Эдуард Константинович Голубев
Смотрящий
Глава 7. А в это время…
Об этом я узнал уже после от разных источников, но чтобы не нарушать хронологию, собрав всё воедино, расскажу сейчас, что в эти дни происходило в городе.
Надо признать, что моё исчезновение не стало выдающимся событием, скажу больше, его никто и не заметил, кроме Ивана. Иногда, в редких коротких беседах с соседями, случайно встретившись около подъезда, я говорил о том, что надо уезжать с этого тупика и только появится возможность, даже не буду думать. Поэтому, все решили, что сталевар уехал в поисках лучшей доли.
Только друг понял, что произошло нечто совершенно иное, когда на следующий день после нашей последней встречи к его белому “Mitsubishi Outlander”, стоявшего около открытого бокса, припарковались две чёрные иномарки немецкого происхождения, из которых вышли несколько крепких ребят и, не представляясь, но довольно в культурной форме, задавали вопросы касаемо меня.
Иван не открыл для них ничего нового, но в душе был искренне рад, что я, по крайней мере, ещё точно живой, а за долгие годы дружбы, зная мои способности и умения, не сомневался, что меня уже не достанут. А продолжавшиеся несколько дней ненавязчивое наблюдение за его домом, лишь укрепила эту мысль. О смерти Толика “Две пачки” на улицах молчали. Иногда пробегали слухи, но никто не обращал на это сильного внимания, так как подавляющему большинству жителям в поисках хоть какого-нибудь заработка, было не до бандитских разборок, одна из которых закончилась ночью на территории завода, довольно громко, обратив на себя внимание местных жителей.
Работы в лаборатории к этому моменту приостановили. “Центральные” предъявили на неё свои права и получили ответ, что этот вопрос может быть решён только в присутствии Лесника, которого на данный момент нет в городе. О его плане выждать время и привести меня целого, невредимого в качестве алиби на сходку я уже рассказывал. Начались столкновения.
Одной из тех недавних дождливых ночей, гости из центра, с целью силой захватить лабораторию, скромным кортежем из двух джипов и микроавтобуса влетели на завод, предварительно обезвредив охрану, которая ничего не могла поделать против десятка направленных на них стволов автоматов. Их ждали и готовились к “гостеприимной” встрече. То, что они с минуты на минуту будут здесь, по специальной проводной связи для такого случая тревожной кнопкой сообщили с КПП. Дальше всё было отработано. Два человека заняли свои места на крыше рядом стоящих складских зданий, поднявшись по пожарной лестнице, между которыми проходила единственная автомобильная дорога к лаборатории. Дальше по классике. Один подрывает с помощью гранаты ведущую машину, второй замыкающую и клетка захлопывается, накрытая свинцовым огнём из вентиляционных отверстий в стенах зданий. Но, как известно, в таких ситуациях план и реальность вещи, которые часто не ходят рядом, а наоборот, разбегаются в противоположные стороны.
Взрыв перед самым капотом не остановил первую машину. Бронированный кузов выдержал удар, а водитель явно прошёл хорошую школу. Только подготовленный человек в такой ситуации жмёт не на тормоз, а на газ. Следовавшие за ним коллеги не растерялись и также мгновенно максимально ускорились, выскочив из западни. Лишь только неприятные звуки ударов пуль об кузов сзади исполняли невеселую песню о том, что их план тоже провалился. Стёкла микроавтобуса не были так защищены, и поэтому в нём мелодия зазвучала тише и печальней под матерные крики получивших огнестрельные ранения.
Кортеж, не останавливаясь на полной скорости пролетел мимо лаборатории и, повернув направо, выскочил на центральную заводскую улицу, вскоре покинув территорию завода. Получив отпор с запахом и большими пятнами крови на одежде, незваные гости уехали из города, но никто не считал этой победой, понимая, что скоро они вернуться во все оружие, тогда уже без трупов не обойтись. Надо было ложиться на дно в новом укромном месте, поиск которого не занял много времени.
Недалеко от завода было заброшенное двухэтажное здание железнодорожной станции, на первый этаж которого пересилили небольшой персонал лаборатории, а второй стал новым наблюдательным пунктом, окна которого выходили на все четыре стороны. Рядом с ним находилось депо для технического обслуживания железнодорожного транспорта. Его начали использовать под гараж. Это место было выбрано специально. На отшибе, безлюдно и никакой подъездной дороги, кроме рельсовой развязки. Когда требовалось загнать или выгнать машину, вытаскивали деревянные поддоны и клали между путей, а затем заносили назад в депо.
Провалившийся ночной захват наделал много шума, и по полученной информации происходящими в городке событиями занялась областная “служба”, получив указание сверху. Так что лишний раз выход в город мог оказаться последним на ближайшие лет десять, поэтому без веской причины никто из связанных с лабораторией не рисковал погулять в ресторане.
В эти дождливые дни затишья и ожидания плохих новостей здание железнодорожной станции превратили в неплохо защищенный объект, подойти к которому незамеченным было практически невозможно, благодаря полному обзору вокруг равнинной местности. Свивая огневые гнёзда, под окнами были установлены стальные листы, прижатые к подоконнику по всей высоте мешками с песком. По всему периметру шлакоблочных стен такую защиту сделать не удалось. Если песок ещё был в наличие, то с мешками возникла проблема, поэтому обошлись приставленными листами железа, взятых с пола из здания депо. Единственное, что не изменилось в распорядке, так это постоянное наблюдение за небом над лесом для фиксации появления сигнальной ракеты от Лесника. До смены дислокации этим занималась дежурившая охрана на закрытых центральных проходных. Скрасить невеселую перспективу ближайшего будущего бывшим рэкетирам, поднявшимся на более высокий уровень уголовного мира, помогала колода карт с множеством вариаций игр, придуманных человечеством. Самым распространенным проигрышем в эту затянувшуюся мелким дождём погоду стало доставка алкогольных напитков из ближайшего ночного киоска, спрятанного на пустынной улице старого частного сектора.
Так прошли пасмурные десять суток. А поздно вечером того безоблачного дня, когда я утром услышал два выстрела и вскоре очутился в подвале хижины, на заводе произошло одно событие. Полная луна на фоне чистого ночного небо, как будто соскучившись, мягко обнимала своим светом окраины города до самого горизонта, снимая усталость с глаз наблюдателей железнодорожной станции.
Их заметили метров за двести по играющим теням на голом поле в безветренную погоду. Дежурный у окна, развернувшись к остальным, коротавшим время за очередной раздачей карт, не, сколько с опаской, а сколько с интересом произнёс:
– Не похоже на собак и идут как-то странно, цепочкой, друг за другом. Ничего не понимаю. Посмотрите, пацаны.
И задув керосиновую лампу, все, как один прильнули к окну, с любопытством всматриваясь в происходящее на равнине. Хоть какое-то разнообразие и движение за последние дни.
– Волки? Целой стаей на открытой местности? Это бред. Куда? Зачем? – тихо вопрошал “бригадир” всё пристальнее всматриваясь в темное окно. – В натуре, очень странно.
– Так ты посмотри, они какие-то дряхлые, немощные.
– Нет, здесь как раз всё правильно. Впереди стаи всегда идут слабые, потому что если их оставить сзади, они отстанут, а так задают темп и в случае засады первые попадут под раздачу. Вон, видишь, чуть на расстояние от этих больных и старых, чётко видна группа из трёх волков. Это уже их спецназ.
– Башкир, откуда ты это знаешь? Их что не вожак ведёт?
– Я служил в Казахстане на границе с Китаем, а их там, как собак нерезаных. Насмотрелся. Дальше покажутся самки, а за ними снова будет небольшая группа охранников и вот только потом, держась на расстоянии, будет вожак. Он должен полностью видеть свой караван. Вон, видишь, прошли замыкающие, сейчас должен появиться.
В приглушенном синеватом свете луны белый окрас вожака засветился ярким пятном на фоне темного поля.
– Ты посмотри, Башкир, он больше остальных раза в полтора, – на подсознательном уровне наблюдатель перешёл на шёпот.
– Действительно огромный. Я таких никогда не видел.
– Жаль, бинокля нет.
Все замолчали, завороженные видом и уверенно спокойной, не сулившей ничего хорошего тому, кто сейчас встретился бы на пути, походкой зверя. Даже на таком расстояние в нём ощущалась смертельная опасность, вызывающая напряжение и в то же время, стойкое уважение. Даже на таком расстояние сразу было понятно, кто хозяин за городом.
Нависшую тишину нарушил Башкир:
– Пацаны, а ну повнимательней. Мне показалось или с ним идёт кто-то рядом.
– Нет, он один. Хотя…, да нет, то тень.
– Вот именно, в его тени. Она нарушается. Смотри, опять.
– Я ничего не вижу.
В этот момент стая уткнулась в заводскую стену и остановилась. Вожак также застыл на месте, медленно осматриваясь по сторонам.
– Смотри, что я говорил. Меня глаза ещё не подводили, – Башкир, словно держа виртуальный пистолет, выставил указательный палец.
Из тени Белого появилась вторая, и теперь, пусть не чётко, различался её владелец. Это была рысь, которая, как и вожак застопорилась и стала внимательно оглядываться.
– Никогда такого не видел. Они ненавидят друг друга, а здесь лучшие кореша. Чего-то, пацаны, мы не знаем. Всё очень подозрительно и странно.
Недолго затянулась эта пауза и волки, словно по команде, направились в сторону станции.
– Что будем делать, Башкир? Они идут к нам.
– Не дрожи. Я думаю, они ищут вход на завод. Отошли от окна и наблюдаем молча. А ты, спустись к химикам, скажи, чтобы тоже соблюдали тишину и никаких движений. Ничего не объясняй.
Когда оставалось метров сорок, ведущие повернули налево и, следуя параллельно путям, направили стаю к железнодорожному въезду. Теперь эту парочку, волка с рысью, можно было разглядеть анфас. Уверенность, спокойствие и немного вальяжности в их походке напоминали выход на ринг абсолютного чемпиона мира по боксу против неизвестного никому новичка, который из-за травмы запланированного противника случайно оказался на его месте. И перед тем, как свернуть в сторону они остановились и, не сводя глаз, подняв морды, уставились на здание станции. Создавалось впечатление, что они пытаются просверлить взглядом стены и окна.
– Как думаешь, Башкир, они знают, что мы здесь? – шёпотом спросил один из стоявших сзади.
– Подозревают, что здесь не пусто. Но пришли они не сюда.
В подтверждение его слов, два лесных хищника развернулись и, ускорив шаг, начали догонять остальных. Белый, метров через десять, пропустив дикую кошку вперёд, снова остановился и посмотрел в их сторону, словно на прощание говоря: «Сидите смирно и тогда вас никто не тронет».
В комнате все молчали. Бывшие спортсмены, бывавшие в жёстких передрягах и насмотревшиеся многого за свою жизнь, сейчас чувствовали чужое необъяснимое для них ощущение оторопи. Нет, это не было, как у кролика перед удавом. Это больше напоминало ступор умного человека после заданного ему бесконечно глупого вопроса. В этой тишине все стояли, не шевелясь и ожидая, что скажет Башкир, который не заставил себя ждать.
– Смотрим дальше, пока они не возвратятся, а утром пойдем на завод, глянем, что они искали. Следов будет море. Всё очень непонятно, особенно, как волк общается с рысью, – он в задумчивости начал всматриваться в сторону леса и уверенно добавил. – Чует мой зад, что в скором времени мы увидим сигнальную ракету от Лесника. Наблюдение усилить и на всякий случай, автоматы на взводе. Может, придётся пострелять по собачкам, хотя, конечно, шуметь сейчас нежелательно.
– А ты отстреливал волков?
– На границе от скукоты, баловались со снайперской винтовкой. Жаль, что сейчас её нет. Поверь, сдыхают, как и все. Кстати, сколько их было? Тринадцать и вожак?
– Да, и рысь.
– Значит, в лесу осталось, как минимум ещё штуки три и щенята. Это большая стая.
– Башкир, а как мыслишь, что они здесь ищут?
– Зачем гадать, утром узнаем, – и, повернувшись к наблюдателю у окна, спросил, – Вован, что там?
– Пока тишина. Как только, так сразу дам маяк. Отдыхайте, пацаны.
Ночная сиеста, длившаяся около часа, была прервана тихим словом “идут”. Волки возвращались той же цепочкой и в том же составе. Только теперь они шли не назад в поле, где их заметили, а последовали вдоль бетонных плит забора и скрылись за поворотом, направившись в сторону города.
– Башкир, ты что-нибудь понимаешь?
– Только одно. На заводе они не нашли то, что искали. Ложимся спать, уверен, днём всё узнаем.
Как только за окном утренняя серость начала прогонять мрак, дверь на станции открылась и из неё по одному, оглядываясь по сторонам, вышли пять вооружённых людей, держа свой путь к железнодорожному въезду завода. В отличие от волков, здесь первым шёл вожак. Следы на непросохшей земле, оставленные стаей, не мог заметить только слепой. Направление было очень знакомо, отпечатки лап вели прямо к лаборатории. А спустя пятнадцать минут из здания появился ещё один человек, уже без оружия, который направился в сторону города, целью которого было узнать всё о ночном визите диких собак к людям. Двое остались дежурить на станции.
Территория вокруг подпольного цеха, словно грязный капот автомобиля утром по которому всю ночь лазали коты, была вся изрешечена следами ночных гостей из леса. С первого взгляда они казались хаотичными, но острый взгляд Башкира сразу определил их системный порядок. Несколько волков, скорей всего охранники, пару раз обошли здание и вставали на задние лапы, опершись передними на металлическую решетку, пытаясь заглянуть в каждое окно. Троица слабых и старых нашла своё место в стороне, где лёжа на земле, наблюдала со стороны за происходящем. Чуть поодаль от стены расположились самки, выстроившись в ряд, на расстояние метров семь друг от друга. Они явно были взволнованы и не стояли, как вкопанные, оставив отпечатки от круговых движений на месте. Но “бригадира” больше всего интересовал вожак, его следы должны быть крупнее остальных. Он внимательно рассматривал все имеющиеся на фасадной стороне, когда его окликнули с другой стороны здания:
– Башкир, они были внутри. Иди, сам посмотри.
Форточка на одном из окон была разбита, а рядом на земле вместе с осколками стекла лежала деревянная палка около метра в длину.
– Как они это сделали? Это же не обезьяны.
– Сейчас узнаем, – уверенным тоном ответил Башкир.
Взяв древко в руки, он начал пристально рассматривать его, заметив рядом под окном искомые большие следы вожака. На одном конце четко просматривались вмятины от крепких волчьих зубов. Повертев её пару раз в руках, вывод был готов.
– Надо признать у него сильная шея. Он взял её здесь, – Башкир показал пальцем на отметины от сжатой челюсти, – затем передними лапами встал на решётку и, вывернув голову, положил палку на этот прут, как направляющий, вот, кстати, следы, а потом головой начал стучать ею по стеклу. Умный, гад. А дальше за своё дело взялась рысь. Она пролезла сквозь решётку, затем в форточку и попала внутрь, поэтому здесь уже делать нечего, пойдем в лабораторию, посмотрим, что там. Двое останутся на входе.
Ключи от дверного замка металлической двери, появились из внутреннего кармана куртки и, зацепив крышку ствольной коробки автомата, звонко зазвенели, повиснув на указательном пальце.
С первого взгляда казалось, что в помещении всё осталось, как и перед закрытием, лишь постоянно поддерживаемую идеальную чистоту заменил слой пыли, сразу ударивший в нос, а порядок остался неприкосновенным. Всё было на своих местах. Включив свет, они разошлись по всему помещению.
– Она тут облазила всё. Башкир, ты видишь?
– Да, чувствовала себя, как хозяйка. Везде её следы.
– Что она искала? Хотя… догадываюсь.
– Правильно мыслишь. Только в последний раз мы не привезли Леснику таблетки, и какое движение сразу началось. У него получилось присадить зверюшек на наркоту, а теперь они в поисках дозы. И, что самое опасное, это их объединило. Но всё равно, должен быть тот один, кто ими руководит.
– Кто, кто? Белый волк.
– Да, вполне возможно. Тогда следующий вопрос, что с Лесником? Теперь не хочу думать о худшем, но поездка в лес нам предстоит, я уверен. А что там увидим и кого встретим, даже не представляю.
– Съездим, Башкир! Застоялись мы здесь, а поохотиться сейчас в самый раз. Я прав, пацаны?– и в ответ раздались довольные ухмылки.
Для полноты картины не хватало лишь новостей из города и, вернувшись на железнодорожную станцию, они коротали время за картами в их ожидании. Через час дежурный у окна произнёс:
– Вован возвращается.
После увиденного в лаборатории, нельзя сказать, что рассказ поразил своей нереальностью, но всё равно вызвал неслабый интерес.
– Короче, слушайте. Если следы до города просматривались чётко, то потом, на засыпанной гравием дороге уже не различались. Когда я подошел к первым халупам этого местного Шанхая, на улице и проулках была полный штиль. Я ему в виду, что молчали даже дворовые собаки, которые там постоянно поднимают лай. Недолго думая, я направился к ночному киоску. Купив пачку сигарет, невзначай сказал, что утром сегодня совсем тихо, как на кладбище. Потрёпанная заспанная продавщица ответила, что даже всю ночь на удивление молчала живущая напротив шавка, которая никогда не даёт ей спокойно уснуть, а сегодня не было вообще никого, и она отлично выспалась, правда ничего не заработала. Начиная с полночи, я первый покупатель. Оглянувшись по сторонам, решил перейти на параллельную улицу ниже и зайти в один макоедский притон. Был там один раз по делам, полгода назад. Калитка была открыта и дверь в дом тоже настежь. Закрыв за собой, зашел внутрь. Там так воняло ацетоном, уксусом и аптекой, в которой ночует бомжи, что, сука, чуть не стошнило…
– А что ты в “варочной хате” хотел услышать? Запах “Красного оленя” и благородного табака?
– Не перебивай. Слушайте, что дальше было. Хозяина нашёл в зале. Он сидел на корточках, прижавшись в угол и, весь дрожал, больше никого. Его попускало от дозы, но было видно, что нервы ему кто-то сегодня ночью сильно пощекотал. Он был рад меня видеть, как ребёнок. Сразу встал и попросил подождать минуту, а потом всё расскажет. Быстро перетянув жгутом руку выше локтя, накачал кистью жилу и попросил его ширнуть, потому что сам не в состояние был попасть в вену. Клешни ходили ходуном. Короче, кое-как вогнал я эту дурь и усадил его на постель, а сам встал рядом, требуя, пока он не вырубился, рассказать, что здесь произошло.
Ночью, он клянётся, что в дверь именно постучали. На пороге стоял белый волк, который поднявшись на дыбы, передними лапами ударил в грудь и повалил на пол, заставив на четвереньках проползти полдома и забиться в углу большой комнаты. Там, в темноте, видел только светящиеся глаза прямо перед собой и почувствовал, как на голову легла тяжелая лапа. А вот дальше, пацаны, как говорится, у страха и глаза велики, тем более под кайфом. Начал такое нести, что на голову не оденешь. Говорит, что из глубины комнаты раздался голос, но не человеческий, а какой-то медленный басистый, протягивающий каждый слог, как на магнитофоне, когда плёнку зажевала, который произнёс только два слова: “ Где-е таб-лет-ки?”
– Бред какой-то, – проговорил Башкир, – ладно, что дальше?
– Первая мысль, которая пришла к нему, что так его ещё никогда не пёрло, но удар лапой по голове и сжавшиеся когти на лысом черепе, подсказали, что всё происходит наяву. Кстати, следы от них на темечке остались. Он начал рассказывать, что лаборатория закрылась, и таблеток давно не было, поэтому сейчас сидит на “винте”. Потом сказал, что недаром ментов называют оборотнями в погонах, а когда я спросил, как ушли, ответил, что испарились. Затем он вырубился.
– Пурги, конечно, хватает, но и есть, о чём покумекать. Это всё? – Башкир явно был озадачен услышанной историей.
– Дальше я направился к окраине. Время раннее и хватало с головой. Решил посмотреть на поле, где они шли ночью. И вот, что интересно. На завод, как ты пояснил, они двигались классической стаей, а вот из города в лес возвращались цепью по одному на расстоянии метров пятнадцать друг от друга. Поверь, не ошибаюсь, это было чётко видно на влажной земле. Я несколько раз прошёлся и проверил. Можешь это объяснить?
– Цепью, говоришь, шли. Как в наступление? Хотя, нет. Они же возвращались. И что это значит?– вопрос был обращён к самому себе.
– Думай, ты здесь жираф большой, ему видней, – каламбур из песни Владимира Высоцкого заставил всех улыбнуться и разрядил обстановку, прогнав задумчивый фон, наполнивший комнату.
Эта шутка, как и положено, была настоящей, так как несла в себе долю правды. Башкир был выше всех в этой компании, и за всю свою жизнь ему приходилось несколько раз объяснять свой рост, отвечая на то, что тюрки бывают только маленькими. Его народ делится на два типа. Один, их большинство, напоминают монголов и называются степные башкиры, те, действительно, низкие, а второй, к которому относится он, это лесные. Именно они отличаются высоким ростом, более смелые и независимые. Он всегда гордился тем, что, будучи уроженцем Уфы, жил по соседству на одной улице с Юрием Шевчуком и поэтому в бардачке его машины лежали компакт-диски, подписанные только тремя буквами ДДТ, а песня “Белая река” стала его гимном по жизни. Башкир часто рассказывал об этой реке, вспоминая, как после тренировок по боксу, ранним вечером, он легким кроссом бежал со стадиона “Динамо ”на берег к железнодорожному мосту, окунуться в прохладной воде и отдохнуть. Ностальгия о городе детства и отрочества не была чужда ему. Тогда его называли только по имени, которым он очень гордится – Ильдар, означающее «правитель».
– Подойдем с другой стороны. Цепь выстраивают для прочёсывания района, чтобы ни одна мышь не проскочила. То же самое делают и в лесу. Значит, волки ищут того, кто находится на их территории, но не пойман ими. А там, – Башкир выкинул указательный палец в сторону леса, – есть только Лесник, больше никого. Из этого следует хорошая новость – он ещё жив и эти твари пока ничего ему не сделали.
– Ты не переоцениваешь этих собак?
– После сегодняшней ночи у тебя есть сомнения в их способностях? – вопросом на вопрос ответил Башкир.
– Как-то с трудом верится.
– Ничего не поделаешь, всё говорит только об этом.
– Кстати, совсем забыли о том типе, который Толяна замочил. Что думаешь по его поводу? Может он в лесу и волки ищут его.
– Вряд ли, если он там, Лесник нашёл бы его за это время, а на последней встрече он не сказал ни слова. Скорей всего, его уже давно нет в городе. С двадцатью тысячами баксов можно залечь спокойно на дно далеко отсюда. Не поймали по горячему, а теперь, тем более поздно. Решим эти проблемы, а когда всё успокоится, кинем клич братве, может и срисуют его где-нибудь.
– Просто бесит, из-за него всё началось.
– Он тут не при делах, – рассудительно начал отвечать Башкир, – “центральные” при любом раскладе пытались бы отжать лабораторию. “Две пачки” за этим сюда и ехал. А сейчас, благодаря этому типу, их на одного меньше. Сказать честно, мне он уже не интересен.
– Ну, тогда, остался один вопрос? Когда на охоту пойдем, собачек пострелять, да, может и гранаты покидать. У нас их пол ящика осталось, штук десять, на всех хватит.
– Эти собачки сожрут тебя и даже не икнут. Честно, Боцман, ты мне иногда кажешься непуганым идиотом, – Башкир повысил голос, его начали нервировать эти вопросы, – головой подумай, гранату в лесу кидать! Чтоб она стукнулась об ветку или ствол и прилетела к тебе под зад. Ты нормальный? Оставим их здесь, я только парочку возьму на всякий случай. Может в берлогу придётся закинуть или в нору волчью.
– Да, не злись ты. Одичал я здесь на этой забытой Богом станции. Развеяться хочется…, тёлок нет, так хоть взорвать что-нибудь.
– Проехали. И не забывай, нам ещё “центральных” надо будет встретить с “подарками”, поэтому в лес ничего лишнего из арсенала брать не будем. Короче, выдвинемся на поиски хижины Лесника завтра перед самым рассветом, уверен, он плотно засел в ней и эти твари не могут его достать. Но следить за сигнальной ракетой никто не отменял. Днём проверить машины и ещё раз всё оружие.
– Так точно, Башкир. С нами Бог и Андреевский флаг! – настроение Боцмана резко поднялось в предвкушении перезарядить свой праздничный автомат, – завтра дадим жизни!
Спустя пять минут комнату наполнил шелест тасующейся колоды карт: кто-то же должен был сбегать в магазин за аперитивом в виде водки и десертом в виде пива. Подходило время завтрака.
