bannerbannerbanner
Чистый nonsense (сборник)

Эдвард Лир
Чистый nonsense (сборник)

Полная версия

Перевод сделан по изданиям: The Complete Nonsense Book by Edward Lear, N. Y.: Dodd, Mead & Company, 1912; The Nonsense Verse of Edward Lear, London: Mandarin Paperbacks, 1992; Edward Lear. The Complete Verse and Other Nonsense, London: Penguin Books, 2001.

© Архипцев Б. В., перевод, предисловие, послесловие, комментарии, составление, 2016

© «Геликон Плюс», макет, 2016

* * *

Lear showing a doubting stranger his name on his hat to prove that Edward Lear was a man and not merely a name.

Drawn by Himself.

Лир, показывающий недоверчивому незнакомцу своё имя на шляпе в доказательство того, что он реальный человек, а не просто имя.

Авторский рисунок.

От переводчика



Предвидя, что некоторых взыскательных читателей могут смутить, озадачить, покоробить, а возможно, и обескуражить словесные диковинки вроде аккурайдо или гневицца, разбросанные там и сям по страницам книги, хотел бы начистоту объясниться с ними. Проще всего, разумеется, заподозрить и обвинить переводчика в недостаточно твердом владении родным языком или в излишне вольном обращении с ним. Однако отнюдь не исключены и иные варианты-объяснения, не правда ли? Например, все это может быть сделано вполне осознанно, причем по нескольким причинам сразу.

По порядку. Это могло быть устроено, подстроено, содеяно, во-первых, просто для улыбки. Во-вторых, ради особо точной, звонкой, прямо-таки звенящей рифмы, весьма желательной в лимерике. Третье. Сам автор, Эдвард Лир, вряд ли возражал бы против такого, ибо сам был большим шутником, озорником, любителем веселой языковой игры: придуманные им забавные словечки вроде scroobious, ombliferous или borascible вот уже почти два столетия не дают покоя лингвистам, знатокам и рядовым носителям английского языка – никто так доселе и не прознал, что же они, черт побери, в действительности означают! Нередко он (Лир) упрощал затейливую английскую орфографию (это когда, помните, пишут Манчестер, а читают Ливерпуль), добиваясь не только звукового, но и графического подобия рифмуемых слов, например, записывал охру (ochre) как oker для большего совпадения с poker (кочерга), а ocean как otion – мотив неясен, сознательно нарушал родную грамматику, употреблял просторечия (O law вместо O Lord, It ain’t вместо It isn’t, a-telling вместо telling) и т. д. А уж каламбуристом был таким, что еще поискать: друга своего Фортескью (Fortescue) именовал в письмах не иначе как 40scue, немцев делил на Ger-man, Ger-woman and Ger-children, а нарциссы (daffodillies) однажды взял да и назвал daffy-down-dillies – типа нарц-вниз-сы!

Ну и наконец, четвертое и основное. Никто не возбраняет и ничто не мешает любому «несогласному» читателю корректировать текст сообразно своим вкусам и представлениям, заменяя при чтении раздражающие слова более привычными, традиционными, напрашивающимися: небольшое творческое усилие – и вычурное аккурайдо превратится в нормальное (хотя и чуть скучноватое, быть может) наречие аккуратно, жизнирадисто – в жизнерадостно, хоулда – в холода и т. д. Такие же слова, как злоключиться или ненасыпный, являющиеся формально неологизмами, на мой взгляд, просто обязаны наличествовать в языке – коль скоро имеются злоключение, приключиться, ненасытный, и в то же время совсем недавно еще не было ни влюбленности, ни промышленности, ни даже летчика (зато был летун). При этом еще затевается забавная интерактивная игра, а читатели становятся своего рода соавторами переводчика! Как там говаривал Юлий Цезарь… Заинтриговал? Увлек? Убедил?

Б. В. Архипцев

Something Like a Preface to The Book of Nonsense
(From the private letters of Edward Lear)

MY DEAR F. I want to send you, before leaving England, a note or two as to the various publications I have uttered, bad and good, and of all sorts, also their dates, that so you might be able to screw them into a beautiful memoir of me in case I leave my bones at Palmyra or elsewhere. Leastwise, if a man does anything all through life with a deal of bother, and likewise of some benefit to others, the details of such bother and benefit may as well be known accurately as the contrary.


Born in 1812 (12th May), I began to draw, for bread and cheese, about 1827, but only did uncommon queer shop-sketches selling them for prices varying from ninepence to four shillings: colouring prints, screens, fans; awhile making morbid disease drawings, for hospitals and certain doctors of physic.

In 1831, through Mrs. Wentworth, I became employed at the Zoological Society, and, in 1832, published The Family of the Psittacidse, the first complete volume of coloured drawings of birds on so large a scale published in England, as far as I know unless Audubon's were previously engraved. J. Gould's Indian Pheasants were commenced at the same time, and after a little while he employed me to draw many of his birds of Europe, while I assisted Mrs. Gould in all her drawings of foregrounds, as may be seen in a moment by any one who will glance at my drawings in G.'s European birds and the Toucans.

From 1832 to 1836, when my health failed a good deal, I drew much at the Earl of Derby's; and a series of my drawings was published by Dr. Gray of the British Museum a book now rare. I also lithographed many various detached subjects, and a large series of Testudinata for Mr. (now Professor) Bell; and I made drawings for Bell's British Mammalia, and for two or more volumes of the Naturalist's Library for the editor, Sir W. Jardine, those volumes being the Parrots, and, I think, the Monkeys, and some Cats.

In 1835 or 36, being in Ireland and the Lakes, I leaned more and more to landscape, and when in 1837 it was found that my health was more affected by the climate month by month, I went abroad, wintering in Rome till 1841, when I came to England and published a volume of lithographs called Rome and its Environs. Returning to Rome, I visited Sicily and much of the South of Italy, and continued to make chalk drawings, though in 1840 I had painted my two first oil-paintings. I also gave lessons in drawing at Rome and was able to make a very comfortable living.

In 1845 I came again to England, and in 1846 gave Queen Victoria some lessons, through Her Majesty's having seen a work I published in that year on the Abruzzi, and another on the Roman States.

In 1847 I went through all Southern Calabria, and again went round Sicily, and in 1848 left Rome entirely.

I travelled then to Malta, Greece, Constantinople, and the Ionian Islands; and to Mount Sinai and Greece a second time in 1849, returning to England in that year.

All 1850 I gave up to improving myself in figure drawing, and I continued to paint oil-paintings till 1853, having published in the meantime, in 1849 and 1852, two volumes entitled Journals of a Landscape Painter, in Albania and Calabria.

The first edition of the Book of Nonsense was published in 1846, lithographed by tracing-paper.

In 1854 I went to Egypt and Switzerland, and in 1855 to Corfu, where I remained the winters of 1856-57-58, visiting Athos, and, later, Jerusalem and Syria. In the autumn of 1858 I returned to England, and 59 and 60 winters were passed in Rome.

1861, I remained all the winter in England, and painted the Cedars of Lebanon and Masada, going, after my sister's death in March, 1861, to Italy. The two following winters 62 and 63 were passed at Corfu, and in the end of the latter year I published Views in the Ionian Islands.

In 1862 a second edition of the Book of Nonsense, much enlarged, was published, and is now in its sixteenth thousand.

O bother!

Yours affectionately
EDWARD LEAR.

Нечто вроде предисловия к «Книге нонсенса»
(Из частного письма Эдварда Лира)

Мой дорогой Ф., хочу послать вам, прежде чем покинуть Англию, пару заметок, касающихся различных публикаций, осуществлённых мною, плохих, хороших и всяких прочих, а также дат этих публикаций, дабы вы могли украсить ими мою биографию, сложи я косточки в Пальмире или где бы то ни было ещё. Во всяком случае, если человек на протяжении всей жизни трудится над чем-то с большим усердием, а также с некоторой пользой для других, то детали такого усердия, равно как и подобной пользы, могут заслуживать определённого внимания, как, впрочем, и наоборот.


Родившись в 1812 году (12 мая), рисовать я начал, хлеба и сыра насущного ради, около 1827 года, но малевал только какие-то странные картинки для лавок, сбывая их по цене от девяти пенсов до четырех шиллингов; раскрашивал эстампы, ширмы, веера, временами делая зарисовки патологических больных для больниц и практикующих врачей.

В 1831 году, попечением миссис Вентворт, я получил работу в Зоологическом обществе и в 1832-м опубликовал «Семейство попугаевых», первый, насколько мне известно, полный альбом цветных рисунков птиц такого масштаба, изданный в Англии, если только Одюбон не был гравирован ранее. Тогда же Дж. Гоулд начал издавать «Индийских фазанов», а некоторое время спустя он заказал мне множество рисунков для своих «Птиц Европы»; одновременно я помогал миссис Гоулд рисовать все передние планы, в чём всякий легко убедится, едва взглянув на мои рисунки в гоулдовских изданиях «Птиц Европы» и «Туканов».

 

С 1832 по 1836 год, когда моё здоровье сильно пошатнулось, я много рисовал в поместье у графа Дерби, и серия моих рисунков была опубликована доктором Греем из Британского музея, книга эта сейчас раритет. Я также выполнил много литографий отдельных объектов и большую серию «Черепах» для мистера (ныне профессора) Белла, делал рисунки для его «Млекопитающих Британии» и для двух или более томов «Библиотеки натуралиста» издателя сэра У. Джардина, это были тома «Попугаев», кажется, «Обезьян» и частично «Кошек».

В 1835 или 36 году, обретаясь в Ирландии и на Озёрах, я почувствовал сильную тягу к пейзажу, и когда в 1837 году выяснилось, что здоровье моё с каждым месяцем подвергается всё большему влиянию климата, я уехал за границу и проводил зимы в Риме вплоть до 1841 года, когда я приехал в Англию, опубликовав альбом литографий под названием «Рим и его окрестности». По возвращении в Рим я посетил Сицилию и объездил большую часть Юга Италии, продолжая делать рисунки мелом, а в 1840 году написал две первые картины маслом. В Риме я также давал уроки рисования, что позволяло мне вести безбедное существование.

В 1845 году я вернулся в Англию и в 1846-м дал несколько уроков королеве Виктории; Её Величество видела мои зарисовки, сделанные в Абруцци и других итальянских королевствах и опубликованные ранее в том же году.

В 1847 году я обошёл всю Южную Калабрию и вновь исколесил Сицилию, а в 1848-м покинул Рим окончательно.

Затем я ездил на Мальту, в Грецию, Константинополь и на Ионические острова, а в 1849 году – на гору Синай и повторно в Грецию, в том же году вернувшись в Англию.

Весь 1850 год я посвятил совершенствованию в технике рисования человеческих фигур и продолжал писать маслом вплоть до 1853 года, издав тем временем, в 1849 и 1852 годах, два альбома, озаглавленные «Журнал ландшафтного художника (Албания и Калабрия)».

Первое издание «Книги Нонсенса», с литографиями с кальки, увидело свет в 1846 году.

В 1854 году я отправился в Египет и Швейцарию, а в 1855-м – на Корфу, где и провёл зимы 1856, 57 и 58 годов, посетив Афон, а затем Иерусалим и Сирию. Осенью 1858 года я вернулся в Англию, проведя зимы 59 и 60-го в Риме.

Всю зиму 1861 года я оставался в Англии и писал кедры Ливана и Масады, уехав, после смерти моей сестры в марте 1861 года, в Италию. Две следующие зимы, 62 и 63 годов, были проведены на Корфу, и в конце последнего года опубликованы «Виды Ионических островов».

В 1862 году вышло второе издание «Книги Нонсенса», значительно расширенное, и тираж близок к шестнадцати тысячам.

О зануда!

Ваш любящий
Эдвард Лир.

Lear’s Introduction to an Expanded Edition of The Book of Nonsense

In offering this little book – the third of its kind – to the public, I am glad to take the opportunity of recording the pleasure I have received at the appreciation its predecessors have met with, as attested by their wide circulation, and by the universally kind notices of them from the Press. To have been the means of administering innocent mirth to thousands, may surely be a just motive for satisfaction, and an excuse for grateful expression.

At the same time, I am desirous of adding a few words as to the history of the two previously published volumes, and more particularly of the first or original Book of Nonsense, relating to which many absurd reports have crept into circulation, such as that it was the composition of the late Lord Brougham, the late Earl of Derby, etc.; that the rhymes and pictures are by different persons; or that the whole have a symbolical meaning, etc.; whereas, every one of the Rhymes was composed by myself, and every one of the Illustrations drawn by my own hand at the time the verses were made. Moreover, in no portion of these Nonsense drawings have I ever allowed any caricature of private or public persons to appear, and throughout, more care than might be supposed has been given to make the subjects incapable of misinterpretation: Nonsense, pure and absolute, having been my aim throughout.

As for the persistently absurd report of the late Earl of Derby being the author of the First Book of Nonsense, I may relate an incident which occurred to me four summers ago, the first that gave me any insight into the origin of the rumor.

I was on my way from London to Guildford, in a railway carriage, containing, besides myself, one passenger, an elderly gentleman: presently, however, two ladies entered, accompanied by two little boys. These, who had just had a copy of the Book of Nonsense given them, were loud in their delight, and by degrees infected the whole party with their mirth.

“How grateful,” said the old gentleman to the two ladies, “all children, and parents too, ought to be to the statesman who has given his time to composing that charming book!”

(The ladies looked puzzled, as indeed was I, the author.)

“Do you not know who is the writer of it?” asked the gentleman.

“The name is Edward Lear,” said one of the ladies.

“Ah!” said the first speaker, “so it is printed; but that is only a whim of the real author, the Earl of Derby. Edward is his Christian name, and, as you may see, LEAR is only EARL transposed.”

“But,” said the lady, doubtingly, “here is a dedication to the great-grandchildren, grand-nephews, and grand-nieces of Edward, thirteenth Earl of Derby, by the author, Edward Lear.”

“That,” replied the other, “is simply a piece of mystification; I am in a position to know that the whole book was composed and illustrated by Lord Derby himself. In fact, there is no such a person at all as Edward Lear.”

“Yet,” said the other lady, “some friends of mine tell me they know Mr. Lear.”

“Quite a mistake! completely a mistake!” said the old gentleman, becoming rather angry at the contradiction; “I am well aware of what I am saying: I can inform you, no such a person as Edward Lear exists!”

Hitherto I had kept silence; but as my hat was, as well as my handkerchief and stick, largely marked inside with my name, and as I happened to have in my pocket several letters addressed to me, the temptation was too great to resist; so, flashing all these articles at once on my would-be extinguisher's attention, I speedily reduced him to silence.

Long years ago, in days when much of my time was passed in a country house, where children and mirth abounded, the lines beginning, “There was an old man of Tobago,” were suggested to me by a valued friend, as a form of verse lending itself to limitless variety for rhymes and pictures; and thenceforth the greater part of the original drawings and verses for the first Book of Nonsense were struck off with a pen, no assistance ever having been given me in any way but that of uproarious delight and welcome at the appearance of every new absurdity.

Most of these Drawings and Rhymes were transferred to lithographic stones in the year 1846, and were then first published by Mr. Thomas McLean, of the Haymarket. But that edition having been soon exhausted, and the call for the Book of Nonsense continuing, I added a considerable number of subjects to those previously-published.

EDWARD LEAR.
VILLA EMILY, SAN REMO,
August, 1871.

Авторское предисловие к расширенному изданию «Книги нонсенса»

Предлагая публике эту книжицу, третью в своём роде, я рад возможности засвидетельствовать удовольствие, испытанное мною от высокой оценки двух её предшественниц, получивших широкое распространение, а также удивительно благосклонные отзывы прессы. Быть источником чистой радости для тысяч – это ли не повод для внутренней удовлетворённости и не оправдание для внешнего выражения благодарности.

Вместе с тем я желал бы добавить несколько слов относительно истории двух ранее опубликованных книжек, и в особенности – первой, или оригинальной, «Книги Нонсенса», которая породила немало абсурдных домыслов, вроде того, что она сочинена покойным лордом Брогэмом, покойным же графом Дерби, etc.; что стишки и картинки созданы разными людьми, или что всё это в целом имеет некое символическое значение, etc.; тогда как каждый стишок сочинил я и каждая из иллюстраций нарисована мною собственноручно – причём одновременно с сочинением стихов. Более того, ни в одном из этих бессмысленных рисунков не позволил я себе ни малейшего намёка ни на одно частное или общественное лицо, напротив, всячески старался не допустить превратного их истолкования: Нонсенс, чистый и абсолютный, являлся моей единственною целью.

Что касается упорно-абсурдных сплетен, приписывающих авторство первой «Книги Нонсенса» покойному графу Дерби, то я могу припомнить случай, произошедший со мною четыре года назад, когда я впервые осознал подоплёку всех этих слухов.

Я следовал из Лондона в Гилдфорд по железной дороге, и в вагоне, кроме меня, был один пассажир, пожилой джентльмен; вскоре, однако, вошли две дамы, сопровождаемые двумя маленькими мальчиками. Эти последние, вертевшие в руках только что полученный ими экземпляр «Книги Нонсенса», бурно выражали свой восторг и постепенно заразили весельем и всю компанию.

«Как же благодарны, – сказал пожилой джентльмен, адресуясь к обеим леди, – все дети, и родители тоже, должны быть государственному мужу, который потратил своё время на сочинение сей прелестной книжки!»

(Леди выглядели озадаченными, а я, автор, – и того более).

«Неужели вы не знаете, кто её написал?» – спросил джентльмен.

«Да вот же имя – «Эдвард Лир», – сказала одна леди.

«Ах! – сказал первый собеседник, – так только напечатано, но это всего лишь прихоть подлинного автора, графа Дерби. «Эдвард» – его имя, а LEAR (Лир), как вы видите, это тот же EARL (Граф), только с переставленными буквами».

«Но, – заметила леди несколько неуверенно, – здесь и посвящение имеется – правнукам, внучатым племянникам и племянницам Эдварда, тринадцатого графа Дерби, от автора – Эдварда Лира».

«Всего лишь, – парировал тот, – ловкая мистификация; уж я-то знаю, что вся книга сочинена и проиллюстрирована лордом Дерби самолично. А такого человека, как Эдвард Лир, вообще нет».

«Да, – сказала другая леди, – но некоторые мои друзья утверждают, что знакомы с мистером Лиром».

«Заблуждение! Полное заблуждение! – воскликнул пожилой джентльмен, раздражаясь от того, что ему противоречат. – Я знаю, о чём говорю, заверяю вас, никакого такого «Эдварда Лира» не существует!»

До сего момента я молчал, но поскольку подкладку моей шляпы, а также носовой платок и трость, украшало моё имя, а в кармане по случаю имелось несколько адресованных мне писем, то искушение было слишком велико, чтобы ему противостоять; и вот, обрушив на моего «отрицателя» целый ворох доказательств собственного существования, я быстро заставил пустослова прикусить язык.

Много лет назад, в те дни, когда жизнь моя протекала в основном под крышей некоего сельского дома, полного детей и веселья, один высокочтимый друг предложил мне стишок, начинающийся строкой «Был один старичок из Тобаго», в качестве стихотворного образца, открывающего безграничный простор для фантазии в изобретении стишков и картинок, и с тех пор большая часть оригинальных рисунков и стихов для первой «Книги Нонсенса» стекла с моего пера, без малейшей посторонней помощи, но при шумных проявлениях восторга и радости от появления каждой новой бессмыслицы.



Большинство из этих рисунков и стишков были приведены в первом издании в 1846 году. Но так как оно быстро разошлось, а призывы продолжать «Книгу Нонсенса» всё не стихают, то я в данной книге и продолжил, добавив изрядное число стишков и картинок к ранее опубликованным.

Эдвард Лир
Вилла Эмили, Сан-Ремо
Август 1871 года.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16 
Рейтинг@Mail.ru