Яра Вольцева
Босиком по осколкам
Глава 17
Спустя два дня у меня в душе стали разрастаться корни какого-то чувства, но я боялась назвать это влюбленностью.
– Готовься, Самойлова, сегодня меня выпишут, так что с завтрашнего дня у нас еще четыре свидания с тобой на кону.
– Да как я могла забыть, ты ведь обязательно напомнишь об этом, – усмехнулась, продолжая сидеть на привычном месте.
– Признавайся, скучно без меня, да? – вдруг протянул руку Кирилл и потрепал по щеке.
Я чудом не покраснела, благодаря свою кожу, что она не всегда выдает мое смущение.
– Да как обычно, – нахохлилась и ответила.
– Меня не обманешь, Самойлова, я, между прочим, соскучился, – дернул бровями, ухмыльнулся, а затем добавил, когда я уже успела себе всё нафантазировать: – по своему медведю.
Я перевела взгляд на окно, вспоминая, что все-таки выиграла в тот раз плюшевого зверя, которого Соловьев забрал к себе домой.
– Мог бы мне дать, всё же я девушка, а ты парень, – не удержалась и покачала головой, как бы намекая ему, что поступил неправильно.
– Но-но-но, не смей думать о моем подарке, я его честно заслужил.
– Чем это? Красивыми глазками, что ли? – усмехнулась, глядя ему в лицо.
Нет, медведя я фактически ему не дарила, просто, когда парень протянул игрушку, Кирилл выхватил его первым из рук и посчитал своей законной добычей.
– Не переживай, Самойлова, в следующий раз и тебе повезет.
– Думаешь, сможешь выиграть? С твоим-то глазомером, – вздернула бровь, глядя на него ехидно.
На самом деле, не покидало чувство, что он мне поддался, хотя с учетом того, что я нервничала, он с легкостью мог бы выиграть.
– Как насчет реванша в дартс? Умеешь играть? – спросил Кирилл, а я задумалась, после чего отрицательно покачала головой.
– Ну, значит, это будет наше четвертое свидание. Должен же я тебя хотя бы чему-то научить, раз стрелять ты у нас умеешь. Кстати, не расскажешь, как так вышло?
Вопрос был закономерный, и я сразу вспомнила свое детство.
– Мой отец всегда хотел сына, так что я в принципе умею многое из того, что должен уметь парень, – растянула губы в улыбке, хотя внутри царила горечь.
Всю жизнь не покидало ощущение, что мне следовало родиться мальчиком.
– А как же Дамир? – вдруг отвлек меня и спросил Кирилл.
– А причем тут он? – нахмурилась, затем улыбнулась: – Он мне не родной брат, а двоюродный. Сын брата отца, так что сам понимаешь, не катит, – пожала плечами.
– И что, кроме тебя больше никого в семье нет? Ты единственный ребенок?
– У мамы были тяжелые роды, – наклонила голову набок, – так что, кроме меня, у них других детей нет.
– Значит, ты у нас ребенок избалованный, – ухмыльнулся Соловьев.
– Ну, избалованная, не избалованная, но сыну отец был бы рад больше, – не сдержалась и сказала сгоряча.
Кирилл в этот момент взял меня за руку и пожал ее.
– Он не понимает своего счастья, – погладил меня по коже. – Я был бы рад дочери.
Наши взгляды встретились, и я покраснела, когда до меня дошел смысл его слов. Потупила глаза, не зная, куда бы их спрятать. Мне показалось, или это был намек?
– А вас с сестрой в семье двое? – спросила его, меняя тему разговора, вот только мой вопрос, вместо того чтобы вызвать у него улыбку, заставил нахмуриться и свести на переносице брови.
Кирилл промолчал, словно ударился в какие-то тяжелые воспоминания, а я прикусила язык, коря себя за этот вопрос, хотя логики в этом не было абсолютно, ведь знала я о нем довольно мало.
– Прости, я тебя чем-то обидела? – подалась вперед, чувствуя, что ступала по тонкому льду.
– Было двое, – встряхнул парень головой и ответил с какой-то тоской.
– Прости, я не знала, – тут же поняла всё без слов и сглотнула, затем глянула в его глаза, надеясь на лучшее.
В этот момент его страдания отозвались внутри меня болью, я прикусила нижнюю губу и не знала, что сказать.
– Это была моя вина, – опустил он глаза и зажмурился.
Кулаки стиснул так сильно, что побелели костяшки пальцев, а я замерла, чувствуя потребность погладить его по плечу, но опасаясь гневной реакции.
– Что случилось? – спросила и с замиранием сердца коснулась мужской руки.
Не ожидала, что он ответит, всё же Соловьев был довольно закрытым парнем, когда дело касалось личного, но он меня удивил.
– Она была младше на пять лет, бегала за мной хвостиком, – выдохнул, голос был полон тоски. – Я должен был смотреть за ней, как никак, старший брат.
Он усмехнулся, уголки губ горько опустились. Я молчала, не перебивая и не сбивая его с мысли.
– Знаешь, она в детстве раздражала меня, ведь я вынужден был брать ее везде с собой. Стыдно было перед пацанами на районе. Вернуть бы то время, – с тоской пробормотал и протер ладонями лицо: – В тот день она напросилась со мной на речку, и я не смог отвязаться от нее. Если бы я только знал…
Он не договорил, многоточие повисло в воздухе, но у меня перехватило дыхание от догадки, промелькнувшей в голове.
– Она утонула, – произнес безжизненным тоном и уставился бездумным взглядом в стену. – Такая ирония, я ведь с детства плаванием занимался, вот мама и не поверила, что я не смог ее спасти.
Воцарилась тишина.
– Что на самом деле случилось? – нарушила молчание.
Я не ожидала, что он ответит, но он прикрыл глаза и откинулся на подушку, словно возвращаясь в прошлое.
– Я сказал ей сидеть на берегу, а сам ушел купить мороженое. Она его так хотела, – процедил сквозь зубы, лицо у него выглядело уставшим. – Если бы я знал, что она ослушается и зайдет в воду, не отходил бы ни на шаг… Ненавижу мороженое…
– А ты попытался спасти? – первое, что я произнесла, но затем прикусила язык, злясь на себя за вырвавшиеся слова.
– Пытался. Ей тогда восемь было, мне тринадцать, был бы, может, постарше, она осталась бы жива, – произнес глухо. – Когда кинулся за ней в воду и схватил, она запаниковала и в страхе стала топить меня за собой. У меня сработал инстинкт самосохранения. В общем… Я выжил, Алиса – нет.
Я наклонилась вперед и схватила его за руку. Алиса. Так вот она, истинная причина сакральности этого имени. И бывшая девушка тут совсем ни при чем.
– Лучше бы на ее месте был я, – прошептал, а после замолчал.
Прошло несколько минут, и когда он открыл глаза, вместо страдающего парня на меня смотрел циничный Кирилл. Отдернул свою руку, снова стискивая ладони в кулаки.
Лицо у него скривилась, он встряхнул головой и снова надел эту маску, которую я ненавидела.
– Прием окончен, – произнес, глядя на настенные часы, снова перевел взгляд на меня, но в глубине глаз была лишь мгла. – Как выпишусь, наберу тебя.
Голос его звучал жестче, чем обычно. Я открыла было рот, чтобы утешить его, но наткнулась на суровое выражение лица. Ясно, время откровений закончилась. Кулаки его были всё еще сжаты, скулы стиснуты, и только поэтому я понимала, что внутри он до сих пор агонизировал, вспоминая о прошлом.
Не желая бередить кровоточащие раны, сглотнула ком обиды, кивнула и направилась на выход, не понимая, каким образом реагировать на такие метаморфозы, и как себя вести в такие периоды, когда он то притягивал меня к себе, то отталкивал, не давая приблизиться. Я чувствовала себя так, словно каждый мой шаг опасен и может привести к непоправимому, и оттого осторожничала, боясь переступить черту.
– Ты не виноват, Кирилл, – произнесла я, не удержавшись, и только после вышла из палаты.
А затем услышала, как что-то ударилось об стену. Вздрогнула, но не обернулась, понимая, что это было выражение его застарелой боли.
Я шла к общежитию пешком. Мне было необходимо проветриться. Всё в голове смешалось, чувствовала себя какой-то потерянной. А когда подошла к зданию, увидела на пороге Сему и Милу, которая улыбалась ему и активно жестикулировала.
– О, Айко, привет, а мы как раз тебя ждем, – улыбнулась подружка, но я заметила, что она испытывала передо мной вину.
– Что-то случилось? – спросила у них обоих, без труда заметив, каким взглядом Мила глянула на Семена.
Раньше я замечала нечто странное в ее внимании, но считала, что так она пыталась заставить меня ответить на чувства Семена, но сейчас… Казалось, у меня открылись глаза.
– Да нет, хотел пригласить вас на шашлыки в пятницу, как раз Кирилла уже выпишут, посидим вчетвером, – наклонил голову набок Сема, глядя поблескивающим взглядом.
– Шашлыки, – пробормотала, дергая губами, сделала вид, что раздумываю, а сама наблюдала за реакцией подруги.
Она, наоборот, свои глаза отвела, и это стало решающим фактором.
– Хорошо, мы будем, – кивнула, затем посмотрела на Милу. – Будем же?
– Конечно, – скупо улыбнулась она, глядя на Семена, но глаза ее при виде него похолодели, сама она как-то задеревенела.
Парень почесал затылок, словно смутившись, а затем кивнул и попрощался с нами.
– Признавайся, Мила, тебе нравится Сема? – спросила у подруги с лукавой усмешкой.
– Ой, Айко, не говори глупости, просто пока тебя ждали, что-то разговорились, – пожала плечами она, но спрятала почему-то глаза.
Это показалось мне подозрительным, и я прищурилась.
– Что-то не договариваешь ты, подруга, – не преминула усмехнуться по-доброму.
– Ты же знаешь, что Семе ты нравишься. Все-таки решила не давать ему шанса? – ответила она вопросом на вопрос.
– Лишь кажется, что я ему нравлюсь. Но смотри сама, Сема хороший парень, если он тебе нравится, и я – единственное, что тебя останавливает, то не парься, думай о себе, – погладила подругу по плечу и повела ее в сторону входа в общежитие.
– Знаешь, даже не будь всей этой ситуации, мы с ним не пара, я знала это с самого первого дня, так что никогда не строила иллюзий и не позволю себе влюбиться в такого, как Сема, – невероятно серьезным тоном произнесла Мила, и сказанное мне сильно не понравилось.
– Что ты имеешь в виду? С чего взяла, что вы не пара? – спросила, зря в корень проблемы.
– Ну, где он и где я, ты же сама всё понимаешь, – пожала она плечами.
– Нет, Мила, не понимаю, – сказала, когда мы вошли в свою комнату. – Ты очень хорошая девушка, Семен нормальный парень. Вы были бы отличной парой, говорю, как человек, который смотрит на всё это со стороны.
– Нет, Аида, нет, – покачала соседка головой, даже губы поджала уперто, не переубедить.
Мы вошли в комнату, и я задумалась, закрывая за нами дверь.
– Чем тебя не устраивает его кандидатура? Ты же сама мне сватала его, говоря, что он мне подходит. Почему же о себе не хочешь подумать? – нахмурилась, садясь на кровать.
Мила в этот момент присела на свою и посмотрела на меня нечитаемым взглядом, вздернула бровь, будто я сейчас чрезмерно ее удивила.
– Не сравнивай себя и меня. По тебе сразу видно, что ты хорошая девочка из приличной семьи, не гулящая, вон я тебя еле как в клубы затаскивала. Такому, как Семен, нужны такие хорошие девочки, как ты, не такая, как я, – с какой-то горечью фыркнула она и покачала головой. – Да и после произошедшего…
Мила еще сильнее поджала губы и опустила голову.
– Какая такая? – стиснула кулаки, злясь на нее за это упрямство.
– Дура наивная, – буркнула она про себя нелестно, затем повалилась спиной на кровать. – Давай больше не будем говорить об этом. Я решила, что мы с Семеном – не пара.
– Я не буду больше затрагивать эту тему. Только скажи честно, он тебе нравился с самого начала? – задав вопрос, задержала дыхание.
– С первого дня, как я его увидела, – выдохнула она, затем прикрыла глаза.
Я опешила, даже не зная, что сказать.
– Но, если это так, зачем ты сватала его мне? – спросила с непониманием.
После моих слов Мила приподнялась на локтях, открыла глаза и посмотрела на меня, как на дурочку.
– Я умею определять хороших парней. Семен из таких, правильный, добрый, будет хорошим мужем и отличным отцом, а тебе такой и нужен, понимаешь? – стала убеждать меня, а затем прищурилась: – Вот ты уверена, что Кирилл такой же?
Ее вопрос застал меня врасплох, заставив замереть и задержать дыхание.
– Ты же сама по нему с ума сходила, – пробормотала, вспоминая ее визжания.
– Так это я для себя, но он и не создан для долгосрочных отношений. Я не хочу, чтобы тебе разбили сердце, Айко, – произнесла она, поджала губы, а затем отвернулась к стене.
Ее забота приятно грела сердце, но осталось неприятное послевкусие после нашего разговора. Больше мы не произнесли ни слова, но мне было о чем подумать.
– О Семене ты всё же подумай, не мы решаем, кто для нас создан и чего мы достойны, – сказала я напоследок и прикрыла глаза, решая, наконец, отдохнуть.
Глава 18
На следующий день, когда я пришла к Кириллу, настроение у него было на удивление веселым. Это меня поразило, но я никак не прокомментировала эту перемену.
– А ты всё никак не угомонишься, Самойлова. Играешь, что ли, роль женушки? – встретил он меня ехидным голосом.
– Это называется заботой и поддержкой, если ты не в курсе, – парировала, вызывая у него улыбку.
В этот момент в палату вошел молодой врач, довольно симпатичный, лет тридцати на вид.
– Ну что, больной, готовы к выписке? – уткнувшись в бумаги, произнес мужчина.
Затем он поднял глаза, и когда взгляд наткнулся на меня, брови его приподнялись, словно он меня узнал.
– Аида? Самойлова Аида? – вдруг резко спросил у меня, прищуриваясь и вглядываясь в мое лицо.
– Мы знакомы? – озадачилась и оглядела его более внимательно, но всё равно не смогла вспомнить, где же его видела.
– Да неудивительно, что ты меня не помнишь, ты тогда маленькая была, сколько лет назад это было, лет десять-двенадцать? – махнул рукой парень, но мне это ничем не помогло.
– Погоди-ка, – вдруг выпалила я, а затем прищурилась, читая имя на бейджике. – Марат? Сын дяди Данияра? Да ладно! – воскликнула, подходя ближе, и узнала знакомые черты сына лучшего друга своего отца.
– Узнала все-таки, – сказал он довольным тоном. – Ты как здесь, какими судьбами? Болит что-то? – спросил парень, в которого я была влюблена в детстве.
Былое чувство не вернулось, но теплота в груди разлилась патокой.
– Да нет, я вот в гости к другу пришла. Он здесь у вас с травмой лежит, Кирилл Соловьев, – кивнула на вдруг ставшего хмурым парня.
Не замечала повисшего напряжения в воздухе и перекрестных взглядов мужчин между собой, была полностью поглощена неожиданной встречей.
– Да ты взрослая совсем стала уже, дружишь с парнями? – подвигал бровями Марат, подмигнул, а затем подошел к кровати ближе.
– Вы знакомы? – раздался недовольный голос Соловьева.
Я глянула на него и слегка растерялась, озадаченная изменившимся настроением на его лице. Вроде был игривый, а сейчас стал какой-то замкнутый и холодный, я бы даже сказала, колючий.
– Д-да, – сказала, чуть запинаясь, затем представила их друг другу, – это Марат, сын друга моего отца, мы с детства знакомы, а это Кирилл, мой друг.
– Парень, – процедил вдруг Соловьев сквозь зубы, заставив мои брови приподняться в диком удивлении.
Не успела я отреагировать, как была перебита другом.
– Парень, говоришь, ну ты точно повзрослела, кнопка. Эх, а я-то думал, что первая любовь не ржавеет, – не преминул не вспомнить Марат, а я закатила глаза.
– Ну ты скажешь тоже, мне тогда было лет восемь, до сих пор стыдно, между прочим, что ты об этом знал, – еле смогла не покраснеть, когда вспомнила позорные моменты.
– Знаешь, очень сложно не заметить, когда за тобой хвостиком ходит девочка и заглядывает практически в рот. Но ты была милым ребенком, – улыбнулся Марат, глаза его заблестели, уголки губ подрагивали.
– Ну-ну, помню, как ты обещал на мне жениться, – закатила глаза. – До сих пор стыдно за ту истерику.
– Когда ты облила мою девушку грязной водой из лужи? – взял и напомнил мне об этом вслух.
– Ой, всё, – отмахнулась и качнула головой, со стыдом вспоминая прошлое. – Ты мне лучше расскажи, как твоя мама, тетя Гуля, как ее здоровье?
– Да всё отлично, но ты можешь и сама спросить, мы на выходных к вам на дачу собираемся. Правда, отец сказал, что ты с родителями не живешь больше? Что-то случилось? – встревожился Марат, а я с интересом оглядела его, впервые за встречу увидев кардинальные изменения в его внешности.
Раньше он был худощавым парнишкой с длинными волосами, а сейчас стал подкачанным коротко стриженным атлетом.
– Да так, – отмахнулась, не желая вдаваться в подробности, – Просто другая жизнь началась, когда-то же надо взрослеть. Ты мне лучше скажи, как ты сам? Видела тебя в последний раз, когда ты в армию уходил.
– Да ничего такого, после армии сразу поступил в медицинский, а сейчас вон, целый доктор, – для наглядности тронул свой бейджик.
– Молодец, как ты и хотел, – вспомнила его слова.
– А ты прям всё помнишь, – глухо произнес Марат и вдруг окинул меня заинтересованным взглядом.
– Я вам не мешаю? – раздался грозный недовольный голос Кирилла.
Вздрогнула, посмотрела на него и прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. У меня сложилось впечатление, что он приревновал, и эта догадка теплой волной прошлась по моему телу, которое внезапно обдало испариной.
– Ревнивый у тебя друг, – кивнул Марат и повернулся к Соловьеву, принимая серьезное выражение лица, а вот я от его слов покраснела. – Так, больной, в целом у вас уже всё в порядке, можем выписывать хоть сегодня.
– Было бы отлично, – процедил сквозь зубы Кирилл, который всё это время был недоволен.
– Тогда сейчас заполним документы, и вы можете быть свободны, – что-то писал в листах Марат, а затем посмотрел на меня: – Ты на выходных у родителей тоже будешь? Если что, увидимся, расскажешь мне, что ты, как ты.
– У меня дела в эти выходные, – улыбнулась, чувствуя, как свело скулы, не стала говорить, что на самом деле уже давно не посещала родительские мероприятия.
– Жаль, надеялся, что хоть ты скрасишь посиделки, – покачал головой старый знакомый, затем просиял: – Может, тогда по чашке кофе, скажем, завтра?
– Завтра у нас дела, – метеором вклинился снова в разговор Соловьев, вид у него был агрессивным.
Парни переглянулись, и Марат вдруг почему-то усмехнулся, затем глянул на меня и напоследок сказал, будто что-то понял и решил для себя.
– Ладно, Айко, если что, увидимся, Дамиру привет передавай.
– А вы с ним что, не общаетесь? – тут же ответила с недоумением.
– Мы с ним на выходных увидимся, но, если увидишь его раньше, передавай привет, – кивнул нам обоим и, сунув ручку в карман халата, вышел из палаты.
Я обернулась, провожая его взглядом. Последние слова показались мне странными, но внимания я на это не обратила.
– Смотрю, ты пользуешься популярностью у противоположного пола, – как-то цинично произнес Кирилл, вставая с кровати.
На удивление от его слов я не разозлилась. Наоборот, мне стало приятно.
– А ты что, ревнуешь? – наклонила голову набок, с удовольствием глядя на его гневное лицо.
– Еще чего, просто неприятно, я тут, понимаете, лежу больной, а она с другим заигрывает, – двинул хмуро бровями.
– Ну да, ну да, – произнесла я скептично, а после мы какое-то время молчали, прожигая друг друга взглядами.
Вот только я сияла, как начищенный чайник, а у Кирилла лицо было недовольным.
– Ладно, мне домой пора, Мила ждет, – сказала я после его выписки.
Было как-то неловко с ним куда-то ехать, да и неприлично.
– Я тебе напишу завтра, – кивнул Кирилл, вдруг притянул меня к себе и поцеловал в лоб, а затем я пошла своей дорогой.
Еще долго трогала лицо, касаясь заветного места, чувствовала себя на седьмом небе, и ничто было не способно испортить мне настроение в этот день, вот только я сильно в этом ошибалась.
Только я подошла к общежитию, как вдруг рядом остановился черный представительский автомобиль. Я сглотнула при виде знакомой машины, остановилась и дождалась, когда стекло опустится. А затем на меня посмотрели мужские глаза.
– Привет, дочь, – холодный взгляд заморозил, а меня, казалось, окатило ледяными помоями.
– Привет, отец, – ответила я и застыла на месте.
Наши взгляды встретились, а затем дверь открылась, намекая мне сесть внутри. Руки у меня задрожали, коленки тоже, но, пересилив себя, я сделала шаг вперед.
В салоне было прохладно, я села рядом с отцом на заднее сиденье, но чувствовала оцепенение. Отец кивнул охране, сидящей спереди.
– Оставьте нас одних, – холодный приказ, не терпящий возражений.
Мужчины послушались, за ними хлопнули дверцы, а затем мы остались в машине вдвоем.
– Давно не виделись, – произнес он, а я прикусила нижнюю губу и опустила голову.
– Что-то случилось? – спросила, а внутри у меня пробежался холодок от нехорошей догадки.
– А должно? Неужели я не могу просто так увидеть собственную дочь? – произнес он, в голосе звучали стальные нотки.
– Нет, не должно, – поспешно качнула отрицательно головой, зная, что он не любит, когда его вопросы остаются без ответа.
– Когда собираешься вернуться домой? – задал этот вопрос в очередной раз, но мой ответ, как всегда, его не устроил.
– Я живу в общежитии, – стиснула руки на коленях.
Повернула голову в сторону окна и глянула, как вокруг суетились студенты, шли по своим делам, а себя при этом ощущала мухой в банке, за которой следили и контролировали каждый шаг. Создавали лишь видимость свободы.
– Не дело это, жить в клоповнике. Хоть в свою квартиру вернулась бы, раз с нами жить не хочешь. Мать так до инфаркта доведешь, в конце концов, она переживает, места себе не находит, беспокоится. Ты бы хоть навестила нас, – грозно сказал отец, отчего я даже вздрогнула.
– Хорошо, на днях зайду, – кивнула и снова опустила глаза в пол.
– Хорошо, зайду, – передразнил меня отец. – А сама что, не можешь? Каждый раз тебя уговаривать, что ли? Мы тебе родители или как? Неужели не скучаешь?
– Нет, папа, дело не в этом, конечно, скучаю, просто завал по учебе, – ответила быстро, пока он не разозлился, хотя на самом деле причина как раз была в другом.
Как я уже говорила Миле, мне было стыдно за свою ошибку, и это чувство пересилить я была не в силах, ведь каждый раз видела приговор в родительских глазах, который тяготил и тянул меня на дно.
– Ничего не знаю, на эти выходные планы не строй, у нас будут гости. Придешь, познакомлю тебя кое с кем, – строго приказал отец не терпящим возражения тоном.
У меня непроизвольно вырвался смешок.
– С Маратом? – спросила, скривив губы. Догадывалась о подоплеке отцовского интереса.
– Мать уже звонила и предупредила? Сказал же ей молчать, – недовольным тоном произнес отец, хотя в голосе звучала любовь, которую он испытывал к маме.
Чувству их я завидовала, но никогда не могла понять, почему при такой любви друг к другу ко мне у них было совершенно другое отношение. Нет, я знала, что они любят меня, но выражали они это совершенно не так, как я бы того хотела. Встряхнув головой, чтобы не впасть в уныние, поджала губы.
– Нет, Марата видела в больнице, – выдохнула, не сомневаясь, что отец в курсе и лишь притворяется о своем незнании.
– Зачем ходила туда? Проблемы по здоровью какие-то? Вот о чем я и говорю, живешь одна, мы о тебе вообще ничего не знаем, – цокнул он.
– Нет, пап, всё в порядке, навещала знакомого, – попыталась успокоить отца, зная, что если скажет матери, она переполошится, надавит на него, и тогда жить одной мне запретят, насилу привезут в родительский дом, несмотря на мое нежелание.
– Раз уж ты сама о нем заговорила, скажу честно, это одна из причин, по которой я приехал.
Вскинула голову, на моем лице было написано всё то возмущение, которое явно отразилось в глазах, но отец – матерый волк, его этим не проймешь.
– Ты следишь за мной? Так нельзя.
– Ты снова хочешь опять на те же грабли наступить? – проигнорировал мои слова. – Прошлого раза было недостаточно?
Это была удар под дых, но я научилась справляться с болью и сумела почти сразу взять себя в руки.
– Пап, не начинай, – сказала я тихо, но в душе мне было дико неприятно от воспоминаний, которые встали перед глазами от его слов.
– Что за парень? До чего у вас уже дошло? – когда хотел, он мастерски умел игнорировать чужое присутствие и гнуть свою линию.
– Пап, – просипела еще тише, было неприятно от того, что он меня отчитывает, да еще спрашивает такие подробности.
– Пап да пап, я беспокоюсь о тебе и не собираюсь закрывать глаза на всякий сброд, с которым ты общаешься
В этот момент я вскинула голову, решаясь, наконец, дать отпор.
– Кирилл не сброд, он хороший парень! – воскликнула, защищая парня.
– Ты так уверена в этом? Мои ребята пробили его. И позволь мне спросить, чем же он отличается от Артема? Такой же прожигатель жизни, который тянет тебя на дно.
Я не удивилась бесцеремонности отца, не поразилась тому, что он мог без разрешения копаться в чужом прошлом, но в глазах вдруг защипало, словно мне разбередили душу и залезли туда руками, обгадили зарождающееся к Кириллу чувство. И пока я приходила в себя, отец прокашлялся и продолжил:
– В общем, ничего не знаю, на выходных будешь дома. Время пострадать у тебя было, настал мой черед взяться за тебя. Я принял решение найти тебе мужа.
– Какого мужа? Я не хочу замуж! – вскинула голову и стала вглядываться в отцовское лицо, надеясь, что он пошутил.
Но Анатолий Самойлов не тот мужчина, который бросал слова на ветер. Взгляд у него был настолько непримиримый, что не оставлял сомнений в том, что он всё для себя уже решил. И это не сулило мне ничего хорошего.