Эдмондо де Амичис
В походе
Люди идут и идут. Пение замерло, разговоры замолкли. Неискренняя шутка вырывается иногда у наиболее сильных; но все напрасно – ее встречают ледяным молчанием. Люди идут в безмолвии. Многие бывшие во главе оказываются теперь в хвосте и хромают. Наиболее сильные, бывшие в хвосте, очутились незаметно для самих себя, во главе. Отряды смешиваются. – По местам! Эй, вы, по местам! Разве так маршируют? – Но они не обращают внимания; говорить, кричать, все равно бесполезно. – Эй, вы там! Почему вы останавливаетесь? Вперед, подбодритесь, вставайте! – Лейтенант, я не могу. – Ничего, Ничего, вставайте, вперед… – Но напрасно: он уже спит. – Сомкнитесь вы там. Живее! Теперь уже недалеко.
– Еще бы недалеко! Они всегда так говорят. А остановок из за этого никогда не делают. А суп сегодня утром была голая вода. А денег до сих пор не выдали. А по этому солнцепеку можно было тронуться в путь немного раньше. А остановок никогда не делают, а суп… а деньги…
– Посторонитесь, посторонитесь! Что там такое? Кто едет? Быстрый лошадиный топот, густое облако пыли… вот оно рассеялось. Это офицер генерального штаба.
– Да, вот они, те, что заставляют нас тащиться по жаре. Им удобно кричать с лошади: – вперед! – тем, что идут пешком… Если бы они несли сумки. – Эй, ты, поднимай ноги! Мало здесь пыли, что ли?
Кто останавливается, кто замедляет шаги и пропускает вперед свой отряд, чтобы остановиться незамеченным: голоса начальства звучат сердито, но не авторитетно; приказания отлаются редко. Командир первого отряда… Где же командир первого отряда? Ах, видно, что полк находится в пути уже пять часов.
Но что это такое? Раздались трубные звуки. Протяжное ох! разливается, точно эхо, с одного конца колонны до другого. Все останавливаются, и начинается смятение, суматоха, сбрасыванье сумок, падение ружей, беготня направо и налево… Кепи так и катятся вниз во рвы… В две минуты полк исчез. Во рвах по обеим сторонам дороги происходит давка, шум, споры из за клочка тени или нескольких травинок; все это сопровождается пинками; локти работают во всю. По полям бродят взад и вперед солдаты в поисках за водою, ищут друг друга, встречаются, останавливаются, точно муравьи на коре дерева; жалобные голоса просят пить, сердитые голоса отказывают им или неохотно соглашаются. Чашки вырываются из рук с гневом и завистью… Понемногу шум замирает, движения становятся реже, воцаряется тишина; удобно ли, неудобно ли, но все растянулись в тени и закрывают глаза… Еще одна минута, и весь полк будет спать.
