Эдуард Тополь
Жгучая тайная страсть. Личный театр Эдуарда Тополя
Действие второе
Слуги выносят на сцену стол, красивые стулья. Официанты накрывают стол скатертью, раскладывают три прибора.
Входят БИСМАРК, ОРЛОВ и КЭТТИ.
ОРЛОВ (держа в руке газету). Поздравляю, барон. Газеты пишут: вчера в Версале Луи Наполеон наградил вас Большим Крестом Почетного легиона.
КЭТТИ. Но дядюшка! Как вам удалось при вашей новой должности так быстро сбежать из Берлина в Париж?
БИСМАРК (с нажимом). Княгиня… я теперь не то, что месяц назад в Авиньоне. Премьер-министр! (Орлову) В моем распоряжении сотни шпионов. Они доложили, что вы в Париже, (Кэтти) и вот я здесь, привез вам ноты… (Вручает Кэтти ноты) Садимся, друзья.
Все трое садятся за стол.
Это прекрасный ресторан. Когда-то сюда зашел молодой лейтенант, заказал петуха в божеле, пообедал и обнаружил, что ему нечем расплатиться. Снял с себя офицерский треух и отдал в уплату за обед. А потом оказалось, что это был Наполеон Бонапарт. С тех пор хозяева с гордостью держат у входа этот треух под стеклянным колпаком. (Зовет) Гарсон!
КЭТТИ (листая ноты). Большое спасибо за ноты! Вы такой милый! (Кладет руку на руку Бисмарка).
ОРЛОВ видит это, но не реагирует.
Официант подает БИСМАРКУ меню.
ОРЛОВ. Если Луи Наполеон наградил вас Крестом, означает ли это военный союз Франции и Пруссии?
БИСМАРК (листая меню). Наоборот, мой друг. Хитрый лис, этим крестом он открестился от всяких с нами союзов. И, вообще, этот самозванец Луи Наполеон Третий мне совсем не импонирует. Он такой же потомок Бонапарта, как я – римского императора! Вы знаете, чей он сын?
ОРЛОВ. Брата Наполеона Бонапарта.
БИСМАРК. Ничего подобного! Гортензия, его мать, понесла его вовсе не от своего мужа – брата императора, а от голландского адмирала Веруэля! А я, как вы знаете, роялист, я за чистую королевскую власть.
ОРЛОВ. Тогда… Поскольку ваш король и наш император – родственники, может, мы обсудим союз России с Пруссией?
КЭТТИ (прижимаясь к Бисмарку). У вас такие сильные руки! Когда вы приедете к нам, я сыграю вам все ваше любимое, даже Бетховена!
ОРЛОВ (Бисмарку). Обсудим?
БИСМАРК. Союз? Зачем? Чтобы все об этом трубили? (Кладет руку на руку Кэтти) Зачем делать из Пруссии честную женщину, когда жизнь во грехе дает нам такие преимущества? (Официанту). Мсье, нам, конечно, «петуха в божеле», а также русскую икру, луковый суп, форель, телячье жаркое, тушеную зайчатину. Короче, несите все меню, бургонское вино, портвейн и шампанское.
Входит АВТОР с книгой.
АВТОР (читает). «В то время в Европе Бисмарку не было равных по уму. Короли и императоры не умели думать или не умели действовать, австрийский Франц Иосиф был слишком неопытен, Луи Наполеон слишком изношен, Александр слишком равнодушен, Вильгельм, Виктория, Виктор Эммануил слишком посредственны, Горчаков слишком тщеславен. Только в Пруссии был политический гений…» Эмиль Людвиг. «Бисмарк».
Затемнение.
Бисмарк в одиночестве сидит за столом.
Из левой кулисы входит КЭТТИ в пеньюаре и со свечой.
КЭТТИ. 29 ноября 1862 года. Дорогой дядюшка, в Париже час ночи, весь дом спит, а мне не спится, и вот решила вам написать. (Ставит свечу на лежак) Николай, как вы знаете, уехал в Петербург. А я только что вернулась домой с концерта, где слушала Мендельсона, и теперь нахожусь под таким впечатлением, что оно заставляет меня бодрствовать, и я вспоминаю наши волшебные недели в Биаррице. Я очень тоскую… часто закрываю глаза и представляю наш грот, утес и ажурную скалу… Быть может, по милости Божьей, мы сможем снова насладиться всем этим следующим летом… От всего сердца жму вашу руку…
БИСМАРК. Берлин, 28 января 1863 года. Дипломатической почтой. Моя дорогая племянница! Я тяну свинцовые кандалы своей убогой службы; иногда мне не хватает и пары минут для завтрака, и если сегодня я нашел время для переписки, то это потому, что должен присутствовать на дебатах в Ландтаге и слушать дерзкие речи, на которые обязан отвечать. Депутат Рудольф Вирхов – врач, противник монархии и большой говорун – обвиняет меня в нарушении законов, своевластии и прочих грехах. (Достает портсигар) А я тем временем утешаю себя тем, что открываю портсигар, где вижу веточку оливы с террасы в Авиньоне. Немецкая сентиментальность – скажете вы, но это неважно. Однажды я смогу показать вам эти маленькие сувениры как память о радужном времени, по которому я скучаю, как о потерянном рае…
Слуги вкатывают пианино.
Поставив свечу на крышку пианино, КЭТТИ трогает клавиши.
КЭТТИ. Брюссель, 1 февраля 1863 года. Резиденция русского посланника. Дорогой дядюшка! Я ни в коем разе не подсмеиваюсь над тем, что вы сберегли маленький цветочек… (Задумчиво пробежав пальцами по клавишам) Я была счастлива получить от вас весточку, а то полагала уже, что вы совсем забыли своих товарищей с Pic du Midi. (Играет Мендельсона) Ах, наша чудесная жизнь в Биаррице – морские заплывы, мои проделки и гнев дядюшки на ужасную девчонку – это было так весело! Боже мой! Если б вы знали, как я мечтаю вновь очутиться в гроте на Pic de Midi или во время прилива по ту сторону каната. (Поворачивается к Бисмарку) Всякий раз, когда я играю Мендельсона, я вспоминаю ваш искусный свист. Адьё, дорогой дядюшка, надеемся – вы навестите нас. Ваша племянница Кэтти. (Играет «Allegretto» 17-ой сонаты «Буря» Бетховена и Шопена)
БИСМАРК (слушая ее игру, после паузы). Берлин, 4 февраля 1863 года. Дипломатической почтой. Моя дорогая племянница, если душа действительно способна передавать ощущения через расстояния, то вы должны ежедневно, по меньшей мере, с трех до четырех, чувствовать, что я думаю о вас, когда совершаю прогулку верхом по самым уединенным дорогам Берлина, и тысячи воспоминаний о Биаррице и Пиренеях вытесняют скуку дел…
Входит АВТОР.
АВТОР. Господи, как же нужно хотеть чужую жену, чтобы, став даже премьер-министром, постоянно думать о ней! (Подходит к Бисмарку) «Свинцовые кандалы моей убогой службы» – и это пишет человек, который всю жизнь рвался к этой должности! «Чтобы вы не забыли вашего бедного дядюшку»! Ах, гляньте на этого «бедняка»! Здоровый и загорелый, как человек, проехавший через пустыню! (Кэтти) А вы, княгиня? Только правду, пожалуйста! Ведь прошло полтора века, теперь-то можно правду? «В Париже час ночи, а мне не спится. Николай, как вы знаете, уехал в Петербург». То есть, муж уехал, но по ночам вы мечтаете вовсе не о нем… «От всего сердца жму вашу руку… Мечтаю оказаться по ту сторону каната… Закрываю глаза и представляю наш грот…». А что вы еще себе представляете, когда закрываете глаза?
БИСМАРК (кричит). Заткнись! Хам! Не смей ее допрашивать! Вон отсюда! Вон! (В бешенстве выталкивает Автора со сцены)
Стремительно входит ОРЛОВ.
ОРЛОВ (радостно, возбужденно). Дорогая Кэтти, мон амур! Пишу тебе из России. По Высочайшему повелению, моя записка «Об отмене телесных наказаний в России и Царстве Польском» рассматривалась в Государственном Совете. Во время обсуждения министр юстиции граф Панин и митрополит Филарет выступили против. Филарет высказал мнение о допустимости телесных наказаний в христианском обществе и отверг необходимость их отмены. Однако 17 апреля, в свой день рождения, Александр II подписал указ, согласно которому от телесных наказаний теперь полностью освобождены женщины, церковнослужители и их дети, духовные лица нехристианских исповеданий, учителя… (Обняв Кэтти, уводит ее за кулисы, говоря на ходу) Как видишь, моя поездка в Петербург оказалась крайне важной, Россия превращается «из битого царства в небитое»…
Входит КОРОЛЬ ВИЛЬГЕЛЬМ.
БИСМАРК. Ваше высочество, вспыхнувшее десятого января польское восстание затрагивает не только интересы наших восточных провинций.
КОРОЛЬ. А что еще?
БИСМАРК. Из бесед, которые я вел с князем Горчаковым и с самим императором, будучи в Петербурге, я мог заключить, что Александр не прочь отдать нам часть Польши. По его словам, русский человек не чувствует того превосходства, какое нужно, чтобы господствовать над поляками. А нам, немцам, удалось бы, по его мнению, германизировать польские области.
КОРОЛЬ. Так, может, нам действительно?
БИСМАРК. Кроме того, независимость Польши для нас равнозначна мощной французской армии на Висле. Таким образом, наше географическое положение вынуждает нас бороться против польских симпатий в русском кабинете.
КОРОЛЬ (в недоумении тряхнув головой). Знаете, дорогой, ваша логика всякий раз настолько убедительна, что я отдаю вам принятие любого решения…
Перебив КОРОЛЯ, входит возбужденная КЭТТИ с письмом в руке.
КЭТТИ (Читая свое письмо). «Дорогой дядюшка! Уже 19 июня! Вот что значат расстояния!
КОРОЛЬ и БИСМАРК уходят. КЭТТИ продолжает Бисмарку вслед.
Вам не стыдно, что вы забыли свою племянницу? Что, у меня больше нет дядюшки? Стыдитесь, вы не только не навестили нас, но даже не написали! Я узнаю о вас, читая газеты! (Ходит по сцене, читая письмо) Простите такой маленькой дурочке, как я, что она позволяет себе судить вас за роспуск парламента и введение цензуры! Это очень дерзко с моей стороны, но вы же знаете: племянницы, если их баловать, способны на все! Поэтому я позволю себе сказать, что порой даже чувствую облегчение, когда выцарапываю имя своего любимого дядюшки из газеты. (Подходит к лежаку) Прилагаю новый портрет вашей племянницы, которая носит теперь короткую стрижку, и сильно похудела. Адье, мой дорогой дядюшка, мое почтение госпоже фон Бисмарк…» (Садится на лежак) Гм… Это не слишком грубо? Хотя… Пусть так остается! Какая я ему племянница? «Жму вашу руку, будьте счастливы и довольны всем. Кэтти Орлова». Вот так! И всё! (Кладет письмо в конверт, ложится на лежак и закрывает глаза. Конверт падает на пол).
Входит МАТЬ КЭТТИ, поднимает конверт, вынимает письмо и читает.
КЭТТИ открывает глаза, смотрит на мать.
МАТЬ КЭТТИ. Бедная девочка!
КЭТТИ. Почему, мама?
МАТЬ КЭТТИ. Ты влюблена в него.
КЭТТИ. С чего ты взяла? Мы просто друзья.
МАТЬ КЭТТИ (читает по письму). «Адье, мой дядюшка!.. Мое почтение госпоже фон Бисмарк!.. Жму вашу руку, будьте счастливы!» Это письмо брошенной возлюбленной! Неужели ты, правда, выцарапываешь его имя из газет?
Слышен топот копыт. Мать выглядывает в кулису.
МАТЬ КЭТТИ. Едет твой муж. Пойду встречу. Приведи себя в порядок. (Уходит с письмом).
Похлопывая газетами по голенищу сапога, поспешно входит ОРЛОВ.
ОРЛОВ. В Польше восстание! Франция, Австрия и Англия прислали нам ноты с требованием освободить поляков! Если к ним присоединится Пруссия, войны не избежать! Ты должна написать Бисмарку…
КЭТТИ. Не буду я ему писать!
ОРЛОВ. Почему?
КЭТТИ. Потому что я не шпионка.
ОРЛОВ. Конечно, ты не шпионка. Ты патриотка России. Пойми, мы не можем воевать со всей Европой! Но если Пруссия станет на нашу сторону, никто уже не посмеет!.. (Просительно) Пожалуйста!
КЭТТИ (в затруднении). Я не знаю, что писать.
ОРЛОВ. Я продиктую. (Обнимает Кэтти за талию и подводит к письменному столику) Дорогая, прошу тебя!
КЭТТИ принуждено садится, берет перо.
ОРЛОВ, расхаживая, диктует.
Итак. «Здравствуйте, дорогой дядюшка», это понятно. Дальше. «Политические события очень волнуют нас. Мой бедный отец ужасно обеспокоен»…
КЭТТИ, начав писать, изумлено поднимает голову.
Да, именно так. Бисмарк уважает твоего отца. Дальше. Пиши: «А вы думаете, война будет? Пожалуйста, напишите мне свою точку зрения»… Теперь для цензоров нужно что-то лирическое. Пиши: «Мы с Николаем хотим поехать в Биарриц в октябре. И если все пойдет, как задумано, то просто всенепременно нужно, чтобы и дядюшка был там». Это подчеркни.
КЭТТИ. Я не понимаю, что задумано? Кем?
ОРЛОВ. Неважно! Хотя ладно, тебе скажу. Император Александр послал Вильгельму письмо с просьбой заключить военный союз. Мы хотим, чтобы это случилось до конгресса в Брюсселе. Но я не могу написать это, мы в Бельгии, тут письма перлюстрируют. Поэтому пиши: «Вы должны, должны навестить нас! Какое огромное, неоценимое счастье будет для России, если ей удастся избежать войны! Ах, если это хоть чуточку возможно, давайте поедем в Биарриц!»…
КЭТТИ. Ты, правда, хочешь в Биарриц?
ОРЛОВ. Если Бисмарк спасет нас от войны с Европой, я поеду куда угодно…
КЭТТИ (задумчиво). Да?..
Вбегают ПРОДАВЦЫ ГАЗЕТ, с криками бегут через авансцену.
ПРОДАВЦЫ. Beachtung! Пруссия заключила военный союз с Россией!.. Бисмарк двинул на Польшу четыре армейских корпуса!..
ОРЛОВ и КЭТТИ уходят.
ПРОДАВЦЫ ГАЗЕТ сбегают со сцены в зал и продолжают кричать из зала.
Армия нашего нового союзника брошена на подавление польских мятежников!.. Позор! Половина нашей армии сосредоточена вокруг Позена!..
Входит БИСМАРК, становится лицом к залу. Продавцы газет продолжают кричать ему в лицо.
Европа возмущена! Пруссия взяла на себя жандармскую службу в пользу России!.. Мы пятнаем себя соучастием в травле поляков!.. Даже Наполеон Третий поддерживает Польшу!.. Долой русскую тиранию!..
Напряжение растет, но Бисмарк с каменным лицом слушает эти крики.
Затемнение.
Стук морзянки.
Входит КЭТТИ в собольем палантине до пят.
КЭТТИ. Срочная телеграмма. (Диктует под стук морзянки) Берлин, канцелярия министра-президента, лично графу Отто фон Бисмарку. Сегодня в Дармштате мы с мужем посетили императора Александра и короля Вильгельма. Точка. Завтра, 11 сентября, Николай остается при императоре, а я поеду поездом в Гельденберг к подруге. Подпись: Катарина.
Грохот стремительного поезда.
КЭТТИ проходит на авансцену, садится на лежак. Она напряжена, нервно теребит перчатку. По ее фигуре проносятся пятна света, как из окна скорого поезда. В звуке – паровозный гудок и шум дождя.
По сцене проходит СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ с керосиновым фонарем.
СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ. Поезд «Дармштат-Гельденберг» прибывает на первый путь. Остановка – одна минута. Повторяю: на первый путь прибывает поезд до Гельденберга. Осторожно! Из-за ливня тормозной путь увеличен…
В звуке – клацанье вагонных буферов, скрип тормозов.
В глубине сцены появляется БИСМАРК в мокром плаще с капюшоном, закрывающим лицо. Он явно не хочет, чтобы его узнавали. Озираясь, идет вдоль задника.
КЭТТИ осторожно машет ему рукой.
БИСМАРК бежит к ней.
Поезд трогается – мельканье световых пятен на КЭТТИ, грохот вагонов и музыки. КЭТТИ встает навстречу БИСМАРКУ, протягивает к нему руки, и – палантин падает с ее абсолютно нагого тела.
БИСМАРК, мокрый от дождя, опускается перед ней на колени.
Стремительный ход ночного поезда. Полное затемнение.
Гремя колесами, поезд уносится в космос джаза, в «Токкату и Фугу До минор» Баха, в буйство фейерверков…
После длительной паузы – мягкий свет, звуки арфы.
На авансцене КОРОЛЬ ВИЛЬГЕЛЬМ в расстегнутом мундире сидит у ног молоденькой арфистки.
Широким шагом входит БИСМАРК в том же мокром плаще. С поклоном подает КОРОЛЮ какую-то бумагу.
КОРОЛЬ (недовольно). Что это?
БИСМАРК. Ваше величество, это справка от моего врача. Мне предписано срочно ехать на море.
КОРОЛЬ (читает). «Рекомендуется отдых на море, как единственное средство для поддержания здоровья» Гм… (Глядя на Бисмарка) Мой друг, вы совсем не выглядите больным. (Арфистке) По-моему, он здоров, как верблюд!
БИСМАРК. Ваше величество, вспомните, какой мы прожили год! Мы распускали парламент, усмирили оппозицию, добились нападения Дании и отняли у нее Шлезвиг, Голштинию и Лауэнбург, помогли вашему племяннику Александру усмирить поляков. Разве я не заслужил отдых?
КОРОЛЬ. За это я дал вам графский титул и орден Черного Орла!
БИСМАРК. Ваша щедрость безгранична, ваше величество. Пожалуйста, прибавьте к ней мой отпуск в Биаррице.
КОРОЛЬ. Ах, вот что! Биарриц. Я слышал про ваши тамошние амуры. Она тоже там будет? (Не дождавшись ответа, арфистке) То война, то Биарриц! Трудно быть королем при таком канцлере…
Арфистка скромно улыбается.
(Бисмарку) Но как я останусь здесь в одиночестве?
БИСМАРК (поглядев на арфистку). Ваше величество, я уверен, что здесь вы не нуждаетесь в моей помощи.
Затемнение.
Шум прибоя и испано-кастильская музыка.
Яркий солнечный свет.
На авансцене КЭТТИ в открытом купальнике ничком лежит на лежаке.
БИСМАРК, сидя рядом в купальном трико, цветком ромашки ведет по ее голой спине.
КЭТТИ (ласкаясь). Mein lieber, а что для вас важней: любовь или политика?
БИСМАРК (задумчиво). Политика это не из области чувств…
КЭТТИ. А откуда?
БИСМАРК. Политика?.. Будничная политика – наука о возможном. А высокая политика – это когда ты слышишь поступь Бога через всю мировую историю. И тогда ты прыгаешь за ним и пытаешься поймать кончик его пальто…
КЭТТИ берет руку Бисмарка и целует ее.
Скажи честно, это тебя мне Бог послал или Горчаков?
КЭТТИ (между поцелуями). Молчите! Теперь это уже не имеет значения.
БИСМАРК. Ты помнишь «Старый Завет»? Сим жил пятьсот лет и родил сынов и дочерей, Сала жил четыреста три года и родил сынов и дочерей, Евер жил четыреста тридцать лет… Мне кажется, с тобой я могу прожить вечность.
КЭТТИ. И я с тобой.
БИСМАРК (устало закрывая глаза). Разбуди меня, если появится Николай…
КЭТТИ. Спи. Это наша скала, сюда он не доплывет… Знаешь, девушкой я полюбила Орлова – красавца, героя войны. А женщиной я полюбила тебя – гения и… мужчину…
БИСМАРК засыпает.
КЭТТИ уходит, из-за кулис слышна ее игра на пианино.
Под эту музыку БИСМАРК, проснувшись, пишет письмо.
БИСМАРК. «Дорогая Иоганна! Мне кажется, это сон! Но я действительно тут, в Биаррице, и все семнадцать дней здесь, о Боже, как во сне; передо мной море, а надо мной Катенька…» (Спохватываясь) Гм… (Пишет) «Надо мной Катенька одолевает Бетховена. Погода великолепная, мы снова плаваем дважды в день, снова лазаем с ней по утесам, Катенька веселится, как девочка…» Стоп, что я пишу? Ладно… «Для полного удовольствия мне недостает только весточки от тебя. Вчера мы до десяти часов лежали на пляже в лунном свете, а сегодня будем завтракать под открытым небом с фон Гамбургом, который приехал ко мне из России от Горчакова. Он горбун, но очень интеллигентный…»
Входит ГАРДЕР. Официанты вносят стулья и стол с едой и напитками.
ГАРДЕР (Бисмарку). Граф, кушать подано.
Входят, ОРЛОВ и ГАМБУРГ, вместе с БИСМАРКОМ садятся к столу.
БИСМАРК (оживленно пробуя блюда). Все вкусно! Вкусно! Tous délicieux! It’s so gooood! (Добавляет вино в бокалы Орлова и Гамбурга)
ГАМБУРГ предупредительным жестом накрывает свой стакан.
Напрасно! Мужчина должен выпивать в день три бутылки вина. Посмотрите на англичан. Пока они пили вино и виски, они владели миром! А как только пришла эта новая мода на диеты и чистую воду, вся их империя распалась!
Вбегает КЭТТИ, одетая по пляжному. Напевая куплеты Бомарше, она светится так, как светятся только женщины, получившие счастливую дозу секса…
КЭТТИ. «Хотела б я вино с любовью смешать, чтоб жизнь была полна!» Дядюшка, Monsieur le Grand! Чмоки, чмоки! (Целует в щеки мужа и Бисмарка) Я после купания отправлюсь в город! Адье!
ОРЛОВ. Катарина, позволь тебе представить: мсье Гамбург, пресс-атташе при канцлере Горчакове!
ГАМБУРГ встает, кланяется.
КЭТТИ (игриво). Боже мой, два шпиона в одном флаконе! Дядюшка, вы их не боитесь? Адье! (Поет) «Но говорят, вредит здоровью избыток страсти и вина!» Вредит? Ха-ха!.. (Убегает в глубину сцены и исчезает)
Все трое смотрят ей вслед.
ГАМБУРГ (Орлову). Поздравляю, князь! Так светятся женщины, которым повезло с мужчиной. Очень повезло…
БИСМАРК (поднимая бокал). За это и выпьем.
Стук вагонных колес.
ОРЛОВ, ГАМБУРГ и ГАРДЕР уходят.
Официанты убирают со стола.
В наступившей темноте пятна света освещают БИСМАРКА в такт стука вагонных колес. Сидя за столом, он пишет письмо.
БИСМАРК. 26 октября 1864 года. Дорогая Кэтти! После того, как я покинул Биарриц и потерял вас из виду, я пытался удержать связь, смотря на горы, которыми мы с вами так восхищались. Я чувствовал себя, как бывает, когда ты едешь в поезде и наслаждаешься прекрасным видом из окна, как вдруг поезд ныряет в туннель, и тогда вокруг тебя только темнота и стук колес…
Затемнение. Удаляющийся стук колес.
Входит КЭТТИ со свечой в руке.
КЭТТИ. Дядюшка, милый дядюшка! Нет смысла рассказывать, как нам не хватает Вас, в особенности мне. Брожу в одиночестве по горным вершинам. В местной газете вышла статья курортного врача, в которой он перемыл косточки всем известным личностям, приезжавшим сюда на отдых. А меня тут определенно считали вашей Дамой Сердца…
Общий свет. В глубине сцены появляется БИСМАРК, одетый в пальто и шляпу. Читая письмо, медленно идет вдоль задника.
А вы снова стали важным, и политика целиком поглотила вас. Да, я помню, что вы посвятили себя созданию «великой Германии». Но исполняйтесь иногда и духом свободы вашей племянницы. От этого Пруссии не станет хуже…
Громкий выстрел. Следом за Бисмарком вбегает ЮНОША с пистолетом в правой руке, догоняет БИСМАРКА и – второй выстрел! – стреляет ему в спину. Сунув письмо в карман, БИСМАРК резко поворачивается, хватает ЮНОШУ за горло и за руку с пистолетом. ЮНОША перебрасывает пистолет в левую руку, стреляет в БИСМАРКА еще два раза и торжествующе хохочет. Вбегают два полицейских, хватают ЮНОШУ, отнимают пистолет, грубо закручивают руки за спину.
БИСМАРК. Осторожней! Он нам нужен живой, а не мертвый…
ПОЛИЦЕЙСКИЕ уводят ЮНОШУ.
Вбегает ИОГАННА.
(«Внешне Иоганна не блистала ни красотой, ни элегантностью… У нее практический склад ума, она добродушна, с чувством юмора. От нее исходит тихое очарование, атмосфера чистоты, сердечной радости и искренности». Орлов-внук, «Bismarck und Katarina Orloff»)
ИОГАННА. Oh mein Gott! Отто! Что случилось?
БИСМАРК (целует Иоганну в лоб). Иоганна, не пугайся, жена моя, какой-то тип в меня стрелял, но по милости Божией я остался невредим…
Слышен цокот копыт. Вбегает КОРОЛЬ ВИЛЬГЕЛЬМ.
КОРОЛЬ. Господи, граф! Что случилось?
БИСМАРК. Успокойтесь, Ваше Величество! Социалисты решили проверить, правда ли, что у вас железный канцлер.
КОРОЛЬ. И что?
БИСМАРК. Как видите, я стальной.
КОРОЛЬ. Но как это случилось? Вы же только что от меня!
БИСМАРК. Да, ваше величество! Я шел от вас домой по Унтер-ден-Линден, этот тип выстрелил в меня четырежды, но все пули – смотрите (показывает дырки в пальто) – только прожгли пальто, а меня, по воле Божьей, даже не коснулись.
КОРОЛЬ (осматривая пальто Бисмарка). Действительно, какое-то волшебное пальто. У какого еврея вы его шили?
Вбегают ПРОДАВЦЫ газет. Размахивая газетами, бегут по авансцене с криками.
ПРОДАВЦЫ. Покушение на Бисмарка!.. Демократ стрелял в Бисмарка и промазал!
ИОГАННА и КОРОЛЬ уходят.
Толпы народа сбежались к дому Бисмарка!.. Ферейны исполнили серенаду перед окнами графа!.. В ландтаге депутат Рудольф Вирхов выступил против Бисмарка!..
Входит ВИРХОВ.
ВИРХОВ (в зал). Да, я Рудольф Вирхов, и я против политики фон Бисмарка! Хотя неудавшееся покушение убедило нашего премьер-министра в том, что он является избранником Всевышнего для создания Великой Германии, но на самом деле политика нашего министра-президента неопределима, ибо у него отсутствует малейшее понятие о нашем национальном характере. Можно даже сказать, что у него и нет представления о национальной политике.
БИСМАРК. Я не имею понятия о национальной политике? Могу вернуть вам этот упрек, опустив эпитет: я не нахожу у вас понятия о политике вообще.
ВИРХОВ (повернувшись к Бисмарку). А вот тут вы лжете! Я разбираюсь в политике не меньше, чем в медицине, а вы не знаете ни того, ни другого!
БИСМАРК. Что ж, в таком случае я не чувствую себя обязанным придерживаться приличий. Вы, герр Вирхов, назвали меня лжецом, и я вызываю вас на дуэль! Выбирайте оружие. Шпаги, пистолеты – что угодно! Проверим, кого спасет Господь.
Рев ландтага. Еще несколько ПРОДАВЦОВ ГАЗЕТ бегут по авансцене с криками.
ПРОДАВЦЫ. Депутат Вирхов назвал Бисмарка лжецом! Невероятно – премьер-министр вызвал на дуэль депутата ландтага! Железом и кровью! (Убегают)
Вбегает КЭТТИ с газетой в руках, садится на лежак, лихорадочно пишет письмо.
КЭТТИ. Дорогой дядюшка! Я борюсь с искушением немедленно ехать в Берлин, настолько я опасаюсь за вас! Этот несчастный Вирхов еще жив? Право, я боюсь, что ваша жизнь сейчас больше под угрозой, чем во время всех сумасшедших проделок в Биаррице. Засим предупредите от моего имени господина Вирхова…
Входит ОРЛОВ с телеграммой в руке.
ОРЛОВ. Успокойся. Пришла телеграмма из Берлина: Вирхов от дуэли отказался.
КЭТТИ (облегченно откинувшись). О, Господи! Слава Богу…
ОРЛОВ (подходит к ней, берет ее письмо и читает). Гм… Знаешь, если бы у меня в миссии была должность шифрера, ты была бы первым кандидатом.
КЭТТИ. Что ты хочешь этим сказать?
ОРЛОВ. Читая твои письма, я не знаю, от кого ты шифруешься – от почтовых цензоров или от меня?
КЭТТИ (холодно). Конечно, от тебя, дорогой. Сначала по приказу Горчакова ты отвез меня в Биарриц, чтобы сблизиться с Бисмарком. А когда ради этой близости он спас Россию от войны с Европой, ты закатываешь мне сцены ревности.
ОРЛОВ. Ты сказала «ради близости»? Неужели ты?..
КЭТТИ. Неужели я что? Договаривай!
ОРЛОВ. И договорю! Ты… Ты спала с ним?
КЭТТИ (подумав). Конечно, нет. Но это… Это не избавляет вас от выбора.
ОРЛОВ. Какого еще выбора?
КЭТТИ. Когда-нибудь, князь, вам все-таки придется решить, что для вас важней: верность жены или верность России?
ОРЛОВ (подумав, после паузы). Я тебя люблю и не отдам никому. (Швыряет ее письмо и уходит).
КЭТТИ (горестно). А никто и не берет…
Входят ИОГАННА и БИСМАРК, медленно проходят по авансцене.
БИСМАРК (на ходу). На улице весна, мне всего пятьдесят, а я полная развалина – нервы ни к черту, ноги болят, астма. И эти морщины, мешки под глазами…
ИОГАННА. Нужно позвать врача.
БИСМАРК. Да знаю я, что он скажет! «Нельзя столько жрать»! Но с этим я ничего не могу поделать.
ИОГАННА (насмешливо). Конечно. Еда тебе заменяет секс. Тогда поезжай в свой Биарриц.
БИСМАРК. Ты серьезно?
ИОГАННА. Mein lieber! Ты же знаешь, у меня нет склонности к зависти или ревности. Я рада, что ты нашел эту очаровательную женщину.
Оба уходят.
КЭТТИ (возмущенно). Дядюшка! Неужто газеты говорят правду? Неужели вы хотите поехать в Биарриц без Кэтти? (Пишет письмо) Если вы так поступите, я вас никогда не прощу и отрекусь от дядюшки ВО ВЪКИ ВЕКОВ!.. (В бешенстве мечется по сцене) И, вообще, чем вы собираетесь там заняться? Мы же приедем туда только в первых числах октября. Нет, пожалуйста, можете ехать без меня, но не смейте никого водить в наш грот! Адьё, злой дядюшка! (Стремительно уходит)
Входит ПОЧТАЛЬОН с посылкой в руках.
ПОЧТАЛЬОН. Фрау Бисмарк! Фрау Бисмарк!
Входит ИОГАННА.
Гутен морген, фрау Бисмарк. Посылка для министра-президента.
ИОГАННА. Посылка? Откуда?
ПОЧТАЛЬОН. Из Польши. И письмо из Брюсселя.
ИОГАННА. Данке шон.
ПОЧТАЛЬОН уходит.
Отто! (Зовет) Отто!
Входит БИСМАРК в домашнем халате, с трубкой во рту.
Извини, дорогой, тут посылка из Варшавы и письмо от твоей Кэтти.
БИСМАРК (оживляясь). От Кэтти? (Нетерпеливо вскрывает письмо).
Поставив на лежак посылку, ИОГАННА открывает ее и достает из посылки толстую веревку, сложенную петлей, и с черно-белым бантом.
ИОГАННА (в ужасе). Боже мой! Отто!
БИСМАРК (читая письмо, вскользь). В чем дело? Что там?
ИОГАННА. Из-за этой Кэтти поляки тебя убьют! Они прислали намыленную веревку!
БИСМАРК. А причем тут Кэтти?
ИОГАННА. Притом, что это из-за нее ты помог русским подавить польское восстание.
БИСМАРК. Глупости! Если бы я не помог России, эти чертовы поляки, освободившись, объединилась бы против нас с Францией и Англией. Мы оказались бы между двух огней и тут же потеряли бы Данциг, Торн и, вообще, половину Германии.
ИОГАННА. По-моему, ты маньяк.
БИСМАРК (удивленно). В каком смысле?
ИОГАННА. А с чего ты вообразил, что обязан создать единую Германию?
БИСМАРК (разведя руками). А больше некому!
ИОГАННА. Я нахожу это совершенно излишним. От этого одни болезни, зависть и враждебность.
БИСМАРК (с усмешкой). Это ерунда! Хуже другое…
ИОГАННА. Что?
БИСМАРК. Я не поеду в Биарриц. Кэтти пишет, что они там будут только в октябре.
ИОГАННА (срываясь). Опять Кэтти! Я не понимаю, с кем у тебя роман – с Германией или с этой русской шлю…?!
Яростно сбросив на пол посылку, ИОГАННА уходит.
БИСМАРК поднимает выпавшую из посылки веревочную петлю с черно-белым бантом, насмешливо прикладывает к своей шее и презрительно отбрасывает. Подходит к кулисе, в которую ушла ИОГАННА, и кричит.
БИСМАРК. Ты же не ревнуешь! (Ждет, но ответа нет) Хорошо, в октябре поедешь со мной в Биарриц! И я вас познакомлю! (В противоположную кулису) Автор! Писатель!
Входит АВТОР.
Куда вы пропали? Вас нет уже половину акта!
АВТОР. Вы же вытолкали меня взашей!
БИСМАРК. До чего обидчивая нация! И всё помнят! Я тут впервые в жизни рассказываю правду, а он…
Затемнение. Снова шум прибоя и испано-кастильская музыка.
Солнечный свет.
Под руководством ГАРДЕРА слуги вносят чемоданы, сундуки и корзины.
На авансцене официанты накрывают стол вазами с фруктами и вином.
Входит ИОГАННА, роскошно одетая.
ГАРДЕР спешит ей навстречу.
ГАРДЕР. Графиня Бисмарк, добро пожаловать в Биарриц!
Входит БИСМАРК – величественный, в прекрасном летнем костюме, с трубкой.
(Раскинув руки) Граф! Бон жур! Кома сова? Мы счастливы снова видеть вас!
БИСМАРК. Бон жур, мой друг! В каком апартаменте Орловы?
ГАРДЕР. Орловы аннулировали их reservation.
БИСМАРК (изумленно). Как аннулировали?
ГАРДЕР. Неделю назад княгиня Екатерина телеграфировала мне из Английской Ривьеры, что из-за холеры они остаются в Англии.
БИСМАРК (изумленно). Что? В Англии холера?
ГАРДЕР. Нет, она написала, что это у нас холера.
ИОГАННА (испугано). В Биаррице холера?
ГАРДЕР. Что вы! Упаси Боже! Наоборот, в этом году у нас тут пол-Европы, сам Луи Наполеон Третий! (Бисмарку) И, кстати, мне велено передать: завтра император ждет вас в замке Ежени!
БИСМАРК. Так они не приедут! (В сердцах ломает свою трубку и швыряет ее).
Дальний раскат грома.
ГАРДЕР. Гроза начинается. Прошу в отель, ваши апартаменты готовы. (Уходит)
БИСМАРК (в бешенстве). Проклятье! Она уехала в Англию! Verdammt noch mal! (Срывает с себя галстук… пиджак… швыряет их на пол… мечется по сцене, ногой пинает корзину, чемодан, дорожный сак)
Входит ГАРДЕР.
ГАРДЕР. Мсье, к вам герцог Испании…
БИСМАРК. В жопу Испанию! Всех в жопу, в жопу!
ГАРДЕР испугано исчезает. Гремит гром.
ИОГАННА. Ты писал ей, что приедешь со мной?
Бисмарк, не отвечая, подходит к столу и стоя ест все подряд – фиги, клубнику… Пьет вино прямо из бутыли.
Ты помнишь, что тебя ждет французский император?
БИСМАРК не отвечает. Мрачно ест и пьет.
ИОГАННА обижено уходит.
БИСМАРК распахивает дорожный сак, достает чернильный прибор, бумагу, решительно садится к столу и пишет.
БИСМАРК (ледяным тоном). «Дорогая Катарина! Вы подвели меня, сыграв со мной злую шутку. В Биаррице никогда не было холеры. И вы оказали бы мне услугу, если бы сразу сообщили, что вместо Биаррица уехали в Англию, как вы известили об этом господина Gardere. Ведь это было за неделю до моего отъезда из Берлина…»
