я попыталась отключить таймер, но ничего не вышло. Перезагрузила аппарат, снова провал. В бешенстве я решила сбросить систему до заводских настроек, но в последнюю минуту остановилась. Глубокий вдох – выдох. Вдох – выдох.
«Так, перестань паниковать и не веди себя как слабоумная. Думай, Мила, думай. Вряд ли люди, приславшие конверт, ставили цель запугать тебя. Наверное, ты единственный человек, который так по-идиотски отреагировал на звание избранной. Другие уже бы читали договор и радовались свалившейся удаче. Ты же почти дипломированный юрист и знаешь: варианты есть всегда. В конце концов можно ничего не подписывать и спокойно жить дальше. Вместо этого ты придумываешь несуществующие проблемы. Неведение – главный союзник страха. Прочти этот дурацкий договор и покончи с неопределённостью!»
– Наконец-то здравая мысль!
«Иди к чёрту», – проворчала я и, ещё разок глубоко вздохнув, погрузилась в чтение.
Договор N6794 от…
– Хм, дата не стоит. Как предусмотрительно, – усмехнулась я.
Москва
СОД «Мидас» в лице г.д. Исмаилова А. А., с одной стороны (далее — Сторона №1), и гражданка РФ Сойкина Л. В. (паспортные данные), с другой стороны (далее — Сторона №2),..
– Я смотрю, для некоторых закон о защите персональных данных не писан, если писан, то не читан, если читан, то не понят, если понят, то не так! – съязвила Людмила, всегда стоящая на страже закона.
«Не мешай, – отмахнулась я от её занудства, – и не начинай, ладно? Будь другом, дай спокойно почитать».
… заключили договор о нижеследующем:
Сторона №1 обязуется ежедневно в 00:01 перечислять на личный счёт в таком-то банке Стороне №2 1 000 000 (один миллион) рублей в течение 30 (тридцати) календарных дней.
– Ого! Вот это счастье нам привалило! – обрадовалась личность-разгильдяйка. – И на нашей улице перевернулся грузовик с деньгами.
– Да ты погоди хлопать в ладоши, – попыталась приструнить её разумная сестра, – надо сначала узнать, с чего такая честь, и чем нам придётся поступиться ради настолько больших деньжищ.
– Вечно ты всем недовольна! Нет, чтобы хоть раз подумать о хорошем. А то сразу «нам чем-то придётся пожертвовать».
«Согласна с предыдущим оратором, – сказала я. – И всё же, не могли бы вы все помолчать? Что-то вы сегодня больно болтливые».
Сторона №2, руководствуясь условиями, изложенными в Приложении 1 к данному договору, обязуется тратить ежедневно вышеуказанную сумму в полном объёме.
– И вы утверждаете – это не работа мечты? Каждый день получать по ляму и тратить его. Что может быть прекраснее?!
– Например, хорошая работа со стабильной зарплатой лучше! А это какая-то сомнительная сделка. Я бы поостереглась.
Сторона №1 имеет право контролировать траты Стороны №2 на предмет соответствия всем условиям данного Договора и его приложений.
Сторона №2 имеет право решать, как и на что тратить выделенные денежные средства, в том числе и на благотворительные цели, но не более 10 (десяти) процентов от ежедневной суммы.
– Да кто в здравом уме целых сто тыщ ежедневно просто так отдаст? Ага, прям разбежались.
– Хм, благотворительность – дело стоящее. Сдаётся мне, этот Мидас не так уж и плох.
– Извините за вмешательство, – пролепетала трусливая личность. – Деньги, это, конечно, хорошо, а благотворительность – здорово. Но что будет, если нам, например, не удастся потратить целый миллион за день?
– О чём ты говоришь? Чего тут мочь? Лям – это же мелочь: ни квартиру не купить, ни машину приличную. Но трусиха права. Надо уточнить: можно ли копить деньжата, то бишь прибавлять остаток к новой сумме? Если «да», то тогда всё тип-топ, и мы сможем не то что квартиру, а даже дом где-нибудь на Рублёвке купить.
– Что ты мелешь? Написано же русским языком – «тратить в полном объёме». И не называй её трусихой!
«Если бы вы не болтали и не отвлекали меня от чтения, то мы бы уже давно знали, каковы последствия неисполнения этого пункта договора, а главное, какое нам положено вознаграждение за исполнение!» – уже не на шутку рассердилась я.
Чем дальше я читала документ, тем больше меня одолевали смешанные чувства. Искушение превышало разумные пределы, это факт. Однако умная личность права: чем же я должна рискнуть ради такого блага? Да и название организации наталкивало на неприятные ассоциации всё сильнее и сильнее. В конце концов, мифический Мидас – царь, если я правильно помню из школьного курса культурологии, Фригии кончил весьма плохо, и дар богов – превращать любой предмет в золото прикосновением – обернулся против него.
– Вообще-то, мы – это ты! – обиделась искательница приключений и демонстративно замолкла. Коллективная тишина в голове подсказала мне, что остальные с ней солидарны.
«Ладно, извините. Вы же знаете, какой сегодня паршивый день. Я на взводе, а тут ещё этот загадочный договор, который приводит меня в искушение и смятение одновременно. Давайте уже дочитаем и узнаем все условия, а после вместе обсудим. Хорошо?»
Несколько секунд личности хранили молчание, а потом хором ответили: «Согласны!»
Я пробежала глазами по типовым условиям и, наконец, нашла главный пункт:
Если Сторона №2 выполнит все обязательства согласно данному договору, то Сторона №1 обязуется пополнять банковский счёт Стороны №2 на 1 000 000 (один миллион) рублей ежедневно до момента смерти Стороны №2.
– Здорово же! – не выдержала Люся.
В противном случае, Сторона №2 обязуется отдать Стороне №1 один день из своей жизни.
«По-моему, кто-то пересмотрел Шрека, – пробормотала я. – Довольно странное условие. И формулировка расплывчатая».
– А я считаю, всё предельно ясно, – строгим голосом сказала Людмила, – надо немедленно избавиться от этого документа и забыть, что мы его когда-либо получали. День из жизни – слишком высокая цена!
– Не согласна, – взвизгнула Люся, – нужно рискнуть! Уверена, у нас всё получится.
– Ты идиотка? А если заберут день нашего рождения?
– Ну и что в этом такого? Мы не родимся, не потеряем маму, не испытаем всех этих горьких чувств. Разве это плохо? А если мы выиграем, то до конца своих дней будем обеспечены. И нам не придётся больше пресмыкаться перед людьми, которые и мизинца нашего не стоят!
Я задумалась. В словах личности-авантюристки определённо содержался резон. Следующее предложение подлило масло сомнения в огонь страха.
Основанием для одностороннего расторжения договора является смерть Стороны №2.
«Интересно, зачем нужен такой пункт? И так ясно: если человек умер (предприятие же скончаться не может, только ликвидироваться), то контракт теряет силу. Или это прямое указание, что, подписав договор, разорвать его можно, только откинув коньки».
Договор вступает в силу в 00:01 следующего дня после дня подписания и действует в течение 30 (тридцати) календарных дней.
– Всё прочитала? Давай подписывай, и мы с завтрашнего дня начнём прекрасную жизнь, недоступную нам ранее. Первым делом отправимся в самый шикарный спа-салон, тот, на Охотном Ряду. Забыла его название…
– Ни в коем случае не подписывай! Мы справимся самостоятельно. Здесь же криминалом за версту несёт. Смерть мамы – горькая утрата, но мы её пережили, и прочие неприятности преодолеем.
«Ага, пережили, как же, – пробормотала я, – будь это правдой, то вы бы не появились».
– Хотелось бы прояснить ещё один момент, который мы, кажется, упустили, – почти прошептала Людочка, – что за условия в Приложении 1? По-моему, стоит с ними ознакомиться прежде, чем принимать судьбоносное решение.
– Сегодня прямо-таки день открытий! Трусиха снова права. Чую, во втором листке самый смак написан.
– Не называй её трусихой!
«И правда, чуть не забыла прочесть приложение. А ещё юристом себя считаю. – Я потянулась к конверту и достала второй лист. – Хитрецы, не скрепили части документов. Рассчитано явно на российского обывателя, который не то что Приложение, сам договор редко читает и подписывает, не глядя».
Первым и, видимо, главным условием являлось:
Запрещается делиться информацией о данном договоре с непосвящёнными третьими лицами любым способом (письменно, устно, жестами).
Чем дальше я читала пункты, тем в большее уныние впадала.
Запрещается приобретать недвижимость, транспорт (включая морской и воздушный), предметы искусства и роскоши, ювелирные изделия в собственность как в личную, так и в пользу третьих лиц. Допускается только аренда.
Запрещается безвозмездно передавать денежные средства третьим лицам, за исключением денежных трат на благотворительные цели, которые не могут превышать 10 (десять) процентов от ежедневной суммы. Также запрещается просто уничтожать обналиченные денежные средства.
Запрещается приобретать билеты на транспортные средства, концерты, спектакли, киносеансы и не пользоваться ими.
Запрещается привлекать внимание к своей персоне прессы и лидеров мнений.
Запрещается вкладывать деньги в рекламные кампании третьих лиц.
Разрешается ежедневно снимать наличные в размере до 10 (десяти) процентов от суммы и тратить их на любые услуги, которые невозможно оплатить безналичным путём.
Чаевые и прочие подобные траты не могут составлять более 20 (двадцати) процентов от суммы заказа, а в случае отсутствия таковой – 5000 (пять тысяч) рублей единовременно.
Разрешается оплачивать услуги любых специалистов, кроме указанных в пункте 6, при условии полного использования результатов этих услуг.
Деньги, вложенные в депозиты и/или выданные в виде заёма третьим лицам, в расход не засчитываются.
«Да уж, – протянула я, закончив читать, – теперь понятно, чего они миллионами разбрасываются. Такие условия нереально выполнить».
Личности молчали. Видать, языки отнялись от полученной информации. Умом я понимала: договор – авантюра, которая для меня может плохо закончиться с вероятностью девяносто девять процентов, но оставшийся процент не давал покоя мятежной русской душе.
– Самым правильным будет отправить эти бумаги в помойку! – Мой голос разума – Людмила – снова заговорила. – Ты же сама видишь, согласиться на условия, значит, подписать себе смертный приговор.
– Да что ты заладила, смерть да смерть. – Люся явно прятала разочарование за раздражением. – Надо хорошо пораскинуть мозгами, прежде чем сливать такой шанс в унитаз.
– Чего тут думать-то! Договор не стоит подписывать и точка!
– Извините, что снова вмешиваюсь, – робко перебила их Людочка. – Если не ошибаюсь, до принятия решения у нас осталось чуть меньше двадцати трёх часов. Возможно, стоит отложить дебаты до завтра, а сейчас пойти спать? У Милы был тяжёлый день, ей нужно отдохнуть.
В подтверждение её слов я широко зевнула.
– Трусиха дело говорит. Утро вечера мудренее. Вот кто у нас самый башковитый, а не ты, грымза старая.
– Я не старая! Мне, как и вам, почти двадцать пять. И не называй её трусихой!!!
«Людочка права. Пойду-ка я баиньки. А завтра на свежую голову и решу, принимать мне предложение "Мидаса" или нет».
