Эдуард Веркин
Лучшие приключения для мальчиков (сборник)

Глава 5
План сражения

– Чего не садишься? – спросил Генка.

– Ноги укрепляю, – ответил Витька.

– Пороли? – сочувственно спросил Генка.

Витька пожал плечами.

– Это ничего, – Генка улыбнулся. – Это нормально. За такие дела и надо пороть. Если не пороть, никакой одежды не напасешься. Маркелова знаешь? У него папаня в секте. Так он Маркела каждую субботу порет. Просто так, для профилактики. Маркел говорит, что он уже на плите может сидеть.

– Зачем мне на плите сидеть? Мне и так хорошо.

Витька прислонился к стене.

– Ну и правильно. – Генка достал из-под верстака свернутый лист ватмана. – Стояние укрепляет мышцы спины.

– Что это? – Витька кивнул на ватман. – Плакат, что ли, прикупил?

– Не. – Генка стал разворачивать рулон. – Это план битвы.

Генка расправил бумагу и прибил ее гвоздиками к стене сарая. На бумаге было написано:

Схема ремонта. Очередность:

1 – двигатель (снять, смазать, заделать трещину);

2 – амортизаторы передние и задние (передние заменить, задние подтянуть);

3 – колеса (поменять совсем);

4 – покраска (в черно-белый цвет);

5 – двигатель (собрать, установить, проверить);

6 – другое.

– А что такое «другое»? – спросил Витька.

– «Другое» – это разная мелочь вроде крышки бака. Крылья снять, цепь поменять, свечи… А вообще я буду объяснять по ходу ремонта, не беспокойся.

– Ладно. Только…

– Ремонт у нас простой, ты не бойся. – Генка потер руки. – Я бы даже сказал, косметический. Подтянуть там, затянуть тут… Кое-что заклеить. Легко. Любой справится.

– Я тут инструменты притащил, – сказал Витька. – И замок. А то замок тут фиговый, не хотелось бы, чтобы уперли мопедку.

– Замок – это хорошо. – Генка сидел на табуретке и разглядывал мопед. – И инструменты хорошо… Надо начинать уже. Работать.

– Надо, – согласился Витька.

Сквозь крышу сарая пробивались солнечные лучи, в лучах плясала пыль, от новенькой крышки бензобака отскакивали никелированные зайчики. Это было красиво.

– Начало положено, – Генка указал на крышку бака. – Вчера вечером обменял у Комара на фонарь.

– Да уж, – сказал Витька. – С новой крышкой бензобака мы победим на гонках. Легко.

– Конечно, победим! – уверенно сказал Генка. – Крышка – не последнее дело. Ты «Кристину» Стивена Кинга^[11] читал?

– Кино смотрел…

– Кино! Кино – это совсем не то! В кино по-другому все. А в книжке он машину начал восстанавливать как раз с крышки. Вечером сделал крышку, а утром пришел, а у машины все стекла восстановились. Сами по себе. Вот так вот.

– Ты думаешь, что и наш мопед сам по себе восстановится?

– Нет. Но все равно крышка – очень важно. Она не простая, а с сеткой, чтобы бензин фильтровать.

Генка скрутил крышку и показал сеточку.

– Вижу, – сказал Витька. – Так чего делать-то будем?

– Что делать? – Генка встал с табуретки. – Начнем с движка. Это самое главное. Я раму посмотрел, вроде бы она не битая, так что тут все в порядке. И двигатель вроде нормальный. Древний, но зато передачи, в смысле скорости, переключаются ногой. Вот что значит иномарка! У тебя ключи какие?

– Всякие, – ответил Витька. – Универсальный набор. Есть еще накидные, плоскогубцы, воротки какие-то, молоток. Я не очень хорошо разбираюсь. Брату моему набор подарили, а он в милиции работает, ему инструменты ни к чему. Паяльник разве что…

Генка с Витькой рассмеялись.

– Нормально. – Генка стал разглядывать набор. – Вот видишь, как все хорошо. Ну да ладно. Давай за дело. Снимем двигатель.

Генка лег на дерюгу и щелкнул пальцами:

– На четырнадцать и шестнадцать!

– Чего на четырнадцать и шестнадцать? – не понял Витька.

– Ключи мне дай на четырнадцать и шестнадцать.

– А как я определю, где на четырнадцать, а где на шестнадцать? – спросил Витька. – Я не знаю…

– Там на них написано.

Витька заглянул в ящик с инструментами и подал Генке два серебристых ключа. Генка повертел ключи, приставил один к болту, другой к гайке и попытался открутить. Не получилось.

– Чего там? – спросил Витька.

– Не откручивается, – ответил Генка. – Приржавело намертво.

– Дай я попробую.

Генка поднялся с пола, на пол лег Витька. Витька перехватил ключи и потянул. Аж суставы хрустнули в плечах.

– Да они сорок лет не отвинчивались, – Витька вытер руки о дерюгу и попытался покрутить еще раз. – Нет, труба! Точно, бесполезняк. – Он бросил ключи. – Надо ножовкой…

– Погоди. – Генка полез под верстак. – Сейчас…

Генка долго бренчал под верстаком какими-то железяками, потом вылез с тонкой стальной трубой.

– Старый прием. – Генка поднял ключ и насадил на него трубу. – Увеличиваем рычаг – увеличиваем прилагаемое усилие, и результат налицо. Как сказал старина Архимед^[12], дайте мне точку опоры – и я переверну Землю. Помнишь, нам про него на математике говорили?

Генка насадил ключ с трубой на болт и навалился на него всем телом.

Труба погнулась.

– Перевернул Землю? – спросил Витька.

– Рычаг маловат, – ответил Генка. – Надо бы побольше найти…

Генка принялся оглядываться в поисках рычага побольше. Витька в задумчивости поднял с земли погнутую трубу.

– А, значит, купили все-таки какую-то рухлядь…

Генка и Витька обернулись. В дверях стоял Жмуркин. На груди Жмуркина болтался плеер, на голове – панама, на лице – выражение хозяина мира. В руке длинный гибкий прут.

– А вы все напрягаетесь, железные дровосеки? – Жмуркин похлопал прутом по мопедному седлу. – Все дурью маетесь?

– Чего тебе, Жмуркин? – спросил Генка.

– Мне? Ничего. Просто зашел посмотреть. Может, помочь чем?

– Да чем ты поможешь? – спросил Витька. – С бубном разве попляшешь…

– Ну, смотря что вы сейчас делаете. – Жмуркин бесцеремонно потрогал рукой мопед за седло. – Может, и помогу. Один мозг хорошо, два – лучше.

– Почему это? У нас с Витькой, по-твоему, один мозг на двоих получается? – спросил Генка.

– Не знаю, – серьезно ответил Жмуркин. – Наверное, от недостатка витаминов. Если бы у вас было два мозга на двоих, вы бы не купили этот раритет. Вы бы пошли работать в кинотеатр.

– Да отвали ты со своим кинотеатром! – разозлился Витька. – Тоже мне Джордж Лукас^[13] нашелся…

– Знаете, я придумал, как вам помочь, – сказал Жмуркин. – Я организую шоу. Оно будет называться «Фантастические лохи». Будем вас показывать за деньги, а на вырученные деньги покупать морепродукты…

Генка поднял с пола молоток и стал его перекидывать из руки в руку. Витька застучал погнутой трубой по земле.

– Да я и сам хотел уходить, Кулибины^[14]. – Жмуркин хлестанул своим прутом по стене. – А ржавчину надобно уксусом поливать. В механики метите, а такой ерундистики не знаете! Мопед купили…

– Это не мопед, – сказал Генка. – Это мотоцикл.

– Все равно, – сказал Жмуркин. – Все равно рухлядь.

И ушел.

Генка встал и закрыл дверь в сарай. Стало темно. Тогда Генка забрался на табуретку и раздвинул доски на потолке. Сверху пробился свет.

– И чего он все к нам лезет, этот Жмуркин? – спросил Витька.

– А с ним больше никто не хочет водиться, вот он к нам и ходит. Скучно ему, бедолаге. А мы его терпим. Да он безобидный, в общем-то…

Генка спрыгнул на пол, взял ключи и попытался открутить гайки еще раз. Бесполезно.

Генка ругнулся и принялся думать. В этот раз он думал так: скручивал из алюминиевой проволоки косички и раскручивал их обратно. Скручивал и раскручивал.

– Может, попробуем? – перебил Витька Генкины раздумья.

– Чего попробуем? – буркнул Генка.

– Ну это… уксус. Вдруг поможет?

Поскольку Генка жил гораздо ближе, чем Витька, за уксусом пришлось бежать ему. Кроме уксуса, Генка притащил еще бутерброды и бутылку воды.

– Главное – не перепутать воду с уксусом, – сказал Генка.

Он аккуратно срезал с уксуса пробку и полил все болты и гайки, крепившие двигатель к раме.

– Теперь надо подождать. – Генка вернулся на табуретку. – Минут двадцать.

– Подождать так подождать… – Витька сел было на другую табуретку, но тут же подскочил от боли.

– Тебе подушку надо с собой носить, – посоветовал Генка. – Ремнем привязывать ее к заднице, и все будет хорошо.

– Потерплю, – мужественно сказал Витька. – Пострадаю за правое дело. Ты лучше скажи, что мы дальше будем делать. С двигателем. Ты вообще когда-нибудь мотоцикл починял?

– Пилоту не обязательно уметь чинить мотоциклы, – ответил Генка. – Но ты не волнуйся, мотоциклы я умею ремонтировать. Нас учили. К тому же у меня есть это.

Генка предъявил Витьке книжку «Ремонт мотоциклов в полевых…». Что там было «в полевых», было неясно – какой-то варвар выдрал из обложки книги изрядный кусок.

– Так там про мотоциклы, – усомнился Витька. – А у нас ведь все-таки мопед.

– Разницы никакой. Мопед даже проще чинить. И не называй его мопедом, ему это не нравится. Говори – мотоцикл. Главное, нам разобраться с движком. Там трещина. По самому картеру.

– По чему? – не понял Витька.

– По картеру. Объясняю для села.

Генка наморщил лоб, вспоминая определение. Потом выдал мерзким полуказенным голосом:

– Картер – неподвижная деталь двигателя, служит для опоры рабочих деталей и защиты их от загрязнения. Нижняя часть картера является резервуаром для смазочного масла…

– Откуда это? – удивленно перебил друга Витька.

– А, в секции заставляли учить, – отмахнулся Генка. – Материальная часть называется. Пока материальную часть не выучишь – к мотоциклу не подпустят. До сих пор помню: картер, демпфер, жиклер-шмуклер и так далее. А если совсем упрощенно и тупо, то картер – это… ну… днище двигателя, что ли…

– Круто… Слушай, Ген, ты мне давай объясняй, как все эти железины называются и для чего они нужны.

– Ладушки, – согласился Генка. – Без проблем. Я тебе еще другую книжку принесу. «Краткая техническая энциклопедия» называется. Будешь повышать свой уровень. А по днищу и в самом деле трещина.

– Можно заварить, – предложил Витька.

– Заварить не пойдет. Там ведь алюминиевый сплав, сварка толком не ляжет. К тому же тебе никто сварочный аппарат не даст. Да у нас и не получится. Надо по-другому.

– Если не сварка, тогда что?

– Смотри, – Генка вооружился прутиком и стал чертить по песку. – Я в книжке прочитал. По обеим сторонам трещины высверливаем отверстия, затем берем алюминиевую пластину и точно по этим отверстиям высверливаем новые отверстия. Накладываем пластину на трещину и стягиваем болтами. Неплохо держит. Только тут обычной дрелью не взять, оборотов не хватит. Надо на сверлильном станке. А станок такой только на заводе. Так что станка, считай, нет. Вернее, он где-то есть, но нам его никто не даст.

– Это точно, – вздохнул Витька. – У Хавана наверняка есть, но он уж точно не даст.

Генка задумался и стал зло хлестать себя прутиком по башмаку.

– Я знаю, где еще есть, – сказал Генка. – Лаврушку помнишь?

– Куликова?

– Угу. Только он не любит, когда его так называют, он ведь Лаврентий на самом деле. И ему уже шестьдесят. Он теперь на цветмете работает, на приемном пункте. И парни наши с ним. Те, что школу закончили. Я туда как-то с отцом ходил, алюминий сдавали. Там есть станок. А Лаврушке бронза нужна. Знаешь, сколько бронза стоит?

– А где мы бронзу возьмем? – спросил Витька.

– Надо подумать. Можно на старый кирпичный завод смотаться…

– Да там уже все срезали!

– Да… – Генка в очередной раз задумался и принялся грызть прутик. – Можно, конечно, на кладбище, но это очень нехорошо, такие вещи нельзя делать даже ради «Хонды»…

Прутик размочаливался. Витька тоже стал думать, только у него это плохо получалось. Ему все время мерещились какие-то водопроводные краны, которые надо собрать и расплавить. Так вроде бы раньше скульпторы делали. А больше ничего и в голову не приходило.

– Ничего не могу придумать, – признался Витька. – Разве что у предков попросить?

– Просить нельзя, – сказал Генка. – Если мои узнают, что я собираюсь гоняться, они меня сразу в деревню в ссылку отправят. До самого конца каникул. Помнишь, как я тогда навернулся? Надо что-то придумать… Давай так – сходим пообедать и подумаем. Потом соберемся, снимем движок – болты как раз должны отмокнуть – и поговорим, где взять бронзу.

– Давай, – согласился Генка.

Перед тем как побежать домой, Генка вооружился карандашом и на схеме ремонта мотоцикла, точно напротив пункта 1, поставил большой знак вопроса. Получилось так:

1 – Двигатель (снять, смазать, заделать трещину) —?

Глава 6
Пустая башка

Витька прибежал в сарай к трем часам. Он торопился, так как спешил обрадовать Генку – он, Витька, нашел, где достать бронзу.

Весь обед думал над этой проблемой. Подцеплял ложкой борщ, жевал – и думал. Все время вспоминались какие-то дурацкие истории из курса химии. Например, такая: один парень решил сделать магическое кольцо из железа собственной крови, выпаривая ее на спиртовке, да так и не сделал, помер, крови не хватило. Интересно, можно ли сделать бронзу самому? Наверное, нет, ведь она, кажется, сплав меди с каким-то другим металлом. Витька думал.

Но ничего не придумывалось. Тогда Витька взял да и спросил у отца:

– Па, а где сейчас бронзу можно достать?

– Бронзы сейчас в стране навалом, – поедая борщ, ответил отец. – Берешь любой памятник, плавишь – и вот она, бронза.

Витька чуть не подавился борщом. От неожиданной идеи он даже подпрыгнул и чуть не вывалился из-за стола.

– Сначала доешь, – приказал отец. – В нашем доме принято доедать до конца! И не морщись так – мать не для того готовит, чтобы ты от ее еды морщился.

Витька горестно опустился на стул. В их семье и в самом деле было принято доедать до конца. Витька вспомнил, что в семье Шварценеггеров – он читал в журнале статью об актере – тоже было принято доедать все до конца, потому что в доме не было холодильника. Шварценеггеру это пошло на пользу. На большую пользу – он уже губернатор Калифорнии. Витька взял ложку и принялся дохлебывать борщ. Он старался не спешить, злить отца опасно. Не морщиться же удавалось хуже – сидеть было больно. Интересно, думал Витька, Шварценеггера тоже пороли? Если он не доедал свой суп?

Впрочем, с борщом Витька справился быстро, повозиться пришлось с котлетами. Витька жевал их и думал, что корова, из которой сделаны котлеты, наверняка померла своей смертью. Папаша наблюдал внимательно, чтобы Витька не филонил и доедал все до конца. После котлет Витька проглотил компот и выскочил, наконец, на улицу. Обед затянулся на сорок минут.

Генка ждал его у подъезда.

– Ничего не придумал, – сказал Генка. – Всю бронзу за последние годы разворовали. Не знаю, что делать.

– Я знаю, – весомо ответил Витька.

– Ты знаешь, где взять двадцать килограммов бронзы? – удивился Генка.

– Знаю. Нам надо украсть памятник.

Генка постучал себя по голове.

– Я же говорил, нельзя на кладбище, – начал он. – Это…

– Так это не на кладбище! – воскликнул Витька. – Все в порядке. Пойдем, я расскажу по пути.

Они двинулись к сараю.

– Слушай, – начал Витька. – Мы тогда еще за городом жили, в Дорофееве, это лет семь назад было. Мой прадед был еще жив, я его даже помню. А мой прадед был жуткий сталинщик…

– Это как?

– Сталина очень любил.

– Так это не сталинщик, а сталинист, – поправил Генка. – Мой тоже сталинистом был.

– Ты слушай, не перебивай! Так вот, у него была целая куча бюстов Сталина. Он, когда помирать собрался, взял да и закопал все эти бюсты. Чтобы дед мой их не выкинул. Так вот, когда он их закапывал, я видел куда.

– И ты до сих пор молчал? – возмутился Генка.

– Я не помнил. А сейчас вот вспомнил…

– Ну так поехали! Поехали в твою деревню, у меня как раз двадцатка есть. На билеты туда и обратно хватит. И Сталина привезем.

– Двадцать килограммов ведь, – напомнил Витька.

– Ничего, вдвоем дотащим.

Когда через час они вышли из автобуса, Витька обнаружил, что деревни Дорофеево больше нет. Все дома сгнили, и крыши у них провалились до земли. А вокруг развалин разрослись одичавшие яблони.

– Красивый вид, – сказал Генка. – Чувствуется поступь прогресса. Ну и где?

– Крайний дом, – указал пальцем Витька. – Вон тот.

– Автобус через два часа. Успеем?

Витька не ответил. Он взвалил на плечо лопату и весело пошагал по заросшей тропинке. Генка поспешал за ним. Возле крайнего дома Витька остановился.

– Воспоминания детства? – цинично заметил Генка. – Возвращение на родину?

Витька толкнул калитку, которая немедленно развалилась от ветхости, и они вошли. Витька обошел вокруг дома. Иногда он постукивал лопатой по стенам, и бревна рассыпались в труху. За домом начинался сад.

– Вон у той яблони, что с развилкой, – указал лопатой Витька. – Там он все зарыл.

– Чувствую себя кладоискателем, – Генка отобрал у Витьки лопату и подошел к яблоне. – Надеюсь, дед твой туда мину не пристроил. По старой памяти.

– Не. Копай давай.

– «Стреляй пулей в левый глаз мертвой головы, копай двадцать зюйд-зюйд-вест от выстрела…»

– «Золотой жук»^[15], – угадал Витька. – Классный рассказ. Только тут клад не найдем.

Генка воткнул в землю лопату и принялся рыть. Он копал и копал, а ничего не было. Только яблоневые корни и розовые земляные черви.

– Он что, на два метра Сталина закопал?

– Нет. Метра на полтора. Сейчас уже…

Лопата звякнула. Генка отбросил инструмент и спрыгнул в яму.

– Странно, – сказал он. – Тут гладкие волосы. А Сталин вроде кучерявый был.

– Тебе не все равно? – спросил Витька. – Вытаскивай.

Генка обкопал бюст по кругу, привязал веревку, перекинул ее вокруг яблоневого ствола. Друзья схватились за конец, напряглись и как следует дернули. Из ямы показалась перепачканная бронзовая голова.

– Знаешь, – задумчиво сказал Генка, – по-моему, это не Сталин. Вообще, мне кажется, что это… Гитлер, что ли…

– Черт! – ругнулся Витька. – Черт!

Генка сломил с яблони ветку и стал ею стряхивать с головы землю.

– Точно, Гитлер! – Витька пнул бюст, а потом еще и плюнул на него. – Вот, блин, повезло! Теперь его назад закапывать надо. Куда с такой пакостью идти?

Генка принялся, как обычно, думать, складывая и раскладывая нож.

– Слушай, а чего мы будем его назад закапывать или на бронзу продавать? Он сам по себе дорого стоит. Я одного парня знаю, а тот – ребят из военно-исторического клуба. Они бюст только так купят! Хватит и на починку движка, и цепь нормальную купим. Знаешь, сколько японская цепь стоит?

– Ага, – ответил Витька, – знаю. Только как мы его потащим? Тут знаешь какие бои были? Народ может не одобрить…

– Кстати, откуда у твоего деда бюст Гитлера?

– Дед куркуль был, – сказал Витька. – Тащил все, что плохо лежит. Может, немцы отступали, Гитлер и свалился с машины. А он прибрал. Им капусту хорошо жулькать…

– Ладно рассказывать-то… Давай потащим. В автобусе скажем, что это Бисмарк^[16]. Перевязывай веревкой. Вот тут, за ушами.

Они перевязали бюст, затем прикрутили его к двум длинным жердинам, жердины взвалили на плечи и отправились к остановке. Подъехал автобус. Генка подавал бюст снизу, Витька принимал в салоне. Кое-как погрузились. Правда, Генке пришлось заплатить за троих: за себя, за Витьку и за бюст. В автобусе было почти пусто: пара человек на передних сиденьях да армия слепней под потолком. Генка расслабленно выдохнул, но все равно, чтобы не вызывать лишних вопросов, повернул бюст носом к окну.

– Ну вот, – сказал он. – Теперь нормально, теперь никаких проблем.

Проблемы начались на следующей остановке, когда в автобус неожиданно ввалилась толпа серьезного вида старушек, обряженных в длинные черные платья. Старушки сумрачно оглядели салон и принялись рассаживаться по местам.

– О, блин, – испуганно прошептал Генка. – Ну, мы попали. Богомолки. Теперь держись! Смотри в окно. Если что, прикидывайся глухонемым. Или дурачком.

– Сам дурак, – ответил Витька и стал смотреть в окно.

– Чего отворачиваешься? – спросила Витьку здоровенная круглая бабка. – Такой кобыляк, а место уступить не можешь!

– Вы, бабушка, зря на него кричите, – сказал Генка. – Он у нас того, дефективный.

Генка ткнул Витьку в бок, чтобы тот не возражал.

– Да, дефективный, – повторил Генка. – В детстве под сенокосилку попал, с тех пор на людей кидается.

– Кидается? – насторожилась бабка. – Ты его это, давай подальше держи. А то я ему кинусь – костей не сосчитает!

– Хорошо, бабушка, буду держать.

– Какая я тебе бабушка! – стала злиться старуха. – Я тебе в матери гожусь! А он что, твой брат?

– Брат, – ответил Генка. – Он совсем плохой, под себя ходит…

На шею Витьке спикировал здоровенный полосатый слепень и принялся выискивать место повкуснее.

– Терпи! – прошипел Генка. – Ты ничего не понимаешь! Ты его не видишь!

Слепень нагло залез Витьке под рубашку. Витька поежился и попытался придавить вредоносное насекомое к спинке сиденья. Но слепень оказался проворным и бывалым – успел выскочить из-под воротника, взлетел и опустился Витьке на локоть.

– А ты ему нравишься, – бессердечно заметил Генка.

Слепень пошевелил крыльями и стал примеряться, как выкусить из Витьки как можно больше мяса. Тут Витька не вытерпел и захватил настырное насекомое в кулак.

– Ты зачем муху мучаешь? – с вызовом спросила ближайшая бабка.

– Они все сейчас такие, – сказала ее соседка. – Сначала мух мучают, потом людей. От рук отбились.

– Он муху не мучает, – заверил Генка и снова толкнул Витьку локтем.

Витька выпустил слепня. Тот взлетел под крышу автобуса и стал там недовольно гудеть, очевидно, ругаясь и вынашивая планы мести.

– А это что? – бабка постучала клюкой по голове бюста. – Статуя?

– Это римский император Веспасиан, – сказал Генка. – Жил в тринадцатом веке до нашей эры. Мы как раз с раскопок возвращаемся и его везем.

– Понятно, – успокоилась бабка. – Но ты смотри за своим братцем…

– Да они, наверное, наркоманы, – сказала другая бабка с заднего сиденья. – Все в этом возрасте нынче наркоманы. У меня племянник – наркоман. С утра до вечера в компьютер играется, хоть руки связывай.

– Мы не наркоманы, – сказал Генка. – Мы скауты. Я же говорю, с раскопок возвращаемся, статую в музей везем.

– Что-то ваша статуя сильно на Гитлера смахивает, – бабка продолжала стучать клюкой по бюсту. – Может, вы эти? Которые головы бреют?

– Мы не скинхеды, – заверил Генка. – Мы скауты.

– Сначала все скауты, – сказала бабка. – А потом у родителей деньги воруют…

Показались пригороды.

– Терпи, – шептал Генка другу, – скоро приедем. Выходить через две остановки.

– Чего вы там шепчетесь? – подозрительно осведомилась бабка с заднего сиденья. – Заклятия, что ли, читаете?

Все бабки насторожись и повернулись в сторону ребят. Витька вдруг покраснел.

– А покраснел-то парень как… – завопила одна из богомолок. – И взаправду ведь заклятия читали! Порчу на нас напускали, засранцы!

Бабки разом двинулись к друзьям. Двинулись, грозно сжимая в руках тяжелые клюки. Витька затравленно оглядывался в поисках выхода.

– В прошлом месяце вот на этом самом месте перевернулся автобус со старушками, – неожиданно сказал Генка. – Они вот точно так ехали-ехали в монастырь – и перевернулись в канаву. Были летальные исходы.

Бабки остановились.

– Грозит, гаденыш, – сказала самая активная бабка. – Грозит ведь!

– Две бабушки захлебнулись в иле, – продолжал развивать успех Генка. – А еще две конечности поломали. А еще… А еще одной старушке селезенку отдавили. И ампутировали ногу.

– Я тебе ампутирую!

– Автобусы сейчас все поломанные ездят, – сказал Генка. – Очень большой износ, а запчастей нет. Много аварий.

– Ты мне покаркай, – сказала левая бабка и погрозила Генке клюкой. – Я тебе по башке-то настучу! Скаут…

Может быть, то был озорной кирпич, выпавший из кузова шедшего впереди грузовика, или столь же веселое полено, а может, под колесо подвернулся бешеный беляк или голодная енотовидная собака, но, так или иначе, случилось следующее – вдруг автобус подбросило и сильно занесло вбок, и инерция швырнула всех бабок на правую стену, прямо на Генку и на Витьку.

– Переворачиваемся! – заверещала какая-то бабка.

Панику в наполненном бабками автобусе представить, конечно, нетрудно. Тут не требуется ни сильное воображение, ни работа ума. Достаточно представить бочку с сиамскими кошками, а потом мысленно засунуть туда собаку.

– Переворачиваемся!!! – закричали уже хором. – О-о-о!

– Держись! – крикнул Генка и попытался закрыть собой бюст. – Держись!

Бабки вскочили пружинами и принялись умело, но истерично выбивать клюками автобусные стекла и крушить все вокруг. Они действовали быстро и молча, жестко, как в уличной драке, и так же опасно. Генка заработал палкой по спине и скатился под сиденье, Витька закрыл голову руками. Больше всех досталось Гитлеру – палка у одной из бабок оказалась железной – она обрушилась прямо на темечко вождя Третьего рейха, отчего фюрер издал жалкий ломающийся звук.

Закончилось все быстро. Старухи в какой-то момент увидели, что не гибнут и не падают в канаву, мгновенно успокоились, расселись по сиденьям с благопристойным видом и принялись глядеть в побитые окна. В салон ворвался водитель с монтировкой и плачущим лицом, огляделся и сказал:

– Ну…

Потом он подумал и добавил:

– Пока мне за стекла не заплатите, никого не выпущу.

Генка показывал Витьке глазами, что надо сматываться.

Старухи накинулись на водителя.

– А мы за счет собеса ездим! Он тебе и заплатит! Рули давай!

– У нас и денег-то нет! Пенсия всего ничего…

– Сам плати, крохобор!

Водитель плюнул и вернулся за руль.

– Плати ему, ишь… – бухтели старухи. – Морду наел, три дня на спутнике облетать надо…

Генка набрал воздуху, приподнял за веревки бюст и выбросил его в открывшуюся дверь. Сам выскочил следом, Витька за ним. Они подняли голову и собрались двинуться в путь, но тут в дело вмешалась коварная Витькина неудачливость – из дверей автобуса вылетел мстительный колченогий слепень и, недолго думая, цапнул Витьку за щеку.

– Ой! – Витька треснул себя по щеке, упустил слепня и уронил бюст на землю.

– Осторожно! – рыкнул Генка.

– А чего он кусается! – возмутился Витька. – Я же его не трогал!

Генка ловко поймал кружившего над ними хищника, выдал ему щелбан по лбу и, проделав таким образом воспитательную работу, выпустил на волю.

– Берем, – он снова поднял голову.

И тут случилось вот что – вдруг из основания бюста на ботинки Генке посыпалась мелкая, как пыль, крошка. Крошка сыпалась и сыпалась, бронзовый холмик рос и рос, голова становилась все легче и легче, пока ее внутреннее содержимое не очутилось возле Генкиных ног.

– Теперь она пустая, – растерянно произнес Витька. – Пустая башка.

– Это у тебя башка пустая, – сказал Генка. – И у меня тоже. Иногда мне кажется, что Жмуркин был прав…

Витькина щека наливалась малиновым цветом.

– Опять мне не повезло! – всхлипнул Витька, трогая щеку. – Смотри, что делается. Чертов слепень!

– Напротив, тебе повезло, – возразил Генка. – Это могла быть, например, пчела-убийца. Тогда бы ты так легко не отделался…

– Сам ты пчела-убийца…

– Отлично! – Генка вдруг даже подпрыгнул.

– Что отлично? – мрачно спросил Витька. – Отлично, что у меня щеку разнесло?

– Отличное название для мотоцикла придумалось – «Пчела-убийца». Как это будет по-английски?

Витька закрыл глаза, вызвал в памяти нужные страницы русско-английского словаря и сказал:

– Пчела-убийца по-английски будет «Killerbee».

– А по-японски?