Ярослав Горбачев
То, что внутри. Пробуждение

Стараясь отвлечь зашевелившуюся внутри жабу, перешёл к обследованию трупа крылатой зверюшки. Выглядела она премерзко, как летучая мышь-переросток. Такая же злобная морда с оскаленными зубами, такие же маленькие глазки, такие же кожистые крылья. Больше никаких намёков на огненные линии, они исчезли бесследно с гибелью существа. Вот только… Да, перевернув труп на спину, убедился – у него в груди, под кожей, что-то светилось.

Оставить как есть? Или всё таки…

Или. Поколебавшись мгновение и сглотнув образовавшийся в горле ком, я вонзил свои когти в грудь летучей мыши-переростка, и буквально раскрыл её в стороны. Хрупкие тонкие рёбра, и так уже изрядно поломанные моими ударами, поддавались легко, и там, в глубине, пульсировало голубым нечто. Я взял его пальцами и вырвал, извлекая наружу.

Чёрный многогранный камушек, похожий на пирамидку, со светящимися голубым символами на гранях. Не успел я толком разглядеть, как он растаял в руке и будто впитался в неё. А я так и остался сидеть, в недоумении разглядывая свои окровавленные пальцы. И что это было сейчас?..

Отвечать мне никто не спешил. Попробовал обратиться к лежащему рядом трупу, как к скелету внизу – ничего не получилось. То ли сделал всё не так, то ли эта тварь, как и пауки, не относится к разумным. А жаль, вопросы вертелись на языке крайне интересные…

Пошевелив ещё трупик и убедившись, что никаких загадок в себе он не таит, я собрал колбы, связал их обратно в свёрток, перехватил поудобнее копьё-канделябр, и пошёл дальше, ещё более осторожно, чем до этого.

Спустя какое-то время наткнулся на ещё один шар. На этот раз не стал рассусоливать, набросился на него сразу, пока он даже не начал трансформацию. А когда начал – следил за мордой и старался уйти с линии возможного огня. В итоге, летучая мышь «потухла», так и не успев плюнуть ни разу. Я повторил с её трупом все те же действия, что и с предыдущей, достал из груди камушек и растворил в руке. Что бы это ни было, вряд ли стоит разбрасываться такими штуками.

Потом были ещё два шара, с которыми удалось справиться без проблем, и, в конце концов, я понял, что обошёл пещеру кругом – дошёл до «парадной лестницы», только теперь с другого конца. И там был проход. Видимо, путь наружу.

Открытым вопросом осталось, откуда я провалился в пещеру – судя по оущениям, отверстие должно было находиться где-то в стене ниже парапета, по которому я шёл, то есть у меня получилось подняться выше того тёмного коридора с пауками. Подумав, решил не искать его – не факт, что получится подняться назад, да и ничего хорошего меня там не ждёт. А значит – вперёд, только вперёд!

Как выяснилось, не зря я опасался этого слишком удобного и явно подставного пути. Только подошёл к круглому тёмному зёву, в глубине которого, как оказалось, была дверь – как по пещере прошла лёгкая дрожь. Я кинулся к двери, попробовал открыть – оказалось заперто. А за спиной что-то вспыхнуло, освещая тёмные своды.

Я обернулся – это поднимались в воздух три огненные «летучие мыши». В меня уже летели пылающие шары, к счастью, довольно медленно – так, что я смог уклониться от них, прыгнув за камень.

Ситуация получалась препоганой: вперёд не пройти, сзади – враги, которые летают и могут достать издалека. Высунулся из-за камня – в мою сторону тут же вновь плюнули, пришлось прятаться обратно.

С другой стороны – пока прячусь за камнем, им меня тоже не достать. А это значит… Будем ждать.

Потянулись долгие томительные минуты. В стену рядом ещё несколько раз врезались очереди из огненных шаров, но ни одна меня не задела. И наконец, моё терпение вознаградилось. Я заметил на стене блики от пламени, кто-то клюнул!

Выбив пробку у одной из колб с «боевым коктейлем», выпил её залпом. Что бы это ни было – сейчас пригодятся любые средства.

Перед глазами будто появилась красная дымка, и я почувствовал закипающую злость. Огненные летучие мыши? Дайте десять! Всех перемолочу! Мышцы налились неэфемерной силой, сердце превратилось в боевой барабан, призывающий выйти на ринг и порвать всех на лоскуты.

И я бросился вперёд. Легко уйдя от первых двух шаров, не обратив внимания на третий, врезавшийся в плечо, я налетел на крылатую сволочь и мощным ударом прямо в прыжке заставил её кубарем полететь назад. Две остальные маячили сзади – одна сдала в сторону, уворачиваясь от летящего в неё уже трупика своей товарки, вторая плюнула огнём.

Только приземлившись, я прыгнул не от неё, обратно в укрытие, а, наоборот, вперёд. Пройдя в каких-то миллиметрах от летящих шаров, взвился в воздух и прямо в полёте ударил летуна по крылу, ломая его. В меня полетели новые шары, от которых я уже не успел увернуться – но мой противник падал вниз, и большинство из них ушли вверх, бессильно разбиваясь о стены.

В то же мгновение спину обдало жаром – оставшаяся «в строю» тварь принялась расстреливать меня, будто в тире, пользуясь тем, что я забыл про неё. Бешено взревев – что, это я так могу, правда?! – я развернулся, пригибаясь и пропускя над головой очередную очередь, и побежал навстречу последней оставшейся летучей мыши. Та, будто поняв мои намерения, отлетела в сторону – туда, где пропасть, и где её не достать.

Одновременно, красная дымка перед глазами начала мигать, будто предупреждая, что сейчас исчезнет. А тварь зависла в воздухе и снова выстрелила.

Решение опять сформировалось мгновенно. Используя последние мгновения своего «боевого коктейля», я остановился, отвёл руку с «копьём», вытягивая вперёд левую ногу и приседая на правую – и резко выпрямился, кидая снаряд вперёд.

В то же мгновение последние отблески красного пропали, и я как подкошенный рухнул на каменный уступ, лишь чудом не перевалившись через него и не полетев вниз. Все конечности налились свинцовой тяжестью, и внезапно пришла боль. От обожжённых рук, плеча, спины…

У меня не было сил даже поднять голову, чтобы убедиться, что попал в свою цель. Судя по тому, что никто больше не пытался меня достать, я таки сбил крылатую гадину.

Всё так же не смотря по сторонам, собрав остатки сил и всю волю, я пополз к камню, за которым остался свёрток с остатками снадобий. Перед глазами темнело и летали светящиеся «мушки», боль заставляла стонать сквозь зубы, но я подтягивал своё тело всё дальше и дальше. И как всё это закончилось, просто не помню. В какой-то момент пришёл в себя уже с пустой банкой из-под снадобья в руке. Боль заметно ослабла, силы постепенно возвращались… Работает, светящаяся дрянь!..

Жаль вот только – почти все эти волшебные зелья, которые нашёл в пещере, в ней и истратил. Прискорбно… Что бы ни ждало снаружи, есть подозрение, что там подобные штуки ой как понадобятся, не меньше, чем здесь.

Сиреневая микстура оказалась забористой – поставила на ноги за считанные секунды. Даже зудело вроде не так сильно, как после «голубых». Или просто привык?

Убедившись, что силы восстановились, не стал разлёживаться и отправился собирать трофеи. Надо было хотя бы вернуть своё незаменимое оружие, и выковырять из трупов голубые камни. Что бы это ни было, не хотелось разбрасываться даже такими непонятными мелочами. Кто знает, что в будущем пригодится?..

Один труп валялся неподалёку, два других упали куда-то вниз. Спускаться на этот раз решил уже по «парадной лестнице». Хотя какая это лестница… Если только для великанов. К слову, какой я всё-таки молодец, что сразу по ней не пошёл, и сначала расправился с шарами-летучими мышами поодиночке. Если бы они пробудились все, сразу, мне бы определённо пришла хана. А что-то подсказывало, что именно так и должно было случиться.

Спускаться оказалось не так и легко, но всё же возможно. Долго ходил внизу, нашёл канделябр и одно тело, второго так и не отыскал. Видимо, застрял где-то по дороге, повис на камнях. Да и ладно с ним…

Когда вернулся к двери, готовясь искать какой-нибудь хитроумный способ взломать её – она оказалась открыта. Магия?.. Или где-то в плитах «парадной лестницы» были скрыты потайные пружины?

Долго думать об этом у меня не получилось – на стене появились блики, как от факелов, и из-за поворота быстрым шагом вышли два чудища. На этот раз прямоходящие, в чём-то даже человекоподобные, ростом с меня… Вот только – двухголовые, и с такими злобными, свирепыми, как у ящериц каких-то, харями, и с такими горящими красным маленькими глазками, что сразу стало ясно – каши с этими братцами не сваришь, и гасить их надо как можно скорее. Ещё больше в этом убеждали шипастые дубины, сжатые в мускулистых лапах, и свирепый рык, который твари издали при виде меня.

Драться с ними я не стал. Вместо этого просто побежал назад, пользуясь тяжёлой неповоротливостью чудовищ, и выбрался на опоясывающую пещеру террасу. Она была слишком узкая, чтобы идти по ней вдвоём, и уж тем паче свободно рахмахивать дубинами. Это давало некоторые шансы и преимущество.

Как и ожидал, враги пошли по одному. Первого, как только сунулся, я долбанул железякой по ноге, пользуясь её длиной и преимуществом первого удара. Только в последнее мгновение успел подумать «что я делаю, не попаду ведь…» – но попал! Чудище взревело и оступилось, шипастая дубина со свистом пролетела совсем рядом, ударившись о стену – уклониться от неё успел, но всё было на волоске. Факел, сжатый в другой лапе, метнулся мне навстречу, рассыпая искры – но ещё один удар «торшером» попал чудищу точно в предплечье, заставив выронить горящую просмоленную деревяшку. Противник попытался схватиться за канделябр освободившейся рукой, но я успел убрать его, и, увернувшись от очередного размашистого удара дубинки, ткнул прямо в одну из оскаленных рож, выбив острые клыки и загнав железяку глубоко в глотку.

Дёрнул назад – застряло… А двухголовый заревел раненым зверем, уронил своё шипастое ковыряло и схватился обоими руками за моё «копьё». Я потянул ещё сильнее – чудище упало на колени, но держало крепко, всё так же цепляясь за торчащее из глотки «древко».

Дилемма, что же делать дальше, разрешилась просто. Со спины моего противника раздался рёв, и его здоровую голову буквально расквасило дубиной. То ли его брат-близнец пришёл в бешенство от вида крови, то ли просто настолько хотел до меня добраться, что по сравнению с этим тёплые чувства к сородичу были для него ничто – но он, мало того, что добил первого двухголового, так ещё и полез через него на меня!

Я еле успел высвободить своё оружие, теперь всё испачканное в крови и каких-то мерзкого вида ошмётках, отскочил от врезавшейся в камни палицы и снова побежал прочь, разрывая дистанцию. Окончательно убедившись, что мои новые враги, будучи могучими и мускулистыми, при этом жутко медлительны и неповоротливы, я собирался воспользоваться этим по-полной.

Но повозиться, тем не менее, пришлось изрядно. Мои удары, пусть болезненные, никак не могли причинить заметного вреда противнику. Двухголовый ревел от боли – но продолжал двигаться, выбивая искры и каменную крошку из стен и пола своей дубиной, размахивая ею с неутомимостью механизма. В отличие от тех же пауков, или летучих мышек, которым можно было с одного-двух ударов переломать кости, расправиться с этим было той ещё проблемой.

У меня всё не получалось ударить по тем единственным, выявленным опытным путём, уязвимым местам – головам твари. Противник же мой мог просто задеть меня своей палицей, и мне бы хватило, поэтому приходилось быть всё время начеку.

Всё закончилось, когда я, отступая, оступился, и от летящей дубины пришлось закрываться копьём, подняв его над собой в обоих руках – иначе уже просто не выходило. Страшный удар чуть не вышиб дух, но я ловко подцепил оружие противника и вырвал его из мощной лапищи, заставив упасть где-то за спиной. Тварь бросилась на меня уже врукопашную, но я вцепился когтями ей сразу в обе глотки, и уже чувствуя, как рёбра трещат в стальных тисках, вдавливал пальцы глубже и глубже, видя стекающие вниз струйки крови…

Когда чудище, наконец, испустило дух, мы какое-то время так и лежали, обнявшись в темноте, словно нежащиеся в постели любовники. Один из факелов погас, второй чадил где-то вдалеке, давая совсем немного света, а мои колбы остались далеко, я выронил их – хотелось верить, что твари не потоптали всё это хозяйство.

Пока я решился наконец выбраться из-под трупа, последний факел погас. Вновь окутавшая всё темнота пугала – кто знает, что она ещё может таить в себе?.. Пришлось восстанавливать навыки хождения наощупь… И ползком возвращаться к проходу из пещеры, где разглядел наконец легкое свечение – целая колба-фонарик валялась на камнях, просто скрытая от меня до поры поворотом. Я взял её, и уже со светом принялся обследовать тела врагов.

Были они похожи на двухголовых прямоходящих ящериц-переростков. Ростом с меня, но шире в плечах – теперь казалось чудом, что я смог расправиться с такими здоровяками. Всю «одежду» двухголовых составляли круглые щитки на груди, крепящиеся на надетых крест-накрест ремнях, дурацкие шипастые наплечники, наручи и поножи. Повозившись, я снял их и попробовал натянуть на себя, но одёжка оказалась не по размеру, и больше мешала. То же самое и с дубинами – я попробовал покрутить одной и чуть не отбил себе ногу. С немалым сожалением, решил оставить это замечательное оружие – с «канделябром» уже как-то привычнее и надёжнее, да и не такой он тяжёлый.

Призвать духов двухголовых, чтобы поговорить, не вышло. Зато получлиось выковырять такие же светящиеся пирамидки, как у «летучих мышей». С виду они ничем не отличались, и точно так же растаяли в руках, оставляя вопросы – что же вы такое, и для чего нужны?..

Невольно скосил глаза в сторону раскрытой двери. Что-то подсказывало, что там, за нею, вопросов появится ещё больше… И не стоит откладывать, чтобы хотя бы узнать их!

Окинув напоследок взглядом ставшую уже почти родной пещеру, я почти привычно взял в зубы колбу с золотистой жидкостью, дающую, если по правде, совсем немного света, и направился вперёд, навстречу неизвестности.

За дверью, в конце извилистого прохода, обнаружилось место, откуда пришли двухголовые. Уютная комнатка, освещённая факелами, с грубо сколоченным столом и двумя скамьями посередине, да с грудой соломы в углу. На последней, видимо, спали, а вот стол явно использовали по прямому назначению. Прямо на нём, без какой-либо посуды и столовых приборов, валялся приличных размеров окорок, слегка понадкусанный, половина сыра, и две буханки хлеба. Ещё там стоял кувшин, до половины наполненный водой.

Убедившись, что втрая дверь, ведущая в комнату, закрыта, я выпустил наружу копившийся всё это время зверский голод, и уничтожил за один присест едва ли не всё, что нашёл на столе. Осталась только буханка хлеба и кусок сыра. Запоздало уже подумал, что зря так безоглядно отдался неизвестно какого происхождения мясу, хранившемуся в условиях вопиющей антисанитарии, ещё и обгрызенному неизвестно кем… Но было уже поздно, и приятная тяжесть в животе говорила – не переживай, мол, главное – чтобы мне было хорошо.

Следующей по полезности находкой оказалась вязанка факелов, сваленная в углу, и ещё порадовал мешок из грубой засаленной ткани, в который получлиось их положить, вместе с моими колбами, теперь уже в основном пустыми.

Позволив себе немного вздремнуть, буквально минут десять, и умывшись водой из кувшина, я пошёл дальше, ругаясь сквозь зубы на нехватку рук – их катастрофически недоставало, чтобы держать и факел, и верное оружие, и мешок.

За дверью обнаружилась ведущая вверх винтовая лестинца, пробитая, судя по всему, прямо в толще скалы. Я осторожно пошёл по ней, внимательно глядя по сторонам в поисках паутины, отблесков света и любых других признаков таящихся за углом неприятелей.

Но ничего такого не встретилось, а мой подъём закончлися у массивной, как всё сдесь, деревянной двери. Ещё только увидев её из-за очередного поворота, я погасил факел, и дальше шёл наощупь. Не пожалел об этом – судя по тому, что время от времени сквозь щели в грубо подогнанных досках просвечивали какие-то вспышки, дверь вела на улицу, или в помещение с окнами.

Устроившись около двери, долго вслушивался и всматривался сквозь щели наружу. Ничего подозрительного не заметил. Предыдущий опыт показывал, что это ничего не значит, поэтому я пристроил свой мешок на одну из ступенек, поудобнее перехватил «канделябр», и начал аккуратно открывать дверь.

Жуткий, режущий уши скрип никогда не смазываемых петель свёл на ноль все эти предосторожности, и уже не скрываясь, я выпрыгнул наружу.

Там меня встретил длинный, полукруглый коридор со стрельчатыми окнами без стёкол, снаружи которых были видны всё те же тучи и зарницы. Внутрь врывались порывы холодного ветра, заносило мелкую противную морось, на полу натекли приличных размеров лужи. И никого вокруг. Постояв немного, готовый ко всему и осторожно оглядываясь, я подошёл к одному из окон и выглянул наружу.

Судя по всему, здание, по которому я гулял, стояло на высокой горе. Под самыми окнами, ниже на пару этажей, тянулась зубчатая крепостная, стена. На ней не было видно ни души. А дальше, за этой стеной, то ли клубился туман, то ли плыли облака, и ничего не было видно вообще. Вот как узнать, что там, под этим клубящимся покровом? Далеко ли до земли, и что за местность вообще?

Очередной порыв студёного ветра, бросивший в меня неприятной водяной пылью, заставил передёрнуть плечами. Я вернулся к двери, подальше от непогоды, вытащил свой мешок, закинул за плечо, взял свободной рукой оружие. Посмотрел налево, посмотрел направо… И двинулся в очевидную сторону, крадучись и со всеми возможными предосторожностями. Где бы я ни был, обстановка уже доказала, что пренебрегать безопасностью не стоит.

Как ни странно, коридор был девственно пуст. Зато вскоре я нашёл очередную дверь в стене, и замер перед нею, терзамемый вопросом – зайти, потревожив и подразнив неизвестное, или идти дальше.

Колебался недолго. Оставлять за спиной дверь, за которой может таиться незнамо какое количество кровожадных тварей – не лучший вариант. Вдруг придётся спешно отступать? А оказаться между двух огней не хотелось бы.

Да, риск, но… Набрав побольше воздуха в грудь, я потянул дверь на себя.

Глава 3

Выскочившие на меня скелеты оказались неудобными противниками. Быстрые, неожиданно сильные, неутомимые, не чувствующие боли. И откуда только берётся это всё в голых костяках?

Одно порадовало – вооружены они оказались кое-как, ржавыми кривыми мечами, да ещё у одного в руке болтался изрубленный круглый щит, а на голове сидела половина шлема. Поэтому, держа дистанцию, я всё-таки разобрал их на куски, точными ударами по суставам выбивая кости, которые и так не пойми как держались вместе. Сперва одного лишил руки с мечом, подом другого – ноги, а потом уже добивал, пользуясь полученным преимуществом.

Точность и лёгкость, с какой я орудовал своим оружием, теперь воспринимались как должное. Более того, кажется, я всё лучше и лучше контролировал свои действия, и они постепенно становились не «заимствованными», а своими, собственными.

Трофеев досталось мало – только всё те же пирамидки, которые как-то крепились внутри пустых костяков. Ржавое и иззубренное оружие никуда не годилось, один меч переломился пополам, у второго отвалилась рукоять. Даже щит я доконал сильным ударом, превратив в груду бесполезных щепок, которые еле-еле держала вместе сильно траченная жизнью кожа. Духов призвать, к сожаленю, тоже не получилось.

Своеобразный «сюрприз» ждал меня в следующей комнате, находившейся за той, из которой выскочили скелеты. Чадящий на стене факел выхватывал из темноты расположенные вдоль стен клетки, и находящуюся посередине многолучевую звезду, одновременно не похожую на ту, уже знакомую мне, и чем-то её напоминающую.

Клетки в основном были пустыми, но в одной лежало иссушенное тело. Человеческое.

Я вновь почувствовал, что становится дурно, но поборол поднимающуюся внутри бурю. Блевать не буду точно. Не для того я те харчи в каморке двухголовых поглощал! Неизвестно же, когда ещё до еды доберусь. Отвернувшись и несколько раз глубоко вздохнув, я попробовал призвать духа. И на этот раз получилось!

Передо мной завис бородатый тощий мужичонка, со впавшими глазами и измождённым лицом.

– Я Вало, кретсьянин. Я не опасен для тебя, дух не может напасть на призвавшего его, – ответил он на первые, ещё не заданные мною, вопросы.

Они что, мысли читают?

– Иногда, духи воспринимают обращённые к себе несказанные слова. Но мы не можем читать все мысли.

– Ясно… Что ничего не ясно. Как ты здесь очутился?

– На нашу деревню напали, и меня схватили люди Некроманта.

– Кто такой Некромант?

– Владелец этого замка.

– Зачем ему понадобился ты?

– Чтобы превратить в низшую нежить.

– Что такое низшая нежить?

– Зомби, скелеты…

– Как Некромант собирался это сделать?

– Не он. Это должны были сделать для него младшие прислужники. В середине комнаты простая звезда обращения. Чтобы превратить меня в нежить, они должны были напитать её силой, убить меня внутри этой звезды, и поместить в рану Камень Маны.

– Почему они не сделали этого?

– Я умер раньше.

– Из мёртвых нежить не получается?

– Получается, но она хуже.

– Можно сделать то же, но без звезды призыва?

– Не знаю.

– Как напитать звезду призыва силой?

– Не знаю.

– Можно ли поднимать не людей, а каких-нибудь других существ?

– Можно, я видел много разной нежити.

Дух начал бледнеть и истончаться, и я поспешно спросил:

– Как выглядят Камни Маны?

– Чёрные, с синими символами… С треугольными гранями… – да, мог бы не спрашивать. Это очевидно.

Несчастный Вало, закончив фразу, совсм исчез, оставив меня в глубоком расстройстве и задумчивости. Первое было вызвано тем, что окружающий мир повернулся ещё более омерзительными гранями, и начал играть совсем уж неприглядными красками. Да ещё и у всех местных ужасов, и, возможно, моих неприятностей, появилось человеческое – а человеческое ли? – лицо. Возникло сразу два противоречивых желания – свалить отсюда подальше, или же, наоборот, переговорить с этим Некромантом.

Пищей же для размышлений стало то, что я, как потенциальный, вроде как, некромант, тоже хотел бы получить возможность использовать свои способности, и желательно – не на своих собратьях. Как это делать, и возможно ли делать вообще, мыслей не было. Но когда снова вышел в коридор, родился дерзкий план эксперимента. Правда, для его осуществления требовались новые поверженные враги. И я пошёл дальше, теперь уже со вполне определённой целью.

Как назло, навстречу никого не попадалось. Но зато за шелестом дождя мне вскоре послышались какие-то звуки. Они доносились с улицы. Осторожно подойдя к одному из окон, я, медленно и по чуть-чуть высовываясь из-за его края, выглянул наружу.

Там происходило интересное. Три скелета наседали на двухголового. Четвёртый костяк кувыркался рядом, пытаясь встать на перебитых ногах. Что самое поразительное, драка происходила в полной тишине – двухголовый бился молча, что уж говорить о его неживых проитвниках. Были слышны только звуки ударов – когда палица чудища о двух мордах врезалась в щиты его врагов, и когда те блии своими мечами, иногда доставая живую плоть – кровищи уже натекло море – а иногда, бессильно звякая клинками о металл наплечников или наручей.

Наконец, один из скелетов ловко подскочил со спины, и подрубил одну из ног двухголового. Тот развернулся, ударом палицы переломил хребет обидчику – но в это же время двое оставшихся синхронно атаковали его, глубоко вонзив свои мечи в бок и спину. Вот тогда жалобный вой и разнёсся над кажущимся пустым замком, заставляя шевелиться волосы на голове и леденеть всё внутри. Не то, чтобя я жалел этого павшего смертью храбрых – он мне такой же враг, как и порубившие его. Но… Отчего-то очень легко было представить на его месте себя.

Понаблюдав немного, как скалящиеся пустыми черепушками скелетоны терзают агонизирующее тело, я осторожно отодвинулся от окна вглубь помещения, и огляделся по сторонам. Очень вовремя – со стороны, откуда я пришёл, по коридору бежал сородич погибшего внизу чудовища. До него было ещё далеко, но я поспешил навстречу – замучаюсь же тащить потом такую тушу…

Монстр видел меня и совершенно точно горел желанием пообщаться поближе. Я не стал ему отказывать. Ничего нового не изобретал – бил издалека, не подпуская к себе и стараясь держать дистанцию, а улучив момент, вообще оббежал противника и припустил в обратную сторону, к комнате со звездой обращения и клеткой. Там, подпустив чудище поближе, ударил его в голову – на этот раз старясь сделать так, чтобы не застряло.

Ошеломить гада удалось, он замешкался – и тут же получил ещё раз, а потом ещё, и ещё. Как ни пытался я сделать так, чтобы он не откинулся сразу, он скоропостижно скончался, залив всё вокруг кровищей… Вздохнув, я полез к нему в грудь за камнем. Чтобы он не «впитался», выковыривал заветную штуковину при помощи двух обломкоов клинка, оставшегося от одного из скелетов, используя их как щипцы.

И камень, и двухголового перетащил в нужную комнату. Труп пристроил посередине намалёванной на полу геометрической фигуры, камень до поры оставил рядом. И встал, натурально задумавшись – а что же делать со всем этим дальше?.. Как «завести» эту окаянную звезду?

Информации было слишком мало, и пришлось применять дедовский проверенный способ – то есть, метод тыка. Кажется, я разве что только не сплясал вокруг трупа и звезды, чего только не делал с ними. В конце концов, представил себя сильным могущественным магом-волшебником, который водит своей… хм… палочкой, волшебной, конечно же, вдоль нарисованных линий, с неким особенным мысленным усилием. То есть, вроде как просто очертил рукой контуры звезды. И она загорелась!

Всунуть «камень маны» туда, откуда я его до этого достал, оказалось не так просто, хирург из меня тот ещё. Но я справился. И… Ничего не произошло.

– Эй, тварь! Я к тебе обращаюсь! А ну встал и пошёл, я зря что ли…

Мертвяк зашевелился. Неужто получилось?!

Отскочил подальше, на всякий пожарный. То, что он будет слушаться, ещё бабушка надвое сказала. Может же и напасть…

Опасения оказались напрасны. Двухголовый встал, сгорбившись, безвольно повесив обе свои головы и опустив руки к земле, словно обезьяна марки «горилла», и сомнамбулой побрёл вперёд, подволакивая одну из ног. Упёрся в стену, завалился, снова встал и снова попробовал сквозь неё пройти…

– Эй, тварь! Стоять!

Послушался…

– Развернуться!.. Присесть!.. Встать!.. Дай лапу!.. Нет, не ту!.. Другую!..

Постепенно, мы наладили взаимопонимание. Поднятый мною мертвяк оказался непроходимо тупым, но при этом слушался беспрекословно. Жаль только, оказался он гораздо более неуклюжим и слабосильным, чем прототип. И были ещё лёгкие опасения, что вскоре, когда его тело закоченеет, станет ещё хуже…

Но, тем не менее, опыт удался. Что из всего сделанного мною принесло пользу, я так и не понял. Надо ли было вырезать камень и опять вставлять, или можно было прямо так, целого класть, тербовались ли словесные команды, и тому подобное… Я чувствовал себя, будто туземец, которому досталось высокотехнологичное оружие. Но ничего, рано или поздно, со всем этим разберёмся. Главное – начало положено!

И дальше мы шли уже вдвоём. Персик, так назвал своего молчаливого подопечного, шаркал впереди, принимая возможный огонь на себя, а я крался сзади, готовый, если что, подскочить и помочь. Следующих двух скелетов, выпрыгнувших из-за очередной двери, мы разбирали уже вдвоём. Конечно, громко сказано – по хорошему, нам бы ещё налаживать и налаживать боевое взаимодействие… Ладно, признаюсь, толку с двухголового оказалось не так чтобы много – но он по крайней мере перетягивал часть внимания скелетонов на себя.

То, что обнаружилось за следующей дверью, вызвало мой бурный восторг. Мы нашли оружейную! Конечно, скорее это просто была свалка всякого древнего хлама – но среди него оказалось вполне себе в приличном состоянии копьё, с толстым древком и листовидным наконечником. Поменять окаянный канделябр на что-то нормальное казалось настоящим счастьем!

Там же нашлись какие-то рваные древние кольчуги, панцири и прочие детали доспехов. Примерять всё это на себя, подумав, не стал – кто его знает, лечат ли здешние эликсиры столбняк, заражение крови и прочие радости. Ни подкольчужных рубах, ни чего бы то ни было ещё, поддеть под железки, и в помине не было. А вот попробовать натянуть всё это на Персика – почему бы и нет?

В итоге, двухголовый превратился в настоящую ходячую крепость, тяжело двигающуюся и звенящую при каждом шаге. А мне большего не требовалось – дралось чудище совершенно отвартительно, и всё, что от него было нужно, это чтобы он дольше оставался в строю и действовал на нервы противникам, если так можно говорить про скелетов.

Когда мы вышли из оружейной, на нас напал ещё один, живой двухголовый. И на этот раз получилось всё сделать как нельзя лучше – Персик, слушая команду «Взять», просто схватил своего живого сородича, и держал его в объятиях, пока я проводил очередной эксперимент. Он заключался в том, что я нарисовал своей воображаемой «волшебной палочкой» контуры звезды, которые старательно запоминал и заучивал до этого, сделал при помощи копья в обоих головах подопытного аккуратные дырки, так, чтобы не сильно попортить внешний вид, и начал уговаривать его разными способами восстать.

Удивительно – но и этот эксперимент увенчался успехом! То ли мне везло, то ли в голове проснулись какие-то заимствованные «знания», как в работе с копьём. Но двухголовый сначала перестал дёргаться, а потом начал – именно так, как я того и хотел.

И дальше мы пошли уже втроём – я, Персик и Барсик. Барсик получил более адекватное имя как куда более резвый и гораздо более сообразительный.

Так мы добрались до конца коридора. Там была лестница, ведущая вниз. Я оставил обоих подопечных караулить тылы, а сам аккуратно подполз и заглянул за краешек – но ничего подозрительного не увидел, хотя просматривалась лестница только до поворота. Подумав немного, решил дальше не идти, успеется. Вместо этого мы вернулись назад, и обследовали коридор в другую сторону. Драка с ещё двумя скелетами показала, что Барсик сохранил кое-какие рефлексы и соображалку, и не просто стоит или дубасит по воздуху, как старший собрат. К соажалению, ничего интересного, кроме тупика, с того конца не обнаружилось.

Зато я, заполучив в свои руки уже целых четыре камня маны, решил быстренько сгонять туда-обратно в пещеру и попробовать приспособить под свои некромантские дела ещё и трупики летунов. Так что, когда мы вернулись к лестнице, нас было семеро – два больших зомбяка, гремящих железом и вооружённых своими любимыми шипастыми палицами, и четыре кое-как ползущих на крыльях твари поменьше.