Ясмина Сапфир
Мельранский мезальянс
Глава 2
Настроение мельранца странно менялось.
Вначале он вел меня неторопливо, почти бережно, и вдруг схватил за талию, прижал к горячему боку и потащил.
Я чувствовала, как учащается дыхание Рейгарда, каменеет мощное тело.
Мы пронеслись по длинному желтому коридору с множеством дверей, и, мельранец предсказуемо распахнул ту, на которой висела табличка: «Директор». Помнится, Галлиас шутил, что хотел написать «Царь и бог», но решил не пугать подчиненных.
Я уже однажды заглядывала в этот просторный кабинет, с исполинским столом из оранжевого мельранского дерева и желтыми креслами, обтянутыми мягкой шелковистой тканью.
С тех пор ничего не изменилось. Разве что высокий шкаф-солдатик из все того же оранжевого дерева, в углу, у окна, был под завязку забит документами. Чуть больше года назад за его дверцами из дорогого прозрачного пластика, почти не отличимого от стекла, виднелись лакированные полки. Теперь же их сплошняком покрывали белые коробки с носителями информации – не больше иголки размером.
Два громадных экрана компьютера на письменном столе – тонких как бумажный лист – напоминали о супермодной тенденции. Жители союза активно переходили на виртуальную клавиатуру – нечто вроде трехмерной проекции кнопок, реагирующих на магнитное поле пальцев владельца.
В кабинете Рейгард словно опомнился – отпустил меня, отошел на несколько шагов и жестом предложил сесть в любое из пяти кресел.
– Спасибо. Я постою, – почему-то мне хотелось сохранить путь к отступлению.
Мельранец преодолел разделявшее нас расстояние в два шага. Навис надо мной – такой огромный и взвинченный, снова впился в глаза этим синим взглядом.
Сердце екнуло, странно засосало под ложечкой. Но на сей раз я быстро одернула себя, напомнив о цели визита.
– Вы хотели поговорить о подруге! – с вызовом бросила в лицо Рейгарду. – Я слушаю!
Мельранец прищурился, вгляделся в лицо, вдруг резко крутанулся на пятках и прошелся по комнате.
Подскочил снова, замер в шаге от меня, и выпалил:
– Первые два месяца беременности очень опасны для Мелинды. От землян это тщательно скрывают, но случаи беременности ваших женщин от наших мужчин не единичны. Это странно и даже не по природе… Но факт остается фактом… Вначале все женщины умирали… в первом триместре…
Но теперь часть из них выживает… благодаря нашим технологиям. И лишь единицы переносят беременность от мельранца нормально, также, как и от землянина.
Я отшатнулась, словно от удара. Мелинда… Неужели ей грозит беда? Сердце заколотилось быстрее, запульсировало в висках. Неужели подруга может умереть? Да неет! Инопланетник запугивает меня! Но зачем ему это?
А Рейгард словно обухом по голове ударил:
– Галлиас знает обо всем и надеется, что твоя подруга… не выживет.
Я отшатнулась снова, и ноги предательски подкосились. Я с трудом нащупала высокую спинку ближайшего кресла, и с облегчением плюхнулась в него. Мельранец догнал в один шаг, протянул лапищи, чтобы помочь. Я выбросила вперед руки, предупреждая его жест. И без того напряженное лицо Рейгарда совсем окаменело. Он рубанул рукой по воздуху. Чувственные губы вытянулись в жесткую полоску.
– Лиса, я хочу помочь, – сказал так, словно просил, а не предлагал.
Нет, я ничего не понимаю! Мерзавец Галлиас хочет, чтобы Мелинда умерла, и вопрос решился сам собой. А его непонятный брат хочет помочь? Что за чертовщина?
Рейгард обошел кресло. Медленно, осторожно. Боже! Какой он огромный! Даже больше Галлиаса. Выше его, наверное, на целую голову и гораздо массивней.
Мельранец наклонился, схватился за подлокотники и словно пленил меня своим мощным телом.
– Лиса, я предлагаю тебе сделку, – сказал немного хрипло, тихо. – Я отвезу Мелинду на Мельрану, в лучшую клинику. Там ее шансы на выживание будут максимальны. Но мне нужно…
Он запнулся, синие глаза смотрели так, что казалось немыслимым, невозможным отвести взгляд. На каменном лице Рейгарда резко очертились острые скулы.
– Мне нужно, чтобы ты изобразила мою невесту… перед нашей семьей.
– Чтобы я чтоо? – Взвизгнула я.
Да он издевается, что ли?!
Нет, не издевается и не шутит.
Мельранец выпрямился, небрежно подцепил другое кресло и сел сбоку от меня. Да так близко, что при желании мог дотянуться до моего уха губами.
– Лиса. Наше аристократическое общество погрязло в предрассудках. Галлиаса воспитали так, что он предпочитает убить женщину, к которой испытывал чувство, лишь бы она не предъявила права. Лишь бы не сунулась в нашу семью. Я хочу все изменить. Ну не изменить! Хотя бы сделать шаг в эту сторону. И ты нужна мне как символ новых представлений мельранцев о мире и жизни. Я – наследник древнего аристократического рода. И я намерен объявить всему нашему высшему свету, что ты – моя невеста.
Вначале я опешила, растерялась. Но потом медленно, но верно начало доходить! Да этот мерзавец намерен использовать меня также, как его брат – Мелинду!
В висках пульсировало, сердце выскакивало из груди. На языке так и вертелись оскорбительные слова. Эпитеты, которыми щедро награждали мельранцев ксенофобы, требующие их депортации с Земли за связи с нашими женщинами.
А что если это план Рейгарда? Может Мелинде ничего и не угрожает? Может он просто решил запугать меня и быстренько склонить к согласию? Я не верила ни единому слову синеглазого инопланетника.
И, кажется, он это понял.
– Лиса. Пожалуйста, послушай, – в голосе Рейгарда вдруг зазвучали почти задушевные нотки. – Я искренне хочу помочь Мелинде. И таким же, как она. Хочу помочь и нашему обществу принять новые реалии жизни. Разве это плохо?
Не в силах усидеть на месте, я вскочила и закричала в лицо мельранцу.
– Да конечно же! Какие проблемы? Подумаешь, решил использовать меня как флаг революции на вашей прогнившей планетке. Как существо, которого будут ненавидеть все! Твои родственники, за то, что соблазнила наследника и сбила с пути истинного! Ваши аристократы за то, что вторглась в их великосветское общество своим немытым рылом! Не верю ни единому твоему слову! Ты такой же, как и брат! Считаешь нас грязью под ногами и расчетливо ищешь – чтобы от нас поиметь!
Рейгард вздрогнул, как от удара кнута, губы его нервно дернулись. Мельранец вскочил с кресла, едва не опрокинув его. Секунда – один удар сердца, один вдох – и я зажата между каменным телом Рейгарда и теплой стеной из оранжевого пластика.
Боже! Какой он горячий! И какой мощный!
Рейгард склонился к моему лицу. Ноздри его раздувались, подбородок выпятился, глаза метали молнии.
Ну давай! Запугивай! Мельранская сволочь! Революцию он захотел! За мой счет! Да фигушки!
Рейгард приоткрыл рот и закрыл его. Выражение лица его изменилось – резко и, казалось бы, беспричинно.
Губы приоткрылись, обдавая меня рваным дыханием. Ноздри перестали раздуваться. От мельранца пахло чем-то свежим, немного сладковатым, но не приторным. Приятно…
Я тряхнула головой, и внезапно ощутила, что тело Рейгарда отреагировало на нашу близость слишком уж по-мужски. Мельранец наклонился еще и еще и почти коснулся моих губ ртом. Я дернулась и каким-то чудом проскочила под его рукой. Метнулась к дверям кабинета.
– Лиса?
Я обернулась. Рейгард напоминал большого и очень возбужденного хищника. Чуть припухшие губы алеют, тело – каменное, мускулы бугрятся.
– Я хочу поговорить с Галлиасом! – Выпалила я, ощущая странную слабость в ногах.
– Он улетел, Лиса, на нашу колонию, на Юстиниану, – хриплый голос Рейгарда почему-то ужасно волновал. Все внутри меня трепетало. – Ждет, пока с Мелиндой… будет все… кончено…
– Что ж… тогда… тогда… мы сами, – поникла я. – Ты же сам сказал, что некоторые землянки выживают, вынашивая ваших детей? Разве нет.
Рейгард молчал, не двигался и не сводил с меня глаз.
Решимость куда-то испарилась. Внутри разливалась странная пустота. Мелинда… Рейгард… беременность. Да правда ли это? Почему я должна ему верить? К тому же Мелинда разговаривала с Галлиасом не далее как несколько часов назад!
Когда же он успел улететь? Ведь билеты на инопланетный перелет телепортом раскупают за недели! А то и за месяцы! Хотя… У Галлиаса связи. Он на родине потомок чуть ли не королевского рода… Не зря ведь Рейгард так себя нахваливал
В голове все перепуталось. Синие глаза мельранца сбивали с мысли, обволакивали странным дурманом. Рейгард смотрел так странно и так… волнующе. Медленно двинулся навстречу, шаг за шагом, метр за метром.
Приоткрытые губы… тяжелое дыхание… каменное тело…
Я отшатнулась к двери.
– Да погоди же! Лиса! Ты не так меня поняла, – Рейгард бросился навстречу, а я юркнула за приоткрытую дверь и понеслась по коридору.
Зал пробежала на какой-то рекордной скорости. Лица, фигуры, барная стойка – все слилось в неясную полосу. Музыка оглушила снова, почти контузила.
Не притормаживая, я выскочила из клуба и только здесь позволила себе отдышаться. Рейгард не преследовал.
Тишина ночного квартала, нарушаемая лишь стрекотом насекомых, казалась праздником для слуха. Прохладный ветерок остужал разгоряченное лицо.
На недалекой воздушной трассе сонмом светлячков носились машины.
Я вызвала из кольца-телефона трехмерную клавиатуру и нажала быстрый набор такси…
Глава 3
Вернулась я домой, как и предполагала, за полночь. Мелинда осталась ночевать в моей спальне – большой, просторной, с добротной деревянной кроватью и черным кожаным диваном. Они отлично гармонировали с бежевыми крашенными стенами. С детства ненавижу обои! И даже супермодные, моющиеся, с голографическими и трехмерными проекциями пейзажей, не изменили моего мнения о настенных «наклейках».
Я закрыла синие жалюзи на окнах, чтобы ни ослепительные шары фонарей, ни вывески ближайших к нам ресторанов с кафе не будили беременную подругу.
Подошла, подоткнула одеяло и вгляделась в лицо Мелинды. Бледная, немного осунувшаяся, она все еще походила на ребенка, и точно также посапывала. Пушистые светлые ресницы вздрагивали и трепетали. В груди защемило.
Вспомнился мой Ярик. Мой сынишка. Маленький ангелочек с родинкой на левой мочке. Какие немыслимые позы принимал он в детской кроватке, как высовывал за деревянные прутья ножки в полосатых носочках с резиновыми подошвами – чтобы не скользили. Как врывался ко мне после прогулки с криком: «Мама!» и бросал мячик, разрисованный рыбками и ракушками. А я в суматохе пыталась поймать его, прежде чем игрушка разнесет в пух и прах все на рабочем столе.
Глаза защипало, сердце больно ударилось о грудь.
Нет! Все у нас будет хорошо, Мелинда! И если существуют женщины, которые нормально выносили ребенка мельранца, ты будешь одной из них.
На этой ура-патриотической ноте, я разделась и умылась в своей любимой, громадной ванной – целиком выложенной голубой плиткой.
Заглянула на кухню и включила тусклое ночное освещение. Низко покачивался под потолком красный конус люстры, вырывая из полутьмы полупустую тарелку с безешками. Ну что ж! Аппетит у Мелинды есть, токсикоза нет, значит и волноваться нечего.
Но чем больше я себя в этом убеждала, тем все тяжелее становилось на сердце.
Ах да! Галлиас!
Я метнулась в гостиную. И, не включая свет, юркнула мимо высокого угольного шкафа из черного блестящего пластика к рабочему столу, из того же материала.
Компьютер с реальной, настоящей клавиатурой – прямо как во времена моей молодости – и не думал засыпать. Я сама себе усмехнулась. Вот ведь склеротик! Так и не забыла все эти допотопные электронные машины! Современные ноутбуки и компьютеры можно было не заряжать и оставлять без электричества на месяцы!
Я пододвинула черное кресло, села и быстро забарабанила пальцами по клавишам.
Так-с… Галлиас Саркатта. Фамилия-то какая дурацкая!
Вот мерзавец!
Я едва сдержала яростный возглас, когда новостные страницы замелькали перед глазами цветастой лентой.
«Улетел на Юстиниану с дипломатической миссией…» «Отправился налаживать отношения с юстинианскими мельранцами…» «Завидный жених покинул Землю, так и не остепенившись…»
Надеюсь, Мелинда этого не увидит. Глупо, конечно! Если не увидит она – растрезвонят на работе. В отличие от меня, интернет-консультанта по пиару, подруга работала в рекламном отделе крупной косметической фирмы. И, естественно, там собрался сплоченный террариум обожающих друг друга на публике единомышленниц. Про роман Мелинды и Галлиаса знали, конечно же, все. От секретарши Любы – пухлой, маленькой девушки с большими черными глазами и не менее большими амбициями до начальницы Мелинды – Анастасии. Женщины властной, с королевскими замашками, монументальной фигурой и очень простым, невзрачным лицом, которое не красил никакой супермакияж.
Завидовали Мелинде по-черному. Помню, однажды заехала за ней на работу, чтобы посидеть в кафе и наслушалась так, что тошнило еще неделю.
– На вид – бледная моль, невинная овечка. Но тут, как говорится, в тихом омуте черти водятся. Я много слышала об индиго, – шептала стройной брюнетке Люба и многозначительно улыбалась, поправляя экстремально короткое алое платье. – Просто представь, сколько мужиков у нее могло быть за лет двести?!
Сплетница шипела громко, не смущаясь, чтобы уж наверняка услышали в ярко-красной приемной отдела, завешанной трехмерными фотообоями, и в коридоре.
– Вроде, она мельранца в ночном клубе подцепила. И прикинь, это оказался его собственный клуб! Я в интернете поискала, – продолжала девушка уверенно кивая, – Уверена, она специально для этого туда и пошла – хвостом вертеть. Кто-то даже говорил, что она его там месяцами караулила. Вот таким наглым обычно и везет…» – по севшему голосу Любы стало ясно – ей не везло даже с наглостью.
Дальше шли витиеватые пассажи о том, как Мелинда одевается, красится и вообще себя ведет. Но стоило мне прокашляться, Люба сделала большие невинные глаза, поправила выжженный перекисью пучок на затылке и поставленным секретарским голосом спросила:
– Девушка? Вы к кому?
Значит утром надо подготовить Мелинду к встрече с сослуживцами. Подруга должна сообщить им сама, как бы между делом. Мол, Галлиас временно уехал, но обещал вернуться с дорогими подарками. Пусть удавятся от зависти и злобы!
На этой высокой ноте я оставила в покое новости про Галлиаса, и уже было хотела пойти спать, но что-то меня остановило.
Я набрала в поисковике «Рейгард Саркатта» и получила еще больше картинок, сообщений и новостей. У этого мельранца даже фансайты имелись!
С каждой главной страницы и с каждой шапки форума смотрело его грубовато выточенное, мужественное лицо и глаза – синие-синие. И я бы даже списала все на фотошоп, если бы сама не видела эти бездонные озера – глубокие и завораживающие.
Страницы пестрели сердечками, мишками и прочей девичьей чепухой. От приторно-розового фона все время хотелось проморгаться.
Страстно-сопливые признания, описания какой он, и как он восхитителен моя нервная система выдержала со скрипом.
Зато я, не без труда, нашла биографию Рейгарда и сведения о его семье.
Скудные, обрывочные, они пестрели фотографиями мельранца и в фас и в профиль, но по сути рассказывали ничтожно мало.
Я узнала лишь, что Рейгард занимался ночными клубами на нескольких планетах содружества. Что он никогда не был женат и «в связях порочащих его не замечен». А еще что на родине Рейгард числится как революционер нравов и культуры.
Ага! Революцию он затеял! Шишь тебе!
На мое яростное шипение красавчик на фотографии не отреагировал никак. Лишь продолжал буравить своими синими глазищами.
Я закрыла сайты и пошла спать.
Утро вечера мудренее, главное поймать Мелинду прежде, чем она наступит на мины – напорется на злорадство сослуживцев и откровенные издевки.
* * *
Две недели пробежали как один миг.
Я корпела над очередным заказом по ребрендингу фирмы, одевавшей в шубы почти всех олигархов страны. Теперь популярная марка замахнулась и на модели для среднего класса. И ей срочно требовалась убедить этот самый средний класс, что одевать его будут не хуже ВИПов. Меха подешевле и попроще отделают так, что они ничем не уступят самым дорогим и шикарным.
Мелинда переехала ко мне и чувствовала себя превосходно. Много ела, много гуляла – мы отмотали десятки километров по парку, неподалеку от дома. И почти не плакала по Галлиасу.
Наверное, гормоны беременности делали Мелинду слишком уж оптимистичной. Я только и слышала: «Он одумается», «Он наверняка вернется», «Соскучится, поймет, что такое отцовство»…
Я не возражала. Лучше пусть так – порхает в облаках, чем каждую ночь рыдает в подушку.
И все было неплохо… вот только в один прекрасный день Мелинда не вернулась с работы.
Вначале я решила, что она задерживается. Генеральный задумал какое-нибудь срочную рекламную акцию или розыгрыш или что-то в этом духе, и весь отдел пыхтел в поте лица до поздней ночи. Такое случалось, хотя и не часто.
Но потом зазвонил телефон-кольцо. Я вздрогнула, и все поняла, даже не глядя на номер. Звонил подругин гинеколог – Фарскраф. Голос врача звучал напряженно, исчез прежний налет бесшабашности, с которым он обычно сообщал нам результаты анализов или УЗИ.
– Мелинда в больнице. Вам нужно приехать, – эти два коротких предложения разделили мою жизнь на до и после.
Трясущимися руками вызвала я такси. Натянула черную трикотажную блузку и свободные угольные брюки. Накинула шерстяную кофту – год близился к осени, и вечерами холодало, – и под писк смс пулей выскочила из дома.
Замок, работавший на ДНК владелицы, мгновенно захлопнулся.
Лифт ухнул вниз так, словно падал в бездну.
Улица пахла сыростью и приторно-сладкими ночными цветами с ближайшего газона, некогда служившего наземной дорогой.
Где-то за домом тоскливо завыла собака. На ветке американского клена, возле подъезда смачно каркнула ворона. Я обернулась в сторону гадкой птицы, и она замолкла. Словно поняла, что я не человек и могу хорошенько приложить током.
Темно-зеленое такси взмыло в небо и ловко пристроилось в крайний ряд воздушной трассы.
Радио гремело на всю катушку, транслируя какого-то суперпопулярного рэпера.
В салон просачивались запахи ночной жизни. Невыносимо густой, парфюмерный, словно нарочно напоминал о фирме подруги. От сладкого аромата горячего шоколада во рту все слиплось. От запаха пережаренного мяса тошнота подступила к горлу.
И где-то там же, в горле, бешено колотилось сердце.
Рэп оборвался, и зазвучала медленная, тягучая мелодия. Я задрожала, закуталась в кофту. Эта мелодия… Мы слушали ее с Мелиндой в тот самый вечер, в такси, когда летели в «Анубис» к Галлиасу.
Я стиснула челюсти, и от зубовного скрежета по спине понеслась целая толпа мурашек.
Долетели мы в рекордные сроки.
Голубоватый небоскреб самой известной городской больницы и поликлиники впивался в темноту ярко-желтыми окнами, царапал крышей золотистые звезды.
Мирно сияли колокольчики фонарей.
Нерукотворный парк вокруг больницы, с кряжистыми дубами, тонкими березками и косматыми кленами притих, словно вымер.
Я даже слышала, как пролетает мимо мотылек, устремляясь к фонарю.
Главная аллея парка прямиком вывела меня к дверям в приемное отделение.
Внутри свет просто ослеплял. Тысячи круглых лампочек были хаотично разбросаны по потолку, а на стенах горели плафоны в форме египетских амфор. Символично.
Я проскочила мимо четырех черных кожаных диванов – изрядно потертых и потрепанных, но все еще вполне приличных и подбежала к регистратуре.
За полукруглым черным столом, отгороженные от остального мира высокими мониторами, дежурили две сонные медсестры.
Я постучала по столу и одна из них подняла усталые серые глаза.
На ее узком, остроносом лице с ямочкой на подбородке отразилась дежурная улыбка.
– Добрый вечер, чем могу помочь?
– Ничем! – раздался позади низкий мужской голос, и я спиной ощутила приближение Рейгарда. От него словно бы исходило тепло. Свежий, чуть сладковатый запах окутал меня, и время замедлилось. Даже мысли потекли как-то лениво, не торопясь.
– Девушка? Так что вы хотели? – выдернула меня из странного транса в реальность медсестра из регистратуры.
Рейгард? Что он тут делает? Какое право имеет распоряжаться мной, Мелиндой? За секунды пульс взвился до небес, а я взвилась еще сильнее. Почему? Я и сама не понимала.
Но когда развернулась к мельранцу, злые слова готовы были слететь с языка. И тут… из-за массивной фигуры Рейгарда выступила гораздо менее массивная, жилистая фигура. Фаскраф – врач Мелинды смотрел на меня очень темными, глубоко посаженными глазами. На усталом, изрезанном морщинами лице его отражалось все, что я услышала секундой позже.
– Она очень плоха, – тихо, но твердо сообщил Фаскраф. – Отказали сразу несколько внутренних органов. Сейчас она на аппарате. Но нужно срочно доставить Мелинду на Мельрану. Там есть все необходимое для стабилизации ее состояния.
Кровь ударила в голову. Я заметалась по приемному отделению, закричала, не обращая внимания на медсестер в регистратуре и двух посетителей – они только что вошли в двери.
– Этого не может быть! – резко остановившись, бросила в лицо Фаскрафу. Рейгард зачем-то попытался сцапать мою ладонь. Но я отдернула руку и отскочила подальше от мельранца. – Вы же неделю назад убеждали нас, что все хорошо! И анализы! Они были хорошими! И УЗИ! И что там еще…
– Все и было хорошо, – все также тихо и твердо ответил Фаскраф. – Ее привезли сегодня, во второй половине дня, на скорой. Я уже сталкивался с такими случаями при беременности от мельранцев. Вначале все отлично и вдруг – раз – и женщина умирает.
Я задохнулась воздухом, голова закружилась, колени ослабели. Я рухнула бы на пол, но Рейгард не позволил. Подхватил на руки, как ребенка. Синие глаза смотрели с неподдельной тревогой, участием. Или мне только так показалось? Наверное, показалось. Какое участие может проявить брат того, кто бросил Мелинду умирать, зная, что может хотя бы попытаться спасти? Ее и своего, между прочим, ребенка!
– Не надо так паниковать, Лиса, – медленно, почти ласково произнес мельранец. – Я уже заказал нам дипломатический рейс. Через час сядем на корабль телепорта. А через полтора суток по земному времени будем на Мельране. С нами полетит Фаскраф, – он кивнул в сторону врача. – И еще несколько медсестер. Успокойся, все будет хорошо. Я позабочусь о вас.
Он говорил так, словно все уже решено. Ну, уж дудки! Я задергалась в руках Рейгарда как эпилептик. Но вместо того, чтобы отпустить, мельранец лишь прижал покрепче. Его каменное тело обдавало незнакомым, но почему-то ужасно приятным жаром, грудь ходила мехами, а стальные объятия, казалось, не разжать и боксеру.
– Лиса! Успокойся! Сосредоточься! – прохрипел Рейгард, и голос его явственно вздрогнул.
– От-пус-ти! – процедила я сквозь зубы.
Мельранец послушно поставил на неверные ноги. Я пошатнулась и оперлась рукой о прохладный стол регистратуры.
– Разве нельзя избавиться от… ребенка? – почти шепотом, едва дыша, выдавила в сторону Фаскрафа.
– К сожалению, мой опыт показывает, что в таких случаях это приводит к еще более быстрой смерти матери, – пожал плечами врач.
Небо рухнуло на голову, земля так и норовила уйти из-под ног. Сердце больно ударилось о грудь и замерло, окаменело.
Я смотрела на Рейгарда, на Фаскрафа и понимала, что выхода нет. Его не было изначально, просто я тешила себя напрасными иллюзиями, глупыми надеждами.
Я выдохнула, словно ныряла в глубокий колодец и выдавила каким-то чужим, упавшим голосом:
– Рейгард. Я на все согласна.
Он посмотрел так странно, так обижено. Словно я только что не согласилась на все дурацкие условия, на унижение в обществе мельранской знати, а, напротив, отвергла сделку. Хуже того – оскорбила последними словами.
– Жду тебя у десятого якоря космотелепорта, – даже не сказал, скорее прорычал Рейгард.
Крутанулся на пятках так резко, что меня обдало ветерком, и ракетой вылетел вон.
– Зря вы с ним так, – покачал головой Фаскраф – весь такой серьезный, собранный.
Я подняла глаза на врача, и недоверчиво прищурилась:
– И вы за этих инопланетных богатеев? – в голосе прорезались противные, визгливые нотки.
– Я не «за», – спокойно ответил Фаскраф. – Только Рейгард ежедневно справлялся о здоровье вашей подруги, на правах родственника ребенка. Приехал сюда и организовал перевод Мелинды в клинику на Мельрану прежде, чем приехали вы. И вам даже не сообщил. Подумайте об этом.
О чем это он? Колени снова подогнулись, и я плюхнулась на диван, рядом с грустной шатенкой в веселом желтом платье с громадными алыми маками.
Она вцепилась в коричневую сумку, как в спасительный круг и нервно скребла металлическим каблуком по сверхпрочному пластику пола.
Когда я снова подняла глаза, Фаскраф исчез – наверное, отправился готовить Мелинду к перевозке.
В приемном отделении по-прежнему было немноголюдно.
Сегодня не праздник и не выходной – народ не пьет, не гуляет, и травмируется редко. А скорая подвозила тяжелых к другим воротам.
Медсестра за регистратурой сладко зевнула и отхлебнула кофе из белой граненой кружки.
В двери вошел молодой, но уже изрядно полысевший мужчина, поддерживая сгорбленную старушку. Ее крючковатые пальцы крепко держались за руки спутника.
А сколько времени? Господи! Рейгард сказал – у меня в запасе час! За это время я едва успею долететь домой и оттуда в космотелепорт! Когда же собираться?
Я беспомощно оглядела отделение вновь. В душе закипала злость. То ли на себя, то ли на Галлиаса, то ли на Рейгарда. То ли на всех сразу.
– Елисса Варламова? – позвал высокий, мелодичный и явно нечеловеческий голос.
Я вскинула глаза.
– Простите, я от Рейгарда Саркатта. Меня зовут Велтис, – сообщил темноволосый мельранец, с темно-карими глазами. Немного сухощавый по сравнению с Рейгардом и Галлиасом, он все равно был на голову выше любого землянина и гораздо лучше сложен.
Шрам у самой кромки роста волос и родинка на носу, мягкие черты лица – не слишком выразительные, но правильные… Недорогая зеленая футболка и синие вытертые джинсы. Он явно происходил из худородных мельранских аристократов.
– Слушаю, – слишком резко отозвалась я.
И ведь отлично понимала, что парень не причем. Все эта благородная семейка Саркатта! От них одни беды! Но смерить тон не удалось даже усилием воли.
– Рейгард Саркатта прислал за вами машину и просил сообщить, что ваши вещи вместе с платяным шкафом уже на борту корабля телепорта.
