Любовные сумасбродства Джакомо Казановы – Эдвард Радзинский

Сразу оговорюсь, я не любитель аудиокниг, у меня на них не хватает времени. Но, отправляясь в дорогу, решила попробовать что-нибудь новенькое. Опять-таки, я не поклонник Радзинского, а эту аудиокнигу выбрала исключительно из-за «метража». Короткая новелла, и звучит всего около часа.

Прежде всего, хочется отметить искусство чтеца – все интонации искренни, несмотря на, скажем так, весьма непростую тему. История старика, пишущего книгу о молодом авантюристе, звучит возвышенно и трогательно, гобелен времени разворачивается вокруг, а рассуждения автора идут любопытной синкопой. К сожалению, как историк Радзинский склонен к фантазиям, а потому приводимые им факты приходится проверять по другим источникам. Опять-таки, слушателю, не знакомому с биографией Казановы, некоторые моменты могут быть непонятными (так, например, рассуждая о побеге Казановы из тюрьмы инквизиции, Радзинский размышляет о его фантастичности, но не приводит никаких подробностей).

В общем, не проходите мимо, аудиокнига неплоха для ознакомления с темой и идеальна – для отдыха.

Джакомо Джироламо Казанова вошел в историю как великий любовник…Вечный странник, авантюрист, игрок, алхимик, тайный агент, писатель, переводчик, журналист, математик, астролог,философ, циник, интеллектуал, романтик-чего он только не перепробовал… и… невероятный любовник…соблазнивший 122 женщины…Биографическая эротическая иллиада....

ПРЕДТЕЧА PICK UP ДЖАКОМО КАЗАНОВА или ПОСЛЕДНИЙ РОМАНТИК

Почему помянут pick up, думаю, понятно без особых объяснений. Достаточно самых поверхностных. Хотя и вопрос о романтике, в общем, тоже не вызывает возражений. На самом деле: не ведомы были нашему герою ни гендерная психология, ни эрогенное «зонирование», ни гормональный фон, ни, конечно же, pick up как оформленная технология. Но полагаю, что без сеньора Джакомо и его «Истории моей жизни», блестяще рассказанной Эдвардом Радзинским, всё выше перечисленное, а также такое явление, как «донжуанские списки» (старик перевернулся бы в гробу, узнай, что не его, а именем антипода названы списки славных побед!) появилось бы чуть позже. Ну и все мы, соответственно, задержались бы в наивных, но таких милых романтических заблуждениях.

Исторический фон, как всегда у автора, не просто фон=реквизит. Эпоха как повивальная бабка – освобождает все латентное, освобождает от бремени время, беременное исполинскими фигурами. Совпадение, или нет – не знаю, но Соломон, Калигула, Нерон, Казанова, Распутин перед крушением=рождением нового акта в вечной драме истории, уверенным, нет, самоуверенным шагом движутся по сцене этой самой драмы, то ли оттеняя ужасы, то ли – наоборот, внося свою долю в хор безумия эпох перемен. Безумия? Вчера это – безумие, сегодня да как бы уже вроде и не совсем. Совсем не безумие. Ну как гей- или лесби-браки.

Казанова – философ –интуитуист (правильно ли подобрал определение?), вырабатывая свою Систему из перенасыщенной сладострастием реальности. Образованный, наблюдательный, отмеченный Господом особой силой – все основания для собственной Системы на лицо. А если он ещё и гуманист, Казанова, конечно же, гуманен, то ключ от бессмертия у него в самом надежном месте (он рассчитался с братом в вечности на вечной же ярмарке тщеславия). Собственно, так «История моей жизни» и появилась. Правда, истина о том, что нужна – мать изобретений – не подвела и здесь: «писание мемуаров было единственным средством, мною изобретенным, чтобы не сойти с ума от горя и обид».

«История его успеха», как называют это сейчас учебные пособия для менагеров, была бы совершенно невозможна без ключевого свойства его характера – щедрости, этого универсального ключа всех времен и народов к сердцу женщины: «Он был щедр, он любил одаривать драгоценностями своих избранниц».

Счастливое и для него, и для нас соединение образованности, силы и темперамента делали из него не только философа-теоретика, но и утонченного, рафинированного эстета-практика, загоравшегося уже от намека на конкур нового тела, он загорается и вновь отправляется в путь ради «нового личика, ради нового смеха, ради нового контура нового тела». Казанова ещё только подозревает, что путь этот – бесконечен, почти в никуда, так как сам предмет наслаждения не имеет пределов. Но расплату за наслаждения никто и никогда не отменял. И ему пришлось заплатить свою цену – униженным положением приживальщика и одиночеством. Лакеи же «развлекались понятной забавой лакеев – издевались над господином, впавшим в ничтожество. Старику это было особенно больно – он был горд».

Какая же философская система без конкурирующей с ней системы? Ирония жизни: Казанова дает пояснения либретисту моцартового «Дон Жуана» – абсолютного антипода сеньора Джакомо. В чем различие? «Дон Жуан, цель его обольщения – сдернуть с женщины лживый покров невинности, доказать ей самой, что под ним – одно сладострастие, одна жажда греха. И завоевывая женщину, и разоблачая её похоть, Дон Жуан повергает её в отчаяние и раскаяние». А что же наш герой? «Четыре пятых наслаждения для меня заключалось в том, чтобы дать счастье женщине».

Казанова написал, что им было покорено 122 женщины. Согласитесь: по нынешним временам, как бы это выразиться, цифра не кажется фантастической. Интересно другое – последующая история мельчания, деградации Философии Сладострастия. Радзинский пишет, что на смену эпохи Революции пришло время Великой Европейской Скуки. Сравнивать буржуа «милого друга» с исполинской фигурой Казановы просто кощунство! Но деволюция фигуры героя любовника и на этом не заканчивается: вместе с постмодерном происходит фрагментация не только Великих Идей, но и Великих Фигур. На место интуиции приходит технологизм. Pick up. Нужно ли говорить о другом английском глаголе, рифмующемуся с pick?