Ярослав Денисович Хайрулин
После пламени огня
Как же я боюсь спать. Сама мысль о том, что после того как я закрою глаза не будет темно, наводит паническую тревожность. Сон всегда отправляет меня туда, где я бы хотел ничего не чувствовать, чтобы после пробуждения осталось желание волочить свое хлипкое бытие. Он напоминает мне то, что очень больно вспоминать. Он заставляет меня чувствовать то, что я хочу, но больше не могу справляться с последствиями этого мимолетного удовольствия. Это очень тяжело. Каждый раз мне приходится воскресать по утрам, чтобы избавиться от осадка сна. Так пройдя сквозь сотни болезненных снов, я учусь закрывать глаза от сновидений, зажимать нос и закрывать уши, прямо во сне, но этого мало. Каждый раз я чувствую ту незабываемую нежность и заботу. Приглушенный свет, мягкая кровать и теплый пушистый плед, но самое главное это она. Невероятно мягкая кожа на ее теплом теле, от нее исходит приятный сладковатый женский аромат с нотами цитрусовых, она очень любила те духи, четко помню запах апельсина и корицы. Я чувствую прикосновения наших тел. Мы полулежим в обнимку и я, как в попытке зарыться, прильнул щекой к ее груди. Так тепло… И вот, когда она начинает гладить меня по голове, в такие моменты я чувствую себя самым счастливым на земле. Мы тихо болтаем о том и об этом. И так пролетают часы. Казалось, я бы и на вечность согласился, если проведу ее так. Но мы непременно падаем в бездну сна в этой нежности и приятном мареве. Однако у медали всегда две стороны. Стоит сну начаться там, как он кончается здесь. Я снова один. Думаю, это мой любимый худший кошмар.
Только я скинул с себя одеяло, как меня облило холодным утренним воздухом, посмотрев на часы, я сосчитал, что спал всего три часа. И это за три то часа меня так помотало? Эта версия бессонницы установилась, словно обновление в мое программное обеспечение Прмерно через месяц после того как все так сильно поменялось.
Утром у меня нет времени думать, так что я быстро запрыгиваю в спортивную форму. Проходя мимо кухни, пью воду, что осталась в стакане со вчера и выхожу на пробежку. Когда солнце еще не набрало силу и на улице стоит тьма и холод можно доказать своему телу что такое воля к жизни. Когда ты греешься своими силами, застывшая в жилах холодная кровь оттаивает и с новой силой толкает тебя вперед. Со временем мои силы подходят к концу, примерно через час или полтора я возвращаюсь домой, и слегка колышась и с отдышкой, я иду в ванную, где принимаю контрастный душ, потому что брошенная в стиральную машину одежда моется со мной в такт. Не то чтобы я любил перемены температуры, просто ей заведует стиральная машина. Когда я обтерся и сменил белье, целью становится кухня.
Иногда телу нужна не только мотивация, но и энергия. Лучший завтрак должен содержать в себе углеводы и клетчатку в частности, легко усваиваемые белки, и минимум жиров. Так я пришел к выводу, что отварив себе каши вроде овсянки и пару яиц можно обеспечить себя необходимой нормой, было бы славно и банан добавить. За завтраком я заметил, что мои волосы порядком отрасли, в конце концов, понял я это, когда они попали мне в рот вместе с едой. Должно быть, выгляжу я неважно, досадный, но все же факт. Однако сделать лучше я возможно не в состоянии. Это тело все чаще сбоит. С подспорьем в виде специалистов в сфере медицины было бы баснословно легко разбираться с этим, но не сейчас. Мимолетно взглянув на часы я принял решение нарастить темп, и сполоснув посуду пошел в студию. Когда улица встречает тебя второй раз ты уже готов к ее выходкам, так и скажу «я не боюсь твоего холода!», инеем не покроюсь ведь. И вправду холодно, думаю градуса два по Цельсию не больше. По дворам после вчерашних дождей пошла легкая изморозь. Вчерашнее хлюпанье и брызги сменили хруст кристалликов льда и постукивания обуви об подмерзший грунт. На улицах все так же немноголюдно, куда-то разве что извечно кочуют старики. Аккуратно упакованные в теплые пальто, шали и дубленки со старыми потертыми сумками наперевес они ждут того мрачного квадратного средства массовой гражданской перевозки – автобус ПАЗ. Я же просто хожу по давно отработанной схеме. Путь отнимает не больше 15 минут. И вот я уже на месте, предо мной протянулось здание в восемь этажей, также там есть два цокольных, один из них включает в себя студию, которую мы арендуем. Туда мне и надо.
Перед мужчиной расположилось широкое крыльцо главного входа с рядом стеклянных дверей. Пройдя по небольшой лестнице, он потянул дверь за ручку. В тот же промежуток времени он ловким движением расстегнул куртку и вынул удостоверение из нагрудного кармана рубашки. Оно также являлось электронным пропуском и вот, преодолев зону с турникетами, мужчина спустился по лестнице в подвал и спустя две двери добрался до нужной. Как только загорелись лампы, перед героем предстала особая картина. Словно мастерская гномов, всё здесь было создано для работы и качественного отдыха на перерывах. Внутри расположился набор мебели, состоящий из пары кресел, дивана, столов, стульев, офисных кресел и стеллажа с аппаратурой. Один из столов окруженный креслами был завален бумагами, это были чертежи, заметки, грязно зачеркнутые тексты и еще кипа с неизвестными документами. По стенам же протянулись черные звукопоглощающие панели из материала, до боли напоминающего поролон. Помимо всего прочего за небольшой, но плотно закрывающейся дверцей стояла стойка для микрофона, она была сделана из дерева, что весьма необычно и имеет меньше практической пользы. Мужчина сложил вещи у входа, кинул куртку на кресло и расположился за широким столом, стоявшим у стены. Над столом висело подобие доски объявлений, она была покрыта листами с заметками, прибитыми на канцелярские гвозди. Между некоторыми гвоздиками были протянуты веревки. Некоторые части стенки были исцарапаны или исчерканы, скорее всего, ручками, гвоздиками и концелярскими ножами. Мужчина принялся раскладывать бумаги на столе, достал ручку, и так постепенно безжизненная комната наполнилось деятельностью.
Эх, каждый раз, когда я вижу такие объемы работы, глаза закатываются, а руки опускаются. Однако, как говорится, иногда мужчина должен сделать то, что нужно сделать. Так вот и я держу планку уже долгое время, однако, это крайне тяжело. Моя работа заключается далеко не в одном деле. Эта контора хоть и была создана достаточно интересным способом, но работа здесь своим кипением раскаляет умы всем ее членам и высасывает все физические и моральные потенциалы. Возможно, это стоило бы назвать не конторой, а кружком по интересам, ведь мы не занимаемся чем-то конкретным. Сама история того, как наши пути завладели точками пересечения довольно забавная, но сейчас не время предаваться воспоминаниям. Я еще раз как следует, осмотрел фронт работы, сегодня я управлюсь часов за шесть, если пропустить обед и поесть в компании или в кафе, то домой я приду позже, но освобожусь раньше. Не знаю даже как лучше закончить сегодняшний день.
Ладно. Работа не ждет. На повестке дня у меня определить место следующей встречи, составить отчетную статистику за последние три выступления и посчитать расходы, после всего этого можно было бы организовать репетицию или просто уйти пораньше и посетить то место. Столько искушений, что безжалостно могут отвлечь меня от честного и преданного труда, но я вам живым не дамся, так и знайте.
Я погрузился в размышления и принялся черкать в тетради таблицы и пометки. В моменты, когда разум полностью владеет ситуацией, отклик на реальный мир пропадает вовсе. Бывает, я начну грызть ручку так, что она протечет, в лучшем случае на стол, но бывает, пачкаюсь и сам. Бывает, что в своих мыслительных процессах я занимаю странную позу, например когда почти польностью скатываюсь со стула. Помню также, как однажды я уснул сидя, но все равно считал что-то вслух. Теперь, исписав пару добротных листов, я получил драгоценные обработанные данные. Вот у меня на руках бумага с информацией о наших тратах и прибыли, хотя цифры не самые радужные, тут есть чему порадоваться. Мы вышли в плюс в два раза относительно вложений, правда такие числа можно озвучить до перерасчета, все-таки мы занимаемся благотворительностью. Большая часть денег уходит на помощь людям, но мы уж точно не бедствуем.
Сам того не заметил как прошло уже три часа. Довольно таки быстро. Когда я осознал, что у меня есть время, для того тобы немного передохнуть и расслабиться. Стул был брошен мною, и я помчался к дивану. После того как я немного размялся, диван уже ждал меня словно с распростертыми объятиями. Удобный и мягкий друг принял меня и медленно стал поглощать тонкой струйкой выходящую из моей спины усталость. Мышцы приятно растянулись, и тело разрешило дышать полной грудью. Глаза налились свежестью и лишились своей привычной сухости. Приятно, вот так снимать напряжение. Просто расслабившись на диване, я не получу достаточно сил и энергии. Для того чтобы работать эффективнее необходимо также и эффективно отдыхать, для этого мы тогда купили этот замечательный диван. Сколько бы ни задумывался, никогда не жалел и не считал, что мы зря потратили деньги.
Теперь я наконец заметил его. Максим пришел. Он как раз сидел в свободной зоне на низкой складной табуретке и раскладывал в композицию куски дерева причудливой формы. Интересно когда он успел, хотя, не спросишь – не узнаешь. Я поймал его взгляд и приветственно кивнул. Он кивнул мне в ответ, и принялся было говорить, но сначала прокашлялся. Однако меня опередили.
–Кхм-кхм. Привет, наконец, смог оторваться от бумажной волокиты да? Понимаю, дело серьёзное. Спасибо за усердный труд!
С видом наставника он произнес эти слова, будто пытаясь меня поддержать.
– Не то чтобы, зато новости хорошие. В этом месяце мы можем позволить себе обновку. Ну, или может снять место для выступления лучше предыдущего. Если честно, я и правда не знаю хорошо это или плохо получить лишние деньги сейчас, но раз уж на то пошло
– Звучит правда хорошо, но так ли оно на самом деле празднично?
Снова эта ухмылка. Напоминает отца, который распознал ложь своего сына и водит его за нос, пока тот и не подозревает. Впрочем, меня это нисколько не задевает, просто Макс такой человек. Быть может к нему в его прошлом или в детстве перешла эта манера общения. Кто уж может такое знать. Точно не я.
