Ярослав Васильев
Право на жизнь
– Мои крылья всё равно ударят. Хотите вы или нет.
– Мои тоже! – поддержал Аметистовый Лебедь.
Гибель урожая игольника очень больно ударила и по кошельку, и по самолюбию. Великий лорд хотел мстить.
Следом зазвучали ещё два голоса в поддержку Алмазного Полоза. Его ближайшие союзники прекрасно понимали, благодаря кому они удерживают место в Совете, и потому были готовы идти за хозяином до конца.
Первым встал Ястреб.
– Отказываю. И поддерживаю предложение лорда Изумрудной Рыси о мире.
Медведь с Оленем встали следом:
– Поддерживаем Изумрудную Рысь.
Затем все четверо молча покинули заседание. Впервые за три последних столетия среди Великих лордов случился отрытый раскол.
До границы оставалось совсем немного. Узкая дорога, ведущая к очередной пограничной заставе, завтра закончится. Деревья понемногу уже начинали редеть. Ещё день-два и лес сменится лесостепью, а там грузовики спокойно пройдут и напрямую. К тому же, если в глубине страны вертолёты применять не рискнули – как горели воздушные машины над полем боя, запомнилось слишком хорошо – то на границе поддержка с воздуха будет: два звена ждали на аэродроме подскока. Догнать землян вряд ли успеют, да и потери оказались куда меньше, чем боялись перед началом операции. Можно праздновать победу. Вместо этого на душе у генерала Свиридова который день скребли кошки. Потому гонял он дозоры и охранение нещадно, в воздухе постоянно висел беспилотник – и не дирижабль, а самолёт. Подчинённые Мануса беспрерывно сканировали окрестности. Всё было тихо. Слишком тихо.
Дорога стала совсем плоха, потому ехали грузовики медленно. В какой-то момент колонна встала – хлипкий мостик через речушку тяжёлые машины выдержать не мог. Сапёры принялись наводить переправу, беженцы, некоторые водители и солдаты вылезли размять ноги. Свиридов тоже вышел из штабной машины, но далеко отходить не стал. Хотя сентябрь в этих широтах был тёплый, сейчас едва минуло двенадцать часов, и солнышко припекало вовсю – китель остался внутри. В одной рубашке от налетевшего ветерка оказалось довольно зябко.
Внезапно послышался рёв тревожной сирены – сигнал «магическая тревога», и почти сразу у переправы и где-то возле головного БТРа раздались несколько взрывов. Рефлексы сработали мгновенно, бросив Вячеслава под колёса. «Твою мать! – задёргалось в голове. – Авианалёт. Откуда?!» Убедившись, что больше взрывов нет, генерал вылез из-под грузовика и посмотрел в небо: там удалялись на юг два создания, величиной раза в полтора больше лошади, внешним видом напоминающие грифонов из средневековых легенд.
Других таких тварей в небе не было, потому колонна тут же наполнилась шумом – врачи бежали к раненым, остальные занимали места по тревожному распорядку, готовясь к отражению атаки. Свиридов вместе с двумя заместителями торопливо побежали к машине магов: если Манус не доложил по рации или не послал вестового, значит дело серьёзное, отвлечься никто из чародеев не может. Но информация о том, что произошло, нужна как воздух. Потому быстрее подойти самим – пусть объясняют эту непонятную чертовщину по ходу дела.
Мануса они нашли рядом с изуродованной машиной магов, сидящего на земле бледным как мел, и судорожно хватающим воздух.
– Что с ним?
– В рубашке родился, – пояснил один из врачей. – Третья бомба рядом с ними легла, почти всех контузило, кого-то сорванным оборудованием побило. Хорошо, броня осколки выдержала. А на нём ни царапины, просто шок, видимо.
– Это поправимо, – бросил кто-то.
Несколько мгновений спустя откуда-то возникла фляжка со спиртом. Мануса хлопнули по щекам, с силой разжали зубы и влили несколько глотков обжигающей жидкости.
– Майор, докладывайте.
– Я…
– Как положено, докладывайте, майор!
Это сработало: разум подчинённого ухватился за незыблемые формы устава и начал приходить в себя. Ровным механическим голосом Манус заговорил:
– Товарищ генерал, разрешите доложить. Нами было замечено необычное явление. Особенность данных созданий в том, что они не излучают, а поглощают магию, в целом оставаясь почти нейтральными. С подобным феноменом мы на практике столкнулись впервые, потому не сразу его заметили. Дальше не сразу поняли искусственное происхождение, и сигнал о начале магической атаки запоздал.
Взгляд Мануса приобрёл осмысленность, потом заполнился ужасом, мужчина мешком осел на землю и негромко произнёс:
– Небесные всадники. Нам конец. От них не отбиться.
Свиридов ненадолго отвлёкся – ему доложили о пострадавших и характере упавших бомб. Три осколочно-фугасных примерно по сто-сто пятьдесят килограммов в тротиловом эквиваленте каждая. Одна зажигательная.
Едва помощник закончил, генерал снова обратился к Мануса.
– Майор, отвечайте. Что в них такого ужасного?
– Они… они атакуют с неба. Много. Потому от них нет защиты.
– Вертолёты почему-то никого особо не пугали. И сбивали их за милую душу.
– Там… там количество, – Манус наконец-то справился с собой. Видно было, что боится он по-прежнему до дрожи, но решил – если уж тонуть, то хоть побарахтаться. – Среди Стражей много умелых магов, и мы потом с Агенором вспомнили. Так на драконов охотились. Когда целей мало, а магов достаточно, хоть одно брошенное заклятье попадёт. Но сколько так можно подбить? Десяток, полтора – если очень повезёт. А тут в каждом небесном крыле будет не меньше полусотни зверей. И атакуют всегда минимум двумя-тремя крыльями. И магию они пьют, заклятья на Небесных всадников почти не действуют.
– И каждый несёт минимум по два заряда. Почему их не применили сразу?
– Это очень дорого. Небесные создания способны нести всадника и груз, легко приручаются – но живут только в одном месте, на западе Леса. Там невероятно высокий показатель магии, потому за пределами этой зоны им требуется постоянная подпитка. Гвенъя наверняка опустошили все свои хранилища, чтобы бросить Небесных всадников в бой.
– Ясно. Сколько у нас до атаки?
– Думаю, часа два есть. Может больше – зависит от того, где расположились остальные и готовы ли воины подняться в воздух.
– Хорошо хоть до связи между землёй и небом тут не додумались… Кравцов, – начал раздавать приказы генерал. – Соберёшь лучших стрелков. На тебе зенитная оборона. Ни одна сволочь дойти не должна. Бекетов. Отвечаешь за землю, когда после налёта пойдёт пехота. Демьяненко, берёшь майора Мануса, может, кто ещё оклемается, и тащишь к своим орлам. Поднимаете в воздух всё. Чтобы ни одна дрянь больше не подкралась незаметно. Павлов, на тебе маскировка. Исполнять.
Гвенъя дали на подготовку больше четырёх часов. Генерала Свиридова сначала удивила такая нерасторопность, а потом насторожила. Если задержка не случайна, наверняка сразу за грифонами атакует пехота. Тогда ждали именно её. Наконец, сначала Манус доложил – приближается аномалия. И почти сразу тоже самое подтвердили с поста воздушной разведки: сбит самый западный из дирижаблей слежения.
Через несколько минут в бинокль получилось увидеть атакующих. Быстрота полёта грифонов порадовала – если «пустые» птицы делали не меньше сотни километров в час, то в гружёном состоянии их скорость не превышала шестидесяти-семидесяти. В атаке участвовали больше четырёх с половиной сотен птиц. Сейчас грифоны наступали двумя группами навстречу друг другу под тупым углом. Начиная от концов пройти почти параллельно линии колонны землян, сбрасывая бомбы и высыпая из мешков тяжёлые стальные стрелки в полторы ладони длинной – падая с большой высоты, такая проткнёт насквозь даже человека в кольчуге.
За подаренное время колонна землян изрядно «выросла» в размерах. В хвост и в начало успели отогнать несколько уже ненужных грузовиков и заправщиков. Построили штук пять макетов оборонительных противопехотных позиций, где сидели одетые в мундиры чучела – с воздуха, если не приглядываться, как настоящие. А на самых концах вынесли на три сотни метров от колонны два ложных поста магов, откуда искрили чарами и магические кондиционеры, и остальные изделия техномагии. Будто бы чародеи засели там и готовятся попробовать накрыть людей защитным куполом.
Если бы небесные всадники хоть раз встречались с серьёзным противодействием, озаботились разведкой и подавлением зенитных точек, и лишь затем нанесли массированный удар – какой-то шанс у них был бы. Но про эшелонированную противовоздушную оборону и перекрывающиеся сектора обстрела здесь не слышали. К тому же в первую очередь гвенъя старались уничтожить чародеев, считая угрозой только их.
Едва первые бомбы накрыли ложные цели, зенитчики открыли кинжальный огонь. В воздухе началась свалка и паника. Кто-то фанатично пытался всё-таки вывалить смертоносный груз на цель, кто-то увернуться от выстрелов и сбежать. Отсутствие нормальной связи голосом между воинами усиливало хаос: привычная система флажков и цветных светильников в каше, где летящие рядом капитаны разных отрядов отдают противоречивые команды, не работала.
Избиение длилось недолго. Когда смолкли пулемёты БТРов и солдат, тишину не нарушал шум крыльев ни одной птицы. Лишь вдалеке трещали и шуршали ветками несколько пожаров – там, куда упали грифоны с зажигательными бомбами. Люди замерли, сжимая приклады, готовясь встречать пехоту… в ответ пришли тишина и пустота. Никто из Великих лордов даже на мгновение не предполагал, что Небесные всадники не справятся сами по себе. Не последовало и нового авианалёта, хотя его специально ждали ещё сутки, прежде чем двинуться дальше. О том, что Алмазный Полоз вложил в первую атаку все силы, земляне не догадывались, потому двигались медленнее прежнего, постоянно ожидая новой угрозы с неба. Но до самой границы никто людей так больше и не потревожил.
Глава 8. Стальная лиса
Если говорить строго, Стальная лиса – это было прозвище. Но данное при рождении имя Шоннах девушке не нравилось совсем. Как и обязанности будущей жрицы. Вместе с уроками, на которые она была обязана ходить каждый день за исключением самых важных праздников. Зато имя на одном из древних наречий означало «лиса», и потому, сбежав из дома в день своего пятнадцатилетия, на вербовочном пункте девушка назвалась Лисой. Заполнявший контракт чинуша, взглянув на редкий среди гвенъя золотисто-рыжий цвет волос самоуверенной соплячки, только усмехнулся. Также смеялись поначалу и в тренировочном лагере, потом в армии… впрочем, всегда недолго. Поставить зарвавшегося наглеца на место гордая дочь настоятеля одного из храмов Кайны-хранительницы умела. Как умела учиться и быть первой во всём. Поэтому очень скоро к прозвищу уважительно добавилось «стальная». А как ещё назвать девушку, пусть даже сильного мага, которая вошла в число посольской охраны всего в двадцать пять лет, а Зелёным стражем стала в двадцать девять? В придачу числилась в отряде лорда Алмазного Полоза – а ведь и хозяин, и его подданные считали, что место женщины только дома и при детях. Лиса замирилась с семьёй: пусть отец не разговаривал с мятежной дочерью со дня побега, но перед статусом Зелёного стража не устоял и он.
Вспоминая сейчас, Шоннах думала, что ей всегда везло. И с соседом по улице, бывшим сотником одного из пограничных полков, решившим доживать свой век в провинции. Здесь небольшая по столичным меркам королевская пенсия делала его богатым. И с командиром первого в своей жизни отряда. И с небольшим эпизодом во время поездки в Королевства людей – через женщину-любовницу одного из посольских работников попробовали в здание пронести зелье и подглядывающий амулет… Не учли, что Шоннах была не только боевым чародеем, но благодаря происхождению хорошо разбиралась парфюме, украшениях и дамских тряпках. Стальную Лису заметили, пригласили в Стражу. Везло ей и дальше. Первый в жизни поход в числе Стражей, неудивительно, что непроверенного огнём и железом бойца поставили в самую дальнюю линию. Только поэтому она и уцелела: подбив вражескую гусеничную повозку, сразу отступила в сторону ближайшего не скованного боем отряда – маги врукопашную идут только в крайнем случае. Оказалась рядом с капитаном Рысей, когда тот приказал идти на прорыв. Повезло… но на всех её везения явно не хватит.
Словно издеваясь, небо сегодня было прозрачное до бесцветной голубизны, лишь несколько белых мохнобрюхих облаков заблудились на горизонте. Листва окружающего леса манила сочной зеленью, птицы радостно пели, так и приглашая лечь на травку. Забыть про всё… Зелёная стража не зря считалась лучшими в мире воинами. Из смертельной ловушки сумели вырваться целых пять сотен. Или только пять сотен – это как считать. И всего два капитана. Полоза и Рыси. Сейчас они стояли в окружении своих товарищей, самые дальние терялись в лесу. Но разговор командиров внимательно слушали все.
– Ваши жажда славы и упрямство привели к катастрофе. Хотя я предупреждал об этом ещё тогда. И что вы предлагаете теперь? – слова Рыси звучали с откровенной, издёвкой. – Дорогу домой нам перекрыли надёжно. Или вы мечтаете закончить своё земное существование в виде черепа, ставшего дорогим кубком в сокровищнице кагана? Много поколений им не попадался такой знатный трофей, как целый капитан Зелёной стражи.
– На совете равных нечётное число голосов. А я как генерал…
Договорить Далваха не смог. Рысь ударил кулаком об ладонь и зло рыкнул:
– Равных? А где вы тут видите равных? Где ваш отряд, капитан Полоз? – последние слова Рысь просто выплюнул, будто схаркивал мокроту. – А право быть генералом вы потеряли, когда завели нас в ловушку.
Далваха остался внешне невозмутим. Вот только глаза, полные бессильной ярости и ненависти, его выдали. Рысь вывел за собой около двух сотен, из которых две трети были бойцы его отряда. Остальные отступали по одному и мелкими группками. Но в итоге среди уцелевших подданных лорда Херебарда сейчас насчитывалась почти половина. Стражей из Полозов осталось всего двадцать три. Прав был Рысь и насчёт генерала – тот, кто совершил такую чудовищную ошибку и потерпел такой позорный разгром, не имеет права собирать под свои знамёна чужих капитанов.
– Зато мы можем мстить. За погибших товарищей. За…
– Как хотите. Но мои солдаты и те, кто останутся со мной, подобной дурью заниматься не будут. Самое умное для нас – попробовать затаиться. Не вечно же в степи будут держать войско? Если мы переживём зиму, то весной можем попробовать вернуться домой.
Лицо Далвахи всё-таки перекосило от гнева. Он схватился за рукоять меча… и замер, так и не вытащив его из ножен. Одновременно негромко зазвенели оружием остальные бойцы-рыси, готовые вступиться за командира. А поскольку Далваха сам первый чуть не нарушил главный закон Стражей – никогда не сражаться со своими, наверняка за капитана Изумрудных Рысей вступятся и многие другие.
– Прятаться как крысы? Вы трус! Вы готовы ради своей шкуры навлечь на нас несмываемый позор!
– А вы идиот. Мёртвые сраму не имут? Даже если погибли не защищая будущее своего народа, а лишь интересы и кошелёк лорда Алмазного Полоза? Вы и ваш господин уже один раз предали нашу страну и наш народ. Второй раз я вам этого сделать не дам. Особенно сейчас, когда Стражу придётся возрождать из пепла. Из-за вас и только из-за вас.
Слова, после которых нет возврата, были сказаны. Какое-то время два капитана сверлили друг друга взглядами. Потом Далваха громко сказал:
– Все, кому ещё дорога честь – за мной.
И ушёл. Шоннах быстро пересчитала. Остались двести шестьдесят четыре Стража. На поляне и рядом с ней стояли лишь рыси и десятка три из бывших отрядов Оленя и Медведя. Осталась и Шоннах, единственная из Полозов.
Майор Северин в сражении не участвовал, у его ребят задача была иной. Все понимали – как не старайся, кто-то всё равно прорвётся. Слишком опытные звери Зелёная стража… То, что с поля боя к границе сумели отступить больше пяти сотен, сюрпризом стало неприятным. Пусть дорогу им перекрыли наглухо – под защитой нукеров Толгоя вдоль границы развернули плотную сеть из магов, видеокамер и патрулей – и «здесь» неприятностей можно оставить после себя немало. В отличие от всех остальных армий, элита воинов гвенъя партизанским действиям была обучена хорошо.
«Вы ребята, похоже, не знаете – что и на таких есть способы. И если вы их не изобрели, то мы-то давно учёные», – слова, которые сказал один из подчинённых Андрея, когда блокировали и зачищали первый из районов, где Стражи попытались устроить диверсию. Северин тогда в ответ лишь рассмеялся:
– Забавная штука судьба. В прошлой жизни я вот так же бегал по джунглям и пустыням, только «с другой стороны». А в остальном ничего не изменилось. Опыт на опыт, выдержка и удача на выдержку и удачу. Разве что здесь магия против техники. Так, если задуматься, невелика разница: стреляют в тебя из плазмострела – или метают заклятья огненных шаров и молний.
Сейчас, два с лишним месяца спустя, Андрей вспомнил разговор и сам себе улыбнулся. Смело можно было говорить, что их работа по большей части закончена. Врагов почти не осталось. Последняя попытка напасть на деревню или поджечь поле случилась полторы недели назад. Но и ловить гвенъя становилось всё труднее. Самых лихих и презирающих людей выбили ещё в первые дни, остались травленые волки. Дважды земляне находили базовый лагерь или зажимал отряд врага так, что гвенъя не могли отступить. До последнего старались бомбить и гвоздить артиллерией – и только потом шла пехота, а госпитали принимали раненых сразу. Но и в таких «мягких» условиях по больницам валялось уже сотен шесть. А ещё, по допросам пленных, где-то прятался последний, самый крупный отряд. Выжидал? Только непонятно чего.
Хотя на календаре уже вовсю царил сентябрь, лес сегодня выглядел почти летним. Запах смолы, душистость елей и сосен, крепкий аромат дуба, вплетались нотки мха и грибов, спрятавшихся под уже начавшими желтеть и вянуть листьями. Влажная пряность травы и земли. А стоит углубиться в чащу – и воздух становится густым, земля строже, деревья всё смелее переодеваются в багрянец. Забыть бы всё и шагать по такому лесу широким, размашистым шагом, выискивая грибы и мечтая вернуться домой с полным лукошком белых и подберёзовиков… Вместо сбора грибов Андрей повёл своих людей по следу. Очень медленно и осторожно. Поторопишься – угодишь в ловушку, бывало и такое. А то, что сегодняшний след тянулся очень чётко, хотя в осеннем лесу замаскировать его проще простого, настораживало вдвойне.
Они шли за десятком гвенъя почти весь день, и Андрей беспокоился всё сильнее. Явно специально не маскируются, но засад ни одной, хотя удобных мест прошли много. Не было и ловушек, хотя один-два магических аналога «растяжек» Стражи за собой давно уже оставляли всегда, пусть были уверены, что их не преследуют! На этом странности не закончились. Под вечер кто-то пошёл обратно по своему следу, пошёл очень шумно – словно хотел привлечь внимание. Возле широкой поляны Андрей приказал задержаться и не стрелять первыми. Если гость так уж хочет поговорить…
Минут через пять-семь на поляну вышел высокий гвенъя со знаками различия капитана одного из отрядов. Поднял руки с раскрытыми пустыми ладонями, показывая, что у него нет оружия, и громко произнёс сначала на своём языке, потом на языке королевств, а затем на нэрлих предложение о переговорах. Андрей колебался недолго. Конечно, до этого пленные к людям относились с ненавистью и презрением, но, с другой стороны, жить хочется всем. Вдруг этот капитан пришёл говорить о капитуляции? А шанс встать лицом к лицу без стрельбы выпадал последнее время нечасто. После того как в первые дни партизанской войны в целях устрашения гвенъя зверски убили несколько попавших к ним ополченцев и солдат, земляне, если рядом не было начальства, живыми врагов старались не брать.
– Майор Северин, – начал Андрей, встав напротив капитана. – Я имею полномочия вас выслушать.
– Капитан отряда Изумрудной Рыси. Мы готовы сдаться при условии, что нам позволят сохранить не только жизнь, но и знамёна.
Андрей сразу же про себя отметил: про оружие и амулеты собеседник не упомянул. Но зато сразу обозначил: гвенъя готовы капитулировать не рабами, а пленными с возможностью выкупа.
– Прошу подождать, – Андрей запнулся, переводя тридцать минут в непривычные для него меры языка нэрлих, – примерно три клепсидры. Я свяжусь со своим командованием. Ваши условия несколько выходят за пределы того, что я имею право решать на месте.
Полтора часа спустя капитан Рысей в сопровождении отряда Андрея двигался к лагерю гвенъя.
– Почему? – поинтересовался Северин, всё-таки решившись по дороге спросить. – Остальные ваши товарищи предпочитали сражаться, пока не погибнут.
– Очень просто, – в ответе прозвучала грусть. – Я и лорд Херебард с самого начала были против этой чисто политической войны. Но подчинились королевскому приказу. Я ещё в первые дни предлагал отступать, отказались мы и жечь поля. Зачем? Это не наша война, это чужая земля. Вы – достойный враг, и я не вижу смысла губить своих солдат ради мести за поражение, как сделал это капитан Далваха. К тому же народ, который так яростно и беззаветно защищает свою свободу, я предпочитаю числить если не в друзьях, то хотя бы не среди врагов.
Первые несколько дней для Стражей ничего не изменилось. Хозяева даже не поторопились разоружать врага. Лишь капитан Рысей дважды уезжал с утра и до вечера. Однажды вернулся в сопровождении группы землян. Старшим был тёмно-русый плотный фигурой мужчина – насколько Шоннах разбиралась в местной иерархии, почему-то со знаками различия всего лишь старшего сотника. Или как его здесь называли – майора. Хотя рядом стояли и явно ему подчинялись два полковника. Непонятный майор выслушал от каждого из Стражей слова капитуляции и обещание не сражаться с людьми. Потом коротко о чём-то ещё раз переговорил с капитаном Рысей.
Дальше прозвучало:
– Походной колонной за мной.
Три часа спустя Стражи вышли к дороге, где стояли незнакомые самодвижущиеся повозки. Солдаты погрузились, их наглухо закрыли, и повозки непривычно мягко тронулись. Окон не было, и ни единой щели тоже, но внутреннее чувство времени подсказало – ехали почти полдня. Когда караван встал, всех выпустили наружу. Оказалось, что они прибыли в лагерь, куда и поселят пленных. Огороженная глухим высоким забором территория с парой десятков непривычно высоких пятиэтажных зданий, часть из которых была заперта. Остальные оказались столовой и жилыми корпусами, причём каждому Стражу выделили по комнате. Только здесь собрали оружие и амулеты. Но не кучей как трофей – а записали, что и у кого взято, пообещали вернуть перед отправкой домой… Шоннах восхитилась дипломатическим искусством капитана Изумрудных Рысей. В таких невыгодных условиях выторговать настолько почётную сдачу.
Медведи и Олени тоже сохранили знамёна, так что теперь поселились отдельно. Обедать, впрочем, всё равно пошли все вместе. А когда, сытые, вышли на улицу, один из бойцов потянулся и довольно сказал:
– Не деликатес, но вкусно. Очень. И это они так пленных содержат. Странные люди.
Шоннах рассмеялась.
– Да как себя, так и нас кормят. Это с непривычки всё необычным и вкусным кажется. Сколько раз такое видела по посольствам.
– Ну… Верю на слово. Из бывших посольских кроме тебя тут никого.
Шоннах кивнула… на мгновение показалось, что кто-то очень пристально посмотрел ей в спину.
Хорошая жизнь длилась недели две. И закончилась, когда утром очередного дня внутрь охраняемого периметра въехало несколько повозок – автомобилей модели автобус – из которых выбрались около сотни попавших в плен Стражей. Они резко отличались от тех, кто остался с Изумрудной Рысью. С поникшими плечами, ноги переставляли шаркающей походкой, в глазах лишь пепел поражения. Шоннах заметила сослуживца из своего отряда, радостно шагнула навстречу. Хоть кто-то уцелел!.. И споткнулась, ударившись о полный ненависти взгляд.
– Хорошо выглядишь, Лиса. Предательница.
– Какого? Сдурел?
– Молчала бы. Я смотрю, вовремя продалась Рысям? Полозы остались без хорошего мага, и потому Далваху повесили. Твоего. Капитана. Как безродного разбойника. За каких-то там сопляков. Благородного. Капитана Зелёной стражи.
Мужчина сжал кулаки, шагнул вперёд, явно собираясь ударить. И наверное получилось бы, от услышанного в голове у девушки поднялись непонятный туман и звон. Не вязалось подобное бессмысленное, оскорбительное убийство с образом здешних людей, сложившимся у Шоннах. Но тут бывший полоз заметил пристально наблюдавших за безобразной сценой охранников. Испуганно вжал голову в плечи, ещё раз облил Шоннах презрением, развернулся и ушёл.
Шоннах непонятно сколько времени стояла ошеломлённая. Потом медленно побрела к себе в комнату… Через полсотни шагов столкнулась с незнакомой гвенъя в местной одежде. В памяти сразу щёлкнуло: видимо, переводчица, сопровождала доставку пленных. Следом пришла догадка: да это же та самая отступница, из-за которой они пошли в поход. Из-за которой всё и закончилось катастрофой. Подходящий объект, на котором можно сорвать свою злобу и растерянность.
– Здравствуйте, леди Янтарь. Я рада, что покинув родину в спешке, без рекомендательных писем, на новом месте вы сумели добиться столь многого.
Поклон строго по этикету – Стражи вне сословий, но и лорды стоят на особицу. Слова почтительны. Мелочи – интонация с ничтожной каплей презрения, поклон ровно на волос не так, как надо, взгляд с крошечной долей брезгливости. Обе девушки были детьми высшего света, потому второе дно Эйнире уловила прекрасно. «Ты предала свой народ, и вижу, что за это тебе хорошо заплатили». Леди Янтарь вспыхнула румянцем, но сумела сдержаться.
– И я рада, что, несмотря на трудности последних месяцев, Стража сумела сохранить целых три штандарта.
Ответное: «Победили всё равно мы. И с разгромным счётом. А вы живы лишь нашей милостью сильного над слабым».
Ещё один взаимный поклон, и девушки разошлись.
У входа в дом, где располагалась комната Шоннах, девушку поймал капитан Рысей.
– Лиса, мне доложили о сцене возле ворот.
Шоннах внутренне напряглась: о какой именно из двух?
– Я зря не сказал вам сразу… А ещё жаль, что меня не было на той ферме. Может, я бы сумел отговорить Далваху. Хотя и считаю, что повесили его заслуженно, – Рысь перехватил удивлённый взгляд. – Бессмысленная, не оправданная необходимостью жестокость ради собственного удовольствия. Это уродует даже обычного солдата. Для командира такое поведение – преступление, ибо чужая боль самый сладкий наркотик, который мгновенно туманит голову и превращает тебя в животное. К сожалению, червоточину в нашем генерале я заметил, когда было слишком поздно. И отговорить остальных капитанов от продолжения похода не сумел. Но вами, Лиса, можно восхищаться. Вы единственная из Стражей Полоза, кому этот яд не затмил разум. Уже официально до окончания похода предлагаю перейти под мою руку. А там будет видно.
Шоннах на секунду прикусила губу. Предложение щедрое, и строго в рамках закона. Рысь – единственный старший офицер.
– Согласна. Что от меня потребуется взамен?
Рысь усмехнулся. Было заметно, что такой деловой подход вместо смиренной радости от подачки в его глазах прибавил девушке уважения.
– Мне понадобится ваш опыт участия в посольствах. Пока учите здешний язык. В идеале – чтобы говорили не только свободно, но и без акцента.
О том, что отведённое на учёбу время истекло, капитан Рысей сказал в конце осени. Как раз выпал первый снег и тонким ледком затянуло большую лужу, в которую превратился газон возле крыльца столовой. Утром ещё показалось было, что растает – но к обеду началась самая настоящая метель. Пушистые огромные хлопья неторопливо скользили по воздуху, опускались на дорожки, на крыши, на немногих выглянувших на улицу смельчаков. Сначала быстро таяли, растекаясь брызгами и запахом сырости, потом осмелели и перестали. Не заметить, когда чёрные, серые, грифельные, дымчатые, свинцовые цвета за окном сменились прозрачно-белым.
Капитан Рысей какое-то время смотрел за окно, не обращая внимания, что в комнату, отданную под кабинет, зашли вызванные подчинённые. Шоннах сразу начала поломать голову над составом. Нет, что все пятеро имеют второе дно и могут не только сражаться – понятно. В остальном… Представляют отряды Рыси, Оленя, Медведя и Полоза. Специально? Или случайно подобралось? Наконец капитан обернулся. Сел в кресло и внимательно оглядел прибывших.
– Наши гостеприимные хозяева, – он криво улыбнулся самым краешком губ, – по понятным причинам хотят избавиться от нас как можно быстрее. Переговоры о выкупе уже идут. Но пока мы здесь… Я хочу попробовать хотя бы немного уменьшить тот ущерб, который Великому Лесу нанесла авантюра лорда Фахтны. И первым делом я попробую договориться с лордом Серебряный Янтарь.
Рысь посмотрел на лица подчинённых – каменные, но глаза удивление выдают.
– Да-да. Полоз, конечно, вывернется, спихнёт всё на мошенника, не сказавшего, что титул и домен он захватил обманом. Всё равно Фахтна не мог не знать: леди Эйнире вышла замуж по полному обряду, обвинения её и мужа подлежат рассмотрению не королевского суда, а Благородной палаты.
Шоннах в этом месте мысленно выругалась. Она не спорила – весь поход с самого начала был политической глупостью. Но теперь он лишался даже формального повода: приговор с самого начала не действителен. Война становилась государственным позором, выплыви это наружу. Понятно, с чего капитан нервничал и постоянно пропадал где-то в городе последние недели. Увидел возможность убедить людей «забыть» скользкий момент?
– Предварительная позиция для личных встреч окончательно согласована. Завтра я еду в город. Согласно моему статусу, я могу взять с собой свиту. Ей станете вы. Будете внимательно слушать, после каждый вечер высказывать свои соображения, – капитан устало потёр виски. – Без этого я, если честно, побаиваюсь, – он взял со стола карандаш и гневным движением переломил. – Уже за то, что такой гениальный ум оказался по другую сторону щитов, хочется Полоза удавить. Этот Агенор смог пробиться из городского сословия: сначала должность при королевской библиотеке, потом свадьба, и он вошёл в число высшей знати. Одно это повод им восхититься. Одновременно блестящий учёный, я поинтересовался – уже здесь он опубликовал целых четыре труда, связанные с магией. Помог людям… нет, наследие Ордена не при чём. Но вот создание нового направления в артефакторике, полагаю, целиком его заслуга.
Шоннах мысленно выругалась снова, причём гораздо экспрессивнее. Ибо, будучи великолепным профессионалом, хорошо представляла, что значит создать не просто новое плетение, а целое направление на поле, где за сотни лет вроде бы всё перепахано сверху донизу. Это могло бы достаться гвенъя, а теперь принадлежит их противникам.
